Читать книгу Семья волшебников. Том 1 - Александр Рудазов - Страница 3

Добродневный обед был вкусный, но скромный. Настоящее пиршество будет вечером, а сейчас лучше оставить место, не набивать живот заранее. Правда, мама уже вынула штоллен, который приготовила сама, по рецепту родного мира… не Паргорона, а того, другого. Обычного.

– Это рождественский кекс, – сказала она. – На портвейне и сухофруктах.

– Шофакое вофефенфкий? – спросила Астрид, набив рот.

– Р-рождество – это р-религиозный пр-раздник стр-раницы Земля, ее хр-ристианской части! – тут же отвлекся от штоллена Матти. – Они отмечают р-рождение своего демиур-рга, его явления во плоти!

– А, с днем рождения! – сказала Астрид.

– Рождество не сегодня, – пояснила Лахджа. – На Земле сейчас май.

Астрид это ничего не сказало.

– Чо такое май?

– Весенний месяц.

– Сейчас лето… осень… лето… – задумалась Астрид. – Матти, сейчас осень или лето?

– Добр-рый День – это день между летом и осенью!

– Лето, – выбрала Астрид. – Сейчас лето.

– Ну да, а в другом мире – весна.

– Значит, когда наступит зима, можно уйти в другой мир, где будет лето… а когда там будет зима, можно вернуться сюда… и жить всегда в лете…

– Для этого не нужно идти в другой мир, – сказал Дегатти. – Достаточно купить билет на портал и поехать куда-нибудь южнее экватора. Там лето, когда у нас зима. Отрежь еще кусок, и я пойду.

– Куда? – насторожилась Лахджа. – Сегодня ж праздник.

– На ковер к начальству, – вздохнул волшебник.

– Иволгу или Кайкелоне?

– Еще выше. Локателли вызывает. Все из-за тебя, между прочим! Не разносила бы ты игорный зал, сидел бы я дома, пил какао с кексом.

– А… а при чем тут Локателли?.. – опешила Лахджа. – Этим разве не полиция… не Кустодиан занимается?..

– Обычно да. Но твой муж – лауреат премии Бриара. Его судят на более высоком уровне.

– А еще он может говорить о себе в третьем лице, не лопаясь от чувства собственной важности, – сказала Лахджа, надевая платье. – Я с тобой пойду.

– Давай, – неожиданно не стал спорить Майно. – Он как раз просил привести жену. Хочет с тобой познакомиться.

– И я! – забегала вокруг них Астрид. – Я тоже пойду!

– С тобой он тоже хочет познакомиться, – вздохнул Дегатти. – Хотя я не представляю, зачем.

Лахджа быстро собрала все необходимое. В основном туда входило блюдо с кексом.

– Астрид, Астрид, мое золото, оставайся дома, – попросила мама. – Вдруг Юмпла придет чуть раньше, а ты ее не встретишь?

– А она может? – прищурилась Астрид.

– Конечно. Иногда в Добрый День она спускается раньше обычного, ходит среди смертных и испытывает их.

Астрид напряженно задумалась. Пропустить бабушку Юмплу она не хотела. На прошлый Добрый День ей было всего три годика, и она мало что помнила. И теперь, когда она уже взрослая четырехлетняя девочка… но с другой стороны, пропустить Локателли она тоже не хотела. Она его видела по дальнозеркалу, он самый лучший на свете.

Он каждый раз так говорит, а значит, это правда.

– Нет, я пойду, – решительно заявила она.

– Да мы ненадолго, пусть идет, – сказал Дегатти.

– Да что ей там делать… ну ладно…

– А тебе что там делать?

– Ну видимо, теперь следить за Астрид.

В Клеверном Ансамбле Лахджа бывала уже не раз. Сложно там не бывать, живя буквально через дорогу, в общежитии для сотрудников. Тем более, что это одно из самых интересных мест на планете, настоящее средоточие мирового волшебства. Один зверинец чего стоит!..

