Читать книгу Рыбацкое счастье - Александр Ромашков - Страница 7

Легкий морозец, безветрие… Хруст снега под валенками на дороге к заветным ледяным полянам на озерах и ериках. Ожидание первой поклевки. Ни с чем не сравнимый азарт зимней рыбалки… Вот только начинается она несколько раньше, с бесчисленных и неповторимых рыбацких историй, рассказанных в кругу рыболовов в тряских «уазиках», «нивах» или пригородных поездах.

Уже много лет в местной прессе, а чаще «непечатным» словом ругают рыболовы-подледники руководителей местного отделения железной дороги. Только с их одобрения и в будни, и в выходные в разгар зимней рыбацкой лихорадки в три часа ночи десятки и сотни возбужденных бессонницей мужиков с пешнями и ледорубами наперевес штурмуют два (!) вагона поезда Волгоград – Морозовск. После Волгограда-11 на полках и в проходах «рыбовоза» становится и вовсе тесно. Наверное, так чувствуют себя плотва и окуни в рыбацком ящике после хорошего клева на Карповском или Цимлянском водохранилищах.

Но вот где-то к станции им. Максима Горького, а проще «максимке», посадочные страсти потихоньку успокаиваются. Уже кто-то захрапел на верхних полках. Другие достали из рюкзаков заветные фляжки, вспомнили времена, когда рыба водилась и сама на пустой крючок вешалась. Каких только историй не услышишь за два-три часа дороги!

В очередной раз мой приятель рассказывает окружающим «страшную историю» про кабана, который вышел на «нас с Михалычем из зарослей камыша и с минуту думал, рвать ли нас на части или уйти в чащу». С каждым разом узнаю от рассказчика все новые и новые подробности, с которыми матерый вепрь вырастал в размерах так же, как и его клыки и дыбом стоящая рыжая щетина.

Не скрою, был случай лет пять назад в пойме, когда от нас пробежал в полусотне шагов дикий кабан, но признаюсь, налитых кровью свирепых глаз не рассмотрел.

Вспомнили другие рыбацкие случаи. Не забыли про «утопленников».

– Помнится, по последнему льду ловили, – рассказывает другой. – Конец марта, солнце припекает… Оторвал взгляд от лунки – гляжу – голый человек ко мне по льду идет. Рановато, думаю, купальный сезон открыл. Потом уж сообразил, что это Петрович из нашей компании. Хорошо, что у берега провалился. Скинул одежду и бегом к машине. Ничего, водкой и чаем отогрели…

Разговор перешел на рыбу, уловистые мормышки, блесны и прочие железки, названные рыбацким людом «чертиками», «ваучерами» и даже «Чубайсами».

– А я вот прошлой зимой камбалу поймал, – отозвался только что дремавший в углу старичок.

– Ну, дед, это ты загнул… Или на моря какие ездил?

– Да нет, – продолжал с серьезным видом дед. – Вот здесь, под Ильевкой и добыл. Мы втроем тогда на машине приехали. Двоим и повезло: небольшие, правда, камбалешки, грамм по триста будут. Морской улов наши старухи обнаружили, когда им пакеты с рыбой отдали. Пришлось врать, что не только камбала, но и хек в Карповское водохранилище зашел. Экология, мол, мутация-миграция… А вот на следующей рыбалке уже мы с Кузьмичом нашему молодому шутнику кое-что в рюкзак подложили. Да, похоже, перегнули палку: жена запретила всякие рыбалки, дело едва до развода не дошло…

– А что в мешке-то жена нашла?

Но старик уже не слышал. Поезд тормозил у Кривой Музги. И дед вместе с такими же неугомонными и неунывающими рыболовами заспешил на выход, в морозное утро, к заветным местам подледной рыбалки.

В Волго-Ахтубинской пойме