Читать книгу Любовь ифрита - Александр Прозоров - Страница 2

20 лет назад

Деревня Рассохино. Зима. Крещенский сочельник

В ветхой темной бане постоянно что-то шуршало, потрескивало, посвистывало; здесь пахло пылью, сеном, мышами и дегтем. Пахло бы, наверное, и сыростью – однако маленький сруб за долгую стужу вымерз насквозь, вплоть до инея на потолке и льдинках на стенах. И потому первым делом Умила затопила уже совсем ржавую печурку с грудой наваленных сверху бело-синих камней, огороженных столь же рыжей и гнилой металлической сеткой.

– Нет, ты представляешь, подруга?! – возясь возле топки, громко рассказывала девочка. – Мы прожили в одной квартире четырнадцать лет, и она всегда казалась мне тихой скромной пенсионеркой! И тут я вдруг узнаю, что моя бабушка считается самой крутой ведьмой всего нашего города! Сечёшь, Настюха? Она самая-самая что ни на есть крутая и настоящая колдунья!

Правая бровь возмущенной истопницы выгибалась крутой черной дугой, левая была прямой и русой, нос остро выпирал из круглого лица с узкими губами и овальным подбородком. В общем, не считая больших карих глаз – совершенно несуразные черты… Каковые непостижимым образом складывались во вполне миловидное личико.

Все остальные достоинства Умилы скрывал длинный зеленый пуховик.

Однако внешнее возмущение, выраженное вскинутой бровью и плотно сжатыми губами, даже в малой степени не отражало всей глубины той ярости, что пылала сейчас в душе этой восьмиклассницы! Ведь у себя в школе девочка пребывала в числе тех, кого принято называть «париями», отщепенками. Умила не блистала ни красотой, ни остроумием, ни общительностью, ни силой, ни успехами в учебе, не могла похвастаться ни богатством родителей, ни их известностью, ни какими-либо иными мало-мальски заметными достоинствами. Посему, очень мягко говоря – особой популярностью среди одноклассниц не пользовалась. Своей компанией не обзавелась, к чужим не прибилась. Самой же лучшей ее подругой стала Настя Комякина – нелюдимая отличница, слишком озабоченная учебой, чтобы научиться общаться со сверстниками.

Впрочем, учитывая то, что подруга оказалась единственной – ей несложно было оставаться и лучшей.

И вот теперь, в восьмом-то классе, Умила вдруг узнала, что ее бабушка – потомственная ведьма! Что она умеет творить привороты и отсушки, заговаривать грыжи и зубы, восстанавливать семьи и наводить порчу. Что все эти годы Умила могла пользоваться в школе если не успехом – то, по крайней мере, уважением, смешанным со страхом! Ведь мало кто в здравом рассудке рискнет вызвать недовольство колдовской внучки. Ибо – мало ли что?

Могла – но получила свой шанс на популярность слишком поздно…

– А как ты про это узнала, Мила? – поинтересовалась вторая девочка. Голубоглазая, русоволосая, одетая в черную дутую куртку и в джинсы, столь плотно обтягивающие ноги, что больше всего они напоминали синие трикотажные колготки. – Что, нашла ступу и метлу?

– Да тетка одна на улице подвалила… Предложила мне десять тысяч рублей только за то, чтобы уговорила бабушку с ней встретиться! – Умила закрыла дверцу, распрямилась, покрутила головой, что-то высматривая, но рассказ продолжила: – Так вот… Толстушка эта была уверена, что знаменитая Доряна ее супруга не только обратно в семью вернет, но еще и приклеит мужика крепко-накрепко, до самого гроба! Причем сходу поклялась полтораста косарей за это волшебство отвалить!

– Ни фига себе! – присвистнула подружка. – Бабка согласилась?

– При мне нет… – Умила вышла в предбанник, вернулась с большим зеркалом. – Но чем потом закончилось, не знаю. Тетка показалась упертой. Ну, сама понимаешь. Брошенки, они такие. Прибабахнутые. Чтобы обратно все вернуть, любое бабло заплатят. Думаю, она бы и на двести косарей согласилась. А может, и на триста. Толстушка выглядела упакованной на все сто…

Внучка ведьмы водрузила зеркало на заиндевевшие полати, дохнула, протерла бумажным полотенцем. Чуть отступила, приглядываясь. Снова дохнула, хорошенько натирая.

– И что теперь? – зябко поежилась ее спутница.

