Читать книгу Великий маг Каладиус. Хроники Паэтты. Книга IV - Александр Николаевич Федоров - Страница 13

Западное побережье Паэтты разительно отличается от восточного, равно как и от южного, и северного. Начиная от залива Алиенти, оно словно вспучивается по мере продвижения к югу, будто из земли всё сильнее вылезают гранитные зубы. И если к северу от Залива Дракона побережье скорее холмистое, то к югу оно уже скалистое, словно ещё один горный хребет, мертворождённый брат Анурского. Особенно высок этот хребет в районе границы Кидуи и Саррассы, а затем постепенно сходит на нет, в районе Золотого Шатра вновь превращаясь в едва выпирающие из земли холмы.

Бесчисленные годы морская стихия сражалась здесь со стихией земли. Морские волны обрушивались на скалы, и как бы ни крепок казался коричневатый гранит, но вода и время делали своё дело. Побережье южнее Киная было всё изрезано фьордами и заливами, усеяно множеством скал. С одной стороны, это стало причиной того, что здесь не возникли другие крупные портовые города, подобные столице Кидуи. С другой – эти запутанные лабиринты среди скал, грозящие гибелью всякому судну, рискующему проникнуть в них, служили отличным прибежищем для всех тех, кто по разным причинам не мог швартовать свои корабли в портах.

Одно из таких мест называлось Дервинскими шхерами и пользовалось самой дурной славой. Здесь, в каменной сети множества заливов и россыпи больших скал и маленьких островков, нашли пристанище те, кого обычно именовали корсарами или пиратами. Ни военный флот Кидуи, ни имперский флот Саррассы, под чьей формальной юрисдикцией находились эти территории, не рисковали соваться в эти шхеры, которые словно были вырыты морскими дьяволами специально для того, чтобы потопить как можно больше кораблей. Лишь отъявленные безумцы или же отчаянные храбрецы могли проводить суда так, что борта иной раз едва не царапались о гранитные зубы.

Кроме того, многие из этих отчаянных парней в военное время служили каперами, становясь под знамёна Саррассанской империи, чтобы грабить и топить суда северян, или же под знамёна дюка Кидуи, чтобы тревожить южного соседа. Так и выходило, что население Дервинских шхер, мешая всем, одновременно бывало и полезно, а потому ни Кидуа, ни Саррасса не делали особенных попыток, чтобы сжечь дотла это осиное гнездо.

Дабы у читателя не сложилось превратное мнение, будто бы в Дервинских шхерах сложилась настоящая пиратская республика, сразу оговоримся, что ничего подобного, конечно, не было. Это были не те люди, что стремились делегировать кому бы то ни было право управлять собой. Хаос был в их крови, и они не терпели государства ни в каком виде, даже в самом примитивном. Они были терпимы друг к другу – и только. Дела, которые проворачивали обитатели Дервинских шхер, не любили многолюдности и огласки. «Живи сам и не мешай другим» – вот, пожалуй, единственное правило, которое более или менее свято соблюдалось здесь.

Будь по-иному, и здесь, пожалуй, возникла бы весьма серьёзная угроза для экономик всех государств Паэтты, потому что так называемые саррассанские корсары способны были бы полностью парализовать многочисленные морские пути, тянущиеся вдоль западного побережья. И тогда, естественно, эту проблему пришлось бы решать кардинально. Совокупная мощь морских и сухопутных армий не оставила бы от пиратской вольницы камня на камне, так что такое вот легкомыслие и анархия среди корсаров неожиданно становились жизненно важными факторами самого их существования.

Таким образом, обычно плаванье вдоль этой вотчины пиратов не представляло особенной опасности. Корсары были слишком заняты своими делишками, которые, главным образом, крутились вокруг контрабанды – это приносило более стабильный доход и не было сопряжено с таким серьёзным риском. Однако же и Каладиус был прав, говоря, что у корсаров были осведомители в портах, и что порой они готовы были рискнуть ради крупной добычи.