Лахджу, впрочем, больше интересовал институт Монстрамин. Она даже пыталась брать там частные уроки или хотя бы посещать лекции вольным слушателем. Со вторым проблем не возникло, а вот с первым не получилось, потому что частных уроков в Клеверном Ансамбле не дают. Хочешь полноценно учиться – поступай на общих основаниях. Ты уже взрослый?.. ну извини, ты не успел.

– Технически, Майно, мне сейчас как раз одиннадцать лет… – заметила Лахджа, сверив даты. – Как раз могу поступить в ваш Хогвартс…

– То есть я женат на несовершеннолетней? – скептически посмотрел Майно.

– Нет, я же взрослая. У меня была человеческая жизнь до этого.

– Именно так и скажут в приемной комиссии. А если вдруг в силу юридической казуистики случится так, что они будут засчитывать только демонический возраст, ко мне возникнут вопросы.

Лахджа не могла не признать логику. Да, полностью ей уже тридцать девять… тридцать девять лет, подумать только. Почти сорок. Живи она все еще на Земле, могла бы к этому времени уже чего-то добиться на профессиональном поприще, получить второе образование. Завести семью, пару детей, попутешествовать… а, она все это уже сделала.

Кроме разве что профессионального поприща и второго образования. Его здесь не получить. По крайней мере не в Клеверном Ансамбле.

Несправедливо, вообще-то. Запрет на обучение взрослых имеет смысл, если ты короткоживущее существо, потому что какой смысл тратить время на жалкого смертного, если он все равно скоро помрет? Но у Клеверного Ансамбля свой регламент, и для взрослых у них предусмотрена только магистратура.

К тому же ребенку проще внушить, что теперь он гражданин Мистерии, и его интересы плотно завязаны с интересами Мистерии. Ну и всякое такое, знаете, что не даст кому-то из выпускников преступно основать свою школу.

Правда, к своему удивлению, Лахджа узнала, что зато имеет право преподавать. Будучи фамиллиаром Майно, она официально считалась его автономной частью, и точно так же могла работать в Клеверном Ансамбле. Желательно – в присутствии самого Дегатти, но в крайнем случае можно и отдельно. Пару раз, когда Майно по какой-то причине опаздывал или не мог явиться, он отправлял вместо себя попугая – и Матти читал лекции не хуже хозяина.

Но сегодня Бонадис, Добрый День. Занятия в школах начнутся только через восемь дней, в Доктадис. А пока что продолжаются летние каникулы, и Клеверный Ансамбль пуст и тих. Работают только всякие кружки, проводятся дополнительные занятия для тех, кто не уехал домой, но и это не сегодня. Не во второй половине главного праздника всего Парифата.

Тем не менее, кое-кто из сотрудников был на месте. Кабинет председателя ученого совета – в здании Мистегральда, но Дегатти привычно прошел через Провокатонис, в котором работал. Из некоторых кабинетов доносились звон бокалов, смех и разговоры. Бессемейные волшебники праздновали в кругу коллег и друзей… Дегатти и сам отмечал так, пока не остепенился, не завел жену и ребенка.

– Ну ты не важничай уж так, – подпихнула его локтем Лахджа.

– Хочу и важничаю, – подпихнул ее обратно Майно.

– Ой, какие вы дружные, какие счастливые! – раздался умильный голос. – Такая красивая пара, просто чудо межкромочной любви!

Дегатти натянул дежурную улыбку, поворачиваясь к ректору Апеллиума. Тот с профессиональным интересом таращился на его жену и дочь.

Непонятно, как он сумел подкрасться так незаметно. Коридор-то пуст в оба конца, и каждый шаг отдается эхом. Но Таалей Драмм не просто так возглавляет Апеллиум, институт самых ленивых волшебников. Он лучший призыватель Мистерии после Кайкелоны Чу, обладает многими талантами, так что удивляться не приходится.

