Читать книгу Говоруны - Александр Руджа - Страница 3

Почему бы не поговорить, когда поднимаешься по скрипящим ступенькам дома с привидениями? Почему бы не поболтать, когда в нескольких метрах от тебя, возможно, затаилась самая опасная демоница в Городе-минус-один и его пустынных окрестностях? Бад не видел в этом никакой проблемы. А Лейтенант не видел причины отказывать разговорчивому ветерану.

– Уже к концу двадцать первого века от американской армии остался только призрак былого величия. Заметь, даже не скелет! Одна придворная дивизия космодесанта – очень хорошая, надо признать! – и куча частных военных лавочек, набиравших солдат из откровенного отребья: бывших шпионов, наркодилеров, похищенных детей и так далее. Психи невероятные. Даже нашего Гидрара туда не взяли бы, понимаешь? Он для них слишком нормален.

– На мою девушку как-то упал космодесантник, – невнятным голосом сказал Гидрар из-за спины. – Кирпичом пикировал из тропосферы и нашел удобный способ смягчить удар. Оторванные руки нашли потом в тридцати метрах. С тех пор я не люблю всякую солдатню, а также живых девчонок.

Лейтенант обернулся. Брюнет в модном костюме топал по лестнице за ними и ухмылялся; глаза абсолютно пусты, а из приоткрытого рта блестящей ниточкой капала слюна.

Лестница отдавала потрескавшимся серым деревом и сухой старостью, с неё невесомыми тенями вспархивали пыльные ночные бабочки. Лучи фонарей резали темноту горячими лезвиями.

– Если в этой твоей придворной дивизии все такие же, как и ты, её должно было хватить для любых операций – кроме полномасштабного вторжения на Юпитер, конечно же.

– Ха! – десантник расплылся в широкой ухмылке, под стать самому себе. Обвешанный оружием и магазинами, в керамическом бронежилете, рядом с тощим Лейтенантом он выглядел настоящим великаном. – Я не совсем типичен для этого места и времени, парень. Но раз уж оказался здесь, что же теперь делать? Впрочем, об этом позднее.

Они подошли к двери, ведущей, должно быть, в жилые комнаты, а может, в разверстую пасть преисподней, но в любом случае – прочь от осточертевшей и не таящей больше никаких сюрпризов лестницы. Бад легонько ткнул дверь дулом автомата, и та, заскрипев, как тысяча потревоженных мертвецов, отворилась. За ней снова оказалось темно, и полумрак выглядел недружелюбно, встревожено. Враждебно.

– Пустая комната, – констатировал Лейтенант. Настолько просторная, что противоположная стена терялась в густом мраке. – Внизу был отвлекающий манёвр их демонического племени. Геллер ускользнула, пока мы рубились с куклами, ощущая себя чёртовыми супергероями. Я, по крайней мере, ощущал; не знаю, как вы, парни.

– Не думаю, – пробормотал Бад, бесшумно ступая среди разбросанных по полу матрасов, грязных простыней, сухой деревянной трухи и ещё какой-то дряни. Комнату пронизывали последние лучи падающего за горизонт солнца, чудом пробравшиеся через сочленения досок и гвоздей, создающих своего рода лазерную решетку для нечисти вроде вампиров. – Они же все тут спали, мы почти застали их врасплох, а потом у демоницы не было времени, чтобы сообразить и наколдовать приличное средство передвижения, они жрут слишком много энергии… Нет, не думаю. Она здесь. Она здесь, и она… спит.

Он замер и уверенно показал в дальний угол.

– Вон там.

Лежащая ничком грязная фигура была замотана в подобие рваных простыней, и сама походила на груду тряпья, за какой-то надобностью собранного старательной уборщицей. От фигуры исходил едва слышный гул и что-то вроде причмокивания. Анабиозная коммуникация, создающая иллюзию сна, полного безболезненного забвения – более медленная, по сравнению с кабельными видами связи, но зато надёжная и экономичная. Неудивительно, что они не заметили её с первого взгляда. Удивительно, что десантник вообще обратил внимание на этот угол.

Они обступили спящую девушку полукругом – четыре силуэта. Повисла неловкая пауза. Демоница, трэш-мастер и все остальное звучало внушительно, пока не приходилось связывать грозные слова с видимой в темнеющих сумерках реальностью. Стройные ноги, тонкие подростковые руки с изящными запястьями, натренированный прогиб талии… Честное слово, в ней не было ничего устрашающего. Если бы не сгнившие останки отрубленных кистей на полу и не забрызганные бурым простыни, в этой трогательной беззащитности можно было бы даже найти некое очарование.

