Читать книгу Рассказы из Санта-Моники. Андалузские истории - Александр Прокудин - Страница 5

Вернувшись из больницы, Молина тут же созвал совет, с участием всех членов семьи. Сборы заняли добрых три часа. За это время Молина успел в деталях продумать, что скажет домочадцам.

Врачи обещали выписать Мерседес скоро – перед самым Рождеством, до которого оставалось меньше недели. С этого он и начал разговор:

– Скорей всего это ее последнее Рождество. И я заклинаю вас всем, что вам дорого, будьте в этот день здесь, рядом с ней.

Все отнеслись с пониманием.

Мерседес не была родной матерью детям Молины. Лишь последние десять лет она жила под крышей его дома, вместе со своей дочерью Мирой. Семья самого Молины была значительно обширнее. У него было два старших сына, и один из них, Пабло, вместе с женой Марией уже подарил ему двух внуков. А другой, Альфонсо, вот-вот собирался жениться в четвертый раз.

Младшая родная дочь Молины по имени Кира была почти того же возраста, что и падчерица: Кире исполнилось шестнадцать, а Мире семнадцать. Также под крышей большого дома Молины жила и его сестра Тереза, вместе со своим мужем Фабио и двумя их детьми, уже взрослыми, 20-тилетними конопатыми близнецами Мигелем и Моной.

Несмотря на то, что почти всем этим людям Мерседес не приходилась родной, относились они к ней с огромной любовью, как к настоящей матери. Настоящей матерью она им и была. А может даже больше. Был случай, когда она доказала это раз и навсегда.

Мерседес бесстрашно встала на пути у несущегося по узкой извилистой улочке взбешенного быка. Бык вырвался из фургона, в котором его перевозили в Ронду, старейшую арену корриды в Андалузии, и несся прямо на Киру – самую младшую, на тот момент, и любимую в семействе Молины малышку. Мерседес отшвырнула в сторону мальчишек Пабло и Альфонсо, которых вела в тот день в школу, и отважно преградила быку дорогу. Она кричала, свистела и размахивала руками, пока не отвлекла его внимание от застывшего в ужасе ребенка. Его рога пробили ей ребра, лишь по счастливой случайности, не задев жизненно важных органов – ни легких, ни печени с желудком. Бык проволок Мерседес по улице метров двести. Все это время она орала на него, называя самыми обидными в Испании ругательствами, и била по глазам сложенными для жесткости в «щепотку» пальцами.

В конце концов, бык сбросил ее на землю и, мыча от боли и унижения, умчался вдаль.

С этого дня Мерседес заняла в семье Молины самое главное положение. И не только в ней. Мать, защитившая своего ребенка от чудовища – где еще, как не в Санта-Монике, городе носящем имя матери блаженного Августина, ей было суждено стать одной из самых уважаемых горожанок.

На собрании присутствовали все, включая малолетних внуков. Самый младший, двухмесячный Агустин спал в коляске на веранде. Его родители Мария и Пабло приглядывали за ним через открытое окно гостиной. Второй же, полуторагодовалый Теодор, играл на виду у всех, в углу гостиной, в большой детском манеже.

– Конечно, пап! – произнесла Мира с чувством в ответ на просьбу отчима. – О чем ты говоришь!

И выразительно посмотрела на Киру. Сестры любили соперничать, в том числе в проявлениях любви к родным и близким. В ответ Кира, тоже выпучив глаза, сказала, обращаясь к отцу:

– Ок, ок!

На скупом языке подростков это значило: «хорошо, я приду». По крайней мере, Молина на это надеялся.

Остальные тоже оценили важность просьбы и с готовностью подтвердили, что обязательно будут.

– Но нам необходимо кое о чем договориться, – продолжил глава семейства. – Я не сказал ей, что она умирает. И запретил говорить ей это ее врачу. И вам я тоже запрещаю это делать. Достойно принять тот факт, что она ослепла, у Мерседес хватило мужества, но я понятия не имею, сколько после этого у нее его осталось. Пусть доживает свои дни, не думая о каждом из них, как о последнем.

К этой просьбе домашние уже отнеслись по-разному. Сестра Адриана, Тереза, например, закусила губу и с сомнением покачала головой. Но вслух перечить никто не стал.

– Прекрасно, – истолковал Молина общее молчание как общее согласие. – И есть еще кое-что, о чем вы должны знать.

Адвокат рассказал о заказанном лекарстве, и о том, как его стоимость повлияет на все их ближайшие, связанные с деньгами, планы.

– Наверное, я не был вправе принять такое решение один, но… Я надеюсь, вы отнесетесь с пониманием, – сказал он с надеждой.

– Пап! Разумеется, – Мира поднялась, и, подойдя к отцу, крепко обняла его.

Кира, не отставая от сестры, положила на его запястье руку.

– Мы со всем справимся, пап. Не беспокойся.

Семья дружно поддержала принятое им решение.

– Мерседес получит все, что нужно, – согласились сыновья Пабло и Альфонсо.

– Пусть только будет здорова, – сказала невестка Мария.

– Это всего лишь деньги, – заметил и зять Фабио.

– А сколько именно оно стоит, Адриан? – задала рациональная Тереза вопрос о лекарстве.

После названной вслух суммы в гостиной воцарилась тишина, которую, как деревенскую поленту, можно было нарезать суровой ниткой.

– Ничего себе, – наконец, сказал племянник Молины, конопатый Мигель. – А я думал студию переоборудовать.

Подзатыльник, который он тут же получил от сестры Моны, был красноречивее всяких слов.

– Да я ничего такого не имел в виду! – потирая ушибленное место, воскликнул Мигель. – Обойдусь, конечно.

– Нам всем потребуется от чего-то отказаться, – сказал Молина.

– Мы, думаю, пока повременим с бетонным цехом, – сказал Альфонсо, и Пабло ему кивнул. – Все равно как раз навалило работы, есть чем заняться и так.

Братья работали вместе, в собственной строительной фирме, обслуживающей запросы всего региона.

– Мы хотели купить минивэн, но это не к спеху. Дети пока маленькие, – сказала Мария.

– А вы пользуйтесь пока нашим, – с готовностью предложил Фабио. – Мы все вместе все равно уже давно никуда не ездим.

– А я устраиваюсь на работу к Фелипе, – сказала Мира, – так что карманные деньги мне больше не нужны. И насчет Киры тоже могу там поговорить.

– Могу бросить университет, – предложил Мигель и получил еще один подзатыльник, но уже от матери.

– Можешь продать мотоцикл, – выдвинула Тереза сыну встречное предложение, – не только Мерседес, но и сам проживешь подольше!

Предложения сыпались одно за другим. В совокупности с накоплениями на банковском счету и средствами, вложенными в недвижимость, часть которой тоже решено было продать, положение перестало казаться безвыходным.

Растроганный семейным единодушием Адриан поднялся из-за стола и прижал к сердцу руки:

– Спасибо вам больше, дорогие. Всем. Я очень рад тому, что вы думаете так же, как я. И тому, что мы с вами вместе.