Читать книгу Мои воспоминания - Александр Радамесович Dave - Страница 4

Я был уже не совсем маленьким, но и недостаточно взрослым, чтобы его хорошо запомнить не просто внешне, но понять и прочувствовать его внутренний мир и душу.

Когда он умер, мне как раз исполнилось 14 лет. Вроде бы и не мало, скажите Вы, но я, в сущности, был тогда еще совсем зеленым юнцом.

Я хорошо помню, что в тот год, а день рождения у меня выпадало аккурат после ноябрьских праздников (нет не тех, день единения, который теперь отмечают 4 ноября, а двух дней празднования Великой Октябрьской Революции 7 и 8 ноября), в 50 годовщину которой я и родился, только уже в ночь с 8 на 9, а значит формально 9 ноября, так вот в тот год, я первый раз решил отпраздновать свой день рождения не просто среди домашних, а пригласить к себе домой несколько одноклассников. Мы готовились к этому заранее, тогда ведь дни рождения совсем не походили на нынешние, когда все собираются в кафе, приглашают аниматора ну все такое прочее, нет, все было совершенно иначе…

Атмосфера праздника витала в воздухе еще задолго до этого дня, наверное, аж за неделю до того я уже почувствовал какой-то внутренний трепет в душе и радостное предвкушение предстоящего торжества.

Мама продумала праздничное меню, и начала с присущей её методичностью и энтузиазмом приготавливать заготовки, искать и доставать дефицитные продукты, и извлекать на свет божий из самых потайных мест такие необычные вещи, о существовании которых я даже и не подозревал!

Папа же вместе со мной стал разрабатывать собственно программу праздничного вечера, ну там всякие шарады, розыгрыши, конкурсы, ну и, конечно же, призы для победителей.

С этой целью, в наш общий выходной (а тогда школьники, в основном, учились по субботам), мы отправились в воскресенье в магазин “Детский Мир” на улицу Дзержинского (да, тогда она называлась именно так, а не Лубянка, как теперь).

К слову сказать, от того магазина тоже мало что осталось, только внешний фасад.

На первом этаже был огромный зал с потолком выше второго этажа, где, как казалось мне тогда, всегда царила какая-то совершенно необыкновенная и удивительная атмосфера праздника и детства.

Каждый Новый Год там устраивали необыкновенное Новогоднее представление, с настоящей елкой и Дедом-Морозом, с подарками, и конкурсами, одним словом, веселье и радость лились рекой.

Я очень любил приезжать туда с папой, даже просто так, я уж не говорю о тех посещениях, когда мне что-то покупали в подарок.

Именно там в свое время мне был куплен на очередной день рождения конструктор “Юность №6”, последний в этом ряду, начиная с №1. Боже мой, какие удивительные вещи там можно было собирать! И автобус, с сиденьями внутри, и рулем, который реально поворачивал колеса… И огромный портальный кран, у которого перемещалось и двигалось практически все, и спортивную гоночную машину, там было бесчисленное множество вариантов.

Но больше всего я любил экспромт, то есть собирать не по шаблону, а самому что-то экспериментировать, это было самое настоящее творчество, которое захватывало меня до самых корней…

В тот раз мы ехали с вполне определенной целью купить призы, разные, ну конечно самые хорошие, мне так хотелось порадовать своих одноклассников, показать им, что и я тоже могу быть гостеприимным, устроить настоящий праздник. Отношения с одноклассниками у меня не заладились с самого начала. В эту школу (спецшколу №1 с английским уклоном я перешел из обычной №369, где проучился всего один год, и меня в срочном порядке перевели в спец., где уже к тому времени в пятом классе училась моя сестра!).

Одним словом, отношения с одноклассниками у меня были, мягко говоря, не очень, особенно мне доставалось от двух наших отпетых хулиганов, Рябова Игоря, и еще Королькова Димы.

Так вот, выбрав все подарки, которые мне хотелось бы презентовать моим однокашникам в качестве честно заслуженных призов, мы с папой встали в длиннющую очередь в кассу, так как раньше, в мое время, надо было сначала выбить чек, то есть оплатить товар, и только потом уже по чеку получать товар.

