Читать книгу Триумф «попаданцев». Стать Бонапартом! - Александр Романов - Страница 12

1

Но делать и в самом деле что-то надо. А то ведь так и загнуться недолго…

Что вот только?

И не в том беда, что у меня предложить нечего… Я достаточно вспомнил, чего сейчас нет. И не о паровых двигателях, и не о нитропорохе речь… Тут простых бытовых вещей столько можно в дело кинуть – только держись. Консервы, например. Нет их здесь! Вообще. Как факта. Или, например, сгущенное или сухое молоко… А еще консервы можно делать с подогревом – там абсолютно ничего сложного нет. Можно было бы пустить в дело такую штуку, как женский лифчик, – тоже здесь отсутствует напрочь! Заодно с поясом для чулок… (не фиг смеяться: весьма нужная вещь!). Или самовар изобрести – здесь их тоже еще нет. Или – чипсы на рынок выбросить… Была мысль – осчастливить человечество керосиновой лампой… Ну, хотя бы масляной – но такой же конструкции. Но оказалось, что эту штуку уже изобрели… Швейцарец Франсуа Арганд. Практически в готовом уже виде. И так и называется – аргандова лампа. Пользуется немалой популярностью. Ну, ясное дело, – у тех, кто побогаче!.. Я даже из чего гремучую ртуть делают, вспомнил. И как простейшую электрическую батарею собрать… И как генератор сделать… Из чего автоматически следуют телеграф (оптический здесь уже есть), телефон, электродуговое освещение… И даже радио. Уж схему-то передатчика/приемника Попова слепить можно хоть на коленке… Хотя это уже следующий уровень. Но в любом случае – много чего можно тут внедрить в жизнь. Проблема не в этом.

И даже не в том, что у меня стартового капитала нет – что-то можно было бы и придумать.

Главная засада в том, что во Франции сейчас нет экономики. Тоже – как факта.

То есть она есть… Но это такая экономика…

Позапрошлой осенью – в сентябре девяносто третьего – якобинский Конвент заморозил цены на хлеб. И еще на кое-какие продукты первой необходимости… Из исключительно благих намерений! Но что значит в КРЕСТЬЯНСКОЙ стране установить низкие цены на хлеб? А это значит, что производители перестанут его продавать. А в крестьянской стране хлеб – это основа всего хозяйства. Падает хлебный рынок – падает и вся экономика. Меня в свое время весьма поразила история про то, как Мизес – известный австрийский экономист – году где-то в двадцатом предотвратил в Австрии гражданскую войну. Он на пальцах буквально сумел объяснить какому-то министру социалистического правительства (а в Австрии тогда социал-демократы к власти попали – после распада двуединой монархии Габсбургов), сидючи у того дома на кухне, – ага… что хлебную монополию вводить нельзя. Именно по той самой причине, что такая мера убьет весь хозяйственный механизм государства и тогда за хлебом придется посылать вооруженные отряды… Вот это самое во Франции и приключилось. Большевики в данном вопросе были отнюдь не первые. И даже не вторые… На эти грабли кто только не наступал на протяжении писаной истории…

В этой ситуации как-то существовать могли только крупные субъекты. В данном случае – само государство и землевладельцы-латифундисты. Оптовые производители. Их масштабы сделок спасали. А всем остальным – как бы не девяноста процентам населения – пришлось лапу сосать. Или заниматься спекуляцией… Спекулянтов же известно куда решено было определять: на гильотину – чтоб не наживались. А спекулянтом в этом случае оказывается любой, кто в обход соседей исхитрится как-то ДОСТАТЬ своей семье хлеба, чтоб хватило досыта. Совершенно официально, ничуть не подкопаешься, сделать такое можно только какой-то махинацией. Вот и пожалте за это бриться… А уж если ты, скажем, булочник… Булочнику обязательно какой-то резерв нужен. Не все ведь в печь отправлять… И, опять же, свой интерес – не задарма же работать? Надо ведь не один только черный хлеб выпускать, но и знаменитую французскую булку… А у кондитеров и вовсе завал – и торты, и пирожные, и прочих тридцать три удовольствия… (с этим – вообще анекдот… Цены-то заморозили – но всякую роскошь выпускать никто не запретил. Потому ситуация получилась такая же, как и накануне революции… Как тогда изумительно высказалась, кажется, Мария-Антуанетта… «У них нет хлеба? Так пусть едят пирожные!» Ага…). А где ингредиенты для всего этого доставать? И в результате – несмотря на усердно работающую гильотину и всеобщую нехватку ПРОСТОГО хлеба, вовсю расцвел черный рынок и бартер (который натуральный обмен, если кто не помнит…).

