Читать книгу Роковая ошибка - Александр Романов - Страница 5

– Пойдем же быстрее! Смотри как здесь замечательно! – воскликнул Дима, увлекая Лену за собой в парк. Всего за несколько мгновений он поддался незримому, неосязаемому чувству того, что уже где-то видел ее: так сильно знакомым ему казался ее смех, ее движения и голос. Не отдавая душе отчет, его сердце словно ждало эту девушку, а само свидание казалось ему столь ожидаемым, что он никак не мог отделаться от мысли о том, что все, что происходит, решительным образом обязательно должно было бы произойти, словно это было предначертано самой судьбою.

Над их головами проплыла железная кованая арка, и перед глазами предстала сказочная картина: ухоженная, будто руками любящей матери, зеленая газонная трава стелилась вдоль аллеи, высокие и размашистые деревья, вносившие дополнительную, неповторимую красоту, росли по обе стороны дорожек из разноцветных плиточек. Рядом с входом сновали десятки белых голубей, быстро склевывающих разброшенные крошки. За красными круглыми столиками кафе, неспешно потягивая охлаждающие напитки, шумели молодые люди. В воздухе стоял устойчивый запах леденцов и свежескошенной зелени. Все скамейки, конечно же, оказались занятыми. Дима взял ее за руку, и они зашагали вперед сквозь изумрудную аллею из пушистых деревьев и кустарников.

Сначала их разговор получался слегка скованным. Они совсем еще не знали друг друга.

Дима боялся полностью раскрывать все свои сокровенные тайны, Лена стеснялась и была отчасти смущена слишком стремительным развитием их отношений. И все же разговор становился все более оживленным. Лена потихоньку начала чувствовать, чем живет и о чем мечтает Дима. Его душа казалась ей бескрайним космосом, таившим в себе огромную бездну нескончаемых загадок и неизведанных уголков, которые ее так и подмывало исследовать.

– Знаешь, что мне в тебе нравится? – заговорила она после небольшой паузы.

– Что? – Дмитрий вопросительно посмотрел на нее.

– Твоя разносторонность. Наверное, с тобой никогда не бывает скучно!?

– Я стараюсь.

– Откуда все это берется? Вся твоя энергия?

– Сам иногда задаю себе этот вопрос. Наверное, таким родился. Бабушка и дедушка всегда говорили, что у меня скрытый моторчик. Я вечно везде совал свой нос, – он повернул голову к Лене и ухмыльнулся.

Это был его обычный мимический жест, но она поймала себя на мысли, что он чем-то насторожил ее. Ухмылка была очень дружественной и все же чем-то необъяснимо отталкивала ее. Они молчали некоторое время, и чтобы эта пауза не переросла в недосказанность, Лена решила перехватить инициативу в разговоре.

– Раз ты такой разносторонний, как насчет дискотеки?

Дима воспроизвел гримасу сомнения, и теперь уже Лена вопросительно и немного игриво посмотрела на него:

– Неужели трусишь? Никогда не танцевал?

– Нет, что ты! – гордо и напыщенно парировал он, – наоборот, мне очень интересно.

Неизвестно кого он пытался обмануть в этот момент. Для него самого было очевидно, что все его естество противилось любым быстрым ритмичным движеньям, в особенности тем, которые неизбежно практиковались на современных дискотеках. Он всегда чувствовал себя чужим на подобных мероприятиях. В глубине души его раздражало в них абсолютно все: публика, манеры, ужасная музыка, нелепые движения конечностями. Но ему так не хотелось показаться старомодным и выглядеть стариком на фоне этой дышащей жизнью прелестной девушки, что вскоре он все же выдавил из себя:

– Почему бы и нет! Конечно, сходим!

– Только мне нужно будет еще успеть в…

– Так я заеду за тобой. Скажи, во сколько и куда?

– Нет… нет. Это личное. Нужно привести себя в порядок.

