Читать книгу Предсказательные сны - Александр Севостьянов - Страница 4

Увлеченность глупенькими «сонниками» при всей внешней ее безобидности говорит о том, что уровни невежества и суеверия у очень многих наших сограждан осталися на уровне того же 1902 года, когда были впервые выпущены упомянутые нами в предисловии откровения киевской ворожеи. Пассивное наблюдение собственных снов и последующее ковыряние в соннике, в его списке объектов-ассоциаций (чужих, напомним, а вовсе не ваших) в поисках явно чужого и чуждого «объяснения» смотрятся наивно и жалко. Ваши сны, даже самые многозначительные и весьма тревожные могут не означать ровным счетом ничего, поскольку они могут быть не продиктованы свыше, а просто оказаться навеянными внешними и совершенно механическими причинами!

Между тем уже издавна, еще со времен Авиценны и Гиппократа, лучшие врачи Европы не так уж плохо понимали подлинные причины здоровых и нездоровых снов, а потому довольно успешно «получали» их активным способом: они частенько планировали сны, умели делать их спокойными и мирными или яркими и живыми.

Взаимосвязь между снами и внешними раздражителями нервных окончаний установлена уже давно и никем не подвергается сомнению, поскольку чересчур она уж очевидна и многократно проверена врачами на практике.

Известный германский писатель и мистик XVIII века Карл Эккартсхаузен[5] в книге «Ключ к таинствам натуры» (СПб.: 1821) так пишет о своих экспериментах со сновидениями: «…имею доказательства, что употребление за ужином некоторых трав в состоянии произвести неприятные и приятные сны. Для произведения последних, то есть приятных, весьма хороша мелисса… Один мой знакомый всегда видел сны страшные, так что он со страхом каждый вечер ложился спать. Я присоветовал ему несколько дней сряду ставить ввечеру ноги в теплую воду и дал ему пить селитру в лимонаде, перед сном же велел ему жевать мелиссу и нюхать приготовленный из нее уксус. В короткое время расстроенное его воображение пришло в порядок, и сны его стали покойны и приятны. Употребление бобов, чечевицы и гороха, особенно вечером, производит тяжелые сны».

Попробуйте заснуть, например, в квартире, где накануне были покрашены полы или мебель. Вас будут мучить кошмары, а утром вы останетесь сонным, невыспавшимся, с совершенно ничего не соображающей головой, с «мутными мозгами».

И, наоборот, если, например, вы попробуете класть на ночь поблизости от подушки свежие листья валерианы, то сон становится значительно более глубоким и спокойным. Более того, некоторые врачи утверждают – так можно ликвидировать и ряд развивающихся сердечных недугов, в первую очередь, связанных с психикой и возрастных.

Разные растения, их листья или кашица из них в мисочке возле подушки дают разные эффекты, но все же предсказуемые и сходные для большинства людей в силу сходства их симпатической и парасимпатической нервных систем.

Если же вы любитель эротических снов, то можете попробовать выпить немного заваренной травы пустырника. Он содержит сосудорасширяющие вещества и, особенно после просмотра «на ночь» неких «способствующих» картинок, фото и фильмов, может предоставить вам соответствующие виды и ощущения.

Применяя запахи специфические, свойственные каким-то определенным объектам, можно вызвать во сне появление именно этих объектов. Запах неслышно принесенной свежей рыбы для спящего рыбака породит рыбу и рыбную ловлю, а для кухарки, которая на рыбалке не бывала, – воспоминания об ухе и сковородке.

Запах бензина, духов, дегтя, ацетона, клея, специфического лекарства, вина, водки, крапивы и т. п. – все это породит во сне определенные ассоциации и воспоминания. Тогда, разбудив спящего, можно выяснить, что он видел – скорее всего, это будут, соответственно, автомобиль и бензобак, сон о ремонте квартиры и ацетоне, огород и заросли крапивы…

Ощущения подчас связаны с тем веществом, которым у спящего испачканы руки. Во сне он постоянно подносит их к лицу и ощущает соответствующие запахи.

Скажем, уже упоминавшийся К. Эккартсхаузен рассказывает об одной своей «шалости», которая на его подопытных произвела впечатление подлинного колдовства. Он пишет:

«Также делал я еще удивительный опыт, который действительно не достоин замечания господ физиков и служит новым доказательством того, сколь мало нужно к произведению в воображении разных образов.

Однажды я сказал одной особе: «Вы видели сегодня во сне розу». Другой: «Вы во сне гуляли под липою». Третьей: «Вы видели кошку». Все признались, что действительно так было, пришли от того в удивление и приступили ко мне с вопросами: почему я узнал это?

Действие же сие было натуральным следствием употребленного мною способа. У первой особы опрыскал я подушку на кровати розовой водой, у другой – водою из липовых цветов, и у третьей – кошачьей уриною (т. е. кошкиной мочой, что самое пикантное во всем этом выдающемся эксперименте).

Но надобно, чтоб сии особы о том не знали, да и подушки должно напрыскать слегка, чтобы запах был слабый. Во время сна воображение особы, почивающей при запахе розы, который приведет ее фибры в движение, представит ей розу и так далее. Я много делывал сего рода опытов, и редко они мне не удавались: только у людей, движимых сильными страстями, у пьяных или пресыщенных кушаньями…».

Начало научного подхода к изучению сновидений относится к концу XVIII в. Одно из первых более или менее серьезных сочинений по этому вопросу – «Опыт построения теории сна» доктора Г. Нудова[6] – появилось в 1791 г. Автор, между прочим, приводит ценное наблюдение, послужившее отправным пунктом для последующих исследований в том же направлении: одному спящему, лежавшему на спине с открытым ртом, влили в рот несколько капель воды; спящий перевернулся на живот и стал производить руками и ногами плавательные движения; ему приснилось, что он упал в воду и был вынужден спасаться вплавь.

