Читать книгу Перед рассветом - Александр Никитин - Страница 2

Мы продолжаем свой путь по Карнскому тракту. После рассказа Сахиба я долго не могу уснуть: столь удивительным и нереальным он кажется мне. Может ли человек прожить три разные жизни? Не знаю. И потому этот вопрос надолго озадачит меня. Быть может, это всего лишь красивая легенда, но хоть капля истины в ней должна же быть!

Пока я размышлял, караван неспешно покинул Драконов предел и вступил на Большую дорогу – Regina Viarum (Царская дорога), как называют ее в Селентианской Империи. Дорога и вправду царская, большая и мощенная крупным камнем, на ней спокойно могут разъехаться две повозки, а путники и караванщики тянутся по ней непрерывной вереницей.

Постепенно мир вокруг начал меняться. Привычные пейзажи сменились редколесьем, затем саванной, которая перемешивалась со степью. Местами ощущалось дыхание пустыни, кое-где его можно было воочию лицезреть в виде барханов застывшего песка. Стало жарче и суше. А недавно мне довелось впервые увидеть это чудо-растение – пальму! Признаюсь, в Селенте ничего подобного не увидишь.

Вскоре к нам присоединился конный отряд. Двенадцать человек, закованных в броню и при оружии. Мако сказал, что они будут нашим эскортом до самых границ Лемурии. Откровенно говоря, у меня мурашки по коже бегут, когда я смотрю на них: строгие, хмурые, неразговорчивые. Все, за исключением одного – Доминго. Он был неожиданно приветлив, словоохотлив и производил куда более приятное впечатление, чем его компаньоны. Поэтому на биваке я решился спросить его, откуда они.

– Из Сан-Берена, – ответил он. – К западу от Большой дороги находится Сабира. Так называют земли, которые принадлежат рыцарскому сословию. Сан-Берен расположен там.

– Я не думал, что наемникам позволено жить на территории Сабиры, – опрометчиво ляпнул я, и тут же был наказан холодным взглядом собеседника.

Оглянувшись, я увидел, что его компаньоны, слышавшие нашу беседу, также полны немого негодования. Мне стало не по себе.

– Мы не какие-нибудь «наемники», – взяв паузу, произнес Доминго. – Мы рыцари Сабиры.

Я покраснел от стыда. Называть рыцаря наемником было неуместно, учитывая, что по слухам, долетавшим до меня, они терпеть друг друга не могут. Видя мои мучения, Доминго смягчился и сжалился надо мной.

– Ничего, с каждым бывает. Ты же впервые в этих местах, верно?

– Да, – ответил я и спросил, преодолевая неловкость: – А ты мог бы поподробнее рассказать о Сабире?

– С удовольствием!

Доминго начал свой рассказ: – Когда-то давно, не так давно, как Серый траур и конец Золотого Века, но раньше, чем правление Селентианского Дракона, Большой дороги не существовало. Не было проложено сквозь время и песок это Чудо света. Тогда, во времена походов Ара Пакса, в Селенте считали, что на свете есть всего одна империя. Разумеется, Селентианская. Поэтому жители Селента с недовольством смотрели на Лемурию, страну столь же сильную, сколь и богатую. И когда Ара Пакс огнем выжег поселения асхилов и стер их население с лика Империи, доблестный Император решил направить его меч в сторону от Селента, в земли своего давнего конкурента.

– А я слышал об этом! Асхилы были отступниками и мерзавками, за что благой Ара Пакс и покарал их, – похвастался я своими знаниями.

– Вильф, ты прям как дитя! – усмехнувшись, бросил Сахиб, уже давно прислушивающийся к нашему разговору. – Вы только послушайте! «Благой» Ара Пакс! Да и рыцарь не лучше, ему только Байки Сэра Алена[1] рассказывать.

– Почему дитя? – удивился я.

– А потому! Был бы «благим», не прозвали бы его Кровавым. «Я избавлю наших детей от опасных и вредных идей!» – процитировал девиз Ара Пакса Сахиб. – Начал-то книгами, а закончил людьми, – поставил он меня на место и обратился к Доминго: – Ну а ты чего воду в ступе толчешь? Не можешь прямо сказать, что Император в ужас пришел, когда узнал, что этот «благой» натворил? Оттого и решил услать его куда подальше! Не можешь… Знаю, не можешь. Император же ему покровительствовал, пока не стал видеть в нем угрозу своей власти, – с издевкой заметил Сахиб. – Ох уж эта рыцарская верность, вроде как давно не сюзерен, а все равно ни одного дурного слова в адрес Императора Селента произнести не могут!

– Может, ты не будешь встревать в чужой разговор, – предупредительно нахмурив брови, ответил рыцарь, – и дашь мне спокойно продолжить?

– Валяй, а я послушаю, – легко согласился Сахиб.