Призыватели вообще редко умеют только призывать и больше ничего. Особенно те, что работают с закромочными сущностями – им просто необходимы разные побочные навыки. Мэтр Драмм уже в преклонных годах, ему перевалило за сто семьдесят, но выглядит он лишь чуть старше Дегатти… который, впрочем, тоже стареть не собирается.

Особенно теперь.

– Вот интересно, а бессмертие вы, получается, на двоих делите? – жадно спросил ректор. – Я с научным интересом.

– В некотором роде да, – уклончиво ответил Дегатти. – Но это не одеяло, которое можно натянуть на второго.

– А о моем предложении вы подумали, мэтресс? – обратился теперь прямо к Лахдже Драмм.

– Подумала. И еще подумаю. Хотите кекса?

– Да вы не бойтесь!.. хочу, спасибо. Это же будет чисто учебный контракт, слово вызова никто не узнает! Просто демонстрация для студентов!

Лахджа вздохнула. Ректор Апеллиума начал подкатывать к ней, едва по Клеверному Ансамблю разнеслось, что Дегатти женился на высшей демонице. Таалей Драмм тогда чуть не задохнулся от счастья, потому что им жизненно необходимы такие вот… учебные пособия.

Высший демон, который не проявляет враждебности. Даже если что-то пойдет не так. Даже если ученик в чем-то ошибется. Демон, который не пытается что-то поиметь, не прячет кукиш в кармане, не требует платы… той особой платы, которую никто не хочет платить. Демон, который позволяет себя исследовать, позволяет над собой экспериментировать… впрочем, Лахджа не позволяла.

– Я не хочу, чтобы ваши следующие выпуски тренировались на мне, – повторила она в очередной раз. – Они же тогда запомнят мое имя.

– Ваше имя и так все знают.

– Неполное. А слово вызова я вообще никому не скажу.

– Это будут очень хорошие деньги, – понизил голос Драмм.

– Сколько? – деловито спросил Дегатти.

– Договоримся, коллега. Вы… вы еще раз все обдумайте. Если что, я и с Монстрамином договорюсь. У меня там знакомые есть. Э?.. э?..

Лахджа закусила губу. С козырей зашел, гнусный смертный. Давно с демонами работает, сразу видно.

– Ладно, я… обговорим условия, – неохотно сказала она. – Дневать и ночевать я у вас не собираюсь. И… и потом. Не в ближайшие месяцы.

– Почему?.. а!.. да, конечно, потом, – просиял ректор, с пониманием глядя на Лахджу. – И… вот я пытаюсь понять. Как-то вот спрашивать неудобно… вы же, получается, вайли, так? Полу… полугохеррим, полу… еще какой-то демон?.. Не чисто паргоронский?..

– Нет, я чисто паргоронский, – ответила Лахджа. – Фархеррим.

– Фархеррим?..

– Новый вид.

Таалей Драмм сначала аж рот раскрыл от восторга! Новый вид!.. Новый вид демонов!..

А потом его рот закрылся, и в глазах отразилась паника. Новый вид демонов!.. Высших демонов!.. Совершенно другие существа, о которых ничего не известно! Ни о способностях, ни о методах противодействия, ни схемы призыва!..

– Это… это новость, – хрустнул пальцами он. – Я, признаться, все это время думал, что вы гибрид… я не был готов… Так вы согласны, да?.. Будем вместе работать. На благо Мистерии… и всего смертного мира.

– Это я гибрид! – подала голос Астрид.

– Нет, ты очень милая маленькая девочка, и я буду рад тебя учить, – подмигнул ректор.

– Демон-призыватель?.. – усомнилась Лахджа. – Я вообще пока не уверена, что Астрид к вам поступит…

– Ой, шутки шутите, – хмыкнул Драмм. – У демонов великолепные способности. Конечно, поступит.

– Я не в этом смысле. У нее есть демоническая сила. Зачем ей уловки смертных? Пустая трата времени.

– Все вы так говорите, пока вас… ай, извините! Это профессиональное.

