Читать книгу Притяжение смерти - Александр Сергеевич Онуфриенко, Александр Онуфриенко - Страница 4

Весна и осень в Новой Англии обычно приходят без стука и надолго не задерживаются. Еще вчера вы могли нежиться на солнце в окружении деревьев с едва пораженными желтизной и краснотой листьями, а, проснувшись на следующий день, вы выходите на улицу взять утреннюю газету, оставленную у порога мальчишкой-почтальоном, как двор уже застилает шуршащий разноцветный ковер, словно разлитые краски живописца, деревья стоят полуголые, а лицо обдувает прохладный ветерок – еще не ураганный предвестник зимы, но уже не тот что вчера. Цвета вокруг становятся тусклыми, дни короче, солнце греет уже не по-летнему, и в голове горит красный сигнал, побуждающий готовиться к зиме, ведь осень надолго не задержится и уйдет также незаметно, как и пришла.

Десятого октября Марти вместе со своим классом сажал в парке, выглядевший до жути пустынно в тот прекрасный осенний день, молодые деревья и кустарники. Муниципальные власти городка посчитали, что парк стал весьма пустоват после того, как демонтировали детскую площадку. Появилось голое пространство, и его следовало чем-то заполнять. Нанимать специальных людей для посадки не стали, а вместо этого устроили ученикам школы на Ворк стрит волонтерскую акцию вместо учебного дня. В маленьких городках это распространенная практика.

На озеленение парка отправили два единственных десятых класса. Кто-то дул щеки и строил недовольную гримасу, кто-то обрадовался редкой отмене скучных уроков, но все равно пошли все. Марти оказался не в восторге, ведь пришлось находиться рядом с задирами бок о бок непрерывно. Если в школе были только перемены, то в парке они не отходили от него ни на шаг.

Погода стояла по-осеннему чудная: бледно-серые тучи разошлись, как в море корабли, выглянуло солнце, ветер разносил приятную послегрозовую прохладу, стих раздражающий моросящий дождь, воздух полнился чистотой и свежестью, листья на деревьях покрылись блестящими, словно хрусталь, каплями воды. На фонарных столбах и проводах каркали вороны, а-ля группа поддержки на футбольном матче. Природа как будто проснулась после длительного сна и радовала своим великолепием каждое живое существо. Если бы не рабочий день у большинства жителей Новой надежды, то улицы и узенькие площади городка полнились от гуляк самых разных возрастов.

Ребята взяли из школы лопаты, перчатки, совки с граблями и пошли в парк с учителями в роли надзирателей.

Уже в парке Марти заметил вдалеке возле часовенки еле заметные ростки, колышущиеся на ветру. Издалека он и не понял, каким деревьям они принадлежали, случайный прохожий даже не заприметил бы их. Но посажены они были посреди свежескошенной травы (вокруг росла высокая трава чуть ли не до колен) вдали от дорожек, куда обычно не захаживали люди. Смотрелось это местечко точно крохотный островок посреди бескрайнего, нависшего стеной, моря или одинокая полянка посреди дремучего леса с высокими, доходящие до небес, соснами. Кто-то целенаправленно посадил эти деревца в таком закутке. «Кто-то побывал здесь до нас. Знали бы, что мы сегодня тоже будем сажать – свои бы не сажали», – подумал Марти и тут же забыл про те ростки.

Марти как всегда старался держаться подальше от одноклассников и старался быть рядом с девушками – те хотя бы не обращали на него внимание, что у другого, уверенного в себе подростка, сильно ударило бы по его самолюбию, он бы даже поставил под сомнение свою привлекательность и значимость. Марти же молча выкапывал ямки, брал саженцы из общей кучи, прикапывал землю и ровнял ее руками. Он был очень аккуратным и трепетным парнем: сажал деревья неспешно и ровнял землю так, будто раскатывал тесто для пиццы. Щепетилен он был в отношении любой порученной ему работы, что в лучшую сторону выделяло его в своем классе; это ему от матери досталось – та тоже не могла допустить даже пустякового просчета, а уж оставить свою семью без обеда или ужина, или дом неприбранным, – было для нее равносильно преступлению.