Шёл седьмой день путешествия, но на море стоял почти полный штиль, так что от парусов проку почти не было. Шхуна двигалась настолько медленно, что иной раз казалось, будто она вовсе стоит на месте, словно муха, влипшая в мёд. До Дервинских шхер оставалось около сорока миль, но было совершенно неясно – как скоро удастся преодолеть такое расстояние. Единственное, в чём можно было быть уверенным, так это в том, что пока на море штиль, нападения ждать не стоит. Корсары любят добрый ветер, который зачастую является едва ли не единственным их пособником.

Стояла просто одуряющая жара. Солнце пекло так, что на досках палубы выступила смола. Оба мага в компании капитана судна и сержанта стрелков сидели под парусиновым навесом. Вокруг них лежали глыбы льда, но их холодного дыхания не хватало, чтобы разогнать жаркое марево. Во всём этом можно было найти едва ли не единственный плюс – столь интенсивные солнечные ванны очень быстро обожгли светлую кожу Каладиуса, так что теперь она вся была в проплешинах слезающей кожи, действительно старя мага на несколько десятков лет. Правда, на голове вновь отрастала тёмная щетина – обгоревшая на солнце кожа болела, и не хотелось ещё больше раздражать её бритвой.

Эйфория первых дней плаванья спала. Оба мага были несчастными и раздражёнными. Они уже больше не помышляли о магических дуэлях, ведь для этого нужно было выбраться на солнце. И спрятаться от светила в каюте не представлялось возможным – это было бы равносильно тому, чтобы сидеть в жерле печи. Даже ночами они не спускались вниз, предпочитая спать на медленно остывающей палубе.

Затея с чудо-сундуками для провизии также потерпела полное и сокрушительное фиаско. Несмотря на то, что ящики укрывали попонами в два-три слоя, лёд таял слишком быстро, очень плохо сохраняя прохладу. В итоге уже на четвёртый день пути из открытого ящика пробивался вполне ощутимый душок, а кроме того вокруг него образовывалась лужа воды, также издававшая довольно неприятный запах.

В итоге уже на следующий день Каладиус, не сумев совладать с охватившим его раздражением, велел вышвырнуть ящики вместе с провизией за борт. Это оказалось делом весьма хлопотным и тяжёлым, но большинство матросов всё равно слонялись по кораблю безо всякой работы ввиду отсутствия ветра.

Так что нашим магам, уже успевшим избаловать свои желудки изысканной пищей, пришлось перейти на ту же солонину и сухари, которыми питались остальные обитатели судна. Корабельный кок, конечно, вовсю старался превратить эти жуткие вещи во что-то удобоваримое, но он, к сожалению, всё же был не волшебник. Даже Каррис, который в бытность свою Олни Стайком едал и не такое, сейчас тоже весьма меланхолично ковырял вилкой в содержимом своей миски.

Каладиус про себя уже в сотый раз клял своё роковое желание плыть именно в Саррассу, но вслух, конечно, ничего такого не говорил. Однако же одного вида на его растерянное, жалкое выражение лица было достаточно, чтобы понять его состояние.

К вечеру ветер стал сильнее и был попутным, так что шхуна наконец смогла набрать ход. Такими темпами они должны были проплывать в виду шхер где-то на рассвете. Однако капитан уже сейчас приказал отправить на вороньи гнёзда сразу двух вперёдсмотрящих, опасаясь возможного нападения, хотя ночи стояли тёмные и безлунные, так что было не очень-то понятно, какой в них может быть прок.

Однако утро не принесло ничего нового. Берег по левому борту был всё таким же скалистым, а все суда, которые то и дело встречались на этом оживлённом пути, оказывались мирными торговцами. Уже после завтрака, который маги употребили с величайшей неохотой, капитан предложил им взглянуть на те самые пресловутые Дервинские шхеры, до которых было не более полумили.

По мнению Карриса в них не было ничего особенного. Те же скалистые бивни, вздымающиеся над волнами, те же прибрежные скалы, те же многочисленные заливчики, скрывающиеся за нагромождением островков размером с небольшую лачугу. И совсем ничего не указывало на то, что где-то там скрываются морские разбойники.

– Ну вот и всё? – со странным чувством разочарования, густо замешанного на облегчении, спросил Каррис. – Схватки не будет?