Лахджа с недоумением посмотрела вслед ректору. Тот даже не поздравил их с Добрым Днем. Хотя они его тоже. Какой-то он скользкий…

Он такой и есть. И демонов он ненавидит. Это Кайкелона их призывает и, кажется, не тяготится общением. А Таалей… он бы вас всех подчистую загнал в клетки. Он считает, что хороший демон – это демон-раб. Или демон, пущенный на ингредиенты.

Ну и на кира я тогда согласилась? Скажусь потом больной и откажусь.

Ну да, а он мне потом всю плешь проест. Лахджа, он ректор, член ученого совета, а я… я даже не декан. Я обычный преподаватель.

А почему ты даже не декан? У тебя же премия Бриара?

Вакансий пока нет. Меня же не сделают каким-нибудь вторым деканом или запасным деканом. Пока кто-нибудь не умрет или не уволится, я останусь просто преподавателем. А Таалей – ректор. Не моего института, но все равно.

Ну не знаю, я ему ни в чем не клялась.

А он тебя на карандаш теперь взял. Все.

Что ты меня пугаешь-то?!

К счастью, ректор Апеллиума Майно не начальник. Муж Лахджи работает в Унионисе, институте… любителей животных. Они лучше всех умеют раскрывать душу и делить ее с другими. У каждого есть какой-нибудь питомец, фамиллиар, и через них они колдуют, используют вместо волшебных палочек… и верных спутников.

И ректор Униониса – мэтр Иволг. Добрейший старикан с огромным Гением… и это не метафора. Кроме фамиллиаров в Унионисе создают так называемых эмоционалов и Гениев, буквально одушевляют части собственной личности. Мэтр Иволг пару раз приглашал обоих Дегатти к себе на чай, и Лахдже он очень понравился.

Она надеялась встретить его вместо липкого Драмма, но Иволг, увы, проводит каникулы в загородном особняке и до начала занятий в Валестру не вернется. Клеверный Ансамбль вообще сейчас почти пустует, и по коридорам разносится эхо шагов.

Весь этот учебный комплекс пронизан сетью порталов. Из любого университета можно попасть в любой, и только в библиотеку ни один портал не ведет, но она в самом центре и соединена со всеми корпусами ажурными арками. Лахджа еще не очень хорошо тут ориентировалась, зато Майно знал старый добрый КА как собственную квартиру. Пройти до конца коридора, подняться по лестнице, войти в светящуюся арку под мозаичным панно – и вот они уже в Мистегральде, центральный шпиль, президентская резиденция.

Председатель Локателли знал толк в интерьере. Его кабинет был залит светом, и в нем все стояло на своих местах. Дорогая и очень удобная мебель, всюду дерево и картины, мягкий ковер с толстым ворсом. Лахджа подумала, что если б у них был большой дом, она бы непременно постелила такой же рядом с камином.

Зачем? Чтобы начать пожар?

Ну-у-у… мы найдем ему применение. Не отметай эту мысль так сходу.

– С Добрым Днем, еще увидимся!.. – донесся добродушный голос.

Дверь в дальнем конце распахнулась, оттуда донесся шум прибоя и пахнуло морем. Потирая руки, в кабинет вошел его хозяин – в легкой тунике и коротких штанах, с полотенцем через плечо. При виде семьи Дегатти он сверкнул глазами, широко улыбнулся и сказал:

– И вас с Добрым Днем! Как пунктуально, минута в минуту!

Зодер Локателли уселся в свое кресло, этот внушительный каменный трон. Председатель закончил не только Вербалеон, но и Бакулюмуст, и это кресло служило ему персональным артефактом, этаким огромным и очень удобным посохом. Расправив бороду, великий волшебник произнес:

– Да будет мантия.

Одежда для купания сменилась официальным одеянием. Струящимся синим балахоном, усеянным звездами. Улыбнувшись еще шире, Локателли сказал:

– А вы тоже присаживайтесь, присаживайтесь. Да будут кресла… да будет кофе… или чай?..

– Какао, – попросила Лахджа, опускаясь в мягкое кресло и ставя свой поднос.