– Парни, у меня нет никакого желания её убивать, – сообщил внезапно Бад. – Первое: наносить этому печальному созданию удар в… хм, спину я считаю преждевременным и неоправданным расходом энергии. Второе: нам нужна от неё информация. Третье: я ещё не окончательно отринул идею с изгнанием злых духов. Гуманизм, как вы все наверняка знаете, мне весьма нечужд.

Он оглядел смурным взглядом остальных. Команда держалась, только Гидрар вибрировал щеками и выглядел словно его сейчас то ли обильно стошнит, то ли порвёт от хохота. Лейтенант был здесь ещё новичком и не смог оценить красоты слога, а маска Чумного Доктора предоставляла поразительно мало возможностей для проявления эмоций.

– Может, она выделяет какие-то особые феромоны, усыпляющие рациональную часть мозга? – предположил утомлённый Гидрар, шевеля натруженными пальцами в перчатках. – Бад, я уважаю твою ветеранскую славу и прочее, но ты сейчас несёшь какую-то химически индуцированную чушь. Наша единственная цель, имеющая хоть какой-то смысл в не имеющей чёткого смысла Вселенной – произвести необходимые действия и прострелить этой твари её пустую башку. Она оскорбляет мои изысканные органы чувств.

– Итак, демоницу следует убить во сне, ибо она – трэш-мастер и мутант, но её нельзя убить, ибо она носит ценные данные, – суммировал Лейтенант. – Ничего сложного, просто задача без решения. С другой стороны, у нас полно времени для его поиска.

– Нет. Не времени, – Чумной Доктор, как всегда, говорил тихо и размеренно, но его услышали. – Считать нужно расход ресурса. Время – не ресурс. Время – прозрачное одеяло вокруг твоего мозга. Ты считаешь, что оно есть, а оно просто струится вокруг, и его не понять, не использовать. Но возраст считается не годами, а событиями – что успел, что удалось. Можно до самой старости прожить трёхлетним идиотом. Здесь что-то иное, и я почти нащупал…

Перчатки на руках Гидрара замерцали тусклым голубым светом, словно прошлогодние ёлочные гирлянды.

– Возраст – всего лишь мера ответственности, но и ответственность в разных местах тоже бывает разной, – брюнет внезапно показался очень усталым и сморщенным старцем, достающим с последней полки памяти неприятные воспоминания. – Во время операции на Ипсилоне-IX против восставших гуков те выставили против экспедиционного корпуса десятилетних пацанов и девчонок, вооружённых молекулярными пилами и плазменными резаками, которые выглядели как оружие, Бад! И какое решение, как ты думаешь, пришлось принять командованию…

– Это было давно, парень, – глухо сказал десантник. – Или «будет давно», чёрт, наш великий английский язык плохо приспособлен для всех этих временных конструкций. И хватит оглядываться на прошлое. Там всегда всё по-прежнему.

Приближался вечер – время колдовства и чёрной магии. По стенам комнаты скользили тени, отброшенные неведомо кем, между окнами тусклым золотом и серебряной амальгамой поблескивали зеркала, в которых ничего не отражалось. Гидрар хихикнул и облизнул пересохшие губы.

– Хочешь и её взять с собой? Может, даже дать работу где-нибудь в баре, на пару с Вю?

Бад брезгливо сплюнул.

– Посмотри на её бедра и руки – сыпь. Да ещё следы крови вдобавок. Мы изгоним из девушки демона, и я оплачу лечение её сифилиса. И всё. Никаких баров.

– Анабиозный обмен прекращён, – сообщил Чумной Доктор. – Засекаю мощный канал телепатической связи из этой комнаты. Выставлен асимметрично на передачу, забит наглухо.

Лейтенант нахмурившись изучал лежащую фигурку.

– Никакой это не сифилис, придурки, обычные цыпки. Она работала с химикатами – видимо, для призыва своих микродемонов. Впрочем, я не оспариваю версию с экзорцизмом, тоже развлечение. Но сначала, поскольку имею свой интерес в этом деле, я хотел бы пообщаться с ней один на один.

