Читать книгу В одно касание - Александр Непоседа - Страница 19

Каждым утром, выходя из дому, неспешно проходил мимо, слегка кося глазами в сторону её окон. В тайной надежде, что удастся различить в сумраке комнаты – силуэт, светлый промельк лица. Затенённости и загадочности добавляла сирень, густо разросшаяся в полисаде.

Однажды, совсем неожиданно для обеих, увидел как она, проснувшись, стоя в ночной сорочке, расчёсывала волосы в слабом свете зари. Наклон головы, обнажённый локоть, волна волос и стремительные движения гребня.

Он замер.

Почувствовав посторонний взгляд, резко повернулась, повела плечом и погрозила пальчиком.

Смутился, но её улыбка, глаза, светились радостью – улыбнулся в ответ и склонил голову.

– Мария Воронова!

Из четвероклассников, стоящих напротив выпускников, выпорхнула миниатюрная светлоголовая девочка. Распахнув глаза, остановилась.

И тогда он услышал свою фамилию.

Одноклассники дружно загудели.

Вахрушева сразу заключила, откинув пышную косу и внимательно оглядывая.

– Самый высокий и самая малявка.

– Давай, наш джентльмен.

Гончарова подтолкнула в локоть. Пахнула сладкой цветочной смесью.

Вобрав в себя улыбки друзей, шагнул.

Подхватив Марию, легко посадил на плечо, держа её за лодыжки, левой рукой она обняла его голову. Почувствовал хрупкость пальцев и тепло ладошки.

В правой руке девочки невесть откуда – он слишком был занят новым знакомством – появился бронзового цвета колокольчик.

Они двинулись по кругу актового зала, затем в коридор, вниз по лестнице, повернули налево и прошли вдоль выпускных классов с трелями последнего звонка.

Серебристо – весомый звук бил в окна, рассыпался по подоконникам, сливаясь с солнечными горячими всплесками.

После церемонии, идя рядом спросил.

– Волновалась?

Взглянув снизу, поправила чёлку.

– Нет. Нисколечко. А вы такой сильный.

– Потому что ты легкая.

И, улыбнувшись, помчалась в свой класс. По спине смешно и задорно прыгали косички с крупными белыми бантами.

Затем в его жизнь вошла война.

Кровавая, пыльная, раскаленная солнцем.

Афганистан.

Ему повезло. Не зачислили в списки убитых, пропавших без вести. Ни покалеченный, ни получивший пулю от снайпера, а ещё ужасней – шальную, ни взорвавшийся на мине, ни погибший от ран или кровопотери от них, ни замерзший в горах.

Он вернулся домой через пять лет. И увидел, как она выросла. Мария. Оказалось, что живет рядом, в двух шагах.

Из-за разницы лет он не запомнил. Так случается. Возраст играет нами независимо от разума.

Утро, майское, тёплое, пронизанное нежным цветением яблонь, голубиным клёкотом. Проходя мимо школы, услышав говор и смех, обернулся. Она бежала, шла, летела, цокая каблучками, щёки пылали весенним пожаром. На плечах струился шёлковый шарф, белое платье, белые туфли. Мираж. Неземное. Только взгляд её глаз. Такой же, искрящийся, запомнившийся.

Растерявшись, поразившись её взрослости, отыскивая в памяти тот день, когда впервые увидел, осознал, что ни разу, ни на секунду не задумывался, не вспоминал эту девочку из прошлой жизни. Ни лица, ни имени, ничего.

Да и было ли это?

Она же, налетев, словно ласковый ветер.

– А я знала, что вы вернетесь! Правда, правда! Что с вами ничего не случится. Что я снова увижу вас!

Встретились глазами. Поправляя ниспадающие волосы, улыбалась.

– А я уже школу заканчиваю! Мама платье на выпускной бал шьет, красивое, красивое! Хотите посмотреть?

Он хотел выдумать причину, чтобы отказаться. Но она не позволила.

– Согласны?

Взяв его за руку, потянула за собой.

– Идёмте – же!

И он подчинился.

Её ладонь утопала в его крепкой руке.

Невероятная девичья свежесть исходила от плеч, волос, словно от реки, накрытой летним слепым дождём, когда косые штрихи, пробитые солнцем, беззвучно разбиваются на воде звонким бисером.

Говорила без умолку.

Рассказывала о своей учёбе, подругах, маме и бабушке, о прочитанных книгах.

О том, как дождливым осенним вечером встретила его мать.

– Где он?

И узнав, испугавшись, с полудетским страхом, прошептала.

– Дайте, пожалуйста, адрес.

– Я писала вам! Все эти годы!

– Мария! Тот адрес, на который вы писали, сменился. Мне пришлось воевать в разных местах. Ничего не поделать, война.

– А какая она, война?

Он остановился. Дрогнуло холодом под ложечкой, там, где душа.

Она выжидательно зябла от любопытства.

– Хотите, Машенька, я вам стих прочитаю?

Ослепительно улыбнулась.

– Да!

– Это написано Юлией Друниной. Женщина и война – особая тема, Машенька.