Читать книгу Коллекция. Первая эпоха - Александр Сергеевич Долгирев - Страница 3
Наследство
1
ОглавлениеЯ заметил фигуру отца на фоне костра и поспешил к нему. Он был не один – кажется, рядом сидел повар Клаудио. Я, не спросясь, подсел к ним. Отец кивнул мне, но ничего не сказал. Я протянул озябшие руки к огню, а потом обратил внимание на то, чем были заняты отец и Клаудио.
Повар быстрыми движениями взбивал что-то желтое в небольшой миске, а отец в это время аккуратно подливал в миску оливковое масло. Я пригляделся и понял, что в миске были яичные желтки, которые теперь медленно превращались во что-то вроде густой подливки.
Пламя костра плясало в глазах моего отца – он был всецело увлечен своим занятием. Масло текло ровно и непрерывно, в то же время, было заметно, что отец старается не переборщить.
Я не удержал улыбку – отец был озабочен очередной своей кашеварской придумкой, а не тем, что завтра его отряду, возможно, придет конец.
Желтки с маслом окончательно потеряли свой первоначальный вид. Клаудио сделал отцу знак, и тот убрал бутыль с маслом.
– Что теперь, синьор?
Отец задумчиво глянул на получившуюся смесь, а затем, не глядя на меня, бросил:
– Паулино, подай мешок с сухарями.
Я поводил взглядом и быстро нашел приметный красный мешок – передал его отцу. Он в этот момент добавлял в миску немного соли из резной коробочки, которую всегда носил с собой.
– Достань пару сухарей.
Я сделал, как он просил, и подался вперед, чтобы лучше видеть миску. Отец дал один сухарь Клаудио, а сам взял у него из рук ложку и зачерпнул немного смеси. Повар, оставшись без ложки, просто окунул свой сухарь в миску. Некоторое время прошло в молчании, затем отец произнес:
– Чеснок.
Клаудио, не прожевав до конца, ответил:
– И травы. Петрушка, базилик – ничего сложного.
– Пустовато. Как будто чего-то не хватает… Паулино, попробуй.
Я взял ложку из рук отца и аккуратно зачерпнул. Да, чеснок и травы не будут лишними. По мне, вкус был тяжеловат и мало шел для подливки, при этом и впрямь ощущалась пустота. Я прикрыл глаза и дождался послевкусия, а затем немного неожиданно для самого себя бросил:
– Уксус. Или лимонный сок.
– Точно!
Клаудио хлопнул себя по колену, а отец просто кивнул.
– Клаудио, у нас ведь оставался винный уксус?
– Да, синьор. Я сейчас принесу…
– Отец, мне нужно поговорить с тобой.
Отец с Клаудио могли продолжать свои занятия часами, а я уже валился с ног от усталости после еще одного тяжелого дня погони, однако вопросы, которые меня мучили, нужно было задать именно сегодня.
Отец кивнул и сделал знак Клаудио. Повар ушел, забрав с собой миску. Когда он скрылся в вечерних тенях, отец наклонился к огню и подтянул к себе мех с теплым вином. Пока он наливал вино, я начал говорить:
– Ты предложил очень рискованный план. Слишком рискованный.
Отец ничего не сказал. Он налил мне, потом себе, сделал большой глоток, передернул плечами и плотнее закутался в плащ. Только после этого он заговорил:
– Я знаю, Паулино. Но другого плана нет – мы возьмем Базелью и укроемся там.
– Если, мы ее возьмем…
– Возьмем. Я знаю, как провести туда целый отряд так, чтобы никто ничего не понял, пока не станет поздно.
Я не сильно удивился подобному повороту – на совете было понятно, что отец что-то не договаривает.
– Почему ты не рассказал об этом сегодня?
– А зачем? Завтра с утра все, кому нужно, об этом узнают. А то, знаешь, Паулино – в холодные ночи, вроде этой, людей, отягощенных лишними знаниями, так и тянет сделать глупость, например, бежать в Базелью и предупредить синьора Фаджиано о наших планах.
– Думаешь, он о них не узнает?