– И мне! – вбежала в кабинет Астрид.

– Какая прелесть, демоны Паргорона предпочитают какао. Да будет какао… да будет еще одно кресло. Маленькое.

Лахджа взяла чашку и отхлебнула. М-м-м, сотворенный какао… хотя очень хорошо сотворенный. Ладно уж, простим ему легкую ненастоящесть, это какао старается изо всех сил. У самой Лахджи получается хуже…

И тут маршмеллоу. Такие разноцветные.

У Лахджи до сего дня не было возможности воочию встретиться с самим Зодером Локателли, главой всей Мистерии. Он выглядел очень типичным, очень классическим волшебником из сказки. Длиннобородый благообразный старец с мудрыми, но хитроватыми глазами. Так мог бы выглядеть Мерлин, Гэндальф, Дамблдор. Локателли явно долго работал над имиджем, отшлифовывал свой образ, чтобы сразу давать понять: сие есть величайший волшебник на планете.

– Рад, что ты сумел заглянуть, Майно, – отхлебнул кофе Локателли.

– А у меня что, выбор был? – немного наигранно вскинул брови Дегатти.

– Ну-ну. Не надо этой ершистости… ой, какой у вас кекс вкусный!.. Я просто хотел наконец познакомиться с твоей семьей. Заглянул бы в гости сам, да все как-то неудобно было без повода…

– Как здорово, что повод появился… – вздохнул Дегатти.

– Да-а-а… – вздохнул и Локателли. – А я уж думал, что ты остепенился, Майно… успокоился. Ай-яй-яй, мэтр Дегатти, мэтр Дегатти. Что вы себе позволяете? За хулиганство и вандализм мы вас, конечно, в Карцерику не посадим, но ущерб придется возместить… это, знаете ли, скандал, когда такой почтенный волшебник, лауреат премии Бриара – и вдруг устраивает разгром, да еще с помощью демона-фамиллиара.

Астрид стало неинтересно. Она допила какао, вылезла из кресла и принялась бродить по кабинету. Ее особенно заинтересовала коллекция фарфоровых фигурок. Они стояли в рядок, что Астрид не понравилось, потому что это как-то неправильно.

Она бесцеремонно открыла дверцу и принялась расставлять фигурки правильно. Чудовищ согнала под хрустальное деревце, волшебника назначила их пастухом, а рыцарь затаился за кустами, чтобы напасть на стадо. Тут Астрид стало жалко бедных виверну, единорога, мантикору и сфинкса. Она добавила в композицию принцессу, поставив ее рядом с рыцарем, и развернув последнего к ней.

Все, теперь рыцарь отвлекся и никого не обидит. Теперь он думает только о принцессе.

Да, так совсем хорошо… нет, подождите. Волшебник тоже смотрит на принцессу. Астрид задумалась, что делать с этим накалом страстей.

Она заметила на верхней полке пузатую свинью-копилку и переставила принцессу к ней.

Прости, рыцарь. Прости, волшебник. Свин жирный и уродливый, но он высоко стоит и у него много денег. Принцессы это любят.

Теперь она поставила рыцаря и волшебника так, будто они сидят под деревом и думают о жизни.

– Ждете второго ребенка? – спросил Локателли, с интересом следя за тем, что делает Астрид. – Как скоро?

– Лун через восемь… а вы откуда знаете? – спросила Лахджа. – Мы еще никому не говорили.

– Я великий волшебник, я говорю со звездами, духами и старыми сплетницами. Я все знаю. Иногда больше, чем хотел бы. Это у вас будет полудемон, да? Тогда заранее поздравлять не стану, сами понимаете.

– Да уж, – поболтал ложкой в чашке Дегатти.

Астрид надоели фигурки и она вернулась посмотреть, не появилось ли чего хорошего на столе. Сунула нос в пустую чашку и грустно вздохнула.

– Сотворить тебе еще какао, милая? – предложила Лахджа.

– Нет, пусть он сотворит, – застенчиво попросила Астрид. – У него вкуснее.