– Это так необходимо для подобного мероприятия? – Дмитрий не мог сдержаться от сарказма.

– Не становись занудой, ты еще молодой. В десять вечера. Вот адрес, – она протянула ему зеленую визитку клуба с названием улицы и номером дома.

Они сделали еще пару кругов вокруг великолепного сада, обходя аккуратно разбитые полоски из ирисов и роз по четко уложенным, расчерченным как по линейке насыпным дорожкам.

Было сложно не заметить, как на них оглядывались прохожие. Они были замечательной парой и очень подходили друг другу. Он – элегантен и галантен, она мила и привлекательна. Со стороны иногда даже казалось, что они были чем-то похожи внешне. В их лицах царило спокойствие, уверенность и умиротворенность. Они рассказывали друг другу свои любимые анекдоты, вспоминали смешные истории из своего детства, вместе улыбались сложностям, которые когда-то казались им непреодолимыми проблемами.

– Представляешь! У меня вот какой случай был, – начал свою историю Дима, когда снова подошел его черед делиться воспоминаниями из детства. – Пошли мы как-то с отцом в бассейн. Лет семь, наверное, мне было. Папа у меня прыгает с самого большого трамплина, тот что почти у самой крыши бассейна… Все на него смотрят… Кажется даже плавающие остановились и замерли на водяной глади. И он в воду как прыгнет. Весь бассейн хлопает, радуется. Думаешь, конец истории? Не тут-то было. Папа берет меня и тоже на трехметровый трамплин ставит – вот, мол, мой сынишка посмотрите, тоже так может… Неудобно мне стало. Делать нечего. Подхожу я к самому краю… Так страшно стало, аж голова кружиться начала. А папа мне: – «Не прыгнешь – опозоримся, прыгнешь – три пачки мороженого».

– Вот это я понимаю, мотивация, – засмеялась Лена, щелкнув большим и безымянным пальцем (жестом, которым она так любила щеголять) – и что, прыгнул?

– Прыгнуть-то прыгнул… Но смешное дальше. Мама, оказывается, пораньше с работы освободилась. Пришла в бассейн и вместе с бабушками других детей на это зрелище через огромное стекло на втором этаже смотрит. Коленки затряслись, а душа в пятки ушла. Я на краю стаю. Бабушки вокруг мамы заволновались, притихли, закрывая обе щеки руками, все на меня смотрят. И тут я прыгаю… Мама молчит в ужасе, бабушки вокруг нее как закричат: «Матерь божья! Что ж делается-то! Куда же мать смотрит?!»

Лена закатилась смехом так, что невольно заулыбались даже прохожие.

Два часа прогулки пролетели, как пара минут, да и могло ли быть иначе на первом свидании. Не зря ведь говорят, что жить надо так, как будто ты сейчас должен проститься с жизнью, как будто время, оставленное тебе, есть неожиданный подарок и не относись к жизни слишком серьезно, живым тебе из нее все равно не выбраться.

Они медленно приблизились к палатке с мороженым.

– Хочешь, перекусим? – предложил Дима.

– Давай эскимо! А ты тоже будешь?

– Шоколад не люблю, – темпераментно ответил Дима, – я лучше какое-нибудь ягодное!

– Не любишь шоколад? Моя мама говорит: – «Шоколад – это не вопрос жизни и смерти, это гораздо важнее!» Мы, девушки, без него просто не можем…

– Да уж наслышан. Он вам тонус повышает, и сразу жить хочется дальше, да?

– Точно. Ты проницательный, – улыбнулась Лена.

Они взяли по брикетику и продолжили прогулку. Внезапно Лена остановилась у невысоких кустов с крупными красными ягодами.

– Неужели смородина? Посмотри, какая прелесть! Редко сейчас в парках ее встретишь, – она сорвала пару гроздей и протянула Дмитрию. Он взял их, едва коснувшись ее ладони.