Все это, в общем, азы… Я не экономист.

Но и того, что я знал, было достаточно, чтобы понять: ЗАРАБАТЫВАТЬ тут нельзя. Тем более – пытаться зарабатывать производством чего бы то ни было. Кроме военной продукции, конечно… Но кто меня пустит эту продукцию производить?! То есть можно, например, пулю Минье изобрести… Но что я с того буду иметь? Спасибо, может быть, и скажут. Но если я эту пулю принесу в военный Комитет или даже пусть тому же Баррасу – что из этого получится? Обри меня просто выгонит. А Баррас, скорей всего, отправит на экспертизу… К кому-нибудь… И в любом случае мне придется доказывать, что я не верблюд – в смысле доказывать необходимость этого нововведения… А идея настолько проста, что украсть ее – не фиг делать. И украдут обязательно. И останусь я, как это хорошо сформулировал Незнайка у Носова: «С топором вместо штанов!»

То есть: нормально работать здесь нельзя.

Можно только спекулировать.

А вот тут уже начинаются трудности…

2

Замок всеми забыт… и навеки укрыт…

Нет. Не то что-то…

Замок мохом покрыт? Ага: есть на Волге утес – диким мохом порос, блин!..

Замок спит, позабыт… И надежно укрыт… Под плащом из зеленых побегов? Ну… Нет – опять не то чего-то!..

Замок… бу-бу, бу-бу, бу-бу-бу, бу-бу-бу!..

Чего я делаю? Плагиатом занимаюсь. Перевожу Высоцкого на французский. Пятый день уже сижу – мучаюсь… Потому что есть нечего. А тут такая шабашка подвернулась… В общем, довольно случайно получилось. Попал я на посиделки у Тальма в театре… Ну, собрались они там после спектакля. А меня Тальма подвезти пообещал – уж, видимо, сильно я бледно выглядел – ну и затащил подождать немного. А тут – междусобойчик. Ну и пригласили дистрофика подкормиться – актеры народ не жадный. Да, в общем, и не бедный… Ну, ясен пень – к толпе статистов это не относится, но к ведущим – в полной мере. У каждого свой дом, слуги, карета – знаменитые ж люди! У Тальма – особняк шикарный на улице Шантерен с садом, кучей лакеев и приличным «гаражом», в смысле конюшней. Там его жена политический салон держит – ясен перец, не в конюшне, а в особняке – для весьма высоких персон… Что, впрочем, не мешает господам актерам – и актрисам – иногда вот так после работы посидеть в чисто своем кругу. Попросту, без чинов, так сказать… Покалякать за жизнь. А покалякать им, в общем, было о чем.

Ибо для театра Тальма настали трудные времена…

Причем это еще мягко сказано. Театр-то был якобинский. Отколовшийся в начале революции от старого Королевского театра, не желавшего играть для третьего сословия. А Тальма решительно начал ставить пьесы нового репертуара и тем снискал бешеную популярность. Господи боже – чего они там только не играли! Один «Страшный суд над королями» чего стоит! Я ее не видел – ну, Наполеон, конечно, – поскольку в то время геройствовал на юге, но текст читал… Чистая фантастика. Там разыгрывалась ситуация из недалекого победного будущего, когда санкюлоты восторжествовали во всей Европе… Ага… И свезли на некий необитаемый остров – в ссылку – всех своих королей. Включая Екатерину II и Папу Римского. Ну и эта ссыльная братия там на острове вела себя очень не по-королевски: дрались, скандалили, воровали друг у друга… В конце концов в финале все погибли в извержении проснувшегося вулкана… Я когда про эту пьесу узнал – из памяти Наполеона, естественно, – испытал очень сильное ощущение дежавю – как бы на двести лет обратно к себе вперед перенесся: сколько было таких пьес, книг, фильмов… А началось, оказывается, еще вон когда!.. Впрочем, у театра и название было соответствующее: Театр Революции! Публике страшно нравилось… И Конвенту якобинскому тоже. Хотя под конец уже только сверхпопулярность Тальма у народа спасла его от ареста за якобы участие в заговоре против этого самого народа… Оксюморон, блин… А тут и термидор подоспел.

