Читать книгу Рассказы из Санта-Моники. Андалузские истории - Александр Прокудин - Страница 3

– Святая Моника! Вы с Мерседес так похожи друг на друга. Не покинь ее, прошу тебя! Она так нужна своим детям и внукам. И мне, мне тоже, конечно. Помоги ей, я умоляю тебя!

Доктор Хулио Мартинез, врач-онколог единственной в Санта-Монике и ее окрестностях больницы привык, что пациенты и их родственники молятся. «Слава богу!» – сообщения об удачно прошедшей операции или хороших анализах из лаборатории чаше всего встречались именно этой фразой. «Богу?– каждый раз с усмешкой думал Мартинез. – Как же, как же, именно ему».

Мартинеза задевало, что работа медсестер, санитаров и его личная, при подобной оценке результатов, не учитывалась. Шесть лет в университете Барселоны, лучшем в Испании, пять на последипломной резидентуре в Севилье, восемь лет практики в Санта-Монике – тоже ничего не значили. Как и закупленная на сотни тысяч евро аппаратура, благодаря которой больница, располагаясь в небольшом андалузском городке, могла проводить операции столичной сложности. А лекарства, чьи химические формулы длиннее любого псалма, эффект очевиднее, чем от любой молитвы, читай ты их без остановки со времен Авиценны до наших дней. Как насчет них?

Нет же: «слава богу»!

Хотя… Если кто-то и принимал участие во вчерашней операции – вместе с ним, доктором Мартинезом – то тоже потрудился на славу! В случае бедной синьоры Молины, они оба вряд ли могли сделать большее – помогай им в этом хоть вся небесная армия с полным медицинским корпусом королевства в придачу.

Примерно это и сообщил доктор Мартинез синьору Адриану Молине, лучшему юристу и адвокату Санта-Моники, одному из ее самых уважаемых граждан. В этот момент он горячо молился за здоровье своей жены в больничной капелле.

– Увы, дон Адриан, – признался врач, – мы можем лишь продлить ей жизнь на год-другой. И это самый оптимистичный прогноз. Я консультировался с коллегами в Севилье и Мадриде. Есть препараты, замедляющие процесс, но это все на что можно рассчитывать. Причем стоить это будет…

Мартинез не договорил фразу. Он показал Молине заранее выписанный рецепт, на обороте которого был написана цифра. Увидев ее, Молина вздохнул, насупил брови и закусил губу. Простояв так секунды три, он решительно произнес:

– Хорошо! Мы постараемся потянуть.

– Боюсь, вы не поняли, синьор, – уточнил врач. – Это за неделю.

Рука Молины, державшая бумажку с рецептом, дрогнула. Вновь закушенная губа побелела. Адвокат шумно втянул носом воздух, в попытке справиться с накатившей на него волной паники.

– Как же так… Мы думали, это просто приступ. С ней уже такое бывало. Темнело в глазах, становилось плохо, но… Вы уверены? Это не может быть ошибкой?

Врач раскрыл папку с бумагами.

– Вот анализы, которые пришли из Севильи. Выводы по ним полностью совпадают с нашими, и, простите, слишком однозначны. Кстати… О том, что у доньи Мерседес потемнело в глазах. Я вынужден огорчить вас и здесь. К сожалению, это навсегда.

– Что вы имеете в виду?

Доктор красноречиво помахал перед лицом рукой.

– Она будет слепа? – понял Молина.

– Не будет, – поправил доктор. – Это уже случилось.

– Полностью?

– Как Анна Моредо, что сидит у дороги из города, – упомянул врач еще одну всем известную горожанку. – Мне очень жаль. Будто вашей супруге было мало диабета с ретинопатией, еще и взрывной атеросклероз. Вместе они уничтожили зрительный нерв без надежд на восстановление. При таком диагнозе, увы, это случается.

Семья синьора Молины не принадлежала к бедным ни в коем случае. Сам он был блестящим специалистом в области права, лучшим юристом в городе и участвовал во всех более-менее крупных сделках и юридических делах горожан. Ему доверяли что угодно, зная, что порядочность и профессионализм у него на высоте, сравнимой с грядой Кордильера-Беттики. Тем не менее, и богатой семью Молины назвать было никак нельзя. Во-первых, он никогда не брал с клиентов ни одного лишнего евро, наоборот, юриста направо и налево раздавал бесплатные консультации и скидки. Он любил свою работу и был благодарен каждому, кто позволял ему ей заниматься – оплата была делом важным, но не самым главным. А, во-вторых, в семействе Молины, довольно обширном, каждый с полным правом получал свою долю. Детям свято выделялись деньги на образование, лучшее из того, что могла предложить Испания. Щедро спонсировались любые творческие проекты – на которые в семье был горазд любой. Остальное пожирал большой дом и поместье, в котором жили почти все Молины.

Лишних средств, другими словами, в семье адвоката не было.

– Так что насчет лекарства, дон Молина? Его нужно заказывать заранее. Но, повторю, оно просто растянет то, что происходит, во времени. Никто вас не осудит, если…

– Заказывайте.

– Вы уверены?

– Абсолютно. У нас есть сбережения. Для чего они еще, если не для этого? Она проживет каждый миг, на который у нас хватит денег, я клянусь!

– Как скажете, синьор. Я оформлю заказ, и послезавтра ваша супруга уже сможет начать прием.

Мартинез дал Молине подписать бумагу для оформления заказа.

– И кроме этого, – заметил врач также, – поддерживайте ее всем, чем можете. У вас прекрасная семья синьор Молина, простите, я знаю, что говорю лишнее, вы и так сделаете все возможное. Но знайте: ваша супруга – на перепутье. Она держится замечательно, молодцом, но если у нее отобрать надежду, может угаснуть мгновенно. Если же надежду в ней поддерживать всеми силами… Кто знает, сколько она еще проживет. Возможно, довольно много, – дал наставления Мартинез.

И закончил с одному ему понятной иронией:

– С божьей помощью.