Вера в божественное происхождение снов начала убывать в середине XIX в., когда в своем классическом труде французский врач Альфред Мори, изучивший более 3000 снов, заключил, что сны являлись результатом воздействия внешних факторов. Он сделал исчерпывающий анализ снов и заключил, что они следовали из неверного истолкования смены впечатлений смысла в продолжение сна (например громкий звук в течение ночи, стимулируя сон о грозе). Так, он описал, как край простыни, прикоснувшийся к шее человека, вызвал в последнем ассоциацию с судом французского революционного трибунала, перед которым он во сне предстал: как был осужден, приведен к эшафоту, связан палачом и как в финале сна на его шею упало лезвие гильотины!

Мори рассказывает, что однажды, в то время как он спал, к его носу поднесли флакон с одеколоном; этого было достаточно, чтобы ему тут же приснились парфюмерная лавка, Каир, восточные страны, где ему довелось незадолго перед тем побывать.

В другом опыте Мори осветил красным светом лицо спящего; испытуемому приснились гроза, вспышки молнии, раскаты грома.

В его работе приводится пример, как в одной швейцарской гостинице, переполненной путешественниками, как-то ночью во время грозы почти всем постояльцам снился один и тот же сон: будто во двор с оглушительным шумом въезжают экипажи с новыми путешественниками, которые еще больше стеснят живущих в гостинице. Эти факты свидетельствуют о влиянии внешних раздражений на деятельность мозга во время сна.

Немецкий психолог И. Бернер в своих опытах закрывал спящим нос ватой и почти всегда наблюдал следующее: спящий начинал метаться, стонать, затем просыпался и рассказывал о сновидении, в котором какое-то чудовище, постепенно увеличиваясь, грозило его задушить. «Душил домовой!» – заявляли в прежнее время крестьяне, когда заходила речь о таких снах.

Интересный ассоциативный ряд, породивший причины сновидения, привел А. Леманн. Он пишет: «Для лучшего объяснения сказанного я расскажу один из наиболее характерных моих снов. Мне снилось, что я сижу в вагоне с одним моим родственником, который мне рассказывает о велосипедной гонке, где он присутствовал, причем один из гонщиков был ранен. Тотчас мне представился велосипедист, входящий со своею машиною в омнибус; при этом он ее уронил и ранил себе ногу. Все присутствующие думали, что нога сломана, но упавший легко вскочил и пошел своей дорогой. Потом вдруг мы очутились за обедом с д-ром К., который страшно на меня сердился за то, что я взял несколько луковиц, которые он очень любил, а я терпеть не мог, и только в рассеянности положил себе на тарелку. Здесь я проснулся.

Конечно, такой сон со стороны может показаться сплошной чепухой, но для меня он весь построен на ассоциациях представлений. Историю с раненым велосипедистом я накануне сквозь сон слышал в вагоне, и при этом мне вспомнился случай, виденный мною несколько недель назад, когда велосипедист хотел влезть в экипаж и при этом уронил свою машину, так что колесо упало ему на ногу, впрочем без всякого вреда и для него и для велосипеда. Картина быстро излеченной ноги вызвала представление о враче К., прославившемся своими излечениями ног и действительно большого любителя лука. Таким образом, одно представление вызвало другие, находившиеся с ним в какой-нибудь связи; из этого видно, что путаница, видимая во сне, является естественным следствием того, что большая часть представлений в течение времени образует самые разнообразные ассоциации».[7]

Физиологи установили, что между сном и бодрствованием нет резкой границы и одно состояние постепенно и незаметно переходит в другое. Из этого вытекало заключение, оправдываемое опытом, что цепь представлений, начавшаяся при засыпании, тянется и во сне. Так как это продолжение совершается по закону ассоциации, причем одно представление вызывает другое, то такого рода сновидения можно назвать «сновидениями по ассоциации». Тщательные исследования В. Вейгандта[8] и других ученых множества сновидений доказали, что эти сновидения имеют исходной точкой раздражения нервов. Такие сновидения Вейгандт назвал «снами раздражения».

«Однажды мне показалось, – пишет Вейганд, – что я лежу на операционном столе, и в руку мою была воткнута длинная игла, которая при обратном вынимании сильно поранила мне руку. Я почувствовал такую сильнейшую боль, что проснулся и почти дошел до обморока. Оказалось, что указанное место руки подверглось самому незначительному давлению со стороны ручки дивана, на котором я заснул».

Итак, значительная часть приснившихся нам сновидений спровоцирована событиями сиюминутными. Но только какая-то часть.

Даже такая известная гадалка и предсказательница снов, как мадам Тэбб (на ее сонниках выросло два поколения россиян: дореволюционное и, 70 лет спустя, послеперестроечное), – честно признавала: «Древние утверждали, что можно с помощью рецептов, амулетов, молитв и рисунков управлять снами, вызывать сладкие и приятные сны и избегать неприятных. Для этих целей они советовали класть лавровую ветвь у изголовья. Не хотите ли такой же совет: сладкие сны снятся мирному сердцу в любом состоянии, у злого нет приятных снов. Делайте добро всем, любите и посвящайте себя другим, и ваши сны будут полны приятных моментов. Не читайте на ночь страшных историй – они вернутся к вам во сне в виде таких же ужасных образов. Идите спать с приятными мыслями, и у вас будут приятные сны». Мудрый совет!

Итак, лавровая ветвь и благие мысли порождают хорошие сны, а ужастики порождают ночные кошмары? Но ведь кошмары являются во снах не только любителям Хичкока, но и тем, кто наяву и мухи не обидит. И кошмары эти порой сбываются наяву!