Лахджа приняла критику со стоицизмом, ничем не показав, какую рану это оставило в ее сердце. Зато Локателли аж засиял от гордости, и тут же сотворил Астрид еще какао. И печенья.

– О, печенье! – обрадовалась девочка.

– И конфеты, – улыбнулся старый волшебник. – Да будет конфета.

– Две! – потребовала Астрид.

– Да будет еще конфета.

– Продешевила! – стиснула кулачки девочка. – Дай больше!

– О, тут у нас маленький бушук, – укоризненно сказал Локателли. – Не быть конфетам.

Ручки Астрид опустели, и она заморгала, не веря в такое предательство. Исподлобья посмотрев на председателя, она буркнула:

– Колдун блеваный.

– Астрид! – аж подскочила Лахджа.

Она схватила дочь за руку, торопливо извинилась перед Локателли и вышла из кабинета. Знакомство состоялось, и не стоит давать главе всей Мистерии повод их невзлюбить.

А вот Дегатти остался. Он тоже извинился за дочь, но Локателли только отмахнулся. Он не обиделся, конечно, его это скорее повеселило.

– Гляжу, ты начал отращивать бороду, Майно, – сказал он, задумчиво глядя на гостя. – Молодец. Отрасти как у меня.

– Такую не смогу, – сказал Дегатти.

– Да уж конечно, – гордо погладил длиннющую бороду Локателли. – Но попытаться ты можешь. В конце концов, ты будущий декан, ты должен производить должное впечатление…

– Будущий декан? – заинтересовался Дегатти.

– Не будем забегать вперед. Ты сейчас самый логичный кандидат, но вакансия вначале должна освободиться, сам понимаешь.

– Я за этим не гонюсь.

– И хорошо. И молодец. Скромность украшает мужчину. Я вот был скромен всю жизнь, и… впрочем, мы тут не обо мне. Я тебя зачем пригласил-то?

– Из-за Сталеклыка, – вздохнул Дегатти. – Да выплачу я ему… потом.

– Выплатишь, конечно, но это ерунда. Между нами говоря, он и сам ходит по краю. Игорный бизнес у нас не преследуется, но… нет, его не за что привлечь.

– Как всегда…

– Майно, он тебя все-таки не силком затаскивал, – напомнил Локателли. – Но я вообще не об этом, это все пустое. Да, будет неловко, если член ученого совета будет проигрываться у лепреконов…

– Член ученого совета?.. – совсем запутался и опешил Дегатти.

– Пока еще нет, в том-то и дело. А почему?

– Что почему?..

– Почему, говорю, ты все еще не пишешь монографию? Научную работу? Даже небольшой статьи еще не вышло… так, для затравки. А наши коллеги ожидают от тебя многого. Целую книгу, возможно.

– Книгу о чем?..

– Майно, ты претендуешь на декана…

– Да я не претендую…

– А вот и плохо. Претендуй. И не на декана, а сразу на ректора. Мэтр Иволг недавно упомянул, что хочет уйти на пенсию, да вот беда – не видит себе замены. Не видит достойных. Есть вот только такой Майно Дегатти, который много чего умеет, много чем удивил, но ничего не хочет. Да еще и игорные залы разносит. Энергии в нем, наверное, много. Ее надо в мирное русло направить.

Дегатти задумался. Монография, значит… монографию, конечно, написать можно. Одну он уже писал, когда получал профессуру, опыт есть.

В магическом сообществе монография – это не пустяк. По факту это целая новая волшебная книга, бестиарий, руководство или лечебник. Большая работа, имеющая важное практическое или теоретическое значение. Какие-то мелкие статейки с пережевыванием старых тем на новый лад даже не считаются стоящими внимания.

– Да что я могу написать… – замямлил Майно.

– Сколько у тебя сейчас фамиллиаров? – терпеливо спросил Локателли.

– Девять. Семь классических животных, один неодушевленный и… и Лахджа.

