Читать книгу Метафизика власти - Александр Рубцов - Страница 9

С имиджем нужно что-то срочно делать: сковороды с испорченным покрытием обычно выбрасывают

В предыдущей статье из серии о легитимности речь шла о государстве как миротворце, усмиряющем «войну всех против всех». Преодоление побоища «лихих 90-х» – мифология великого деяния лидера нации. Однако судьба путинской харизмы – отдельная тема со своими ответвлениями и скелетами в шкафу.

Путин как не-Ельцин

У Макса Вебера харизма – один из видов легитимации власти наряду с традицией и формально-рациональной процедурой. Процедуре у нас всегда следовали, мягко говоря, без фанатизма, а традиция имеет настолько «рваный» вид, что скорее убеждает в обратном: власти вообще свойственно то и дело рушиться и учреждаться заново на руинах. Отсюда особые ставки на харизматику, тем более естественную в культуре инстинктивной персонификации власти.

На орбиту Путина вывели не без силы образа и чувства – люди тогда все же проголосовали. Однако тоска по мускулистому преемнику нагнеталась расслабленным фоном самого Ельцина, заработавшегося с документами. Это была симпатия «от противного», от антихаризмы: Путин как не-Ельцин. Сам кандидат был типичный who is?, но уже была атмосфера ожидания чего-то дееспособного. Работала этимология слова: древнегреческое charisma означает «милость», «дар». Стартовое признание Путину именно подарили, но не свыше, а свои и ради дела. Фигурант не давал поводов для преклонения, безоговорочного доверия и признания неограниченных или хотя бы сверхординарных возможностей. Но были нормальная энергия и, как тогда казалось, расчетливый выбор Ельцина.

Кстати, Ельцин тоже начинал с простого популизма. К тому же тогда многое назревало – достаточно почитать протоколы Политбюро того времени, беспомощные и близкие к паническим. Однако подлинную харизму Ельцину сделал ГКЧП, а еще раньше руководство КПСС, как никто, умевшее собственными руками взращивать вождей протеста. Но далее эта харизма очень пунктирна и проявляется лишь в чрезвычайных ситуациях, как с Указом 1400.

Два Путина

Популярность лидера нации и далее укреплялась в подарочном исполнении. Многое в этой стабилизации было подготовлено и даже имело место при позднем Ельцине. Путин во многом развил то, что сначала пропагандистски присвоил. Ему в этом не мешали, чтобы не портить игру: в дарении был элемент жертвы.

Затем эта харизма набирает силу, но раздваивается. Путин-1 – благодетель для прикормленного бюджетопоглощающего «большинства», даритель объедков сырьевой ренты; эта его харизма импортная, как и наши «современность» и «стабильность». Путин-2 – покровитель институциональных реформ начала нулевых, надежда реформаторского актива и части либерального крыла, полагавшего, что авторитаризм сможет обуздать среднюю и низовую бюрократию и либерализовать экономику прежде всего для малого, среднего и не сверхкрупного бизнеса. Это миф, что реализация такого курса была обречена по системным причинам. Изнутри было видно, сколь много значили субъективные факторы: недостаток политической воли у одних и банальная продажность других. Но в итоге все же хвост так отрулил собакой, что за несколько лет буквально сменил ей масть и саму породу.

Лицедейство и святость

Тогда же зазвучало слово «сценичен». Хотя ничего особенного в этом актерстве не было, но, видно, очень хотелось аплодировать – соскучились. Поэтому не обращали внимания на то, что каким-то волшебным образом никого тоже сценичного даже из своих рядом и близко не появляется. Та же «харизма от противного»: Ельцин создал для Путина фон – Путин фон вокруг себя просто выжег.

Важный атрибут харизмы – святая вера в непогрешимость. Или, как говорили древние, тефлон. Как известно, вождь не может ошибаться, даже в мелочах! Это просто: за все время правления в адрес вождя не было высказано ни одного критического замечания ни со стороны своих, ни хотя бы в одном из СМИ с приличным охватом аудитории. Ни од-но-го! Зачем тефлон, если вообще ничего не жарить? Поэтому миф о том, что ничего не пристает, – сказка в чистом виде. Несколько острых эфиров – и все тут же пристало бы, как жвачка к кошке, отдираемая, как известно, только с визгом.