– Мне нравится красная, а вот черная нет.

– Почему же? Она сладкая и из нее получается замечательное варенье.

– Вот именно, поэтому и не люблю, – улыбнулся Дмитрий, и на его щеках появились симпатичные ямочки.

– Серьезно? И что же такого плохого в варенье?

– Слишком приторно.

– Так это же хорошо – подсластишь свою жизнь!

– Она у меня не такая уж плохая, чтобы подслащивать. Я вообще сладкого почти не ем.

– Какой ты забавный… редкий экземпляр, – Лена кокетливо улыбнулась.

Неожиданно из-за кустов показалась большая лошадиная голова. Лена, стоящая спиной не могла ее заметить, и лишь когда та приблизилась к ее руке с гроздями смородины, Лена отскочила от удивления и неожиданно оказалась в объятиях Димы. Он закрыл ее своими мужественными руками. Ее ладони оказались на его плечах, волосы слегка закрыли изящные щеки, а добрые и выразительные глаза были устремлены прямо на него. Объятие оказалось таким чувственным, трогательным и в тоже время необычно трепетным. Он почувствовал тонкий, божественно утонченный аромат ее духов. Дмитрий обожал этот компромисс изысканности и разумного употребления. Эти нежнейшие, почти музыкальные ландышевые нотки как будто парили вокруг своей хозяйки, она же лишь ловко дирижировала этими цветочными мелодиями. Казалось, что запах исходил от самой ее кожи и был таким ненавязчивым, и в тоже время притягательно сладким.

– Извини, – тихо, словно мурлыкая, прошептала Лена и перевернулась, не покидая его объятий, – я ее не видела! Какая красавица!

– Действительно. Симпатичная… – Дима продолжал держать Лену в своих объятиях, ее спина и, обласканная солнцем шея плотно прилегали к нему, и было заметно, что ей не хотелось покидать пределы обвивающих ее рук.

Черная лошадиная голова с аккуратно расчесанной выделяющейся на общем фоне белой холкой продолжала внимательно смотреть на них. Они подошли ближе и не удержавшись, нежно погладили ее. Лошадка смешно фыркнула, замахала гривой, и Лена, сделав пару шагов назад, снова оказалась в объятиях Димы. По ее спине заиграл озорной холодок.

– Дим! Она смеется?

– Может просто чихает!

Они отошли от кустов смородины и размеренными шагами продолжали движение. Дальше дорога раздваивалась. Вилявшая между деревьями и кустарниками тропинка, ведущая налево, словно искрилась в пылких солнечных лучах; разливающийся здесь свет озарял все вокруг так сильно, что казалось, эта дорожка ведет прямо в рай. Замечтавшийся и зачарованный этой красотой Дима ускорил шаг и в тот же момент неожиданно подскользнулся на брошенном кем-то мокром целлофановом пакете, в неловком движении он все же успел подставить левую руку и не запачкать брюки. Это было так похоже на него: в порывах своей задумчивости или восхищения от увиденного он часто утрачивал внимание и становился рассеянным.

– Осторожнее, мечтатель! – улыбнулась Лена, подбегая помочь ему встать и протягивая руку.

– Царапина! Шрамы украшают мужчину!

– Шрамы!? Смеешься!? У тебя и царапины, наверное, на руке нет! – достав из сумочки влажную салфетку, она нежно провела ею по его ладони. В этот момент Дима испытал прилив чувственного возбуждения. Ее сдобренные прозрачным, душистым кремом руки, сжимали его ладонь так ласково, так мягко, словно через это бархатное прикосновение растекалась любовная серенада. Их взгляды встретились вновь. Лена на мгновение наклонила голову и, прищурив свои блестящие глаза, слегка заигрывающе оглядела его.

Залитая светом тропинка встретила их божественной тишиной, лишь изредка прерываемой пением птиц и шуршанием листьев, которые всеми силами старались удержаться на ветках, не поддаваться ветреным порывам.