– Твою же неизвестную, но греховную мать, Лейтенант! – разъярился Гидрар. Бесконечные разговоры доводили его модифицированный мозг до кипения. – Когда мы вернемся в бар, я лично сделаю тебе кинетический массаж черепа, раздроблю холестериновые бляшки и камни в печени, только пусть это будет потом, а сейчас, если ты не возражаешь, давай уже вытащим оружие и займёмся делом!

В этот момент девушка заговорила.

***

– И как? Красивая она была?

Лейтенант ощупал бессмысленным взглядом сидящего перед ним Булата с неизменным стаканом ёмкостью в ноль семьдесят пять литра. На стакане красовалась надпись: «С вероятностью 50% внутри меня алкоголь». Аналогичную надпись следовало бы по трафарету выполнить и на его владельце.

– Как в тебя столько влезает? – задался вопросом Лейтенант. – Другой бы уже окочурился давно, а ты вон – как новенький.

– Не о чем беспокоиться, ковбой, прошли сутки, всё усвоено, переработано и даже частично утилизировано. Так что там с твоей историей? И этой, как её… трэш-мастером? Симпатичная небось? По телефункену вышел новый сериал «Откровения Жнеца», там любая демоница обязательно горячая, рогатая и…

– Кур-рва мать! – донеслось от барной стойки.

Лейтенант посмотрел в сторону звука, но никого не увидел.

– У нас бармен-невидимка?

– Нет, это Вю притащила откуда-то вымышленного попугая в тот самый день, когда пропала. Зовут эту тварь Лоло, и, хотя пока что он только ругается, Бад-великан уже объявил, что берёт на себя задачу сделать из животного полноценного члена общества. Учитывая, что даже с самим собой у него ничего не получилось, кейс-задача видится мне нетривиальной, но Анна пообещала ему помогать.

– Куда подевалась Вю? И кто такая Анна?

– Отвечаю на вопросы по очереди – хорошее умение, тебе стоит научиться: никто не знает, что на самом деле случилось с Лефевр. Среди просвещённой баро-публики преобладает мнение, что Бад или Клэм в припадке ярости прострелили ей голову и бросили тело в цемент-тазик где-то в подвале, но я сомневаюсь, что эти парни настолько глупы.

– Почему?

– Ты прав, нельзя их недооценивать. Но общеизвестно, что оставить труп-минус-голова в собственном подвале – лучший способ получить мстительного призрака. Не уверен, что такая репутация привлечёт в бар толпы народу.

– Хм… А что насчёт Анны?

– На этот вопрос тебе ответит торжество-виновник-Бад, как раз направляющийся сюда, – Булат немного подумал. – А может, и нет.

– Ковбой, а ты знал, что слово «лейтенант» означает «заместитель» или «помощник» в переводе с французского? – стул жалобно пискнул под двумя центнерами живого веса десантника.

– Учитывая, что в средневековых ротах главным был капитан, а его заместителем – лейтенант, не вижу в этом факте ничего сверхъестественного. Ты в каком полку служил?

– Во второй бригаде Первой кавалерийской дивизии, – Бад недовольно крякнул, глядя на пустой бар и трясущуюся клетку с вымышленным попугаем.

– Звучит серьёзно.

– Выглядело ещё серьёзнее. Правда, пришлось уйти – несправедливо обвинили в массовом убийстве и краже арсенала. Зато именно там я научился как следует стрелять, и ещё заимел сильное желание играть в блэк-джек. Или хотя бы научиться играть.

– Послушай, что за хрень произошла в нашем ватерклозете? Там повсюду кровь, а также следы борьбы и поноса.

– Один упырь из двести семнадцатого номера – мы его потом вычислили – повадился разбрасывать целлюлозу по помещению. Казалось бы, не трогай дрянь, и вонять не будет, но нет… В первый день он оставлял просто обрывки с отдельными мазками говна, в духе картин художников Ренессанса. В другой – навалил подливы, как будто целый день жрал солёные огурцы со взбитыми сливками, а в третий налепил эти обрывки по стенам. Будто сообщение передавал: «А вы думали, я лентяй?» И со спущенными штанами по всему туалету – бяк-бяк-бяк…

– Похоже, за окном опять стемнело, – уместно заметил Булат и направился к барной стойке. – Пора как следует налакаться.

– С тех пор, как пропала Вю, в баре творится полная хрень, – сообщил десантник. – Каждый смешивает себе то, что считает нужным и платит за это сколько хочет. Конечно, на самом деле никто ни хрена не платит, а просто просит записать на свой счёт. Но только знаешь что, Лейтенант? В моём баре ни у кого нет счетов!

