Читать книгу Целестина - Александр Накул - Страница 7

Целестина так и не узнала, кем ей приходился долговязый, с молочно-белыми волосами, Андрусь Крашевский. Был он прямой потомок пани генеральши или тоже двоюродный – но он явно пошёл не в бабушку Анну Констанцию. Смотрел на мир слишком серьёзно и ничего не понимал.

Андрусю оставался месяц до восемнадцати лет. Этой весной он закончил гимназию. Он сидел над кутьёй таким грустным, словно его только что вытащили из грязи. И никак не мог прожевать первую ложку.

Андрусь не мог терпеть того факта, что не успел попасть под призыв. И уже не попадёт – война закончилась.

– Ты хотел быть в крепости, вместе с призывниками?– сурово спросила ожившая пани генеральша.– Чтобы тебя поймали, как зайца?

– Я мог бы сделать хоть что-то!

– Что ты бы сделал? Тебе бы даже оружия никто не дал.

– Я бы нашёл себе дело,– процедил Андрусь.

– Ещё найдёшь.

– Война закончилась! Мы проиграли.

– Мы сидим дома и едим вкусно,– заметила старая генеральша,– Значит, не всё пока проиграли.

– Но война закончилась.

– Одна война закончилась – ещё одна будет.

– Когда? Через сто лет?

– Думаю, ближе к зиме,– пани генеральша посмотрела в окно так хмуро, словно ожидала там увидеть эту несчастливую зиму,– Когда реки встанут и грязь на дорогах замёрзнет. Или летом, когда всё высохнет… Я думаю, всё-таки летом.

– Но кто с кем воевать будет?– не унимался Андрусь,– Мы уже и так всё проиграли! Хуже, чем в Потоп! Некому воевать!

– Известно, кто,– парировала старая Крашевская,– Воевать будут немцы с русскими. К этому всё и шло.

Андрусь так и замер с ложкой в руке.

– Но они же теперь… союзники,– произнёс он.

– Не союзники,– сурово ответила генеральша,– У них сейчас общий враг. Это другое. И учти – теперь, когда наша армия кончилась, врага у них больше нет.

– И зачем им ссориться?

– Потому к этому они шли,– всё с тем же суровым спокойствием произнесла генеральша,– И им уже некуда сворачивать.

– Но за что же им воевать?

– Вот за это,– ответила пани Крашевская и обвела костлявой рукой комнату. А потом добавила, как для непонятливых:– За эту крепость и за этот город.

– Но немцы же сами его отдали!

– Сегодня отдали, а завтра опять заберут.

Они как всегда обедали в просторной столовой на первом этаже особняка. Шкафчики из красного дерева начищены настолько тщательно, что, когда за столом подносили ко рту серебряную ложку, можно видеть, как по лакированной глади красного дерева поднимается отражение, похожее на крошечную серебряную звёздочку.

А вот высокие, от пола до потолка, окна были заперты, несмотря на тёплую погоду. Хозяйка не хотела, чтобы в столовую летела пыль от марширующих почти по соседству советских солдат.

Покончив с кутьёй, хозяйка повернулась к воспитаннице.

– Зайдёшь ко мне после обеда.

– Да, конечно,– Целестина вдруг ощутила, что ей стало трудно глотать.

Это от волнения.

Зная характер пани генеральши, никогда не угадаешь, что тебя ждёт, когда приглашают лично встретится. Будет это подарок, сюрприз, нагоняй – или всё это вместе и сразу…

После обеда Андрусь поднялся в свою комнату и в доме воцарилась неожиданная тишина. Было очень боязно идти к кабинету, постучаться – и всё-таки войти через дубовую дверь с небольшим стилизованным окошком-розой из матового стекла.

Кабинет генеральши напоминал скорее лабораторию.

Возле двери был небольшой секретер из чёрной сосны, всегда открытый и заваленный счетами и бумажками. Отсюда генеральша управляла финансами.

Вдоль стен, в стеклянных шкафах – книги, огромные и старинные, с готической вязью на титульном листе. Иногда на кожаных переплётах можно было найти даже след от цепочки, – значит, раньше эта книга была прикована к одной из полок в монастырской библиотеке.

В других шкафах – химическое оборудование, тоже очень старинное. Даже в гимназии оно новее. Колбы, склянки, диковинный перегонный куб, похожий на диафрагму фотоаппарата, аптекарские весы, песочные часы, настолько огромные и тяжёлые, что ими можно убить человека. Такого разнообразия она не видела даже в кабинете химии родной гимназии.

Колоссальный дубовый стол возле окна тоже завален книгами и бумагами. Но это были совсем другие книги и бумаги – старинные, пожелтевшие, иногда на пергаменте. Даже приближаться к этому столу запрещалось.

Старая Анна Констанция сидела сбоку от стола, в особом кресле, куда всегда пересаживалась, чтобы передохнуть. У неё в руках был пожелтевший от времени лист бумаги. Анна Констанция, нахмурившись, читала его через очки, едва шевеля сухими губами.

Напротив неё – огромный ящик, только что с почты, даже с квитанцией на боку.

– Цеся, прошу, вскрой эту дурницу. У меня нет сил ломик искать.

Целестина быстро отыскала ломик и взялась за крышку.

От ящика едва ощутимо пахло сургучом. Но ей пришла мысль, что в таком громадном ящике можно спрятать даже тело. Если сложить ноги к шее и хорошенько утрамбовать…

Наконец, крышка отошла. И Целестина увидела, что там, внутри, на подушке из мягкого сена.

Это был огромный, почти в половину человеческого роста, кальян. По-настоящему мастерская работа!

Серебряное блюдце в форме лотоса насажено на бронзовую шахту. Под ней – колба в форме идеального хрустального шара. А стоит вся эта конструкция на четырёх эбонитово-чёрных, словно бы кошачьих лапах.

Слишком изысканный для простого человека и слишком загадочный для власть имущего, такой кальян был бы уместен только в лаборатории мудреца-алхимика – если в теперешних Персии и Турции ещё сохранились алхимики и мудрецы.

– Хорошо. Поставь его рядом, я сама заправлю.

Целестина поднимала кальян очень бережно – нехорошо, если эта конструкция развалится прямо в руках. Но тот оказался на удивление крепким и устойчивым. Такую штуку при желании можно использовать, как оружие.

Пани генеральша спрятала лист в папку – так быстро, что Целестина не успела даже увидеть, буквы какого языка на нём написаны.

Потом она вдруг сорвалась с места и начала рыться в соломе, которая осталась на дне ящика. И выпрямилась с небольшой плоской бутылкой в руке. В таких бутылках продают коньяк.

Целестина готова была присягнуть на Библии, что, когда она доставала кальян, никаких бутылочек в сене не было.

– Отнеси это раввину Соловейчику,– приказала генеральша,– он в синагоге сегодня. Думаю, до вечера успеешь.

Целестина кивнула и взяла бутылочку. От дымчатого стекла веяло холодом, а что за жидкость внутри – не разглядеть.

Она была уже на пороге, когда за спиной вдруг послышалось:

– Подожди.

Целестина замерла и обернулась.

– Пусть юная пани не думает, что я её за служанку держу,– сказала генеральша,– Но бывают дела, которые можно доверить только родственникам. Как сказал один серб, даже порченая кровь – не водица.