– Понимаешь, Анастасия… – Девочка бросила грязные и скомканные бумажные лоскуты в печку, снова зашарила по шкафчикам и полкам. – Понимаешь… У ведьмы в роду колдовская сила… она не от матери к дочке, она от бабки ко внучке передается. Выходит, если моя бабка чародейка, то и у меня такой же дар должен иметься… Ага, нашла!

Умила поставила перед зеркалом две стеариновые свечи.

– И что теперь? – повторила вопрос ее подруга.

– Да ты чего, Настюх?! – повернулась к ней девочка.

– Сочельник же сегодня! Время на суженого-ряженого гадать. В такой день положено в полночь в бане зеркало поставить, две свечи зажечь, прочитать наговор и попросить жениха будущего показать. Если у меня и вправду есть колдовская сила, все должно получиться!

Ведьмина внучка открыла дверцу воющей от жаркого пламени печки, подбросила в нее еще несколько тонких поленьев и расстегнула пуховик, оставшись в леггинсах и в бадлоне, тесно сидящих на совсем тощем, еще детском теле.

Как это обычно бывает с железными печами, возле топки уже стало невыносимо жарко – хотя на всех стенах при этом все еще продолжал радужно поблескивать иней.

– На кой черт нам сейчас на этих женихов смотреть, Мил? – Анастасия сдержала зевок, поморщилась. – Потом жить неинтересно станет. Будешь всех встречных парней с уже известной физиономией сравнивать. Тот не тот, похож не похож?

– Да перестань, Настюха! Любопытно же! – оглянулась на нее Умила. – Получится или не получится? Если я и вправду ведьма, и зеркало покажет нам всех будущих мужей, то ты сможешь оставить найденного суженого-ряженого напоследок. Он ведь от тебя никуда не денется, правильно? С другими гуляй, веселись, а настоящего жениха для семейного гнездышка побереги, скромной и целомудренной перед ним прикинься…

– Это все равно, как в интересной книге сразу прочитать самую последнюю страницу, – парировала ее подруга. – После чего все прочее содержание становится предсказуемым и скучным. Вот скажи, для чего ты своего жениха прямо сейчас увидеть хочешь?

– Да при чем тут женихи, Насть? – решительно мотнула головой девочка. – Я хочу свою колдовскую силу проверить! По всем известным правилам – она у меня должна быть. Но, как бы… Это же все сказки! Вроде как верить и хочется… Но только… Вот ты, подруга, ты в магию веришь?

– Нет, конечно, – опять зевнула Анастасия.

Насте было скучно. Она отлично понимала, что напрасно теряет время, что напрасно ехала в такую даль на чужую дачу, напрасно мерзла и сейчас напрасно мучается, оставшись среди ночи без сна.

Однако…

Однако ей очень не хотелось обижать свою единственную подругу, отказавшись поехать с ней в деревню «за компанию». Не так уж много у Насти имелось друзей, чтобы попусту ими разбрасываться… И потому девочка встряхнулась, мотнула головой и решительно заявила:

– Да, Мила, ты права, посмотреть интересно! Вдруг получится? Любопытство сгубило кошку. Ну давай, поджигай свои свечки, а то холодно! Попугаемся – и пойдем.

– Баня скоро отогреется, – пообещала ведьмина внучка. – Воздух уже теплый.

Ею вдруг овладела неуверенность. Всего несколько минут назад Умила мечтала о том, как все окажется правдой, как в ней обнаружится великий колдовской талант, как она уже завтра сквитается со всеми школьными обидчицами, каковые портили ей жизнь долгие восемь лет!

Но сейчас девочка вдруг осознала, насколько глупо выглядит в своих наивных попытках сделать сказку былью, с верой в старые деревенские приметы, гадания и колдовство! Что в реальности ничего подобного, конечно же, произойти не может, что это все чушь, бред и фантазии, что ничего не получится… Не будет ничего – кроме дыма, мерзлой бани и облезлого зеркала. И пусть ее подруга никогда не скажет об этом вслух и никому никогда не обмолвится о случившемся позорище – унижение все равно предстоит немаленькое.

– Да поджигай уже, Мила! – внезапно потребовала ее спутница. – Специально время тянешь?

Насте очень хотелось поскорее покончить с глупостями – и вернуться в теплый дом, к камину, телевизору и, пусть даже мобильному, интернету.

– Ладно, ладно, сейчас… – Умила выглянула в предбанник, взяла там табурет, поставила перед полками. Затем подобрала с пола длинную щепку с обрывками коры по краю, открыла дверцу, подожгла эту лучину от жаркого пламени, после чего запалила от нее фитили свечей. Загасила щепку, зачем-то ее понюхала. Откинула к печке и села на табурет.