Доминго продолжил:

– Ара Пакс начал свой поход на юг, в Лемурию, дабы очистить эту землю. С ним отправились многие рыцари. Ему удалось захватить и разорить приграничные поселения. Однако снабжение и обозы запаздывали, да и сам Ара Пакс слишком увлекся… установлением правильного порядка на захваченных землях. В это время лемуры собрали ополчение, и вскоре из вечных песков навстречу Ара Паксу двинулась настоящая армия. Произошло грандиозное сражение, в ходе которого армия Ара Пакса была повержена. Наступление лемуров было настолько стремительным, что противник не смог толком организовать оборону. Многие были взяты в плен. После сражения пленных собрали вместе и отвели в Лимаиит – место, где должна была решиться их участь. Часть лемуров требовала казнить пленных в наказание за совершенные злодеяния. Однако их правитель решил иначе: «Да узнают люди вкус милосердия! – произнес он после долгих раздумий. – Ибо я прощаю их». Такое решение вызвало бурю негодования со стороны лемуров и неподдельное изумление среди пленных. Они-то уже готовились к тому, что их казнят, а нет – помиловали!

– Такое возможно? – спросил я. До путешествия по Золотой Нити мне доводилось слышать, что обитатели южных земель – примитивные дикари, а тут такое благородство.

– Король сказал, что лемуры не должны становиться в один ряд с напавшими на их земли пришельцами и проливать кровь. Несмотря на недовольство, лемуры вскоре смирились и приняли его решение. Пленных отправили к границам и отпустили, дав пять дней на то, чтобы те покинули земли Лемурии навсегда. Освободившись, остатки армии Ара Пакса побрели назад на север, но не все предпочли вернуться домой.

– Им кто-то помешал? – догадался я.

– Нет, тут дело иного рода, – подал голос Сахиб. – Пока они были мертвы, их считали павшими в бою героями! Немногие в такой ситуации решились бы воскреснуть и стать дезертирами-предателями.

– Да, – неохотно согласился с ним Доминго. – Поэтому большинство осело на землях между Селентом и Лемурией – там, где сейчас находится Сабира. Со временем воины привлекли крестьян и ремесленников, которые обеспечивали их всем необходимым в обмен на защиту. Затем…

– Э, нет! Эту часть истории должен рассказывать я! – возмутился Сахиб и подхватил нить повествования: – Затем речь пойдет о выдающемся купце и караванщике Ибн Али! Спроси меня, чем он знаменит, и я отвечу: «Он открыл Золотую Нить и первым прошел по ней!» Постепенно в Селент начали приходить слухи о богатствах и диковинках южных земель. Вернувшиеся из похода Ара Пакса рыцари тоже внесли некоторый вклад в это дело… но рассказ сейчас не о них. В ту пору купечество набирало силу и многие страстно возжелали узнать, насколько правдивы слухи. Тогда-то Ибн Али убедил тогдашнего Императора и знать в выгодности экспедиции на юг. Заручившись их поддержкой, он отправился в путь. Кстати, есть поверье, что Золотая Нить проложена прямо по его следам.

– И прямо по ним же… всего за каких-то двести лет, – тихо съязвил рыцарь.

Сделав вид, что этого не заметил, Сахиб продолжал увлеченно рассказывать, загибая пальцы.

– Ибн Али побывал в Лемурии, дошел до земель Вульфов, затем повернул на восток и вышел к самому морю! Но и это его не остановило! Он отправился дальше и был на Морфийских островах. Там ему удалось добыть свое главное сокровище – каолин!

– Глина, – без интереса буркнул Доминго.

– И из нее делают фарфор! – строго и важно заметил Сахиб. – А это настоящее богатство. Золотая Нить не была бы такой, если бы не это открытие. Она основа нашей торговли! Твой друг Мако подтвердит, он, между прочим, приходится Ибн Али пра-пра-правнуком!

Сидевший в сторонке, тихо куривший трубку все это время и спокойно наблюдавший за происходящим Мако был не совсем рад, что разговор коснулся его. Он отложил трубку и ответил:

– Если быть точным, то я прихожусь ему пра-пра-пра-пра-правнучатым племянником. Но, тем не менее, ты прав: его заслуга неоценима. Однако дай Доминго закончить историю.

Сахиб жестом показал, что не возражает и передает почетное право рассказывать рыцарю.

– Многие купцы и караванщики отправились по стопам Ибн Али, когда он вернулся в Селент. А там, где караван, там и разбойники. Им понадобилась стража, вот только обычному наемнику такое дело не доверишь: он сам тебя обворует в конце пути. Поэтому тут как нельзя лучше пришлись рыцари, поселившиеся между Селентом и Лемурией. И здесь начинается история первого Великого Магистра – Пейна. Он со своими соратниками объединил и укрепил рыцарские земли, заложил основы Орденской власти и, можно сказать, создал кодекс рыцарской чести.

– Создал кодекс? Мне казалось… – я осекся, надеясь не сглупить на этот раз.

– Ну? Продолжай, – подбодрил меня Доминго.