– Тебе нужен новый бармен, одному здесь тяжело. Кстати, где Вю?

Бад поморщился.

– У меня, похоже, какая-то мозговая инфекция. У меня чертова опухоль в голове, и порой она требует прикончить всех на свете за неправильно поданный кофе. И ведь Вю знала, что со мной не все в порядке, знала! Каждый раз, когда я мешаю кофе, то вижу, что кофе одновременно мешает мне. Словом, даже не упоминай при мне об этой забывчивой суке, ковбой.

– Она мне нравилась.

– Я сказал: даже не упоминай. Духу её больше здесь не будет.

«Это вряд ли».

– Что?! – Бад вскочил, едва не перевернув стол. В ирландском акценте зазвучали панические нотки. – Кто это сказал?

– Кур-рва мать! – тут же сориентировался Лоло. Лейтенант помотал головой, глядя на побагровевшего десантника. Мозговые волны у того скакали, будто линии на экранчике осциллографа, дыхание со свистом вырывалось из могучих лёгких.

– Я ничего не слышал. Присаживайся, ночь только выползла из подгузников, а у меня ещё остались вопросы. Чем закончилась история с туалетным импрессионистом? Вы поймали его и разъяснили недопустимость такого поведения?

– Нет, Гидрар пустил его на компост, – Бад всё ещё подозрительно озирался, но его мозговые волны удлинились, напряженность спадала. – Ты же знаешь, он бежал из будущего, хотя и не говорит, какого именно. Утверждает, что прибыл сюда в поисках справедливости, хотя нам однажды удалось поймать радио межреальности, где говорилось о награде за его голову… так вот, нашего Гидрара разыскивают за дезертирство и терроризм. Что и неудивительно, стоит узнать его поближе.

Двери бара распахнулись и в страхе прилипли к стенам. Внутрь шагнули три грузных силуэта, в которых не было ни капли краски – только тьма и с десяток оттенков серого. Пространство вокруг искрило, поскрипывало и сжималось, словно они находились в центре ускоряющегося континуума. Закутанные в одинаковые плащи, украшенные двумя черепами на левом плече, фигуры были странными и даже страшными. Пугал их не столько внешний вид – таких можно было увидеть в любом ночном баре и на любой помойке – сколько застывшее, как на фотографиях начала XX века, выражение на лицах. Мужчины сжимали в руках скорострельные пистолеты «Стечкин-Браунинг» с массивными медными рукоятками, их движения были стремительными и плавными и вызывали ощущение гипнотического транса.

– Кто это? – спросил Лейтенант у Бада, на которого все это действо не произвело ни малейшего впечатления. Там, откуда он прибыл, таких парней пачками ели на завтрак.

Десантник хмыкнул.

– Братва. Можно сказать, местные злые духи. Бесы смутных времен.

– А что это вокруг них?

– Бумер. Коллективное бессознательное считает, что братва перемещается только внутри «бумеров» – что бы это ни было. А коллективному бессознательному приходится подчиняться, даже если ты злой дух.

Вооруженные воплощения организованной преступности приблизились к их столику.

– Братишка, ты не платишь за крышу, – прогудела центральная фигура. – Так она и протекать начнёт.

Бад не повернул головы.

– Знаешь, Лейтенант, – сказал он задумчиво, – у меня тут недавно возник небольшой казус с моей выпиской из представителей Homo Sapiens. Мне недавно нагадали, что их посольство намерено экстрадировать меня подальше от цивилизованного мира.

– Снова твои любимые путешествия во времени, – отозвался ковбой. – Не доверяй кроманьонцам, вот мой совет. Они практикуют каннибализм, хотя на голубом глазу и утверждают обратное.

Десантник глубоко вздохнул. Волна перегара вздыбила плащи у замерших братков. Глаза у них начали светиться мутным оранжевым светом, как фары продвигающегося сквозь туман троллейбуса.

– Тяжело жить, когда ни хрена не понятно, – пожаловался Бад. – Чувствую себя отважным следователем посреди забитого гей-клуба. Темно, потно, и вокруг всякая херня происходит. Ну-ка, что это у нас, отверстие от пули? Сунул руку – а нет, не совсем…

– Ты совсем наглость потерял, щенок? – прорычал центральный бес, задирая руку с оружием. Пространство ещё больше исказилось, словно он был маленькой чёрной дырой, и попавший на него свет не мог вырваться из смертельной ловушки. Приблизительно так оно и было: остановленные в стазисе за долю секунды до своей физической смерти, бандиты бесконечно переживали замкнутую петлю из бессмысленных жизней. Лет через сто объективного времени они обычно сходили с ума. У бога оказалось славное чувство юмора – немного тёмное, как у любого разочаровавшегося в мире циника, но с той здравой мерой справедливости, что отличает по-настоящему глубокие натуры.