– Что теперь? – встала за ее спиной Анастасия.

– Не знаю, – неуверенно ответила юная чародейка. – Бабушка мне никогда ничего не говорила. Скрывала. Говорю же, случайно про ее тайну узнала!

– Тогда чего мы тут делаем?

– Подожди, не мешай! – отмахнулась Умила. – Это же совсем простенький заговор, им в старину все девки подряд пользовались! А я есть внучка самой крутой на свете ведьмы! Если наш семейный дар действительно существует, должно и так получиться. Надо только как-то его запустить… процесс…

– Произнеси какую-нибудь ведьмину молитву!

– Сейчас, не дергай… – окрысилась Умила. – Дай подумать! Колдуньям ведь Сатана помогает, правильно? Значит, нужно обратиться к нему. Подожди… – Юная чародейка развела руки чуть в стороны, повернув ладонями вверх, высоко вскинула подбородок: – Взываю к тебе, хозяин тьмы! Взываю к тебе, хозяин ночи, взываю к тебе, повелитель духов, бесов и ведьмовства! Заклинаю тебя именем всемогущего бога, явись сюда пред мои очи!

– Мила, Мил… – осторожно перебила подругу Анастасия. – А тебе не кажется, что призывать дьявола именем бога… Э-э-э-э… Не совсем правильно? Это вроде как бы разные епархии… Да и вообще вызывать сатану не надо. Зачем он нам тут нужен? Вдруг ты и вправду ведьма, и он к тебе явится? Чего нам потом с ним делать?

– Да, точно… – согласилась юная колдунья и сходу подправила свое заклинание: – Взываю к тебе, властитель темных чар! Заклинаю тебя помочь мне с моим обрядом!

– А как мы поймем, что у нас чего-то получается? – опять шепотом спросила ее спутница.

– В зеркале, в отражении должен появиться образ суженого, – ответила Умила и вдруг спохватилась: – Настя, свет выключи! По обряду должны гореть две свечи по сторонам от зеркала, и все. Лампочки не по правилам!

– Ага… – Девушка отступила к двери, щелкнула выключателем, и новоявленная чародейка снова зашептала:

– Я, колдунья Умила, дочь чародейки Доряны, твоей старинной служительницы, взываю к тебе, повелитель черной магии, хозяин ночи, властитель духов, бесов и ведьм! Снизойди к юной своей поклоннице, дай мне силу, мудрость и умение, помоги в малом волшебстве, дозволь подруге моей своего суженого в сем зеркале узреть!

– Почему только мне? – зашипела Анастасия.

– А ты что, хочешь устроить групповуху? – через плечо оглянулась на подругу ведьмина внучка. – Как мы разберемся, кто кому достанется, если заявятся сразу двое? Придется…

– Зе-еркало-о-о-о!!! – во весь голос заорала Анастасия, вытянув руку.

Умила резко развернулась, и остолбенела, точно замороженная волной ледяного озноба, пробежавшего по телу.

Она своими собственными глазами увидела, как прямо из темного стекла выскальзывает коротко стриженный мужчина в черной куртке и черных же штанах!

Нежданный гость рыбкой, словно бы из открытого окна, вынырнул из подсвеченного двумя огоньками отражения, тут же кувыркнулся вперед по темному полу и уже через миг выпрямился возле двери, с силой хлопнув ладонью по косяку! Развернулся, растянул бледные губы в широкой улыбке и с легкой хрипотцой пропел:

– Какая приятная, какая радостная, какая вкусная встреча, мои куколки! – невероятный гость был худощавым, остролицым, с глубоко сидящими глазами. И каким-то… вертлявым, словно выдернутый из земли на свет дождевой червяк. – Кстати, милые деточки, разве вы забыли, что при святочном гадании зеркало нужно опускать сразу, едва только в нем хоть кто-то появляется? Немедленно! Вы допустили прокол, мои милашки. Очень серьезный прокол, за который теперь придется хорошенько заплатить… – укоризненно пожурил девочек темный незнакомец.

– Ты кто такой?! – взвизгнула Анастасия, в ужасе шарахнувшись от гостя. Столь резко, что налетела на раскаленную печь, опять вскрикнула и отскочила еще дальше, с грохотом отбив ногой медную шайку с лежащим в ней медным же ковшом.