– Девять, – повторил Локателли. – Не рекорд, конечно, но к чему рекорды, если один из фамиллиаров – высший демон? Как ты думаешь, сколько в Унионисе было волшебников с высшим демоном в фамиллиарах?

– Один, я знаю. Я.

– Вот именно. Майно, ты подумай. Ты первый волшебник за… я даже не знаю, за какой период, у которого есть полный доступ к высшему демону. Максимально полный, круглые сутки и добровольно. И не только к самому демону, но и к его мыслям, к его памяти. Как они думают… как она думает, кстати?

– Ну… как человек… она искренне в это верит.

– А на самом деле? – въедливо осведомился Локателли.

– Она очень старается. И я ей очень благодарен.

– Понятно… ну надеюсь, в работе ты отразишь эти аспекты подробнее. Никто, конечно, не ждет, что ты будешь рушить свое семейное счастье ради какой-то книжки, но у тебя есть долг перед Мистерией. И круглосуточный доступ к высшему демону.

Из коридора донесся смех Астрид и какой-то грохот. Лахджа приглушенно уговаривала дочь не буянить. Потом не очень приглушенно. Потом громко… грохот прекратился, но повисла какая-то пугающая тишина.

Локателли с интересом прислушался и добавил:

– Двум высшим демонам. Фамиллиару и не фамиллиару. Есть возможность сравнивать. К тому же один из них растет у тебя на глазах.

– С ней у меня нет такой связи, как с ее матерью, – напомнил Дегатти. – Я не знаю, как и о чем она думает.

– Она воспринимает тебя как отца, а это уже огромная редкость, – сказал Локателли. – К тому же скоро у тебя будет еще и полудемон…

Дегатти поморщился. Старика опять заносит. Это все-таки его семья, а не какая-то опытная делянка… хотя да, исследовательский материал интересный.

Он все-таки первый волшебник, который сделал фамиллиаром высшего демона. Это отчасти случайность, а отчасти ее добровольное сотрудничество, но сам факт, сам факт! Раньше такое считалось казуистикой: технически возможно, на практике не бывает. Просто грех не воспользоваться такой возможностью продвинуть магическую мысль…

Так, стоп. Он начал думать, как отец. Плохой Дегатти, плохой.

Так, а это вообще уже не он думает.

Лахджа!

Ты плохой. Плохоооой.

Прекрати!

– Какой интересный материал, – восхитился Локателли. – Она может подключиться к тебе без разрешения? Опасно, но так интересно!..

– Вы слышали? – смутился Дегатти.

– Я случайно. Вы громко думаете, а это все-таки мой кабинет… средоточие моей магии. Я и вне его – величайший волшебник планеты, а здесь я и сам не знаю своих пределов… как и ты своих. Но ты же понимаешь, что если слетишь с катушек, то мы запрем тебя в Госпитиуме?

– А меня? – сунулась в дверной проем Лахджа.

– И тебя.

Локателли наклонился вперед, оперся локтями на стол, хитро улыбнулся и сказал, глядя на Лахджу:

– Вот что, Майно. Я тебе сделаю подарок на Добрый День. Я, президент Чу, ректор Драмм, ректор Иволг… в общем, от всего ученого совета ты получаешь академический отпуск. Оплачиваемый. Твой опыт очень важен для всех нас. Спокойно работай, пиши свой великий труд. Года должно хватить, но если что – продлим. А потом, когда закончишь… посмотрим по результатам.

Всего лишь год. Дегатти стало неуютно. Ему сейчас, считай, дали официальное распоряжение не только от председателя Локателли – от всего ученого совета. Теперь понятно, почему он встретил здесь Таалея.

– Через год навести меня снова, – сказал Локателли, откидываясь в кресле. – Я вот прямо тут запишу, в своем ежедневнике – на следующий Добрый День назначено Майно Дегатти.

– Тогда… с Добрым Днем… – сказал Дегатти, поднимаясь с кресла.

– С Добрым Днем, – улыбнулся Локателли.