– Думаю, что ты, хоть и грамотей, но все еще сопляк – конечно, Фаджиано узнает о нашем приближении, но только он будет считать, что мы обойдем Базелью стороной и уйдем на север.
– Как это?
Отец не удержал улыбку – ему нравилось поучать меня.
– Сегодня утром я отправил Фадрике и Щербатого Уго в Базелью, чтобы они прикинулись там дезертирами из моего отряда и всем, кого встретят, растрепали о моих планах идти к швейцарцам.
Отец замолчал и уставился в огонь. Я последовал его примеру и допил вино – он тут же налил мне еще. Несмотря на слова отца, мне не нравилось то, что он придумал. За нами гнались люди Галеаццо Сфорца, и отряд Испанца уже был не далее, чем в двух переходах от нас. Их было больше, с ними не было обоза с женщинами и детьми, не было раненых и больных. Даже зацепись мы за какую-нибудь крепость, у нас было бы мало шансов выдержать бой с Испанцем. Но со свободными крепостями было как-то туговато, поэтому отец решил взять одну из занятых. Я знал, что его не получится переубедить, но вино немного развязало мне язык, поэтому я все же попытался:
– Хорошо. Допустим, твой план сработает, и мы возьмем Базелью – что дальше? Многие погибнут при штурме, многие будут ранены. Даже за стенами мы не сможем сдержать Испанца.
– Может быть, ты и прав…
Это было настолько неожиданно, что я повернулся к отцу и попытался посмотреть ему в глаза – все знали, что Лука Анджелетто, приняв решение, не отступает от него.
Отец неотрывно смотрел на огонь, лицо его было спокойно. Я ожидал продолжения, но он молчал. Я вытянул ноги к огню и прислушался к засыпавшему лагерю. Было тихо, еще недавно кричали дети и лаяли собаки, сновали туда-сюда осунувшиеся от изнурительной дороги женщины и мужчины, в чьих глазах можно было различить растерянность и даже страх. Но сейчас ничего этого не было. Остался только ветер и треск костра.
– А как бы ты поступил на моем месте, Паулино? Что написано для таких случаев в твоих книгах?
Я не без труда оторвался от звуков ветра и костра. В моих книгах не было описано случаев подобных тому, в котором мы оказались. Но кое-какие свои мысли у меня были и уже давно – с того самого момента, когда миланский герцог объявил на нас охоту.
– Нужно распустить отряд.
Я понимал, что за такое предложение отец вполне может отвесить мне оплеуху. Однако он не стал этого делать, вместо этого он тихо рассмеялся.
– Вот так просто? Распустить отряд? Всем разбежаться в разные стороны и надеяться на удачу. Бросить моих людей с их семьями в чистом поле зимой. Оставить раненых и больных их судьбе. И начать все с начала – снова стать простым сыном сапожника без дома и надежд…
– Это ужасно, но это оставляет нам шанс выжить, а ты ведешь нас к гибели.
– Нас или их?
Отец махнул головой себе за спину – я понял, что он имеет в виду весь остальной лагерь.
– Всех.
– Завтра все может сложиться по-разному, но даже если у нас все получится, я не буду жить вечно – когда-нибудь ты займешь мое место. И в тот момент, когда ты станешь капитаном, вспомни этот вечер и спроси себя: «Почему в тот раз почти никто не дезертировал? Почему все согласились подчиняться моему отцу и доверили ему свои жизни и жизни своих родных?» Я обещаю, что ты займешь мое место после моей смерти, но вот сможешь ли ты его удержать – это будет зависеть от того, что ты ответишь на эти вопросы… А сейчас просто поверь мне, как верят они.
Я понял, что разговор окончен. Отец и так за этот вечер сказал мне больше слов, чем в иные недели. Однако я не мог отправиться спать, не получив ответ на еще один вопрос:
– На совете ты не сказал, где завтра буду я. А я буду при деле, отец.
– Будешь. У меня для тебя особое задание, которое я не доверю никому, кроме тебя. Завтра все узнаешь. А до завтра подумай, кому из отряда, не считая меня, ты доверяешь больше всего – это важно.