– Пока ещё рано расслабляться, – проговорил сержант, теперь не отлучающийся от магов, словно рыба-прилипала. – Как раз ублюдки чаще нападают южнее. Там довольно много отмелей, и торговым судам сложно маневрировать. Если в ближайшие два-три дня нас не атакуют – значит, на этот раз пронесло!

– А вы уже бывали в сражениях с пиратами, сержант? – поинтересовался Каррис.

– Дважды, – с небрежностью, от которой за версту разило самодовольством, ответил сержант. – И оба раза отбились без особых проблем. Так что, думаю, и в этот раз всё обойдётся.

***

– Вы тоже заметили их, мессир? – вглядываясь вдаль, спросил капитан у подошедшего к нему Каладиуса.

Вечерело, и солнце уже довольно низко висело над горизонтом, готовясь вскоре нарядиться в багрянец и раскрасить волны червлёным золотом.

– Может быть, обычные торговцы или рыбаки? – с деланой небрежностью поинтересовался Каладиус.

– Может и рыбаки… – с явным сомнением в голосе ответил капитан.

Сразу три судна, держась на некотором расстоянии друг от друга, распустив все паруса, двигались с севера. Судя по всему, они очень торопились и, кажется, медленно догоняли «Прантон». Пока что расстояние было больше мили, но, хотя пока заметить это было сложно, опытный глаз моряка уже определил, что они приближаются.

– Не подбавить ли парусов? – словно невзначай, проговорил Каладиус.

– Подбавить-то можно, но, боюсь, в скорости нам с ними не тягаться, – проворчал капитан, однако тут же подал команду ставить все паруса.

Из-за приближающейся ночи и весьма непредсказуемого рельефа дна это было довольно рискованно, так что пришлось дать право руля, чтобы отойти подальше от берега, где можно было бы не опасаться в ночной темноте налететь на подводный камень или отмель.

– Что за груз несёт «Прантон»? – полюбопытствовал Каладиус, надеясь, что те доверительные отношения, что сложились между ним и шкипером, сделают этот бестактный вопрос чуть менее бестактным.

– Клянусь, мне ничего об этом не известно! – горячо заверил капитан, которому льстило подобное внимание со стороны мага. – Я видел лишь ящики, зашитые в мешковину, и всё. Но даже из-за мер предосторожности можно уже судить, что груз весьма ценный.

– Складывается впечатление, что не для всех содержимое ваших трюмов является секретом, – усмехнулся Каладиус.

– Вы думаете, это пираты? – заподозрив неладное, к беседующим подошли сержант и Каррис.

– Сложно сказать, сержант, – пожал печами Каладиус. – Но на обычных торговцев они не очень-то похожи.

– Получится оторваться от них? – с невольной тревогой спросил Каррис.

– Вряд ли. В лучшем случае нам удастся протянуть до утра, чтобы не сражаться ночью. Хотя вряд ли эти шалопаи сами рискнут атаковать нас в темноте, – проговорил капитан.

– Что ж, тогда посмотрим, что принесёт нам утро, – демонстративно отвернувшись от таинственных кораблей, произнёс Каладиус.

***

Ночь прошла тревожно. Капитан приказал удвоить вахты, чтобы в случае внезапной опасности не пришлось терять драгоценные минуты. Вдоль бортов зажгли фонари, помещённые в вогнутые медные зеркала, чтобы светить вдаль, хотя они служили скорее для успокоения команды, ибо могли выхватить приближающийся корабль из мрака лишь тогда, когда он был бы в пятидесяти-шестидесяти футах от борта. Лучники предусмотрительно подготовили себе позиции для стрельбы, сложив там по четыре десятка стрел. Каррис и Каладиус остались ночевать на палубе, как, впрочем, и в предыдущие ночи.

Юноша почти не спал. Ожидание возможной схватки держало его внутренности в железном кулаке, так что он несколько раз бегал к фальшборту, чтобы помочиться. Несмотря на бравурные рассказы сержанта, несмотря на насмешки мессира, он всё же боялся того, что могло произойти. Ему, возможно, предстояло столкнуться с людьми, которые будут стараться его убить, и это не могло не тревожить.

Шхуна шла под всеми парусами, но ветер вновь ослабел, так что далеко продвинуться за ночь они не сумели. Конечно, тот же ветер дул и в паруса вероятных преследователей, так что и они не должны были особенно преуспеть в погоне. Однако «Прантон» создавался вовсе не для морских погонь, поэтому высокая скорость не была в числе его основных достоинств.