Бад сунул руку за пазуху, вынул оттуда обрез ТП-82 «Самоед» и не глядя пальнул в братков. Стволы плюнули огнем, и голова одного из быков разлетелась на куски, ноги второго подкосились, не в силах удержать обмякшее туловище, а главарь захрипел окровавленными остатками горла и кулем свалился под стол. Тридцать второй охотничий калибр, конечно, не картечь, но на близком расстоянии против тупых бесов показывал себя хорошо.

– Для космонавтов выпускалось в Советской России, – пояснил Бад удивлённому Лейтенанту, пряча оружие. – Чтобы отстреливаться от пиратов и медведей. Тогда ими любая межпланетная станция кишмя кишела12.

Завсегдатаи бара на миг притихли от неожиданности, но в следующий момент сгрудились над телами: считалось, что личные вещи братков приносят счастье. Правда, на этот раз ничего, кроме каких-то мелочей вроде флаеров ночного клуба «Хуа Хонг», чужих орденских колодок или цветных камешков в карманах мертвецов не оказалось. Тела выносить не стали: всё равно развеются мороком через час-другой.

– Ух, – выпучил глаза Лейтенант, глядя Баду за спину. – Ух!

Со второго этажа медленно спускалась в общее пространство незнакомая девушка. Впрочем, нельзя было исключать, что она была здесь всегда, а Лейтенант позорно проспал её появление. С другой стороны, спал он в последнее время так мало и нерегулярно, что произойти могло всякое. Если говорить коротко, девушка отдаленно напоминала «Титаник» на рейде: даже едва двигаясь, она всё равно создавала заметные волны и привлекала внимание. Сидя в глубине зала, Лейтенант слышал, как потрескивало статическое электричество в её волосах.

Красота – понятие относительное. Но эту девушку признал бы безоговорочно красивой даже африканский павиан. Прямые, чёткие линии лица могли поспорить с мрамором греческих статуй, волосы отливали благородным багрянцем, а обведённые чёрной тушью глаза были полузакрыты, словно их хозяйка находилась в трансе. Одета она была в странную смесь наряда охотницы на ведьм и танцовщицы из кабаре, кожаная курточка заканчивалась чуть выше середины бедра, ничего особенно не скрывая. Чулки-сеточки и туфли на дьявольски высоких каблуках довершали картину – даже проплывающий мимо воздух, насыщенный пьяным дыханием и дымом сигар, постанывал от восхищения. А её улыбка, вероятно, обладала способностью обратить в горячий пар целый айсберг или убедить закоренелого маньяка принять католичество.

Но сейчас девушка не улыбалась.

Бад хохотнул.

– Познакомься с многоюродной сестрой нашего не слишком благородного Омни Гидрара, также известного как Родни Клэм, Анной. И моей нынешней подружкой, могу добавить. Привет, Паффи!

– Привет, Джек, – непростая штучка продефилировала мимо, даже не взглянув в их сторону.

– Приятная девушка и интересный собеседник, – задумчиво сказал Лейтенант. – C первого взгляда видать. Но ты, кажется, говорил, что её имя Анна?

– Так и есть, но Клэм зовет её Паффи – дьявол знает почему.

– Похоже, ты тоже её так называешь.

– Разрази меня гром, если мне известна причина.

– А почему она назвала тебя Джеком, если твоё имя Бридж, а друзья зовут Бадом?

– У нас в «Сломанном сне» имена не имеют большого значения.

***

– Нетерпеливы-ы-ы-е, – протянула на одном дыхании Геллер. По комнате будто прошлась ледяная волна. Демоница начала подниматься со своего импровизированного ложа – она не прикладывала к этому никаких усилий, просто медленно левитировала в тугом, непослушном воздухе, давая возможность оторопевшим убийцам оценить округлые ягодицы, крепкие бедра, тонкую талию с рельефами мышц.

– Тьма и Минерва… – возможно, это сказал Клэм, он обожал цветастые сравнения. В другой ситуации это прозвучало бы забавно, но сейчас у всех на уме были аналогичные мысли или нечто более грубое.

