Читать книгу Наполеон. Попытка № 2 - Александр Никонов - Страница 8

После казни Робеспьера ситуация в стране немного нормализуется. Но лично Наполеону это радости не приносит. На него косятся: он выдвиженец прежнего руководства… Тулон уже забыт. У власти новые люди.

Какие же это люди?

Неприятные. Вороватые. Олигархи. Спекулянты… Как их только не называют! Хотя, по мне лучше олигарх и вор, чем бескорыстный кровавый упырь, каким был Робеспьер. Именно при Робеспьере Конвент принял свой знаменитый закон «О подозрительных», который предписывал арестовывать всех, кто «своим поведением, связями, речами или сочинениями проявляют себя сторонниками тирании и врагами свободы». Достаточно было ткнуть в человека пальцем и назвать его подозрительным, чтобы решить его участь. Это был приговор. Потому что заседания революционного трибунала давно превратились в фикцию и сводились к простому удостоверению личности осуждаемого. А наказание всегда было одно – смертная казнь. Подсудимые не допрашивались, защитники для них не вызывались, свидетели защиты также не приглашались, чтобы не затягивать процесс и повысить производительность революционного правосудия, то есть иметь возможность за сутки приговорить к смерти как можно большее число народу…

Именно Робеспьер выдвинул теоретическое обоснование под этот беспредел: «Революционное правительство действует в условиях войны и революции и не может допустить применения конституционных свобод и гарантий, так как им могли бы воспользоваться враги свободы». Во имя свободы на улицах и в домах хватали «подозрительных» и гильотинировали пачками. За год террора были казнены десятки тысяч французов… Так что когда в корзину упала голова вдохновителя этой системы террора, Париж облегченно вздохнул: собаке – собачья смерть.

На следующий же день после казни Робеспьера Конвент упраздняет Коммуну, разгоняет Якобинский клуб, ликвидирует закон, по которому революционное правосудие упрощалось до предела. Правовая система постепенно восстанавливается. Но поскольку почистить площадку от робеспьеровских «зверюшек», все же надо, некоторое время казни его сторонников и выдвиженцев еще продолжаются.

Революция делает шаг назад – от оголтелого народного озверения к олигархии. На самом верху оказываются представители той спекулятивной буржуазии, которая нажилась на военных и продовольственных поставках, продаже общественных земель и финансовых спекуляциях смутного времени.

Бюст Марата вылетает из здания Конвента, как футбольный мяч. К черту старых кумиров! Конвент отменяет ценовое регулирование и предоставляет полную свободу торговли. Цены разморожены! Инфляция из скрытой, бартерной формы переходит в открытую: по сравнению с началом 1794 года к весне 1975-го инфляция составляет 1200 процентов и даже не думает останавливаться. Народ в шоке от такой терапии. В мае толпа людей под руководством последних робеспьеровских недобитков врывается в Конвент, чтобы самим порулить страной, но национальные гвардейцы выгоняют гопоту из здания.

В августе Конвент принимает очередную Конституцию. Ее цель благородна и озвучивается докладчиком из конституционной комиссии: «Мы должны, наконец, гарантировать собственность богатых людей. Абсолютное равенство – это химера. Страна, управляемая собственниками, – это страна общественного порядка».

Пять баллов!..

Новая Конституция более республиканская, нежели демократическая. Не отменяя юридического равенства граждан, она вносит корректирующие уточнения: аннулирует всеобще-халявное выборное право и вводит имущественный ценз. Что логично: если ты не можешь обеспечить сам себя и свою семью, тебе еще рано решать судьбы страны и голосовать – реши сначала свои проблемы… Вводится также двухступенчатая система выборов, как в Америке, где избиратели голосуют не напрямую за президента, а за выборщиков, которые уже выбирают президента.

По новой Конституции, законодательная власть – двухпалатный парламент. А исполнительная власть – Директория из пяти человек, которые назначаются верхней палатой парламента. Раз в год один из директоров сменяется.

Вроде, нормально…

Но была одна закавыка. После того как буржуазная часть Конвента разгромила краснопузых робеспьеровцев, система потеряла стабильность. Поскольку произошел откат вправо, оживились роялисты – сторонники восстановления монархии, которые раньше, боясь гильотины, сидели тихо-тихо. Это с одной стороны. С другой, инфляция и голод в предместьях Парижа расшевелили голытьбу. Париж вибрировал как натянутая струна.