Едва лишь только рассвело, капитан вежливо растолкал мессиров, прикорнувших на палубе. Картина представилась вполне недвусмысленная и довольно безрадостная – за ночь все три судна сумели нагнать шхуну и теперь шли не далее как в четверти мили от неё, взяв в некое полукольцо. Увы, но их намерения теперь были совершенно очевидны. Было ясно, что они ждут лишь рассвета, чтобы начать атаку.

Корсары наверняка знали, что на борту находятся лучники и маги, а потому осторожничали. Некоторое время они просто шли параллельными со шхуной курсами, словно волчья стая, преследующая оленя. Но затем, когда солнце уже высоко поднялось над горизонтом, они внезапно изменили курс, начав сближение со своей жертвой.

– Ну вот и началось, – процедил капитан. – А ну, дармоеды, пошевеливайтесь! Что повисли на вантах, как сушёные яблоки?

Дальше он начал отдавать короткие отрывистые команды, которые для магов звучали как иноземный язык. Да они и не вслушивались – всё их внимание сейчас было сосредоточено на приближающихся вражеских кораблях.

– Ну что, мессир Каррис, вот и пришла пора проверить, чего мы стоим, – произнёс Каладиус, и Каррис заметил звенящие нотки тревоги в его голосе.

– Вы, наверное, очень рады, мессир, ведь всё идёт так, как вы задумали.

– Признаться, я не ожидал, что их будет сразу трое, – мрачно процедил маг. – Что же такое находится в нашем трюме, во имя Арионна? Это – явно спланированная операция. Они охотятся, и охотятся именно за нами…

Не прошло и часа, как все три судна оказались на расстоянии кабельтова²⁶ от шхуны. Теперь уж не было ни малейшего сомнения, что это – не простые честные торговцы. Все они шли без флага, да и сами суда были явно негрузовыми. Это были небольшие клиперы, как раз такие, какие давным-давно уже облюбовали пираты всего света.

– Нас собираются атаковать сразу с обеих сторон. Как только подойдут на приемлемое расстояние – используй огнешары. Постарайся сжечь паруса. Если они пойдут на абордаж – нам может прийтись туго. На каждом судне может быть три-четыре десятка головорезов.

«Прантон» был на несколько футов выше над уровнем воды, нежели приближающиеся клиперы, но для ловких, словно кошки, пиратов это вряд ли стало бы серьёзным препятствием. Каладиус был прав – нельзя допустить, чтобы они догнали шхуну и зацепились за неё абордажными крюками.

– Надеюсь, у них нет лучников…

Едва Каладиус произнёс эти слова, как раздался вопль, и один из матросов, сорвавшись с вант, рухнул на палубу. Из спины его торчала стрела.

– А вот и ответ… – потемнев ещё больше, пробормотал маг. – Держи голову ниже, мессир Каррис, всё становится ещё веселее…

Расстояние между «Прантоном» и преследователями составляло более ста ярдов, так что было удивительно, как кто-то сумел попасть в матроса с такого расстояния. Лучники из защиты корабля ещё даже не наложили стрелы на тетиву – для них прицельное расстояние было вдвое меньше. Однако всё разъяснилось довольно скоро.

– Лиррийская стрела! – вскричал сержант, подбежавший к убитому.

В этот момент ещё один матрос с коротким вскриком слетел с мачты.

– Капитан, уберите ваших людей, или их перестреляют как рябчиков! – взревел Каладиус, невольно пригибаясь к самому фальшборту.

– Все вниз! – забывая свой птичий морской язык, заорал капитан.

Матросов не пришлось долго уговаривать – они буквально соскользнули на палубу. Теперь поменять оснастку уже не представлялось возможным, и с этим нужно было считаться.

Наличие лирр на борту пиратских кораблей создавало новые проблемы. Этот народ всегда славился мастерством стрельбы из лука, да и сами лиррийские луки были туже человеческих и били мощнее и дальше. И уж конечно Каладиус не смог бы даже предположить, что тут окажутся лирры.

