Читать книгу Скифы. Великая Скифия - Александр Майборода - Страница 4

Много миллионов лет назад Африканский континент вонзился в Евразию, словно управляемый плохим кормчим, сбившийся с курса корабль. И так как катастрофа у Великого созидателя космоса любимый инструмент, словно мастерок у каменщика, то в месте столкновения образовался полуостров, изрезанный горами, точно морщинистое лицо умудренного жизнью старика. Горы, остроконечные, словно зубы хищной рыбы, казалось, вырастали прямо из синего моря. Как сладость и соль, сочетались в этой земле раскаленный жарким солнцем безжизненный камень и плодородная земля тенистых долин.

Люди не зря назвали эту землю – Балканы, соединив в названии несовместимое – мед и кровь, потому здесь сошлись рай и ад.

Из горного ущелья в дне пути от моря стремительной струей выбивается небольшая речушка. С одной стороны река подрезает гору, густо заросшую сизым терновником.

Другой берег реки полого переходит в долину. Здесь видна кучка домов и за ними поля.

Так как камня и глины в изобилии, то они основной материал при строительстве домов и хозяйственных надворных построек. Везде камень и глина да крыши, крытые золотистой соломой.

Для защиты от чужих людей и зверя село окружает стена высотой чуть больше человеческого роста. Тоже из дикого камня.

За стеной дворы располагаются кольцом, образовывая посредине площадь.

Каждая семья в селе имеет свой дом и двор, но все люди, живущие в селе, приходятся друг другу родней, более или менее близкой или далекой.

Когда село располагается рядом с дубовой рощей, то ему дают имя – Дубовица или Дубовик. А когда село лежит на берегу реки, то его называют – Водина или Водица. Так и прозывали это село – Водина.

В позапрошлом году была засуха. И в прошлом году была засуха. И зима была теплой и малоснежной – снег лежал разве на северных склонах гор в тенистых местах, а поля всю зиму оставались серыми от прошлогодней травы и сухими.

Поэтому, опасаясь новой засухи водинцы с опаской ждали тепла и надеялись, что весна принесет с собой дожди. Как только солнце стало пригревать, водинцы поспешили похоронить злую Мору и стали с крыш домов своих призывать благодатный дождь:

Но боги оказались глухи. Дождь не выпал. Еще весной наступила страшная жара. Водинцы поторопились засеять поля, надеясь, что жито до наступления жары созреет, но к празднику Купалы стало ясно, что урожай сгорел.

С наступлением жары и коровы стали меньше давать молока.

Видя такое дело, водинский староста Вадит, предварительно переговорив с волхвом Рознегом, позвал старейшин на совет.

Обустройством собрания по заведенному обычаю занялся Рознег. Первым делом он велел молодежи – парням и девкам – набрать хороших дров и хвороста и все это принести на сельскую площадь.

На сельской площади стоял каменный истукан – бог Сварог. Сельчане почитали и других богов. Их было много – у каждого ручья, рощи, дерева был свой бог. Мелкие боги были сделаны из дерева и хранились в специально отведенном месте – на поляне в небольшой дубовой рощице.

Особо почиталась прародительница всей жизни – богиня Макошь. Ее истукан из камня стоял на вершине горы – эту богиню нельзя было беспокоить по мелочам.

Когда это указание было выполнено, Рознег сам лично уложил дрова в выложенный черными от сажи камнями очаг перед истуканом Сварога: Сварог – повелитель огня, поэтому, чтобы привлечь его внимание, перед ним следовало разводить огонь.

Укладывал по порядку – сначала положил сухой хворост, способный загореться от одной искры, а сверху уложил дрова пирамидой.

По замыслу Рознега, такой костер должен был быстро разгореться, но гореть долго – это было то, что и требовалось для обстоятельного разговора, каковым и должен был быть предстоящий совет.

Когда солнце повисло над горой и длинные тени дохнули прохладой, женщины принесли от каждого дома по горшку углей.

К этому времени на площадь пришли старики. Они встали вокруг очага, взяв друг друга за руки.

В этом почетном окружении Рознег пересыпал угли в один горшок. Угли были смешаны, и потому нельзя будет сказать, от чьих углей будет зажжен огонь. Впрочем, огонь, тепло и свет, которые он дает, всегда были и будут общими. Затем он высыпал их на хворост, и хворост мгновенно занялся.