Дальше тропинка заканчивалась, и начинались густые дебри, напоминавшие настоящий лес. В Москве в последнее время оставалось все меньше подобных островков зелени, и поэтому все жители района при первой же возможности старались выкроить минутки и насладиться целебной атмосферой, которая подобно завораживающему покрывалу, окутывала здесь все вокруг. Тонущий в обильной зелени парк обладал своим собственным волшебным духом, и люди, заходившие в него и находившие приют под пышными кронам благодетельных деревьев, становились добрее, отзывчивее и приветливее. Здесь природа творила настоящие чудеса, исцеляя своими невидимыми руками измученные человеческие души.

В десять вечера Дима уже ожидал Лену в условленном месте. Он бросил беглый пренебрежительный взгляд на неоновую вывеску ночного клуба, из которого уже доносились бешеные дискотечные ритмы.

– Скучаем? – пожевывая лимонную жвачку, произнесла подошедшая к нему сзади, Лена.

Одета она была откровенно и нужно признать весьма вызывающе. Ее живот был едва прикрыт красным топиком, на пупке красовалась большая сережка.

– Не знал, что ты носишь эти …

– С шестнадцати лет. Папу попросила – он поддался, а мама потом чуть не убила нас обоих, – засмеялась она.

– И правильно сделала! Может, не стоило?

Лена грозно насупилась, явно не ожидая такого откровенно резкого комментария. Она предполагала, что воспитание Димы было весьма консервативным, но не думала, что настолько, чтобы позволить себе подобную критику.

– В каком смысле… “может, не стоило?”

– Потом ведь все равно снимать… не вечно же с нею ходить – попытался капитулировать Дима, почувствовав, что его комментарий оказался настолько неприятен ей.

– Когда буду бабушкой, вот тогда и сниму, а пока эта вещь весьма эффективно притягивает современных молодых людей.

Это был своеобразный поединок обидных слов. Никто из них не понимал, откуда пошла это ненужная словесная перестрелка.

– А разве тебе нужно искать?

Она приблизилась к нему и нежно провела ладонью по его подбородку.

– Нет, у меня же такой замечательный спутник.

– Конечно! – успокоившись, улыбнулся Дима.

Они вошли внутрь, взявшись за руки. Их стили совершенно не подходили друг другу. На Диме была консервативная тройка с черной жилеткой и темно-голубым галстуком поверх белоснежной рубашки.

Внутреннее убранство клуба слегка шокировало Диму. Стены клуба были исписаны ужасными, иногда даже настолько пошлыми рисунками, что ему было сложно определиться, что больше входило в конфликт с его привычками – непрофессионализм художников или выбранные сюжеты. Верхнего света не было предусмотрено, и все освещение заключалось лишь в расставленных по углам миниатюрных красных лампах. Света от них было явно недостаточно, потому как вся атмосфера, вдобавок ко всему, была заполнена еще и едким сигаретным дымом. Молодежная музыка звучала из всех углов, и многочисленные прокуренные парочки усиленно тряслись, стараясь попадать в ритм. Не успели они пройти и пяти шагов, как к ним подошел официант.

– Курите?

– Здравствуйте! – ответил Дима, специально пытаясь указать молодому человеку на его невоспитанность. – Мы не курим и боюсь, в таких условиях, вам будет сложновато подобрать для нас спокойный уголок, – Дмитрий бросил взгляд в центр смежного малого зала, где были расставлены четыре бильярдных стола.

– Следуйте за мной! – молодой официант знаком показал им, куда нужно пройти.

Они стали проходить сквозь толпу людей. Его наряд открыто диссонировал с одеждой других молодых людей. Справа извивался худой стиляга в кожаных черных брюках и синей жилетке, надетой поверх красной майки, слева – накаченный подросток в рваных джинсах и оранжевой футболке. Девушки кружились вокруг них нескончаемым потоком миниюбок и разноцветных колготок, а где-то вдалеке раздавались звуки бьющегося стекла. Наконец, более или менее спокойное место было найдено, и Дима учтивым движением отодвинул стул от столика и пригласил Лену присесть.

