Читать книгу Коллекция. Первая эпоха - Александр Сергеевич Долгирев - Страница 6

Я устало потер глаза – день выдался очень тяжелым. Наверное, это был самый тяжелый день в моей жизни. Отец поймал грудью арбалетный болт – кирасу он в этот раз не надел, а кольчуга не смогла его защитить. Мне сказали, что он умер почти сразу. Странно – в этот момент я подумал о том, что, если бы ему рассказали о такой смерти заранее, он бы лишь хмыкнул и легко улыбнулся.

Почему-то пока не было больно. Наверное, потому, что пока было некогда скорбеть. К утру мою власть признала вся банда. Все, кто уцелел. Поначалу, памятуя о лихом штурме крепости, я думал, что и в остальных местах мы отделались малой кровью. Но это было не так.

Сейчас в строю была примерно половина тех сил, которыми мы вчера выдвинулись к Базелье. Было много погибших, еще больше раненых. Одноглазый к вечеру стал совсем плох – скорее всего, до завтрашнего утра он не доживет.

Мысль о том, что наше положение, несмотря на удачную атаку, не просто не улучшилось, а скорее усугубилось, сводила меня с ума. И теперь это была моя и только моя проблема.

Утром я чуть не сбежал – я отпустил ребят, охранявших вход в катакомбы из подвала крепости, и черт знает сколько простоял напротив тяжелой двери, ведшей в древние тоннели. Не знаю, почему я медлил – мыслей не было. Потом меня окликнул Бегунок, и я вернулся к делам.

Днем приходили отцы города и спрашивали, что теперь будет. Поначалу они решили, что я никакой не капитан, и над ними шутят, но Бернардино достаточно было пару раз как следует гаркнуть, чтобы все присмирели.

«Что теперь будет?» Ну что я мог ответить им на этот вопрос? Я и сам не знал, что теперь будет. Я знал, что завтра в течение дня под стенами появятся разведчики Испанца. Я знал, что следующей ночью – в лучшем случае, к утру – подойдет и сам Испанец со своей бандой, а возможно, не только он.

Я сказал им, чтобы они постарались успокоить горожан и пообещал, что грабежей больше не будет. Это было правдой – к утру мне и оставшимся лейтенантам удалось привести солдат к порядку. За это обещание на стол передо мной лег целый мешок с золотыми монетами.

Купцы были так любезны, что приложили к мешку записку со списком имен вкладчиков и подсчетом итоговой суммы. Поэтому, когда они откланялись, я смог сразу приказать Бернардино раздать деньги солдатам и отправил с ним Родриго и Карло для надежности.

После этого приходил местный падре – спрашивал о том, может ли он забрать тело синьора Фаджиано для похорон. Я выделил ему деньги из казны Фаджиано на похороны всех погибших и попросил прочитать мессу для обоза, когда он прибудет.

Затем я отправился на крепостную конюшню – здесь я приказал разместить пленных солдат Фаджиано. Лысый дылда был здесь же. Настроение у пленников было неплохое – небольшой завтрак и немного вина могут завоевать много симпатий. Конечно, они все еще боялись, но, похоже, многие понимали, что у них просто сменился синьор. По крайней мере, я надеялся, что они это понимали.

Лысого звали Якопо – он был командиром гарнизона. Я отвел его в крепостную трапезную – именно здесь я устроился вести дела еще утром, не знаю даже, почему. Я без обиняков рассказал Якопо сложившуюся обстановку и попытался заручиться его поддержкой. Когда люди Испанца ворвутся в город, они снова его разграбят, только на этот раз их никто не остановит – у многих солдат гарнизона здесь были дома, семьи. Кажется, Якопо понял, к чему я веду, и сказал, что поговорит со своими.

К вечеру в моей голове все смешалось. Ко мне продолжали подходить какие-то люди – им не было числа и всем им было что-то от меня нужно.

Уже к ночи я укрылся в библиотеке, попросив Клаудио накрыть мне ужин на одном из столов. Хотелось хоть на время спастись от всех. Клаудио, прибывший с обозом, подал утку, зажаренную на вертеле. Также была какая-то зеленая подливка – я не знал, из чего она, и слишком устал, чтобы думать об этом. Так или иначе, с хлебом она была хороша. Утка тоже была замечательной – мясо получилось очень пряным. Я сделал себе зарубку в памяти, чтобы потом узнать у Клаудио рецепт.