Когда огонь загорелся, старики разомкнули кольцо и расселись на бревнах, уложенных на приличном расстоянии вокруг костра и, упершись седыми бородами в посохи из темно-красного вишневого дерева (вишня – знак плодородия), стали смотреть на пляшущие языки огня.

Как известно, на огонь и воду смотреть можно вечно, наверно, потому, что созерцание огня и воды порождает склонность к размышлению о жизни – любимому занятию людей.

За спинами старцев выстроились остальные жители села. Хотя и званы на совет были старейшины, да как усидеть дома, если дело касается всех? Каждый имеет право сказать слово, когда решается его судьба.

Убедившись, что костер разгорелся, Рознег стукнул посохом о землю и поднял его на вытянутой руке. Это был призыв к молчанию.

В центр круга вышел Вадит в сопровождении трех девиц. В руках одной был каравай хлеба. В руках другой – чаша с вином. В руках третьей – луковица.

Они подошли к Рознегу и остановились.

Рознег протянул руку.

Вадит взял у первой девушки каравай и подал волхву.

Рознег с почтением опустил хлеб в огонь.

– Прими нашу пищу! – сказал Рознег и снова протянул руку.

Теперь ему подали чашу с вином. И вино было вылито в огонь со словами:

– Прими наше питье!

Наступила очередь луковицы.

– Прими наше дыхание!

Заканчивая с жертвоприношением, Рознег громко произнес заговор:

– Странник Лег, светлый мой хранитель, данный мне Родом-покровителем в охранение, прошу тя усердно: ты меня днесь просвети и от всякого зла сохрани, ко благому деянию настави и на путь праведный направи, да будут все деяния мои да во славу Сварога и Рода Небеснаго. Ныне и присно и от круга до круга! Тако бысть, тако еси, тако буди!

Минуту помолчав, Рознег проговорил, что теперь можно говорить и людям.

Вадит повернулся к старикам и проговорил:

– Старики, я собрал совет, чтобы сказать вам: три года длится засуха, с наших полей мы не собираем жито, лишь зря зерно в землю бросаем. По всему видно, что и в этом году нет урожая. Мы молили богов, приносили им жертвы, но нет от них ответа. Все выгорело. Видно, не слышат боги нас и не видят. Скажите, что еще нам делать?

Вопрос был задан. Старики переглянулись, и один проговорил:

– Боги плохо ведут себя, надо их наказать.

– Да. Надо наказать, – поддержали другие.

Вадит взглянул на Рознега. Тот вздохнул.

– Не обидеть бы богов совсем…

– И что? Мы богам приносим жертвы, мы их восхваляем – а за это будем получать зло? – спросил Вадит. – Нет! Боги питаются нашими похвалами. Но все должны зарабатывать свое пропитание в поте лица своего. И нерадивые боги должны знать, что если они не хотят помогать нам, то за это будут наказаны.

Приведя этот убедительный аргумент, он подал знак Рознегу:

– Пусть принесут кумиров на площадь, пусть боги отвечают за свои проступки перед всем народом. Пусть наказание богов за нерадивость видит сам Сварог…

Вадит бросил опасливый взгляд на статую Сварога. Если с мелкими богами можно не церемониться, то со Сварогом шутить нельзя.

– А не примет мер Сварог, то пожалуемся самой богине Макоши! – пригрозил Вадит.

Угроза нешуточная.

Рознег вместе с кучкой парней покинул площадь, но вскоре они вернулись с кумирами на руках.

Кумиров положили лицом вниз перед костром. Вадит громко, чтобы всем было понятно – в том числе и самим богам, – прочитал их проступки. Затем ему подали кнут, и этим кнутом он образцово-показательно выпорол кумиров.

После порки богов строго-настрого предупредили, что если они и дальше будут притворяться глухими и слепыми, то водинцы найдут им замену.

Поротых богов отправили на прежнее место. А водинцы стали решать, что им делать дальше. Собственно, после того как солнце сожгло поля, оставив людей без запаса на зиму, оставалось одно – сохранить скот. Пока скот цел, люди живы.

Этой задаче тоже нашлось простое решение – все согласились, что, как делали и в прошлые годы, деревенское стадо следует перегнать на горное пастбище, где и прохладно, и трава даже в самую жаркую погоду не вянет.

Оставался один вопрос: кого назначить пастухом?