Тысячелетия прошли с того времени, как принц Драонн Доромионский покинул Паэтту, чтобы сделаться императором Тондрона²⁷, а лирры и люди так и не научились ладить. На данный момент между ними существовал худой мир, который, как известно, лучше доброй войны, но всё же обе расы старались избегать контактов. Лирры жили особняком, заселив лесистые территории на юге Кидуи и Латиона, и весьма неохотно покидали родные места, в которых могли чувствовать себя в относительной безопасности.

Но среди лирр, как и среди людей, были свои отщепенцы, которые плевать хотели на всяческие правила и нормы, преследуя лишь одну выгоду – свою собственную. И поскольку подобное тянется к подобному, то кое-кто из них вполне мог оказаться в Дервинских шхерах.

Для наших магов это становилось серьёзной проблемой. На палубе уже лежали два доказательства того, что лиррийские стрелы могут быть вполне смертоносными на расстоянии в несколько сотен футов, тогда как огнешары на таком расстоянии становились безобиднее зажжённой пакли. Стихийная магия может быть разрушительна и на больших расстояниях, но для этого нужно обладать огромной силой и, что куда важнее – огромным опытом.

Важным вопросом оставалось то, сколько всего лирр на пиратских судах. Пока, судя по плотности стрельбы, выходило, что их не так много, но это могло быть обманчивым умозаключением.

Прячущиеся за снастями матросы вновь издали вскрик – очередная стрела вонзилась в фальшборт. И почти следом за ней свистнула вторая, лишь чудом не пробив голову одного из моряков. Всё-таки качка вносила некоторые коррективы в стрельбу лиррийских лучников.

Теперь уже все три пиратских судна приблизились к «Прантону» примерно на триста футов. И тогда стало ясно, что лирр на их борту не один и не двое. Сразу с двух сторон полетели смертоносные стрелы, то и дело находя себе новую жертву. Уже не меньше полудюжины матросов и один стрелок были либо мертвы, либо ранены, при том, что защитники шхуны были практически беспомощны.

Каладиус и Каррис, изредка высовываясь из своих укрытий, пустили несколько огнешаров, но они предсказуемо не дали никаких результатов. Лишь один из них достиг цели, ткнувшись в один из парусов, но на таком расстоянии он потерял уже всю свою энергию, поэтому его действие и в самом деле было вполне сравнимо с тем, что на парус просто бросили скомканный кусок горящей ветоши. Пираты, зная, что им придётся столкнуться с магами, были начеку. Два ведра воды – и лениво стекающее по парусине пламя было погашено, оставив лишь чёрную подпалину на парусе и не сумев даже прожечь дыру.

Было ясно, что преследователи не собираются приближаться для абордажа, по крайней мере, в ближайшее время. Они, держась на почтительном от магов расстоянии, решили просто расстрелять как можно больше членов команды. Чтобы защитить капитана, на мостике были сделаны настоящие баррикады из всего, что только попадалось под руку – бухты канатов, бочки, ящики, тюки… Матросы частью прятались в трюме, частью укрывались на палубе.

– Скидывай с себя камзол, мессир Каррис! – приказал Каладиус, сам подавая пример ученику.

И действительно – на фоне матросов эти двое сразу бросались в глаза, так что всем сразу становилось ясно, что они и есть маги. Очевидно, что именно на них будет идти основная охота, так что нельзя было давать стрелкам лишние шансы.

– Что же нам делать, мессир? – в отчаянии воскликнул Каррис, ощущая себя абсолютно беспомощным. – Они не подойдут ближе!

– Нужно что-то посерьёзнее огнешаров…

– Паруса!.. – истошно закричал кто-то из матросов.

Обеим магам хватило мгновения, чтобы понять причину. С одного из судов к ним мчалась стрела с горящей паклей на наконечнике. Пираты использовали ту же тактику, что и маги – они решили поджечь паруса, чтобы остановить шхуну.

Конечно, такая стрела вряд ли могла причинить большой вред парусине – она пробила ткань насквозь, а ошмётки горящей пакли посыпались вниз. Они не сумели поджечь плотную влажную ткань, но это было вопросом времени. Рано или поздно где-то мог заняться огонь. Но пока что требовалось решить более важные задачи.