Я отложил приборы и отвлекся от еды. Вот теперь стало больно – это ведь была не моя страсть, это была страсть моего отца. Проводить вечера за изобретением новых рецептов, пробовать новое и смешивать продукты. Конечно, я немного разбирался в этом, нахватавшись от него, но все же никогда не отдавался этому так, как он.

Я рассмеялся и тут же испугался звука собственного смеха в большой и пустой комнате. Подумал немного и сходил к Клаудио. Попросил его накрыть еще на одного человека, а затем отправил Бегунка привести дочь синьора Фаджиано (оказывается, женщина, которая ударила меня книгой, была именно дочерью).

Я и сам не знал, чего хочу. Зато знал, чего не хочу – не хочу дальше ужинать в одиночестве и не хочу видеть никого из банды – даже Родриго – хотя бы несколько часов.

Донна Изабелла была в темном домашнем платье и без драгоценностей. Она держалась отчужденно, но, кажется, не боялась меня. По крайней мере, делала вид. Бегунок ввел ее и замялся в дверях.

– Можешь идти.

– Синьор, мы не обыскивали ее так что…

Я хмыкнул, а затем ответил:

– Ладно, поставь кого-нибудь за дверью.

– Я сам встану.

Я кивнул, и Бегунок наконец удалился. Донна Изабелла продолжала стоять рядом с дверью – она ожидала моих действий. А я засмотрелся на нее. Только теперь я заметил, что она была заметно выше меня. Темные с красным отливом волосы были собраны в прическу, подхваченную изысканной золотой нитью. Лицо ничего не выражало, не было даже следов горя. Мой взгляд опустился ниже, на шею и скрытую черной тканью грудь. Еще ниже – на живот и бедра. Я почувствовал горячность и сделал большой глоток вина, чтобы свалить перемену цвета моего лица на него. Только тут до меня дошло, что донна все еще стоит, а я сижу.

– Отужинайте со мной.

– Спасибо, я уже ужинала.

– Ну, тогда вина выпейте.

– У меня ведь нет выбора?

Я сделал рукой жест, который можно было истолковать, как угодно – я и сам не был до конца уверен в том, что имел в виду. Однако донна сочла, что выбора действительно нет и села напротив меня. Я налил ей вина и все же отрезал мяса.

– Попробуйте вот ту зеленую подливку с хлебом – наш повар опять изобрел что-то удачное.

Изабелла провела указательным пальцем по рукояти своего ножа. Я обратил на это внимание, но не перестал намазывать кусок хлеба. Лишь негромко произнес:

– Допустим, у вас получится, хотя вряд ли. Что дальше? За дверью мой человек, а во всей крепости их еще несколько десятков, в том числе на всех выходах.

Изабелла, ничего не ответив, легким жестом подхватила нож и стала намазывать зеленую смесь на хлеб с таким видом, как будто именно это и планировала с самого начала.

– Кто вы?

Этот вопрос прозвучал немного неожиданно.

– Я Паоло, сын Луки Анджелетто. Друзья зовут меня Паулино.

– Я не спросила, кто ты, я спросила, кто вы такие?

Я легко улыбнулся ее напускной грубости.

– Мы наемники, банда Луки Анджелетто. Нас еще называют «Черные ангелы».

– Кто вас нанял? Пассеро? Хотя, тогда меня бы уже не было в живых. Тогда…

Я позволил себе прервать ее:

– Мы напали на Базелью по своим причинам – это не связано с вашими кровными дрязгами.

Я ожидал, что Изабелла начнет расспрашивать меня, но она, казалось, удовлетворилась тем, что я сказал, и просто кивнула. Через пару глотков вина она произнесла:

– Значит, ты сын этого Луки Анджелетто. А где же он сам?

– Он погиб вчера.

– Соболезную.

– Оставьте! Я убил вашего отца у вас на глазах – не надо делать вид, что вам меня жаль.

Изабелла поставила бокал с вином и посмотрела мне прямо в глаза. Я не смог долго отвечать на этот взгляд и спрятался за своим бокалом.

– Ты прав – я тебя ненавижу. Но это не значит, что я не могу быть с тобой учтива.

