Читать книгу Золотой век. Избранное - Александр Пушкин - Страница 6

Благодатное забвенье

Отлетело с томных вежд;

И в груди моей мученье

Всех разрушенных надежд.

Что несёшь мне, день грядущий?

Отцвели мои цветы;

Слышу голос, вас зовущий,

Вас, души моей мечты!

И взвились они толпою

И уносят за собой

Юных дней моих с весною

Жизнь и радость и покой.

Но не ты ль, Любовь святая,

Мне хранителем дана!

Так лети ж, мечта златая,

Увядай, моя весна!

Мир над спящею пучиной,

Мир над долом и горой;

Реин гладкою равниной

Разостлался предо мной.

Лёгкий чёлн меня лелеет,

Твердь небесная ясна,

С тихих вод прохлада веет:

В сердце льётся тишина!

Здесь, над вечными струями,

В сей давно желанный час,

Други! я в мечтаньях с вами;

Братия! я вижу вас!

Вам сей кубок, отягченный

Влагой чистой и златой;

Пью за наш союз священный,

Пью за русский край родной!

Но волна бежит и плещет

В безответную ладью;

Что же грудь моя трепещет,

Что же душу тьмит мою?

Встали в небе великаны —

Отражает их река:

Солнце то прорвёт туманы,

То уйдёт за облака!

Слышу птицу предвещаний,

Дик её унылый стон —

Светлую толпу мечтаний

И надежду гонит он!

О, скажи, жилец дубравы,

Томный, жалобный пророк:

Иль меня на поле славы

Ждёт неотразимый рок?

Или радостных объятий

К милым мне не простирать

И к груди дрожащей братий

При свиданье не прижать?

Да паду же за свободу,

За любовь души моей,

Жертва славному народу,

Гордость плачущих друзей!

Скажи, кудрявый сын лесов священных,

Исполненный могучей красоты,

Средь камней, соков жизненных лишенных,

Какой судьбою вырос ты?

Ты развился перед моей тюрьмою…

Сколь многое напоминаешь мне!

Здесь не с кем мне… поговорю с тобою

О милой сердцу старине:

О времени, когда, подобно птице,

Жилице вольной средь твоих ветвей,

Я песнь свободную певал деннице

И блеску западных лучей;

Тогда с брегов смиренной Авиноры,

В лесах моей Эстонии родной,

Впервые жадно в даль простёр я взоры,

Мятежной мучимый тоской.

Твои всходящие до неба братья

Видали, как завешанную тьмой

Страну я звал, манил в свои объятья, —

И покачали головой.

А ныне ты свидетель совершенья

Того, что прорицали братья мне;

О ты, последний в мраке заточенья

Мой друг в далёкой стороне!

Блажен, кто пал, как юноша Ахилл,