Читать книгу Чаша Гальфара - Александр Михайлович Перерва - Страница 3

Лю действительно когда-то была девочкой, такой же, как и Алена, только постарше. Училась она в восьмом классе, так что было ей лет четырнадцать – пятнадцать. Она была очень симпатичной, можно даже сказать красивой девочкой.

На этом месте повествования Лимонад фыркнул и уткнулся мордой в передние лапы, за что тут же получил от обезьяны подзатыльник.

– Да, – с вызовом повторила она, – можешь смеяться сколько хочешь, но я действительно не была уродиной вроде тебя. Мальчишки со всей школы заваливали меня записками. Вот так-то. Впрочем, я этим никогда не хвасталась.

Да, Лю никогда не зазнавалась и не старалась подчеркнуть свое превосходство перед другими девочками. Поэтому подруг у нее было много, но закадычная – только одна. С ней они сидели за одной партой.

Когда Лю начала о ней рассказывать, то вдруг с ужасом поняла, что не помнит не только имени подружки, но и своего собственного. В ее сознании крутились какие-то имена из того далекого прошлого, например, такие, как Ира, Люба, Света, но какое отношение они имели к ней, Лю не помнила. Алена предложила звать ее Любой, поскольку Лю и Люба звучат очень похоже. Обезьяна, подумав немного, отказалась, решив, что в ее теперешнем виде имя Лю подходит ей больше, тем более, что она к нему привыкла.

Плохо помнила Лю и своих родителей, не только их имена, но даже лица стерлись из памяти. Единственное, что достоверно было о них известно, это то, что они были; они, да еще младший братик, которому тогда было три года. И еще осталось ощущение любви и тепла, связанное с ними.

Как это ни странно, но в то же время Лю отлично помнила все, чему ее выучили за восемь лет учебы в школе, а училась она очень хорошо. Она была готова хоть сейчас сдавать экзамен по любому предмету.

И еще она очень хорошо запомнила последний день той, нормальной человеческой жизни.

* * *

Стояли по-летнему теплые дни поздней весны. Зелень на деревьях уже начала темнеть, превращаясь из нежно-салатной в глянцево-изумрудную, но была еще по-весеннему свежей, не запыленной. Буйно цвели каштаны, усыпанные пышными, кипенно-белыми пирамидальными свечами. Воздух был свеж и прозрачен, и небо голубело высоко-высоко. Стояла та чудесная, милая сердцу каждого школьника пора, когда считанные дни оставались до начала летних каникул.

В один из таких дней и отправились две подружки–восьмиклассницы после уроков в городской парк, где уже неделю гастролировал заезжий парад аттракционов и всевозможных развлечений с красивым, странным названием "Луна-парк".

Вдоволь накрутившись на скоростных каруселях, накачавшись на качелях-лодочках и потолкавшись на автобане в маленьких электромобильчиках, девочки наконец остановились перед вывеской с кроваво-красной размашистой надписью "Пещера ужасов". Весь павильон, в котором располагался этот аттракцион, был разрисован изображениями скелетов, привидений и всевозможных монстров. Вход в "пещеру" был оформлен как настоящий грот и задрапирован тяжелой черной тканью. У самого входа на миниатюрных рельсах стояли маленькие вагонеточки, на каждой из которых была установлена пара кресел.

Желающие "поужасаться" садились на вагонетки, те с железнодорожным лязгом одна за другой устремлялись к павильону и, раздвинув на мгновение черный занавес, скрывались в утробе "пещеры". Оттуда доносился хохот, женский визг, какое-то дикое завывание и даже выстрелы или взрывы хлопушек. Через несколько минут вагонетка с возбужденными, встрепанными седоками выкатывалась из противоположного конца павильона. Женщины, как правило, нервно смеялись и тут же принимались поправлять попорченную прическу; мужчины снисходительно улыбались, стараясь казаться невозмутимыми. На вопросы любопытствующих ничего вразумительного они ответить не могли, поэтому желающих узнать, что же происходит там внутри, было более чем достаточно. Освободившиеся вагонетки перегонялись по рельсам, проложенным вокруг павильона, обратно ко входу в "Пещеру", где их ждали очередные посетители.

