Читать книгу Очерки. Том второй - Александр Полуполтинных - Страница 27

24 октября 2012 года в читальном зале Государственного архива Забайкальского края состоялось заседание Клуба краеведов. Вниманию забайкальских краеведов представлено два доклада: Татьяны Андреевны Константиновой «Сельскохозяйственная выставка 1862 года» и Бориса Григорьевича Новикова «К 100-летию российской авиации». Доклады выслушаны спокойно, с большим интересом. Но в конце встрече архивистов разгорелись нешуточные страсти…

В конце встречи с кратким сообщением выступил краевед Геннадий Леонидович Щукин. Он проинформировал Клуб краеведов о решении краевого совета ветеранов в отношении инициативы Посольской Австралийской станицы Забайкальского казачьего войска об увековечивании памяти атамана Г. М. Семёнова.

«На заседании президиума совета ветеранов, – сказал Геннадий Леонидович, – мы пришли к однозначному выводу, что постановка вопроса об установке памятника Семёнову политически вредна, так как внесёт раздор в наше общество… Семёнов по приговору суда является преступником, с него не сняты такие уголовные статьи как „сотрудничество с японской разведкой“ и „террор мирного населения“. Поэтому, если какие-то общественные организации заинтересованы в реабилитации Семёнова, то пусть решают этот вопрос самостоятельно через Верховный суд Российской Федерации. Только после этого можно будет говорить о каких-то заслугах Семёнова перед Отечеством».

Свою точку зрения высказал историк, автор книг о Гражданской войне, Владимир Исакович Василевский:

– Вы совершенно правильно сказали: пока нет решения о полной реабилитации Г. М. Семёнова. В 1994 году рассматривался вопрос о реабилитации Семёнова, и он был реабилитирован по ст. 58—10 (антисоветская агитация и пропаганда), остальные обвинения (шпионаж против СССР, диверсии и терроризм) оставили. Однако эти обвинения ничем не подкрепляются. Семёнов обвиняется в организации «белого террора». Гражданская война – это особый вид войны, когда сегодня живущие в мире граждане завтра становятся между собой непримиримыми врагами. Чтобы быть объективными при оценке тех или иных событий, надо признать равный юридический статус за каждой из воюющих сторон. Если мы этот статус не признаем, то правой будет только сторона победителей, а побеждённые всегда будут неправыми.

Если же исходить из равного статуса, мы признаем, что во время Гражданской войны имели место и «красный террор», и «белый террор». И надо ещё посмотреть, какой террор более ожесточённый. Хочу сказать одно: если «белый террор» применялся во время Гражданской войны, то «красный террор» в нашей стране принял свой размах уже после Гражданской войны, после объявления о построении социализма и принятия «самой демократической конституции» в 1936 году. Если говорить о «белом терроре», то можно сказать, что во время Гражданской войны создаётся та или иная государственность – или белая, или красная. И каждая государственность требует, чтобы граждане выполняли существующие при этой государственности законы.

С этой точки зрения, во время Гражданской войны у нас в Забайкалье образовалась белая государственность, которую возглавил атаман Семёнов. А как эта государственность должна была себя вести по отношению к тем, кто не исполнял законы? Существовали нелегальные большевистские организации, анархистские организации, максималистские, левоэсеровские, которые открыто призывали к борьбе против существующей государственности. Как власть должна к ним относиться? В этих подпольных организациях участвовали не дети, а взрослые понимающие люди, которые боролись за свою Россию. Я глубоко уважаю, кто шёл в эти организации, потому что в них шли не из-за денег, а жертвовали своей жизнью за идею, за свои взгляды шли на смерть. Но с точки зрения существующей государственности они являлись преступниками. Если они организуют диверсии на железных дорогах, на промышленных предприятиях, ни одно государство к этому спокойно относиться не может. Если подпольная организация открыто ведёт пропаганду за ликвидацию существующего строя, как к ней относиться?

Если говорить документально, то «красный террор» в Забайкалье оказался более сильным, чем «белый террор». В Книге Памяти имеется более 36 000 только выявленных имён, а сколько тех, которые выявлены в период белой государственности, в том же Маккавеево? Там казнено около 300 человек. Советская историография говорит нам о 5 тысячах, но чем они документируются? Ничем. Кто-то придумал эту цифру, и она везде повторяется.

Помните, как говорили, что семёновцы арестовали в Маньчжурии совет и их истерзанные трупы отправили в Читу? Эта история переходила из одной в книгу в другую. А какие факты? А факты такие: действительно их арестовали, не исключено, что кого-то избили при аресте, а потом посадили в товарный вагон и отправили в Читу. На разъезде Билитуй их освободили, они пересели в пассажирский вагон, их привезли в Читу, и они, эти «истерзанные трупы» дали пресс-конференцию, а потом участвовали в Гражданской войне. И таких мифов у нас сколько угодно. Недаром говорят, что никогда столько не врут, как во время войны или сразу после её завершения. Поэтому надо внимательно относиться ко всем фактам, и все факты надо проверять, потому что в литературе много таких фактов, которые никогда и никем не подтверждаются.

Но с чего начать? Правильно сказали, что прежде чем вести разговор о том, ставить памятник атаману Семёнову или не ставить, надо решить вопрос о реабилитации. Иногда говорят: вот Колчаку поставили памятник (никакой реабилитации не требовалось), Дутову мемориальную доску открыли в Оренбурге. Дело в том, что Колчака и Дутова казнили без решения суда. Колчака расстреляли по решению Иркутского ревкома (это не судебный орган), Дутова убили по заданию ЧК на территории Китая тоже без всякого суда. С точки зрения судебной, ни Колчак, ни Дутов виновными не являются. С Семёновым дело обстоит иначе. Он был предан суду. Можно по-разному относиться к приговору, но приговор есть приговор. Поэтому прежде чем говорить о памятнике, надо решить вопрос реабилитации. Считаю, что время для этого наступило.

То решение, которое принято в своё время Генеральной прокуратурой, является необъективным, и самое интересное, что его судили за измену Родине. Причём, той Родины, которой сейчас нет. Никаких преступлений на территории Советского Союза он не совершал. Поэтому имеются все основания поставить вопрос о реабилитации.

Да, Семёнов признал японских интервентов, но он их в Россию не приглашал. Если бы он, есаул Забайкальского казачьего войска, обратился с такой просьбой к японскому правительству, то навряд ли японское правительство среагировало бы на такую просьбу. В декабре 1918 года в городе Яссы состоялось совещание представителей стран Антанты, на котором было принято решение о начале интервенции против Советской России. Участники этого совещания обратились к Японии и США с призывом принять участие в этой интервенции. Вот что и послужило основанием американцам и японцам вступить в Забайкалье. Семёнов принял помощь японцев, сотрудничал с ними и рассматривал японцев как своих союзников. Но спрашивается: почему в условиях Гражданской войны он не мог этого сделать? Разве советское правительство отказалось от помощи интернационалистов? От мадьяр, от словаков, от венгров, от китайцев, от корейцев, от чехов?»

Выступление В. И. Василевского поддержал атаман ГКО «Читинская станица» Юрий Петрович Ткаченко. Он предложил краеведам поучаствовать в восстановлении исторической правды и призвал их к самому тщательному анализу документов периода власти в Забайкалье Г. М. Семёнова и проведению по этому вопросу круглого стола.

Такая постановка вопроса, видимо, стала неожиданной для председателя Клуба краеведов Геннадия Александровича Жеребцова. Поэтому он объявил, что никакого решения по проведению круглого стола по атаману Семёнову краеведы принимать не будут, так как этот вопрос политический и решать его надо в другом месте.

24 октября, 2012