– Очень мило! – Лена села за стол, и стоящий перед ней Дима получил необычный угол обзора ее фигуры. Топик был единственным, что скрывало ее подтянутую грудь. Как и любому мужчине, ему было нелегко оторвать взгляд от этого зрелища. Наверное, он так и застыл бы на несколько минут, получая удовольствие от вида выдававшихся форм, если бы не вмешавшийся официант.

– Ваш заказ? – осведомился он, протянув меню, уместившееся всего на одном листочке. – У нас сегодня отличное пиво.

– Терпеть не могу пиво, – прошептал Дима.

– Свежевыжатый апельсиновый сок, – в один голос произнесли они неожиданно для себя.

– О! Репетировали? – улыбнулся официант.

– Нет! – игриво улыбнулась Лена. Мы просто идеально понимаем друг друга. Дима немного поджал губы и кивком головы подтвердил ее утверждение.

– Значит, только два сока?

– Пока да!

– Хорошо! – официант уже повернулся, чтобы уйти, но Дима аккуратным движением приостановил его.

– И еще, любезнейший, можно ли здесь попросить поставить, – он засмущался и дополнил – свою музыку! У меня с собой …

– Нет, – оборвал его официант. – Здесь танцуют под такую музыку, которая нравится всем.

– Ясно… – не стал настаивать Дима, понимая, что порядок есть порядок.

Официант удалился, и их взгляды с Леной снова пересеклись.

– В Тулу со своим самоваром не ездят. Да не бойся. Не так все страшно! Главное – ритмичные движения и поближе друг к другу, – спокойно произнесла она, легким движением руки поправляя прическу.

Дима снова поймал ее взгляд и невольно погрузился в бесконечную бездну чувств, которые неожиданно рождались в глубине его души каждый раз, когда он внимательно разглядывал ее лицо. Лена широко улыбнулась, догадываясь о том, что он в очередной раз попал в сети ее пленяющего обаяния. Дима не мог оторвать взгляда от ее выразительных глаз, нежной, как бархат кожи, утонченного изгиба шеи. Удивительно, как весь этот океан очарования околдовал его. Обычно такой практичный и сосредоточенный, он растерялся. Обычно такой разговорчивый – подле нее он становился молчаливым.

Внезапно заиграла новая мелодия. Хотя эту музыку с большой натяжкой можно было бы назвать мелодичной. Скорее она напоминала разрозненные звуки, наложенные на безумный ударный аккомпанемент.

– Пойдем же! – Лена взяла его за руку и увлекла за собой к танцполу.

Дима был явно не готов к такому непростому испытанию. Музыкой и танцами он раньше серьезно не занимался, и поэтому его движения часто не попадали в ритм и иногда выглядели нелепо. И все же он старался, как мог. Так они и протанцевали две-три быстрые песни. Вскоре танец был завершен, они снова присели за столик, и в порыве жажды прильнули к бокалам с апельсиновым соком.

– Видишь, все же, как у нас много общего. Я тоже очень люблю апельсиновый, а еще яблочный и вишневый, – сказала Лена, пытаясь отдышаться от активного танца, и отвлечь Диму от грустных мыслей о своем слегка неудавшемся танце.

В этот момент, на удивление, заиграла романтическая музыка, и к Лене неожиданно подошел вульгарно выглядящий культурист, словно с набитыми ватой плечами и грудью. Рост его был едва ли больше, чем у Лены, из-за этого его комплекция больше походила на шкафообразную, его майка была как будто специально куплена на размер меньше и облегала так, что на его теле был виден каждый накаченный кубик. Черная бандана делала его образ еще более колоритным и одновременно с этим, нахальным и грубоватым.