Однако рейтинг вовсе не обязательно подрывается компроматом. Есть простая усталость от образа (надоел!), есть объективное снижение темпов при искусственно перегретых ожиданиях – всего лишь «ухудшение улучшения». В начале 2011 г. социология напугала – и началась форсированная накачка харизмы аттракционами покорения всех сред: воздушной, водной… Плюс демонстрация мышц и протезирование тела суперской техникой в атмосфере слияния с животным миром и рыбой. Помогло не слишком, поскольку подлинная харизма, как настоящая любовь, – дар одноразовый: разбил – не склеишь.

В таких ситуациях лишние старания опаснее недоработок. Бросается в глаза наигрыш, и под подозрения попадает сама святость: это зачем же он так старается? Зона недовольства начинает перегреваться и закипать, все более воздействуя на нейтральных и даже лояльных. Наращиваются эффекты антиобаяния, антихаризмы, лишний раз подтверждая, что и в политике от любви до активного неприятия один шаг. Не помогает снова взлететь даже такой подкрылок, как бывший местоблюститель, а ныне премьер, образ и инициативы которого будто специально придуманы оттенять, как когда-то это невольно делал сам Ельцин.

«Смена кожи» и «Огонь по штабам»

Популярные сейчас аналогии с кампаниями массовой расправы над элитами, как когда-то у Сталина, Гитлера или Мао, слишком напрашиваются – и слишком грубы. Это видно хотя бы из сравнения классических вариантов тоталитарной харизмы с остатками харизмы нынешней. Чтобы так массово распоряжаться судьбами, а то и жизнями «лучших» людей страны, надо быть богом или, как минимум, святым, что вряд ли. Поэтому скорее будут одиночные выдирки и показательные репрессии там, где уже не скрыть или сливается особо сильный компромат в ходе внутренней борьбы «окружений».

К тому же в этой новой информационной политике население получает сразу два равноценных сообщения: о начале борьбы с коррупцией – и о самой коррупции, о ее масштабах и статусах. Нетрудно догадаться, на что народ активнее отреагирует и во что прежде поверит: в то, что вот именно теперь за коррупцию взялись системно и всерьез, или же в то, что она проела все, вплоть до самого верха, и сорвала все мыслимые ограничители совести, стыда и рассудка. Народ скорее подумает, что бывший министр обороны белая ворона не в том, что замешан, а лишь в том, что попал под раздачу и отдувается за всех, включая… Небольшой перебор в кампании – и компромат любого уровня начнут сливать люди, в сравнении с которыми нынешние оппозиционеры типа Немцова и Милова малые дети.

Еще немного – и от недавней святости ничего не останется. Защитное покрытие уже осыпается вместе с остатками харизмы. Примерно год назад раздался шокирующий свист в борцовском зале; теперь вождя практически освистали на обычно «карманной» пресс-конференции – убийственными и неприлично повторившимися вопросами по антисиротскому закону… С имиджем надо что-то срочно делать: сковороды с испорченным покрытием обычно выбрасывают – говорят, там что-то вредное образуется.

Однако осталась еще «внутренняя харизма»: для себя и для своих. Для себя, чтобы самому держать тонус; для своих, чтобы держать в тонусе окружение, рано или поздно задумывающееся о том, насколько рационально сохранение безоговорочной лояльности в меняющихся условиях. Отсюда кажущаяся абсурдной упертость в самых провальных начинаниях, явно вредящая и делу партии, и самой личной харизме. Это называется «лучше не связываться». Но и такая стимуляция работает лишь до поры – потом только хуже.

Как бы там ни было, уже видно, что ставка на харизматическую доминацию больше не пройдет. Даже если раскручивать популярного Шойгу. Голосование обеспечить можно, но жизнь – это не только выборы. В стране все меньше желающих гоняться за очередным спасителем и все больше ценящих системное и безличностное, но устойчивое, в духе не харизматичного, но железобетонно надежного Кудрина. Это важно для будущего, но будет зависеть от того, какие страты будут выбраны опорными: внушаемая масса или мыслящий актив.

15 марта 2013