Когда наконец подошла наша очередь, кассирша объявила нам сумму, до сих пор её очень хорошо, 8.90 руб. Папа достал большой кожаный бумажник-портмоне, тогда они были очень популярны, притом, разумеется, какие-то импортные, ни ни, ни боже мой, капиталистических вещей тогда у “обычных” смертных не было и в помине, а только то, что поставляли нам тогда страны участники СЭВ (было тогда вот такое вот содружество социалистических стран, в противовес странам Западного, насквозь прогнившего капиталистического мира!). Уж и не помню точно, какая именно страна это делала, хорошо помню только югославские зонтики и одежду, болгарско-венгерские консервированные продукты, польские и немецкие (ГДР) мебельные гарнитуры и еще много чего…

Одним словом, папа достал свой бумажник, и я даже знал, что в первом отделении он держит мелкие купюры достоинством в 1, 3 и 5 рублей, а во втором, закрытом на молнию, уже купюры покрупнее, в основном там лежали советские десятки с портретом Ленина грязновато-желтого цвета.

И вот он расстегивает молнию, а там, представляете себе мой ужас, пусто, просто ничего нет… Оказывается, папа забыл переложить туда пару-тройку купюр, ну с кем не бывает.

Ну, о том, чтобы ехать обратно за деньгами уже и не могло быть и речи, не та ситуация, пришлось папе собирать всю свою “мелочь”, ну разумеется, на все подарки уже денег не хватило, но все-таки что-то основное мы смогли купить! Помню только, что после нас стояла похожая пара, папа с сыном, и я мельком поймал презрительный взгляд его сына, мол, вот приехали в такой магазин, а это действительно по тем временам был самый крутой детский магазин, да и, кстати, не только, там можно было запросто купить и дефицитные зарубежные колготки, отстояв правда километровую по длине и трехчасовую по времени очередь, периодически отбегая то в туалет, то купить самого вкусного в моей жизни пломбира в кафешке на третьем этаже, а денег ни шиша…

Я назвал эту главу “Дедушка, мой день рождения и магазин Детский Мир…”, а пишу все время не про него… Просто иначе не получается, я вот как раз подхожу теперь к главному.

А буквально на следующий день, в понедельник, дедушке неожиданно стало плохо, и его срочно увезли в больницу. Ему было 86 лет, и из больницы он уже так и не вышел…

И все это за несколько дней до моего дня рождения, точнее до того дня, когда мы собирались его отметить, отмечать то лучше всего в субботу или воскресенье, а умер он на самом деле 12 ноября, уже после моего дня рождения!

На самом деле, дедушка тем летом уже лежал в больнице, стояло необыкновенно жаркое московское лето, конечно не сушь, как в 1972, но все-таки гораздо жарче обычного.

И дедушке, проведшему практически всю свою жизнь в Тбилиси (по-старому Тифлисе), тогда столице одной из южных Советских республик, а ныне столице независимого государства, вспомнилась молодость и зрелость, за исключением, впрочем, четырех лет ссылки в Туруханском крае (с 1949 по 1953 год), когда по ложному доносу одного из соседей по лестничной клетке, который как потом выяснилось, состряпал все это дело ради шикарной четырехкомнатной квартиры в центре города на проспекте Руставели (об этом будет написано дальше), он поехал с бабушкой в места не столь отдаленные.

Каждое утро он ставил большой графин с водой в холодильник и весь день пил “ледяную” воду, забывая, что он не дома, а в Москве.

Это-то, в конце концов, и погубило его. Уже далеко немолодой, хотя и еще достаточно крепкий организм дал сбой, и дедушка заработал двухстороннее воспаление легких.

Самое удивительное, что его поставили на ноги, и он, пролежав две недели в больнице, вернулся домой, вполне оправившимся, и, заодно, поумневшим… ледяную воду он уже не пил, впрочем, и жара уже к тому времени окончательно спала, и стояла вполне привычная московская августовская погода с холодными ночами с росами и довольно жарким дневным зноем на ярко светившемся на голубом небе Солнцем.

Но видимо, все это не могло пройти даром, и осенью у него начались уже проблемы с почками, он мучился очень, жидкость не выходила, ему ставили несколько раз катетер, а потом вот как раз накануне празднования моего дня рождения увезли по скорой в больницу.

Они с бабушкой жили рядом с нами, то есть прямо на одной лестничной клетке, у нас была трешка, а у них однушка.

