Читать книгу Рассказики - Александр Петров - Страница 16

Начальник штаба ГО Центрального района Эдуард Николаевич Дубровский военным был с детства. Ещё во время войны, его 8-летнего ребёнка, как сына погибшего офицера, определили в Суворовское училище.

– Ещё ширинку не умел застегивать, когда надел форму, – говорил Эдуард Николаевич.

Ему мечталось быть лётчиком, но подвело здоровье, и он стал артиллеристом, затем военным инженером. И последним местом службы для него стал Штаб гражданской обороны, где он и получил, наконец, звание подполковника-инженера.

Я пришел в Штаб по направлению Бюро по трудоустройству.

– Вот именно такие молодые ребята мне и нужны, – с радостью встретил меня Дубровский, – а то тут работают одни бабы. Ладно бы работали добросовестно – так нет: привыкли ничего не делать, пока начальник Штаба был гражданским. А сейчас, когда я начал налаживать дисциплину и требовать конкретной работы – написали заявления на увольнение. И пусть уходят…

Служба в армии, а затем на военных ремонтных заводах сделали Эдуарда Николаевича человеком хозяйственным и его военная смекалка – та самая, с которой когда-то солдат варил кашу из топора, и была основным инструментом Дубровского для становления и отлаживания работы Штаба.

Эдуард Николаевич быстро понял, какую ключевую позицию в районе он занимает и как можно быстро организовать гражданскую оборону на так называемых объектах народного хозяйства, при этом извлечь пользу и для нужд Штаба.

Каждый поход его по городу не проходил даром.

– Сейчас шёл по городу и увидел вывеску по такому—то адресу, – говорил Эдуард Николаевич, – там располагается такая-то организация, а по другому адресу – ещё одна, которой нет в нашем списке.

Он открывал телефонный справочник и звонил им, представлялся, называя все свои регалии, и тут же начинал спрашивать у руководителя – кто там у вас отвечает за организацию на объекте гражданской обороны? На том конце провода такой вопрос вызывал, как правило, шок. Там начинали оправдываться, что не знают этой работы, хотя понимают, что она необходима и её нужно организовать и проводить…

Эдуард Николаевич терпеливо выслушивал всю эту тираду, периодически вставляя слова: «безобразие…», «как же так – вы что не видите, какая сейчас сложная международная обстановка?..»

Потом, когда руководитель уже полностью был доведён до отчаяния, Эдуард Николаевич говорил: Ну что ж – будем вместе выходить из создавшейся ситуации – вы главное срочно определите человека, кто будет этим заниматься, и направьте его к нам. А уж мы подскажем с чего начать…

И тут весь облик Дубровского неожиданно менялся, в глазах появлялась хитринка, а голос становился более сговорчивым.

– Вы мне коротенько расскажите, чем занимается ваша организация? – спрашивал он. И только услышав первые пояснения, вдруг говорил: А не могли бы вы к нам на пару-тройку дней направить своего художника – нам тут нужно помочь оформить несколько стендов?

– Мы бы с радостью, – говорили на той стороне линии, – да у нас нет своего художника, мы всю наглядность заказываем в одной фирме…

– А сколько у вас в организации автомобилей? – уже с другой стороны подходил Дубровский.

– Да всего два.

– Тогда дайте на пару дней машину – нам очень много нужно развозить по городу писем – готовимся к учениям. А вас на этот раз не будем привлекать, учитывая ваше неудовлетворительное состояние, – но вы же должны внести свою лепту в общее дело. А мы к вам отправим своего сотрудника, чтобы он помог вам разработать план ГО…

Если в организации не было машины – находились доски, или клей для склеивания карт, бумага или лента для пишущих машин… В любом случае разговор заканчивался каким-либо приобретением. И работа в Штабе кипела: какие-то люди заносили в штаб старый линолеум, кто-то нёс краску или известь, в одном из классов работал чей-то художник, кто-то разносил или развозил письма, а на улице у дверей Штаба стояла пара машин…

«Вот она – коррупция! Как процветала в Советское время!» – сказали бы сегодня…

Да! С такой хваткой Эдуард Николаевич уже за год мог бы обогатиться и жить как у Христа за пазухой. Но Дубровский даже в выходные дни ходил в своей казенной форме и даже когда ему выделили путёвку в санаторий – поехал в ней, потому что другой одежды у него не было. Дома, с момента заселения, он так и не сделал ремонта и даже не разобрал ящики с вещами, привезённые с прежнего места службы.

А из своего дома в Штаб он нёс то инструменты, то гвозди или ещё какие-то вещи. Потому что Штаб и был для него постоянным местом дислокации – в нём он жил и ему отдавал всю свою душу…