– Мне казалось, что рыцари следуют неписаному своду правил…

– Ты прав, но Пейн был тем образцом, тем идеалом, к которому стремятся многие из нас. Принципы, по которым он жил, легли в основу этого свода. Говорят, однажды, когда он ехал на встречу с товарищами, его подстерегли враги и взяли в кольцо. Бежать было некуда, путь к свободе преграждала стена копий, и Пейну предложили сдаться. «Зачем тебе умирать?!» – сказал ему один из предводителей противника. На что он лишь ответил, сдвинув забрало на лицо и пустив коня галопом в сторону окружавших его людей: «At credo!» Что значит «я верю». Он верил и не боялся за это умереть! В тот день Пейн совершил чудо, прорвавшись на своем скакуне сквозь плотный строй неприятеля. Но он был не только искусным всадником и воином, он так же был очень скромным человеком. Получив поддержку рыцарей и огромное влияние, он, тем не менее, не объявил себя монархом, оставив власть и управление рыцарским орденам. Мало кто из живущих на Святой Терре способен на такое. В знак уважения и признания его заслуг был учрежден титул Великого Магистра. Первым, кто его удостоился, стал сам Пейн. Вместе с титулом он получил и особый знак – Медный Хорсис: медаль с изображением всадника и девизом «Аt credo!» До сих пор существует Титул Великого Магистра и самые достойные из рыцарей стремятся его заполучить, хотя сейчас он и не дает каких-то особых привилегий. Это честь! А она для рыцаря прежде всего.

– А знаешь, почему он медный? – подмигнув мне, спросил Сахиб.

– Нет, – честно признался я.

– Дело в том, – пояснил он, едва сдерживая смех, – что рыцари хорошо умеют мечом махать, а вот с управлением делами у них туго. Поэтому денег на приличный материал у них просто не хватило!

– Это символ великой скромности магистра! – запротестовал Доминго. – Символ его достоинств! И не тебе, торгаш, его судить! У тебя вместо сердца кошелек: куда бросил, там и родина с отчизной и совесть с честью!

– Да что бы вы без нас делали, рубаки? Сгнили бы давно! Все равно денег зарабатывать не умеете, а мы свои кровно заработанные вам отдаем! Вот где настоящее достоинство с благородством!

В глазах блеснули молнии, и караванщик с рыцарем уже было сцепились в драке, когда вмешался один из компаньонов Доминго.

– Хватит, – грозно пробасил он, приближаясь, и пыл борцов остыл. – Постыдились бы. Не титулами и не деньгами достоинство мерится. Заладили, как дети, чей герой лучше, а все равно, что один, купчина-скупердяй, тряпье за золото продававший, что другой, блаженный нищий, заступник идеалов, не стоят и мизинца с руки Пажа.

После этих слов Доминго разжал кулаки и нехотя выпустил караванщика.

– Ты прав, адьюраций, мы погорячились. Уже поздно, надо бы проверить часовых, – с этими словами рыцарь встал, пожелал всем, кроме караванщика, спокойной ночи и ушел.

– Я тоже, пожалуй, пойду. Время позднее, как заметил Доминго, а завтра рано в путь вставать. Доброй ночи, – сказал Сахиб и направился в свою палатку.

Адьюраций постоял некоторое время и тоже ушел своей дорогой. А я подсел поближе к Мако.

– Не беспокойся за них, Вильф, – произнес он. – Это у них взаимно: что караванщики, что рыцари друг друга недолюбливают. И вот ирония судьбы – жить друг без друга не могут! Караванам нужна охрана, а рыцарям деньги.

– А кто этот человек, что их разнимал? – поинтересовался я. Уж больно приметным был этот компаньон. Он выделялся даже среди рыцарей, было в нем что-то такое, но не мог понять что! Какая-то сила…

– Видел, у него через левое плечо перекинута перевязь с вышитым на ней знаком? – спросил Мако, и я кивнул в ответ. – Это адьюраций, от старого наречия adjuratio – «принесший клятву». Их еще в просторечии иногда паладинами называют. Увидишь где этот знак, знай: рядом один из них. Им положено носить его не снимая.

– А почему?

– На левом плече обычно носят знаки принадлежности, гербы господ и сюзеренов, цеховые и гильдейские метки. А им запрещено вступать в какие-либо объединения или иметь хозяев, потому они и носят на плече этот знак. Показывая тем, что не принадлежат никому.

– И они такие особенные?

– Адьюрации – это люди, взявшие на себя какой-либо обет. Цель, если так можно сказать, – Мако хитро прищурился. – Ты спросишь, отчего его так безропотно послушали. Иногда в качестве свидетелей обета берут богов или людей, однако обычно судьей выступает только совесть самого человека, и тот, кто добровольно и добросовестно исполняет свою клятву, имеет особое уважение. В частности, в Сабире любой рыцарь почтет за честь идти с таким адьюрацием бок о бок.

Тут я задал самый волнующий меня вопрос:

– А что это за Паж, которого он упомянул в разговоре?

– Я слышал эту историю, но не уверен, что смогу рассказать ее так же хорошо, как кто-нибудь из рыцарей. Однако, Вильф, если у тебя есть желание, могу поведать ее.

Я удовлетворенно кивнул, устроился поудобнее, чтобы лучше видеть великолепие расцветающих на небе звезд и стал внимательно слушать рассказ Мако…