– Интересно, свою пятую точку он тоже накачивал стероидами? – подумал Дима, но естественно из тактичности решил не озвучивать свое подозрение.

– Танцуете? – спросил здоровяк. В его речи отчетливо чувствовался восточный акцент.

Елена воспитанно перевела взгляд на Диму, как бы спрашивая его разрешения.

Дима уже был готов отказать, но вежливый жест Лены дезориентировал и разоружил его, он невольно кивнул головой, и ровно в тот же миг его захлестнули волны смешанных чувств, доминанту в которых захватывало то льстившее его самолюбию осознание того, что именно он был единственным спутником этой прекрасной девушки, то порывы безудержной ревности, разрывавшие на части его еще не закаленное в любовных интригах сердце.

Следующие шесть минут стали самыми тяжелыми для него за последние годы. Согласившись пойти на дискотеку, он представлял именно такой танец с Еленой. Трогательная и мелодичная музыка, их объятия, грациозные движения. Он представлял, как будет держать ее в своих руках, созерцать ее кокетливые глаза, читать в них ее желание быть ближе к нему. И вот, все эти грезы рассыпались на его глазах буквально с каждым ритмом их танца, мужчина прижимал ее все сильнее. Танцевать хорошо он тоже не умел, но в эти медленные ритмы могла бы попасть даже обезьяна, и самым ужасным было то, что рядом с Леной каждый мужчина выглядел принцем. Дима сидел всего в нескольких метрах от них, оставаясь зрителем на этом недоступном танцполе. Она была так увлечена танцем, что даже не смотрела на него, и пальцы на его правой руке бесконтрольно, инстинктивно сжались в кулак. Дима застыл в этой позе, его глаза, не моргая, смотрели на танцующую пару, губы сами собой поджались. Разнотипные чувства разрывали его на части. Разочарование, обида, злость боролись с неприязнью и апатией. Каждая секунда их танца затягивалась на час. Он несколько раз порывался встать, но тут же садился вновь. Было бесконечно тяжело чувствовать себя изгоем на этом празднике жизни. Спустя целую вечность это омерзительное для него действо подошло к концу. Лена попыталась отойти, но культурист притянул ее к себе сильной рукой и попытался поцеловать. Она увильнула, и поцелуй пришелся на ее щеку. Дима закрыл глаза, его душа скорчилась от страшной боли, а склоненное лицо застыло в пасмурном унынии. Наконец Лена вырвалась из объятий мужчины.

Она присела рядом с Димой, не проронив ни слова, выпила остатки сока и посмотрела на него. Его глаза заметно погрустнели и наполнились омутом печали.

– Следующий танец – наш! – попыталась взбодрить его Лена.

Дима промолчал и лишь снова опустил глаза.

– Ну что ты обижаешься… это обычный танец, – она несколько раз кокетливо моргнула.

– Я не хочу больше танцевать! Я совсем забыл, сегодня вечером у меня важная встреча.

Он церемонно встал, вытащив из кармана пиджака телефон и, протяжно вздохнув, направился к выходу. Мысли его ползли без связи, а сердце несмолкаемыми усиливающимися ударами так и норовило выпрыгнуть наружу.

Напрасно люди считают, что женщины более чувственные создания, чем мужчины. Дима входил как раз в это редко встречающееся количество молодых людей, которые все принимали близко к сердцу. Они могут не показывать это внешне, они не кричат, не плачут, не бьют тарелок, а просто замыкаются в себе. В глубине души их боль ничуть не меньше той, что испытывают женщины при обидах.

Лена не стала преследовать его и дала ему выйти на свежий воздух, полагая, что он охладится и через некоторое время вернется к ней.

Этого не случилось. Через пять минут она выбежала на улицу. Димы не было. Она огляделась вокруг и, прислонив руку ко рту, опечаленно опустила голову.