Наши подружки, поколебавшись несколько минут, наконец тоже поддались соблазну и, купив билеты, решительно направились к вагонеткам. И вот уже они, вцепившись руками в подлокотники кресел, устремились в "пещеру". Черный занавес упал за вагонеткой, и девочки оказались в полумраке, подсвеченном мигающими разноцветными огнями. В нескольких метрах впереди маячила вагонетка, въехавшая в "пещеру" на несколько секунд раньше. Она то вдруг резко накренялась набок, то катилась куда-то вниз, то делала неожиданные повороты. Вагонетка с Лю и ее подружкой повторяла все эти маневры с некоторой задержкой. Было такое ощущение, что вагонетки движутся по хитро-запутанному лабиринту.

При этом вокруг происходили всякие "страшные" вещи: из открывающегося склепа выскакивали светящиеся пляшущие скелеты; громадные летучие мыши пикировали откуда-то сверху, задевая лица своими перепончатыми крыльями; средневековый палач в красном капюшоне с прорезями для глаз заносил над головами проезжающих огромный сверкающий топор и обрушивал его вниз, всякий раз, впрочем, промахиваясь, так как вагонетка уже успевала проехать. То вдруг наступала кромешная тьма, и чьи-то мохнатые лапы хватали пассажиров за руки и плечи, при этом совсем рядом раздавалось зловещее рычание; а после очередного резкого поворота вагонетка катилась прямо в раскрытую зубастую пасть гигантского ящера – динозавра. Визг и испуганные вопли не прекращались ни на секунду. В общем, было очень весело.

Подружки, как и все, отчаянно визжали, уворачивались от летучих мышей и отбивались от мохнатых лап. Они и не заметили, в какой момент исчезла вагонетка, катящаяся впереди. Просто, когда в очередной раз они выскочили из кромешной темноты, ее уже не было, а сами они катились среди гигантских сталактитов – огромных ледяных сосулек, свисающих с потолка пещеры. Некоторые из них достигали пола и образовывали живописные колонны, между которыми и был проложен извилистый рельсовый путь. В пещере царил какой-то таинственный полумрак; источника света не было видно, и казалось, что светятся сами ледяные глыбы, переливаясь и сверкая разноцветными искрами. Размеры пещеры оценить было трудно, но судя по тому, что колонны вздымались ввысь метров на пятнадцать, а дальше терялись во мраке, они были поистине колоссальными.

Величественное зрелище ледяного царства настолько поразило девочек, что в первый момент они даже не удивились и не испугались, а только в восхищении смотрели по сторонам, не в силах оторваться от волшебной игры света в толще голубых кристаллов. И только холод, царящий вокруг, привел их наконец в чувство. Они поняли, что произошло что-то странное; эта пещера была явно не бутафорская, вагонетка катилась по ней уже минут пять, а конца и края не было видно. Тревога охватила подружек, они решили соскочить с вагонетки и вернуться назад, но не тут-то было – ремни, которыми они были привязаны к креслам, ни в какую не хотели расстегиваться. Как ни старались девочки освободиться, у них ничего не получалось. Вагонетка медленно, но неудержимо продолжала катиться вперед, неизвестно куда. Постепенно пещера начала сужаться, уже можно было разглядеть ее потолок и боковые стенки, которые с каждой минутой становились все ближе и ближе. Наконец впереди возникла скалистая стена с черным провалом узкого туннеля, в который уходили рельсы.

Страх сковал сердце Лю; чем-то ужасным веяло от неумолимо надвигающегося темного отверстия. Девочки расширенными от страха глазами посмотрели друг на друга и взялись за руки, крепко их сжав. Еще мгновение – и наступила темнота.

Потом чувство реальности происходящего покинуло Лю; она не могла бы сказать с уверенностью, на самом ли деле дальнейшие события имели место, или это были галлюцинации, а может быть, и то, и другое вместе.

Лю только помнила, что очутилась среди безмолвных фигур, облаченных в длинные балахоны с накинутыми на головы капюшонами. Она пробовала заговорить с ними, обращаясь с какими-то вопросами, пыталась заглянуть под капюшоны. У нее оставалась надежда, что все это какая-то шутка, продолжение аттракциона, что вот сейчас все рассмеются, откинут капюшоны, и все страхи останутся позади.

Чтобы приблизить эту спасительную развязку, Лю быстро протянула руку к одной из фигур и сорвала с головы дурацкий колпак. Но кошмар продолжался: моргая время от времени перепончатыми веками на выступающих надо лбом выпуклых глазах, на нее глядела отвратительная жабья морда с громадным приоткрытым ртом, усеянным мелкими острыми зубами. Лю стало дурно, и она потеряла сознание. Потом ее везли куда-то на каком-то гигантском животном; сквозь полузабытье Лю почувствовала мерное покачивание и, когда открыла глаза, увидела себя лежащей на атласных подушках внутри ажурной беседки, укрепленной на широкой спине животного. Ее подруга лежала здесь же, на подушках; судя по тому, что она не подавала никаких признаков жизни, она спала или была без сознания. Это было последнее, что помнила Лю о себе, как о человеке.