Марджори Тейлор, наблюдая за ним, ставила в пример его работу другим ребятам, которые относились к своей работе с прохладой. Им, как и Марти, хотелось, чтобы на них обращали как можно меньше внимания. Из-за чрезмерного внимания в их сторону ребята все поглядывали на Марти недобрым взглядом и думали, как его можно проучить.

Вдруг заморосил дождь, но он не застал школьников врасплох, они закончили высаживать деревья и принялись за последние саженцы кустиков. Марти выкопал большую яму, воткнул лопату в землю, с хрустом разогнул спину и почувствовал в ней скрипучую боль. Обычно такое с ним случалось, когда он выберет не самую удачную позу для сна. Возможно, все дело в его сколиозе, хотя наверняка он просто перетрудился.

Марти вытер тыльной стороной руки со лба пот, когда услышал сзади медленные шаги и злорадное хихиканье. Не успел он обернуться, как его кто-то со всей силы столкнул прямиком в свежевырытую яму. Марти взметнул в воздух землю от своих ботинок и через мгновение уже сидел на пятой точке в выкопанной им яме. В глазах тут же помутнело, это с него слетели очки. Вокруг нарастал хохот. Смеялись все: и парни, и девушки, даже учительница параллельного класса болезненно улыбнулась, но сразу же переключилась на серьезное лицо.

«Опять опозорился», – подумал Марти, нащупывая в яме свои слетевшие очки. А, может, они и не сами слетели? Может, их как всегда с него стащили? Очки все не попадались под руку парню, и он решил, что их сейчас примеряет кто-то из этих упырей, столкнувших его в яму на потеху публике.

Это никогда не кончится… Эй! Никогда не говори «никогда», разве забыл, чему тебя учили родители? Ну так возьми себя в руки!

– Что здесь происходит? Немедленно отошли от него, – скомандовала миссис Тейлор – классный руководитель класса Марти.

Смех стал затихать, и она увидела возле ямы четверых здоровых мальчишек, а в самой яме сидел Марти с таким видом, будто с него стянули штаны. Он шарил вымазанными в грязи руками по земле и искал свои очки. Выглядел он очень растерянным и весь дрожал, как осиновый лист. Миссис Тейлор не в первый раз видела подобные выходки этих четверых придурков, случалось и похлеще, но что она могла против них предпринять? Они уже не в начальной школе, где хватало просто припугнуть их визитом родителей.

– Не это ищешь, Заяц? – обратился к Марти один из парней и кинул ему очки с треснувшей линзой.

Марти нашарил очки у себя на животе и нацепил на нос. Тут-то он увидел, что очки треснули: на правой линзе зияла длинная трещина от края до края, разделяя линзу на две неровные половинки. Выругавшись про себя, он встал и отряхнулся, как вдруг раздалась новая волна смеха. Марти с возрастающим чувством стыда озирался по сторонам и вскоре понял причину разрывного хохота. Оказывается, вся его пятая точка насквозь промокла от влажной земли в яме. Лицо Марти стало краснеть и вскоре стало похожим на сливу. Шалость им удалась, впрочем, как и всегда. Он лихорадочно стал искать место, где его бы никто не увидел.

Вскоре Марти отбежал в дальний конец парка, сопровождаемый насмешками и насвистыванием.

Снова опозорился. Снова! Это никогда не кончится, даже после моей смерти надо мной будут смеяться…

– Эй, никогда не говори «никогда», забыл? – услышал он наставительный голос в голове.

– Господам Берку, Кауфману, Маршу и Майерсу по неуду за английский язык и литературу, – пригрозила миссис Тейлор четверым обидчикам.

– …Вы его лицо видели? – донеслись до миссис Тейлор слова Ричи Кауфмана.

– Ага, ну прям как крот испуганный, – отозвался следом Пит Майерс.

– Дурак что ли? Какой он крот – он Заяц! – сказал Стенли Берк и засмеялся.

– Точно, прошу прощения, месье.

– Все, с меня хватит, я позвоню вашим родителям, – сказала миссис Тейлор как можно строже, но голос ее выдавал.