Ну и – пошел откат. В театре сменилась публика… Вместо революционных санкюлотов зрительные залы теперь заполняли те самые мускадены: ну, которые даже картавили специально – только бы букву «эр» не выговаривать… И ходили они в «Теат’ ‘Эволюции» исключительно, чтобы освистывать этих бывших революционеров. И требовать от них играть пьесы про благородных дворян, королей и священников, а также обязательно про отвратительных и мерзких кровавых террористов – каковым словом, напомню, тогда называли именно якобинцев, получающих в финале по заслугам. Ну а для пущей демонстрации того, кто теперь в доме хозяин, новообразовавшаяся «золотая молодежь» заставляла актеров персонально проявлять патриотизм к новой эпохе. Например, во время спектакля от кого-нибудь требовали исполнить не так давно появившуюся «антимарсельезу» – песню «Пробуждение народа». Даже Тальма этого не избежал. Но ему еще повезло: он просто прочел ее как стихи, стоя у рампы. Да еще сумел сымпровизировать краткую речь, совершенно успокоившую разошедшихся патриотов. После чего продолжил представление. Не такому известному и не столь талантливому актеру Фузилю пришлось петь ее, стоя на коленях… По причине того, что в якобинские времена Фузиль был не просто артистом, но и деятельным функционером якобинского Конвента. И отличился в подавлении Лионского восстания – так что, пожалуй, он тоже еще легко отделался: лишь выкриками из зала: «Долой убийцу! К черту палача!» А вот вторую по величине после Тальма звезду театра – Дюгазона – едва не закололи прямо на сцене, когда он отказался петь «Пробуждение…» Бывший одно время адъютантом Сантерра – командующего парижской Национальной гвардией (ничего так, да? Вообще парижские актеры очень даже проявили себя во время революции. Не только в Париже лицедействовали – они и на фронт с выступлениями ездили, добровольцами на войну уходили. И политиками были известными – ну вот Колло д’Эрбуа, например, усмиритель Лиона. Так что палец им в рот лучше было не класть… Тот же Тальма, имея жуткую близорукость, еще в самом начале революции стрелялся на дуэли со своим политическим противником…) – и отнюдь не робкого десятка, Дюгазон швырнул в зал парик на крики зрителей. После чего несколько из них с обнаженными шпагами кинулись на сцену, и только вмешательство других актеров предотвратило кровопролитие…

И так практически на всех представлениях – и чем дальше, тем хуже.

Правда, объективности ради стоит отметить, что мускадены были не шибко оригинальны… Ибо точно тем же самым на протяжении нескольких лет перед ними в парижских театрах занимались санкюлоты. Когда требовали играть революционные пьесы. Ну, вот так вот… История, как известно, довольно часто ходит кругами. Набредая на свои же собственные следы…

3

Короче – у актеров Театра Революции возникла немалая проблема…

Им надо было как-то оправдаться перед новой публикой, чтобы банально не прогореть. Да и с властью подружиться тоже. Чтобы иметь крышу от наездов новых патриотов. Прогнуться, в общем…

Вот они и искали способы. Для чего, собственно, тоже и собрались в этот раз… И не Наполеону было их за это осуждать. Ибо сам он после термидора весьма решительно заклеймил Робеспьера в официальном письме – именно с целью отмежеваться. Не помогло вот только. Все равно посадили… Знакомое дело, да…

Причем направлений было два. Во-первых, сменить репертуар на более подходящий. С чем, как ни странно, получились нехилые трудности. Поскольку играть то, от чего они ушли из Королевского театра, им было профессионально невмоготу. А чего-то, что подходило бы к их стилю игры, никто из авторов новой, термидорианской, волны предложить не мог, потому что не умел. Поэтому то, что они сейчас ставили, – по местным меркам не такие уж и плохие вещи – выходило у них ни то ни се и хороших сборов не давало… Во-вторых же… Во-вторых, можно было прогибаться перед новыми хозяевами жизни персонально. И как раз по такому поводу они в этот раз и собрались. Ажно сам господин Тальен устраивал костюмированный бал с элементами театральной постановки для развлечения гостей. Вот туда немалая часть труппы и намылилась. Какие-то сцены из рыцарских времен – Тристан, Изольда, Роланд и тому подобное… Декорации. Костюмы. Роли… И как так получилось – ну это я уже потом сообразил, что с голодухи не рассчитал, сколько я выпить могу, сам не пойму, но встрял я в это обсуждение… Тальма, собака, втравил!.. Я помню, хоть был и пьяный! В общем, как известно: слово за слово, чем-то там по столу… Я и опомниться не успел, как оказалось, что я им обещаю к этим сценкам написать балладу! Из рыцарских времен! Правда, за приличные деньги, к чести господ актеров сказать… Мне бы отказаться! Но пьяному – море по колено! Да еще артистки тут же визжат, умоляют… Уж не знаю, чего им так разохотилось, но насели они все на меня крепко. Даже прима… Все-таки, думаю, здесь без Тальма не обошлось. Гада такого!.. Он ведь знал, что Наполеон пописывает… Согласился, дурак! Вот, теперь корячусь…