Геллер поворачивалась всё больше, остатки рванины спадали, кружась, и уже мелькнула в полутьме, разрываемой фонариками, спина с какими-то странными шрамами и задорные груди со стоящими торчком сосками, всё в отличном загаре, только это уже было совершенно неважно.

На голове у демоницы оказалась маска из сероватой резины или какого-то другого материала, похожего на кожу. Маска закрывала всю голову целиком, только на макушке из-под нее выбивалась длинная грива ярко-фиолетового цвета. Существо, чью морду имитировала маска, напоминало курицу – тупой, мощный клюв с овальными роговыми ноздрями по бокам, кожистый мешок зоба под подбородком, розоватый гребень, поднимающийся со лба до самой фиолетовой гривы, и ещё глубокие, тёмные, скрытые в складках кожи внимательные глаза. Большие. Пожалуй, слишком большие для человека.

Это была не маска. Это было истинное лицо трэш-мастера Геллер.

– Сли-и-ишком торопливые! – повторила она визгливо. В чудовищном клюве, окаймлённом мелкими частыми зубами, извивался и трепетал язык, но можно было не сомневаться, что на самом деле слова передаются телепатически, и в реальности демоница не произнесла ни слова. – Много болта-а-аете… Но всё же недостаточно. Придётся умере-е-еть.

– Да какого хрена, не буду я с этой тварью трахаться! – закричал Бад. – Давайте просто убьем её, парни!

Но было уже поздно – демоница подготовилась, и воздух вокруг загудел, набухая иглами разрывов и новогодними гирляндами электромагнитных полей. Знак Альгиз горел и рассыпа́л вокруг парящей фигуры веселые искры. Абсолютная защита.

Лейтенант без видимого результата разрядил револьвер в светящуюся сферу. Геллер пронзительно закудахтала.

– Мне не дают покоя её слова, – задумчиво сказал Чумной Доктор, плетя страховочную паутину радиоактивных молний. Не похоже было, что Геллер они мешали, но Доктор относился к своей работе серьёзно.

– Вот так раз, парень! – рявкнул Бад. Он медленно, с автоматом наизготовку обходил светящийся силуэт, словно пытаясь найти прореху в магической защите. – Считаю, самое время поговорить об этом, а то мы что-то непривычно молчаливы сегодня!

– Она сказала «торопливые», – заметил Чумной Доктор. – И потом ещё раз повторила. Значит, это имело для неё особую важность. Но почему?

– Знаешь что, Бад? – Гидрар внимательно смотрел на объятую светом демоницу. Казалось, она горит в этом чистом, белом пламени, а сплетённые Чумным Доктором молнии составляли почётный шлейф для мастера волшебства и превращений. – К середине третьего тысячелетия мы уже неплохо научились работать с магией. Тем более такой примитивной, как Знаки. И что я заучил совершенно точно…

– Возможно, мы пришли слишком рано: до того, как она успела переправить информацию обо всех душах своему заказчику… И она просто лежала, слушая разговоры клуба самоубийц… Пока мы не решили перейти к делу.

– …так это то, что защитный знак Альгиз невозможно отключить…

– И когда тянуть время стало невозможно, она бросилась на амбразуру в лице четырёх подготовленных боевиков.

– …невозможно отключить иначе, чем перенасытить энергией. И вот здесь мне, должен сказать, очень помог своими молниями Доктор.

Кручёный белый разряд ужалил сверкающую сферу, и та лопнула с громким хлопком, словно перегоревшая лампочка.

– Бросилась, а не бежала, парни, – закончил свою лекцию Чумной Доктор. – Насколько я понимаю, только потому что передача каких-то данных по шифрованному каналу до сих пор идёт. И не закончится, пока эта тварь жива.

Рявкнул револьвер со странным именем Хуан и горящими рунами на синей спине, автомат десантника закашлялся короткими очередями. Пули крупного калибра вырывали из тела трэш-мастера куски кровоточащего мяса, по белой, гусиной от холодного воздуха коже густыми струями текла кровь с ошметками чего-то шевелящегося. Хотелось верить, что из-за повреждений физического носителя хотя бы некоторые пакеты доходили до адресата с искажениями.

Демоница визжала. За забитыми досками окнами мёртвым светом сверкали зарницы.

– Хорошая защита, – сделал вывод Клэм, постукивая смертоносными перчатками друг о друга. – Ставил настоящий мастер. Но долго она всё равно не продержится.

