Читать книгу Свободный Охотник - Александр Щёголев - Страница 13

…Вопросы сушат рты, впрыскивают в сердца яд, мечутся под нависающим куполом, сплетаясь в один змеиный клубок.

– Как же они смогли сопротивляться?

– Кто?

– Они, из гипархата Узора. Успели даже смерть-волну раскрутить… Ужас. По-моему, это невозможно, я же сама в учебной комнате слышала, еще когда маленькая была, что аннигиляционные генераторы работают слишком медленно…

– Да, Хозяюшка, да. Скорость позитронной эмиссии составляет не более двух условных сфер за тысячную. А Первая Атака, оказывается, длилась всего ноль-семьсот тире ноль-восемьсот. Ты молодец, хорошо учишься. Я тоже не понимаю, как инженеры из гипархата Узора успели накопить аннигиляционную волну, достаточную для таких взрывов.

– Вдруг изобрели что-нибудь?

– В Галактике две сотни Единиц ничего не изобретали, с самого распада Управления. Скорее всего, гипархат Узора начал подготовку к отражению атаки заранее. Судя по рисунку боя, их гвардия была приведена в состояние боевой готовности. Наверное, разведка сработала четко, засекла передвижение странных армий на дальних подступах.

– Наверное.

– В общем – хватит. С Первой Атакой закончили, не могу больше. Шла бы ты, помощи от тебя все равно никакой.

– Ну подожди, ну почему! Не выключай свет…

Одинокий воин по прежнему хмур, скучен и спокоен. Рядом с ним лежит девочка – она еще не научилась сохранять спокойствие всегда и всюду. Она вскакивает и снова ложится, пробираемая то ли лихорадкой, то ли жгучими вопросами.

– Ладно, давай поговорим, – он неожиданно привстает. – Есть еще кое-какая неясность, малышка. Осталась от нашего с тобой предыдущего разговора, не дает мне расслабиться. Помнишь, я тогда сказал, что ты мне наврала и что-то скрываешь?

– Ничего страшного, ты же извинился.

– Я извинился? Не пожалеть бы об этом. Почему твоя мать после бегства из воюющего гипархата Пустоты не отправилась сразу же сюда, в родовой санаторий?

– Не знаю…

– Может, боялась, что звероиды вытащат секретную Нить маршрута и найдут вас?

– Может. Честное слово, она ничего такого не говорила.

– Но много позже она все-таки спрятала здесь свою дочь, не побоялась.

– Ну, пристал! А ты сам-то, сам до сих пор не рассказал, как на самом деле сюда попал!

– Я рассказал.

– Да уж, помню. «Брел, брел, и случайно забрел». Наоборот, это ты врешь и что-то скрываешь.

– Хозяйке базы нужны рекомендательные записи? Понимаю, иначе гостя выгонят вон.

Нет, вовсе не спокоен одинокий воин. Он разочарован, едва ли не в отчаянии. Он ведь надеялся – на удачу, на опыт, на помощь своей подруги.

– Да! Я здесь хозяйка! – гневно взвивается она. – И нечего хихикать!

– Мы вспоминаем о твоей матери, не отвлекайся. Чтобы объяснить ее нелогичное поведение, приходится предположить, что эта база вовсе не принадлежала твоему отцу, как ты меня уверяешь. Вероятно, жена гипа боялась совсем другого – что укромное местечко занято настоящим хозяином, и решилась воспользоваться им лишь от безвыходности, желая любым способом спасти дочь. Я прав или нет?

Под куполом – молчание. Очевидно, жгучие вопросы внезапно кончились. Девочка стоит, опустив голову, и сосредоточенно разглядывает свои руки – будто вытек воздух, который только что распирал ее щеки и грудь.

– В чем дело? – обрывает паузу Свободный Охотник. – Ты слушала меня или нет?

– Я… – вымучивает дочь гипа.

– Что?

– Я думаю, мама любила его, но он погиб, и ей было тяжело… из-за памяти о нем…

– Ты думаешь, она не прилетала сюда из-за воспоминаний о своем муже? – глухо уточняет Свободный Охотник. Голос его на мгновение слабеет. – О своем муже и твоем отце? – голос его ломает странная тоска.

Девочка неудержимо краснеет.

– Нет, с моим отцом у нее… как бы выразиться… ну, ничего хорошего у них не было, потому что она никогда не говорила о нем хорошо. И плохо тоже не говорила, и вообще, редко о нем вспоминала. У мамы был друг, о котором отец не знал, а тут в санатории они встречались. Понял? Еще до меня. До войны.

Уже совершенно пунцовая.

– Откуда тебе это известно?

– Она личные записи с собой носила, никому не показывала, а я однажды подсмотрела, когда маленькая была. Только потом сообразила, что к чему. Я даже видела лицо этого человека. Его убили. Мама иногда плакала, из-за него плакала…

– Значит, владелец санатория был другом твоей матери? – Свободный Охотник, оказывается, уже не хмурится и не скучает, вовсе нет, он берет Хозяюшку в руки, весело притягивает ее к себе. – Ну, наконец хоть в чем-то ясность настала!

– Я не знаю, кто из них был владельцем. Может быть все-таки моя мама купила эту базу? Когда-нибудь очень давно…

Он близко-близко: целует ее в лоб, смотрит ей в глаза.

– Ты чего? – теряется она. – Ты не сердишься? Не сердись, просто язык у меня не поворачивался признаться. Кстати, вдруг этот санаторий родовой, но старого маминого рода?

– Мозги у меня прочистились, – невпопад сообщает он. – Умница моя, вот что ты сделала… Не бойся, твоих прав собственности на «Черную дыру» никто не посмеет оспаривать. Хозяйка здесь ты, была и будешь, что бы ни случилось.

– Нет, я дура. Взяла, и все разболтала. Ведь мама любила этого человека, понимаешь! Любила!

– А я тебя.

Улыбаясь во весь рот, он отпускает девочку и переворачивается на живот, с наслаждением погрузив лицо в плотную дурманящую тьму.

– Что ты сказал? – шепчет она, невольно подавшись к нему.

Однако удерживает себя.

Она медленно приподымается, вдруг перестав чувствовать свое тело. Встает на колени. Поворачивается, ползет к выходу, веря и не веря услышанному, изо всех сил надеясь, что ее остановят и вернут. «А я тебя, а я тебя…» Он, наверное, пошутил?

– Я обещал сделать принцессу взрослой, – бормочет Свободный Охотник, словно разговаривая сам с собой, – и я сделаю, пусть принцесса чуть-чуть потерпит.

Голос его слабеет с каждым звуком. Похоже, он уже спит…