– Я медведь, моя милая, – подмигнул девушке остролицый гость, медленно придвигаясь к ней. – Я медведь, а ты мой ужин. Закон – тайга, и я прокурор. Такова колдовская жизнь… – Незнакомец подошел еще ближе, повел носом и вдруг недовольно нахмурился: – Стоп! Да ты, лупоглазка, похоже, простая смертная… – Он снова повел носом: – Да, точно! Ты не ведьма, ты обычный человек. Все ведьмы пахнут озоном, а ты воняешь мокрой шерстью, как уличная псина.

Тем временем Умила, справившись с парализующим ознобом, осторожно, крадучись, почти неслышно, пробралась за его спиной к двери, потянула ручку…

Но створка – не поддалась! Вестимо, хлопок ладони незваного гостя каким-то образом ее заклинил.

Девочка потянула дверь снова, потом сильнее. А когда стало ясно, что вырваться не получится – огляделась, на миг замерла. Затем быстро наклонилась, схватила шайку, размахнулась что есть мочи и…

Ее удар пришелся в пустоту!

– Оп-па, а это кто у нас такой храбрый? – Сильная рука сжала горло ведьминой внучки, оторвала девочку от пола. Остролицый гость принюхался… Еще раз… И прищелкнул языком: – Вот ты и нашелся, нежный аромат послегрозовой свежести! Сочненькая, молоденькая, аппетитная ве-е-едьмочка! Привет, красотка! Полагаю, ты тоже рада нашему знакомству?

– Да кто ты такой?.. – дергая в воздухе ногами, прохрипела восьмиклассница. – Чего тебе надо?..

– Того же, чего и всем, – склонил голову набок остролицый. – Мне хочется кушать.

– Ты людоед?

– Нет, милая, конечно, нет, – добродушно засмеялся гость. – Я не людо-, я ведьмоед. Я кушаю только ведьм. Ведьм, магов, экстрасенсов, оборотней. На худой конец закусываю гадалками. В общем, всеми, у кого есть сила.

– Какая… сила? – У девочки перед глазами замелькали мелкие искорки. Она уже почти задыхалась.

– Все очень просто… – Гость прошел чуть вперед, опустил жертву на ноги, прижал спиной к двери, слегка ослабил хватку и наклонился к самому лицу Умилы. Он явно наслаждался своей полной и безраздельной властью над беззащитной девочкой… – Ты помнишь школьные уроки биологии, милая чародейка? Помнишь, что такое «обычная пищевая цепочка»? Травка питается водой и светом, зебры и газели кушают траву, львы жрут газелей, люди охотятся на львов, колдуны впитывают людскую силу, а я употребляю колдунов. Вершина пищевой пирамиды. Теперь ты знаешь все, моя вкусняшка! Ты познала главную великую истину, красотка! Ну как, малышка, тебе стало легче? Ибо настало самое время отправляться на небеса…

– Вообще-то, при появлении в отражении чужаков зеркала нужно сразу, немедленно опускать стеклом вниз… – внезапно прозвучал за его спиной мужской голос.

Глаза остролицего гостя округлились от ужаса. Он стремительно выхватил из-за пазухи длинный вороненый нож, резко повернулся… Но сделать ничего не успел. На его затылок легла сильная рука, рванула голову влево, по ногам ударила подсечка. Самоуверенный «медведь» потерял равновесие, опрокинулся набок, и в его горло жадно впились острые крепкие зубы.

Послышался хрип, тело тощего чужака забилось в судороге, скрюченные пальцы попытались схватить воздух… Но ничего не поймали.

Остролицый гость брыкнул ногами, потом еще раз, выгнулся дугой… Но уже через несколько мгновений все прекратилось. Жертва обмякла, повисла тряпкой, ее руки бессильно ударились о влажные доски пола.

Второй незнакомец наконец-то оторвался от горла остролицего, вскинул голову, с явным наслаждением втянул носом воздух и повел плечами. Казалось – он вот-вот замурлыкает от удовольствия.

Сладко зевнув, новый гость отпустил тело жертвы, дав ему просто рухнуть на пол, и распрямился.

Посмотрел прямо в глаза ведьминой внучке.

И тогда Умила завизжала – в том слепом предсмертном отчаянии, с каким визжит поросенок, оказавшийся в безжалостных когтях матерого тигра!

– Перестань орать, ненормальная! – поморщившись, взмолился мужчина. – Оглохнуть же можно!

– Ты вампир?! – довольно громко сглотнула забившаяся в дальний угол Анастасия.