Ещё несколько огненных стрел помчалось к шхуне. Каладиус создал воздушный толчок, пытаясь сбить стрелы, но удар пришёлся мимо. Всё-таки ловкости и опыта нашим магам не хватало. Однако это действие натолкнуло Карриса на мысль.

– Можно попробовать ударить по ним льдом! – воскликнул он. – Я попытаюсь поднять брызги и заморозить их, а вы пошлёте их к ближайшему кораблю воздушной волной!

– План так себе, но другого всё равно нет, – кивнул Каладиус. – Но ты понимаешь, что нам придётся встать прямо на виду у этих ублюдков?

– Придётся рисковать, – ответил Каррис, сам удивляясь собственной смелости.

Его действительно охватила какая-то странная эйфория. Не то чтобы он вдруг ощутил себя неуязвимым, скорее ему вдруг страшно захотелось проверить – попадут ли в него. Это было почти непреодолимым желанием, к которому примешивалось внезапное желание боя. Он знал, что кое-что умеет, и ему хотелось применить все свои знания, чтобы нанести как можно больше урона врагу. Каррису захотелось пролить кровь, почувствовать себя хозяином жизней этих ничтожных тварей, что посмели поднять на него руку.

– Всё должно быть очень быстро! – прямо в лицо ему крикнул Каладиус. – Ты готов?

– Абсолютно! – залихватски ухмыльнувшись, крикнул Каррис в ответ. – Начали!

И, распрямившись в полный рост, он весь сосредоточился на море футах в двухстах от себя. Ему нужно было заставить воду взорваться тысячами брызг, а затем быстро заморозить их. По уровню сложности эта задача даже близко не была сопоставима со всем, что он делал до этого. Каждую вещь по отдельности он мог проделать с достаточной точностью, но сейчас ему предстояло сделать их одновременно, и при этом не ошибиться. Однако же Каррис чувствовал, что он готов к этому. Тело налилось необычайной энергией, юноше казалось, что сейчас он способен перевернуть само море, чтобы утопить пиратские корабли.

Не делая лишних движений, которые чаще всего нужны лишь для того, чтобы произвести впечатление на окружающих, он непосредственно обратился к возмущению в той точке, которую выбрал для себя. Секунда – и на этом месте вырос целый фонтан. Материя подчинялась изменениям в возмущении, ведь оно было составной её частью.

Но вмиг вспотевшему Каррису было не до самолюбования. Теперь надлежало совершить нечто, что многие сочли бы из ряда вон выходящим. Нужно было резко снизить температуру в определённой области пространства, и вот это была задача, перед которой дрогнули бы и многие великие маги. Но в это мгновение юный маг не сомневался ни в чём.

Он сразу почувствовал, что всё получилось. Даже отсюда было заметно, как на солнце полыхнули взмывшие к небесам капли, внезапно обратившиеся в лёд. И тут же с глухим уханьем, вспенивая морские волны, над морем прошла мощная воздушная волна. Воздух, сжатый до осязаемой плотности, рванул от шхуны в направлении пиратского корабля. Он подхватил мириады льдинок, ещё не успевших растаять в жарком южном воздухе, и понёс их дальше, прямо к клиперу.

Раздались крики боли, хорошо слышимые на шхуне. Конечно, подобная атака не могла нанести слишком много урона, разве что льдинки попали бы прямо в глаза. Будь расстояние между судами раз в десять меньше, и этот удар мог бы стать смертельным для тех, кто находился на палубе пиратского судна, но сейчас он носил скорее устрашающий характер. Хотя пиратское судно ощутимо качнуло воздушной волной.

Однако и этого оказалось достаточно, чтобы все три судна резко сменили курс, уходя чуть дальше от преследуемой жертвы, опасаясь её неожиданно острых зубов. Таким образом «Прантон» получил некоторую передышку от обстрела.

– Это было великолепно, мессир Каррис! – выдохнул тяжело дышавший Каладиус. – Если бы я не видел этого собственными глазами, ни за что бы не поверил!

– Мы лишь отпугнули их на время, – мотнул головой Каррис, ощущая металлический привкус во рту. – Нужно придумать что-то посерьёзнее этих фокусов. Мы должны уничтожить корабли.