Эти слова были произнесены таким тоном, как будто она обсуждала достоинства вина или свое платье. Я собирался ответить, но оказалось, что Изабелла еще не все сказала:

– Сколько тебе лет?

– Шестнадцать. А вам?

– Мне двадцать семь.

– И вы все еще в отцовском доме?

Меня начало немного раздражать ее высокомерие – не смог удержаться от выпада. Не попал – тон Изабеллы оставался ровным:

– Я уже в отцовском доме. У меня был муж, но он умер.

– Соболезную.

– Не стоит – это я его убила.

Изабелла подкрепила свои слова невинной улыбкой и принялась-таки за утку. Я так и не понял, пошутила ли она, но решил не оставаться в долгу:

– Он вам изменял?

– О, разумеется, но дело было не в этом. Боров не мог делать детей – покрывал потаскух десятками, и ни одна не понесла. Но, разумеется, в браке виновата в этом оказалась я. В один момент мне надоели нападки его драгоценной матушки и его грубость.

– И что вы сделали?

– Я его отравила. Вином.

После этих слов мы одновременно выпили. Изабелла продолжила:

– Разумеется, меня вышвырнули из мужнина дома, и я вернулась к отцу. Старуха, похоже, поняла, что произошло, потому что с тех пор рассказывает на каждом углу, что я неплодна. А кому нужна неплодная жена?

На это мне было нечего сказать. Приглашая Изабеллу к ужину, я не ожидал, что может дойти до таких откровений. Впрочем, мне отчего-то безумно нравился этот разговор.

– А у тебя, Паоло, есть еще кто-нибудь, кроме отца?

– Больше нет. Вернее, есть, но я не знаю, где они. Отец говорил, что у него есть, по крайней мере, еще один живой сын и три дочери. Но они бастарды, и он с ними не общался.

– А твоя мать?

– Моя мать была законной женой моего отца.

У Изабеллы получилось все же задеть меня за живое. Она тут же примирительно подняла руки:

– Прости – я не это имела в виду. Где она?

– Она умерла пять лет назад.

Изабелла ничего не ответила. Следующие минуты прошли в молчании.

– А ваша мать?

– Она умерла родами. У меня было еще два старших брата, но один умер ребенком, а второй погиб в стычке с Пассеро.

– Получается, что у вас тоже никого нет.

– Получается… Что со мной будет дальше?

От этого вопроса вся тяжесть прошедшего дня навалилась на меня с новой силой. Я тяжело вздохнул.

– Меня весь день спрашивают: «что дальше?», «что нам делать?», «что ты планируешь?», «как мы это сделаем?»… И больше всего злит, что я не могу ответить честно. Не могу сказать: «я не знаю».

– Так ты теперь всем командуешь? И тебе подчиняются?

– Пока да.

Изабелла задумчиво кивнула и откинулась на спинку стула. Я налил себе еще вина. Похоже, пора было останавливаться – перед глазами начинало плыть. Или это от усталости? Кстати, надо будет перед сном сходить в лазарет.

– А что с этой книгой?

Вопрос Изабеллы выдернул меня из размышлений.

– С какой книгой?

– Ну, с той, в которую ты вцепился после того… Просто мой отец, узнав, что на нас напали, тоже схватился за эту книгу и хотел бежать вместе со мной. Что в ней такого?

Значит, для старого Фаджиано, эта книга тоже много значила. Ну что же – это многое объясняло.

Я не без труда поднялся на ноги и дошел до подставки, на которой лежала закрытая книга с серебряной вышивкой по корешку. Открыл ее на одной из заложенных страниц, пробежал глазами с произвольного места, улыбнулся и подал в таком виде Изабелле. Она посмотрела на текст, но тут же подняла на меня взгляд своих темных глаз. На ее переносице проявилась морщинка.

– Я не читаю по-гречески.

Я усмехнулся и вернул книгу на подставку, а затем вернулся на свое место.

– Там написан рецепт мидий томленых в сливках с чесноком и травами.

Изабелла посмотрела на меня непонимающе.

– То есть, это сборник рецептов?

Я кивнул и глотнул вина.

После этого Изабелла снова надолго замолчала. Наконец, она тихо, будто бы для самой себя, произнесла:

– Отец схватился за книгу рецептов раньше, чем пришел за мной…

Я развел руками, как будто это я был в этом виноват.