Незнакомец вскинул подбородок, чуть принюхался и отмахнулся:

– Расслабьтесь, сударыня, мы не едим смертных. У вас энергетика, как у лесной черники. Сколько вас ни лопай, все едино голодным останешься. Охота на смертных себя не оправдывает. Ифриты ловят только магических тварей. Желательно самых сильных и неодолимых… – Незваный гость негромко фыркнул носом и облизнулся: – Самые вкусные обычно те, что ощущают себя непобедимыми и всемогущими!

На вид ему было лет тридцать. Короткая стрижка, широкий подбородок, впалые щеки, чуть приплюснутый нос, густые брови. Изрядно потертая кожаная куртка-косуха с клепками – шипами придавала незнакомцу опасный вид, а многочисленные шрамы на кистях рук подсказывали, что мужчина побывал во многих серьезных переделках.

Внезапно в баньке наступила оглушительная тишина.

Но не потому, что Умила осмелела. Просто у нее в легких закончился воздух.

Юная ведьмочка перевела дыхание и торопливо призналась:

– Я очень слабенькая, вампир!!! Я вообще не ведьма!! Я первый раз в жизни колдовать попробовала!

– Это заметно, – согласился мужчина. – Ты ведешь себя совершенно бездумно. Ты подобна крохотному пушистому ягненку, который вышел на опушку к густому черному лесу и заблеял там во все свое счастливое горло, радуясь красоте окружающего мира! – Нежданный гость широко и зловеще ухмыльнулся: – Как ты понимаешь, все волки, медведи, рыси, росомахи и тигры на много, много верст окрест этому призыву несказанно обрадовались! Странно, что я успел сюда вторым, а не пятнадцатым или двухсотым. И вам очень повезло, что первый из хищников не догадался опустить за собой зеркало. Но не станем его осуждать. Он был молод и неопытен. Или просто невнимателен. Такие в нашем мире долго не живут.

Ифрит присел возле бездыханного остроносого тела, расстегнул на нем куртку, разорвал футболку под ней, начертил сжатыми пальцами какой-то знак, накрыл его ладонью, забормотал что-то про текущие воды и бьющие родники…

– Что ты делаешь? – опасливо спросила Умила, как можно незаметнее дергая ручку у себя за спиной. Но дверь по-прежнему не поддавалась.

– Творю заклинание свободной воды, – напевно ответил мужчина. – Оно быстро испаряет любую жидкость, насколько хватает вложенной в руну силы. Поскольку тело человека на восемьдесят процентов состоит из воды, а плюс к тому заклинание действует еще на кое-какое содержимое… В общем, в итоге от тушки останется совсем небольшой сухарик. Или ты хочешь оставить труп себе на память?

– Нет, не хочу! – торопливо мотнула головой ведьмина внучка.

– Правильно, юная волшебница, – одобрительно кивнул гость. – Первейшее правило магического мира гласит, что за собою нужно оставлять как можно меньше следов. Любых следов! Ибо вокруг бродит слишком много голодных хищников. И должен заметить, я среди них далеко не самый опасный. Странно, что твоя бабушка тебя об этом не предупредила. Ты ведь наследная ведьма, как я понимаю?

– Она мне вообще ничего не говорила… – угрюмо призналась девушка. – Я про бабкину тайну случайно узнала…

– Тоже вариант, – пожал плечами мужчина. – Если не пускать ребенка в лес, то и бояться нечего. Непонятно только, кому бы она тогда свою силу на смертном одре отдала? Родовой колдунье без наследницы ни пожить, ни умереть толком не получится…

– Я не покажу тебе своей бабушки, вампир! – резко набычилась ведьмина внучка. – Убей меня, если хочешь, но своей бабушки я тебе не выдам!

– Молодец, хорошо соображаешь, – ничуть не рассердившись, распрямился над мертвецом новый гость. – Но, во-первых, я не вампир, а ифрит! Мы не пьем крови, мы обходимся только энергетикой. Во-вторых, лучше зови меня просто Михаилом. А в-третьих… – Мужчина сунул руку за пазуху, а потом вытянул к ней. – Вот, возьми голодный клык, Надень на шею, под одежду, он должен касаться тела. Этот амулет спрячет твой ведьмин запах. Загасит колдовскую ауру. А то вокруг тебя только что образовалось целое облако послегрозовой свежести. Любой, случайно оказавшийся поблизости упырь моментально стойку сделает. Или ты хочешь завести сегодня еще несколько новых знакомств и пережить массу незабываемых приключений? Хотя, скорее, «не пережить».