Не стала бы она звонить их родителям. Этих парней воспитывать уже бесполезно. Да и что им родители сделают? Отругают и лишат карманных денег? Какая ерунда! Сейчас родители куда мягче, чем были во времена детства Марджори Тейлор. Тогда и ремнем отлупить могли, и дома запереть на несколько недель без визитов друзей. А сейчас одни гуманисты. Тьфу ты, такая же размазня, как и их дети, думала Марджори Тейлор. Было бы на то у нее право – она каждому из них задала бы такой трепки, что на всю жизнь запомнится. Такой трепки, что они до самого выпускного (если они на него вообще попадут) на коленях бы ползали перед несчастным Марти. Трепки, конечно, не в физическом плане, ни в коем случае. Она, к примеру, сознательно занижала бы им оценки по английскому языку и литературе, вызывала бы к доске чаще других, до экзамена не допустила бы – все для того, чтобы жизнь в школе медом не казалась. Вот тогда и только тогда они смогут исправиться, верила миссис Тейлор. Но этого, к несчастью, никогда не случится… Позволь она себе такое – на нее в тот же день кто-нибудь из родителей напишет жалобу из-за угнетения их сыночки-корзиночки.

В наше время учитель может лишиться работы из-за чего угодно. Позволила сказать миссис Тейлор ученику все, что о нем думает – выговор в лучшем случае, ударила линейкой по голове – уволили, выложила в сеть фото в купальнике – исход очевиден. Приходиться терпеть, хоть бейся головой о школьную доску. Неблагодарная это работа, но другой у миссис Тейлор нет. Она считала ее своим призванием, да и деньги получала неплохие, способные в полной мере обеспечить семью в паре с доходом от забегаловки мужа. Можно, конечно, утверждать, что она в какой-то степени в одной лодке с Марти; Миссис Тейлор жалела его, но поделать ничего не могла.

– Звоните, мне все равно, – напыщенно сказал Ричи.

– И позвоню.

– Довели струю миссис Тейлор, – хихикнул кто-то у нее за спиной.

– Это кто сказал? – обратилась она к ученикам.

– Не я, – друг за другом ответили ребята, помотали головой и рассмеялись.

– Вы у меня все получите, слышите? Все до единого.

Снова по толпе ребят прокатился смешок. Не дети – избалованные ублюдки какие-то. Совсем утратили страх и уважение перед старшими или вообще никогда его не имели. Вот уж действительно поколение без стыда.

Миссис Тейлор пошла за Марти и с сочувствием обратилась к нему:

– Тебе уже легче?

– Да, все нормально, – бросил Марти.

Миссис Тейлор ему нравилась, разумеется, как учитель. Хотя и женщиной она была симпатичной. В свои сорок четыре года миссис Тейлор выглядела моложе своих лет, на нее засматривались из-за спины многие учителя мужского пола в их школе на Ворк стрит – единственной в Новой надежде – а некоторые, как, например, мистер Райтон и мистер Вудз в тайне друг с другом за кружкой пива любили обсуждать ее прелести, выглядывающие из блузки с широким вырезом.

– Не обращай внимание на этих придурков, жизнь их исправит, – заверила учительница. Марти не ответил. Миссис Тейлор вздохнула и сказала:

– Ладно, иди домой, умойся хорошенько, займись своими делами и постарайся забыть то, что случилось. Остальную работу они сами сделают, уж я-то их заставлю ответить за все. Идет?

– Идет, – ответил Марти и взглянул ей в глаза. И только тогда учительница заметила, что у него треснули очки.

– Я заставлю их собрать деньги тебе на линзу, сколько бы она ни стоила. Поверь мне на слово – они все до цента отдадут.

Марти ей не поверил. Слишком уж хорошо он знал своих одноклассников. Сначала они будут кормить классного руководителя обещаниями скоро отдать деньги, потом станут говорить: «С деньгами сейчас проблемы. Отец зарплату получит – отдам». И так будет до тех пор, пока родители Марти сами не купят линзу, а потом все обо всем забудут, будто и не было инцидента. Все до ужаса просто.

Вместо возражения Марти кивнул и направился домой весь разбитый, как его линза в очках.