Геллер, похоже, считала так же, поэтому бросила упражнения с голосом и воздела над головой руки. Между алмазными когтями заблистали разноцветные шары энергии, похожие на огни святого Эльма, по стенам поползли бормочущие отблески и тени.

– Встать, мои верные слуги! – скрежещущий голос царапал когтями слуховые косточки, пробираясь внутрь, в беззащитные мягкие ткани мозга. – Восстаньте во славу святого Эда Вуда13!

Пол зашевелился. Они разрывали гнилое дерево и выбирались из мёртвого пространства один за другим: изнасилованные девочки и заблудившиеся в лесу подростки, бледные утопленники, у которых вместо плоти – соль и зыбкие водоросли, багровые нерождённые дети с плацентой в зубах и висельники с синими лицами. Изморозь и иней на истлевших руках, волчий оскал вместо ртов – солдаты пришли по зову своего генерала.

– Да она же на всю голову отбитая! – Клэм быстро шевелил пальцами, словно вслепую набирал на клавиатуре особенно сложный текст. – Ни одного здорового воспоминания, ни единой разумной мысли, сплошной тлен и разложение. Даже я, когда в доску обдолбанный спал со своей мачехой-калекой, не мечтал ни о чём подобном! Завидно видеть столь совершенное безумие!

– Ковбой, твои с шести до двенадцати, мои с двенадцати до шести, как понял? – автомат остался в правой руке десантника, а в левой чудесным образом образовался дробовик «Панкор Джекхаммер». – Фикус, держи эту дрянь в стазисе, Клэм – страхуй нас и переписывай код! Вряд ли у нее там больше, чем…

– Шаг вперёд! – каркнула демоница. – Разорвать сволочей!

Зомби двинулись на них. С каждым шагом вверх поднимались облака искр, словно они шли через потухшее, но не прогоревшее кострище. Пули вырывали из призрачных тел куски клейкой, тающей плоти, но вреда им причинить, разумеется, не могли – зомби представляли собою лишь ментальные проекции фантазий хозяина, движимая только мозговым электричеством тупая материя. С таким же успехом можно было воевать с пикселями на экране компьютера, хлопая по ним ладонью.

В этом, собственно, и заключалось истинное могущество трэш-мастера.

От грохота закладывало уши – револьвер Лейтенанта не слишком подходил для работы в помещениях, а прогулявшееся по закоулкам эхо возвращалось и давало пинка обалдевшим барабанным перепонкам. Раритетный «Джекхаммер» стрелял гулко, словно по железной бочке били прутом, и даже сухой старческий кашель «Вала» постепенно умолк. Бад с руганью отбросил автомат: пули из блицметалла бессильны против существ, нечувствительных к боли.

Молнии Чумного Доктора жалили демоницу без перерыва, оставляя на гладкой коже чёрно-красные пятна ожогов, трещины, сквозь которые сочились медленные капли, отверстия и проплешины. Но запас сил у неё оказался просто-таки феноменальным.

– Шаг вперёд! – вопила Геллер, с неживым электрическим гулом вися в воздухе. В кожистых птичьих веках набухала влага, клюв раскрывался широко, словно хотел разорвать кого-то. – На погибель! Бей-убивай!

Зомби горели, взрывались, распадались на части – но шли. С простреленными сердцами, на полуоторванных ногах, с головами, в которых было больше дырок, чем в швейцарском сыре, – они шли, потому что должны были идти. Шли, потому что не умели хотеть ничего другого. Пожалуй, в этом было что-то героическое.

– Бей-убивай! – хрипела демоница, корчась от разрядов молний. В глубоко посаженных огромных глазах билась радость.

Звук они услышали сразу: будто лопнула басовая струна на гитаре. И сразу же, словно реагируя на звук – хотя это, конечно, не так, – истончилась и рухнула защита трэш-мастера. Геллер нелепо взмахнула в воздухе руками, свалилась на пол и вспыхнула. Белое пламя с голубоватым отливом, как от ацетиленовой горелки, поглотило искорёженное тело, сожрало его в секунды и унялось, удовлетворенно фыркнув напоследок.

Передача информации завершилась. Таинственным заказчикам демоница была уже не нужна.

Наступила оглушительная тишина. В разбитые окна дул ветер, шуршал снаружи по стенам песок. Лейтенант стянул с лица платок и непроницаемым выражением лица рассматривал исходящий дымом ствол. Гидрар бродил по гигантскому залу, с удовольствием наступая на раздробленные члены упокоенных зомби. Бад беззвучно ворочал челюстью – то ли пробивал пробки в ушах, то ли отключал имплантаты.