Следующие воспоминания уже относятся к Лю – игрушечной обезьяне.

Она помнила, как впервые открыли ее коробку, вынули оттуда и посадили на магазинной витрине в один ряд с другими игрушками; как прикололи булавкой к животу бумажку с ценой; было не больно, но почему-то обидно.

Потом ее купил Аленин папа, и Лю навсегда поселилась в их доме.

Обезьяна видела, как год за годом росла Алена, и это ее удивляло, потому что для нее самой время остановилось, его как бы не существовало. Лю ощущала себя все той же пятнадцатилетней девочкой и жила только воспоминаниями из той, прежней жизни; но и они становились все более зыбкими и постепенно стирались из памяти.

И вдруг – голубая вспышка, как пробуждение от тяжелого кошмарного сна, в котором не можешь пошевелить ни рукой, ни ногой и убежать от надвигающейся на тебя опасности.

– Излучение цилиндрика буквально вернуло меня к жизни. Теперь я могу свободно двигаться, говорить. Я чувствую, я просто уверена, что постепенно вспомню все, – горячо произнесла Лю. – Может быть, я даже опять стану сама собой. Как ты думаешь?

И она с надеждой посмотрела на Алену.

Но та так увлеклась рассказом обезьяны, что пропустила последний вопрос мимо ушей. Все происшедшее с Лю было настолько невероятно, что Алена ни за что не поверила бы, расскажи ей это кто-нибудь другой. Но тут… вот оно – живое подтверждение слов обезьяны; можно даже протянуть руку и потрогать. Алена так и сделала, она коснулась пальцами мягкой искусственной шерсти на голове Лю и погладила ее. Лю благодарно прильнула к ее руке и тяжело вздохнула. Потом решительно отстранилась и сказала:

– Ладно, не время распускать нюни, надо выручать Алениных родителей. Да и самой Алене, я уверена, угрожает опасность. Лимонад, что ты думаешь по этому поводу?

Кот все это время лежал, положив голову на передние лапы и зажмурив глаза. На вопрос Лю он никак не отреагировал, и обезьяна, схватив кота за ухо, начала его легонько тормошить.

– Эй, соня, проснись! Без тебя все съедят.

Лимонад тряхнул головой и зевнул, слегка потягиваясь.

– Я полагаю, что эти мышки из одной норки, – пробормотал он.

– Да хватит тебе про мышей. Просыпайся уже.

– Я и не спал вовсе. Я думал.

– О чем же, интересно, ты думал? – спросила Лю с насмешкой в голосе.

– Я вычислял, сколько же тебе лет. И знаешь, что у меня получилось?

Кот замолчал и принялся тщательно вылизывать лапу, собираясь, очевидно, умываться.

Лю нетерпеливо шлепнула его по лапе. Лимонад удивленно посмотрел на нее, встретив упорный, выжидающий взгляд.

– Ах, да, – встрепенулся кот. – Так вот, Алене сейчас десять лет, так? Так! Тебе, когда ты попала в эту переделку, было пятнадцать. Значит…

– Значит, тебе, Лю, сейчас двадцать пять лет! – закончила за Лимонада Алена со смешанным чувством восторга и ужаса.

– Не совсем так, – невозмутимо молвил Лимонад. – Это было бы правильно, если бы мы точно знали, что Лю попала на прилавок магазина сразу, как только перестала быть человеком.

Тут кот сделал эффектную паузу и обвел всех хитрыми зелеными глазами.

– Но мы-то этого не знаем. А если между этими двумя событиями прошел год? Или десять? Может, она вообще мне в бабушки годится.

– Я таких внуков в детстве за хвосты таскала, – взъерепенилась Лю.

Но, по всей видимости, доводы Лимонада ее все же озадачили.

– Да не чувствую я себя старухой, пусть даже двадцатипятилетней.

Была девчонкой – девчонкой и осталась. – И Лю недоуменно пожала плечами.

– За хвосты… – обиженно пробормотал Лимонад. – На себя бы сначала посмотрела.

– Ребята, – взмолилась Алена, – давайте не будем ссориться. Неужели вам мало неприятностей. Давайте лучше подумаем, что нам делать дальше.

С Аленой трудно было не согласиться, и, отбросив мелкие обиды, странная компания принялась вырабатывать план дальнейших совместных действий.