Это тоже целая отдельная история, как они оказались с нами так рядом, а точнее, целая эпопея, где мой папа приложил титанические усилия, а мои дедушка и бабушка потеряли не только квартиру сначала в Тбилиси, правда не ту шикарную четырёхкомнатную, а более скромную, трёхкомнатную, уже и не в самом центре, но, тем не менее...., и однокомнатную кооперативную квартиру в Дегунино, с потолками 2,8, просто невероятно огромной по тем временам кухней в 12 кв. м, где дедушка поставил себе топчан и спал, и огромной комнатой-залой в 25 кв. м, но и много хороших вещей, при перевозке контейнером по нашей славной ж/д.

И вот, конечно же, все торжества и празднования были в одночасье отменены, и три дня у нас были поминки, ну сначала, похороны, а потом поминки.

Почему такой срок… Дело в том, что у дедушки почти все знакомые и родственники остались в Тбилиси, и, разумеется, всем были разосланы телеграммы о смерти, и, конечно же, всем им очень хотелось приехать в Москву и лично выразить соболезнование бабушке и близким.

По счастью, тогда по таким телеграммам (а также, в связи с рождением, или свадьбой), можно было подойди в окошечко кассы на ж/д вокзале, и добрая тетенька кассир, как волшебница, могла продать тебе билет из брони! Бронь, какое сокровенное слово того времени… Как много оно значило тогда для нас, для простых смертных. Бронь могла вознести тебя почти до небес, превратив в одночасье из простого смертного обывателя до VIP персоны.

По брони можно было получить почти все, просто все зависело от того, применительно к какой ситуации употреблялось это слово.

Я очень хорошо запомнил эти дни, они врезались в мою память настолько остро, что я и сейчас, закрывая глаза, отчётливо вижу бабушку в строгом черном костюме, какое-то отрешенное, но в то же время, невероятно собранное лицо отца, и маму, какую-то потерянную, которая бесконечно хлопотала по столу, представляете, сколько народу успело побывать за три дня…

Конечно, мама была не одна, ей помогали родственники и знакомые, но учтите, что тогда не было никаких таких услуг, какие сейчас кажутся настолько обыденными и повседневными, так что все, в буквальном смысле все, приходилось делать своими руками.

На сами похороны я не поехал, точнее меня и не взяли, посчитав, что я еще слишком мал для такого серьёзного мероприятия.

А вот поминки, все три дня, я запомнил очень хорошо.

Это был первый, как сейчас говорят, реальный случай, когда я столкнулся со смертью воочию, а не по книгам или фильмам, и это конечно глубоко потрясло меня.

Тогда-то я впервые задался самим невинным на первым взгляд, но очень глубинным, по сути вопросом: “А ведь и я когда-то умру, и почему люди вообще умирают?!”

Конечно, это был для меня шок, ведь до этого жизнь мне казалась каким-то удивительным и волшебным представлением, где добро всегда побеждает зло, и справедливость торжествует в итоге!

И тогда же я впервые задал себе вопрос о боге, и религии, вере и всем остальном…

Надо сказать, что мой отец был атеистом, коммунистом и прожженным материалистом, а мама, хоть и была верующей и даже крещенной, все это прятала в себе и таила как от отца, так и от нас, и вообще от всех окружающих, словно боялась, что это какое страшное зло для всех, которое нужно тщательно скрывать.

Лишь уже после того, как отец много позже описываемых событий слег окончательно, и почти год лежал как груша, и врач безнадежно разводила руками, говоря, ну сердце то у него хорошее, сколько так пролежит, я не знаю… и мы, конечно, наняли сиделку, истратив на это кучу денег, то вконец отчаявшаяся мама, больше не в силах выносить это, пригласила священника, который покрестил папу, и…, случилось чудо, бог неделю спустя забрал его к себе, а мама вспоминала потом, что отец почти не спал, так как все время лежал в каком-то коматозном, бессознательном состоянии, а тут вдруг под утро забылся тихим спокойным сном. Он так и ушел тихо во сне, мама тоже на какое-то время забылась, и поэтому, когда она проснулась, отца уже не было с нами.

Дедушку похоронили в колумбарии Ваганьковского кладбища, позже, там оказались и все остальные члены семьи, бабушка, папа, последней туда положили маму осенью 2018 года.

Вот так вот, в свои 14 лет я впервые познал горечь утраты близкого мне человека, и позже, мне это довелось испытать еще не раз…