На пальцах Михаила покачивалось овальное украшение, очень похожее на костяную пластинку с несколькими серебряными цепочками, сходящимися от краев к центру, к желтому янтарному шарику. Из-под цепочек выглядывал пучок разноцветных перьев, явно нащипанных у волнистых попугайчиков.

– Так ты меня не съешь? – осторожно уточнила Умила, и в голосе девочки прозвучало даже некоторое удивление.

– Спасибо, я сыт, – указал тот головою на пол, на уже сильно опавшее тело первого из незваных гостей. – Так что можешь не психовать, кушать тебя не стану. Однако не хочу, чтобы это сделал кто-то другой. Будет обидно. Ведь я нашел тебя первым!

– Он тебя, Мила, на мясо откормить хочет, – внезапно наполнила о себе Анастасия из темного угла за печью. – Сегодня от других защитит, а завтра, как проголодается, сам слопает.

– Устами младенца глаголет истина! – криво усмехнулся ифрит и подмигнул юной чародейке: – Скажи нам, волшебница, ты желаешь оказаться чьей-то едой прямо сегодня, или предпочтешь стать обедом когда-нибудь потом, спустя месяцы, дни или годы, если очень сильно не повезет?

Умила колебалась всего мгновение – после чего приняла амулет и повесила себе на шею, спрятав украшение под ворот.

– Быстро соображаешь, ведьмочка, – снова похвалил ее Михаил. – Если так и дальше пойдет, ты еще и меня переживешь.

– Я не ведьмочка, меня зовут Умила! – вскинула подбородок девочка.

– И это тоже верный ход. Сожрать чародея, которого ты знаешь по имени, психологически труднее, нежели некую неведомую анонимную тварь… – Ифрит присел на колени возле одежды первого гостя. Раскрыл куртку, чуть потряс, удовлетворенно кивнул: – Ну, вот и все, готово. Сухарик. После заклинания воды даже кости рассыпаются в труху. Наверное, казеин выпаривается вместе с прочей жидкостью. Но во избежание лишних вопросов…

Михаил спрятал куда-то за пазуху вороненый нож своей жертвы, скатал запыленную одежду в валик, распрямился, открыл дверцу печи и метнул последние следы существования остроносого парня туда. Задумчиво посмотрел на пламя и вздохнул:

– У меня для вас есть два известия, девочки, одно хорошее и одно плохое. Вам какое озвучить первым?

– Лучше хорошее… – попросила ведьмина внучка. – Плохих мне на сегодня уже хватит.

– Вам обеим сегодня страшно повезло, – поведал ей Михаил. – Несмотря на все свои старания, вы все-таки остались в живых.

– Тогда что для нас может случиться плохого? – спросила из сумрачного угла Настя.

– Плохо то, что ближайшие день-другой зеркало в вашей баньке лучше не поднимать, – ответил ифрит. – Из него могут полезть такие твари, что не справлюсь даже я. Скажу больше. Всем нам троим пару дней лучше всего вообще не приближаться ни к каким отражающим поверхностям в радиусе полукилометра. Могут заметить. Уж очень сильно вы нашумели своим призывным гимном. Так что выбираться отсюда придется каким-нибудь скучным и медленным земным образом. Надеюсь, некий цивилизованный транспорт у вас имеется?

– Билет на автобус, – буркнула Анастасия.

– Может, хотя бы, такси? – с надеждой спросил мужчина.

– Попробуйте. Будет интересно посмотреть, – многозначительно произнесла девочка.

– Да-а, без зеркал тяжело… – заметно погрустнел незваный гость.

– А ты что, Михаил, перемещаешься с помощью зеркал? – заинтересовалась Умила.

Девочка окончательно осознала, что убивать ее никто не станет, и бездонный ужас в ее душе сменился столь же бесконечным облегчением, больше похожим на эйфорию. Чародейка еще не поняла, во что именно ввязалась – но уже успела поддаться безмерному девичьему любопытству.

– Разумеется, – кивнул ифрит. – Быстро и удобно. Особенно зимой. Перескакиваешь сразу из тепла в тепло.

– А это трудно?

Мужчина с явным интересом посмотрел на ведьмину внучку, слабо усмехнулся:

– Пока не попробуешь, юная волшебница, не узнаешь…

– Он склонил голову набок, оглядывая ее нескладную костлявую фигуру, и вдруг предложил: – Хочешь, малышка, я тебя этому научу?

…А потом прошло двадцать лет.