– Меня сразу озадачили её первые слова, – прозвучало из-под маски Чумного Доктора. – Вы, возможно, поняли их неправильно, что и задало тон дальнейшему общению, но на самом деле она говорила совсем о другом.

– Она сказала, что мы слишком нетерпеливые и теперь ей придётся нас убить, – возразил Лейтенант. – Или что-то в этом духе.

– Нет, она сказала: «Вы слишком много болтаете. Но всё же недостаточно. Придётся умереть». Понимаете?

Никто не понимал. Да и не стремился.

– Девица Геллер не грозила нам смертью, – пояснил Чумной Доктор. Маска искажала интонации, но не звучало ли в его голосе сожаление? – Она констатировала свои собственные перспективы. Она знала, что умереть ей придётся, но не хотела сделать это слишком рано. Раньше, чем успеет передать все данные. Канал ей попался – дрянь… Неудачный. Жадный провайдер.

– Тем не менее, это было чертовски близко к провалу, – сообщил Лейтенант. Он принялся перезаряжать револьвер, подрагивающими пальцами впихивая тупоголовые патроны в барабан, часто ошибаясь и роняя оружейные драгоценности на грязный пол. – Когда на тебя прёт безмозглая толпа, следует делать только два дела: стрелять и стрелять. Но эта стратегия не работает, если всем руководит тварь с башкой размером с Трансвааль… В общем, можно сказать, что в какой-то момент я искренне пропотел.

– Испугался? – хохотнул Гидрар. Ему было весело, и окончание боя было тут ни при чем. Когда дело касалось смерти, весело парню было всегда.

– Есть немного, – согласился Лейтенант. – А что такого-то? Да, мне уже приходилось убивать чудовищ, и кое-кто из них не блистал красотой. Дело в другом: монстры родились такими и ничего не могут поделать со своей чудовищной сущностью. А экземпляры вроде этой Геллер по собственной воле делают из себя демонов. И всё реже и реже я понимаю, зачем…

Вдалеке громыхнуло. Где-то за горизонтом, там, где высились башни и мосты Города-минус-один.

– Итак, мы окончательно удалили чёртову демоницу из этого мира, – подытожил Бад. Он лязгнул цевьём, выбрасывая барабанную кассету, и одним резким движением вставил новую. – Получается, что выяснить, какие данные она передавала, кому и куда – уже не выйдет. Извини, ковбой, только с рыжей тебе, думаю, придётся распрощаться навсегда.

Лейтенант откинул полы плаща, упрямо засунул большие пальцы рук за пояс и нахмурил густые брови. «Погодите! – говорил весь его вид. – Приключение не может закончиться таким неубедительным образом. Разве для того мы летели по шоссе в ревущем пламени, чтобы бесславно завершить свой подвиг в пыльном доме среди растерзанных упырей и выпотрошенных куриц?»

Наступила такая тишина, что можно было услышать потрескивание горящих космических светил.

– Автобус, – неожиданно сказал Чумной Доктор. – Полночь. Шоссе четыреста десять.

В календарные двенадцать часов по Дороге в Ад проходил поздний рейс, везущий потерянные души на место постоянной дислокации и пыток. Старый «ЛиАЗ» советско-российского производства, ведомый сумрачным шофёром, с рёвом рассекал сразу по обеим полосам, и будь в Городе достаточно отчаянных молодцов, чтобы сразиться с ордами ипритовых вампиров из конвоя, последствия для адской службы доставки были бы плачевными. Шоссе находилось совсем недалеко, пожалуй, в пределах приёма сигнала от дома Геллер. Если только Чумной Доктор не ошибся…

Он увидел, как надежда, словно влажная губка, стёрла усталость, разочарование и кровь с лиц Бада и Лейтенанта. Клэм ухмыльнулся – ему, в общем-то, всё равно, но перспектива продолжить отбор жизней грела сердце.

Какое лицо было в этот момент у самого Доктора, узнать не удалось.

– Фикус, ты чёртов гений, – сказал Бад. – Ковбой, если всё выгорит, принесешь в жертву Конфуцию отару тучных быков по китайским обычаям. Клэм, подколись по-быстрому своей дрянью, но через две минуты ты мне нужен в машине в полной боевой готовности. То же относится к остальным. За дело, парни. Мы можем успеть.