Читать книгу Охота на циклопа - Александр Шляпин - Страница 5

Как предсказывал патрон, похороны «Петровича» действительно вызвали существенный резонанс. Съехались все председатели поисковых клубов страны. Как подобает отставному офицеру, впереди гроба, несли подушечки с орденом и медалями, которые он честно заслужил, в Афганистане. Было много военных из районного и областного военкомата. По решению местной администрации, за его заслуги перед народом, тело Александра Петровича решено было придать земле на городском кладбище, рядом с воинским захоронением. Благодаря его усилиям, сотни воинов, нашли там свой покой. Как и подобает на похоронах офицера, гроб с телом покойного под звук залпа караула, было предано земле. Люди говорили теплые слова в его адрес.

Селезнев в скорбном молчании стоял среди провожающих, ежась от холода. Он внимательно всматривался в лица гостей, и думал о превратностях судьбы.

– Ну, что Иван Васильевич, замерз, – спросил подкравшийся капитан Петроченков.

– Да, что—то сегодня холодно.

– Что ни говори, а мне мужика жалко. Глянь, сколько народа собралось. Почти полгорода.

– Жалко, – сказал Иван с дрожью в голосе. Он склонился и положил на свежий холмик две кроваво—красные гвоздики.

После похорон в здании администрации города, собралось совещание руководителей силовых ведомств района. Глава администрации, почтив память поисковика минутой молчания, незамедлительно перешел к делу:

– Уважаемые господа, товарищи полицейские и гости! Убийство в нашем городе, столь значительной фигуры, обязывает нас разыскать убийцу и наказать его в соответствии с тяжестью преступления. Какие будут у вас по этому поводу предложения, Михаил Михайлович? Может вы, нам расскажите, что сделано за эти дни, – обратился он, к начальнику местного отдела.

Подполковник Якимов встал и, опираясь на папку в дерматиновом переплете, начал доклад:

– На сегодняшний день, известно одно: бывший майор Афанасьев погиб от огнестрельного ранения в голову, с расстояния не более полуметра. В его крови обнаружено незначительное количество алкоголя. Это дает нам право предполагать, что убийца и жертва, были знакомы, раз совместно распивали спиртные напитки. Оружие преступника криминалисты нашей области идентифицировали. Этим оружием является пистолет Бельгийского производства «Хайпауэр». На месте преступления обнаружена гильза и пуля. На них также имеются следы от деталей пистолета данной марки. По данным УВД области, нам стало известно, что точно такая же гильза обнаружена при осмотре места убийства, президента ассоциации поисковых клубов и московского поискового объединения «Вечный огонь» Солдатова Сергея Николаевича. Данные по оружию и боеприпасам полностью совпадают. Нами установлено, что Афанасьев, совместно с Солдатовым, работал с архивами города Подольска. Это обычная практика поисковых команд, которые таким образом разыскивают информацию, ориентируясь на боевые донесения. Они связаны с ним не только единым делом, но и давней дружбой. Вместе они служили в свое время в Афганистане в одном полку. Месяц назад Афанасьев гостил у Солдатова в Москве. Он вполне мог быть свидетелем, какого-нибудь преступления!? Или же проблем с последними находками, по которым ведется судебное разбирательство. На сегодняшний день мы отрабатываем только одну версию, это версия заказного убийства! В связи с тем, что это преступление вышло за рамки нашего района, и пересекается с убийством в Москве, нам в помощь, придан следователь по особо важным делам московской прокуратуры Сергей Тимофеевич Тимофеев, – сказал подполковник.

Следователь прокуратуры поднялся, и обозначил свое присутствие на совещании.

На вид это был человек довольно неприметный, среднего роста. Его чуть прищуренные глаза, вполне соответствовали его имиджу следователя СК. С первого взгляда создавалось такое ощущение, что он способен глазами просверлить не только подозреваемого в преступлении, но и бетонную стенку.

После непродолжительной паузы, начальник РОВД продолжил.

– В нашем районе по данному делу следствие возглавляет следователь прокуратуры, и оперуполномоченный уголовного розыска Селезнев Иван Васильевич. Он по службе лично знал Афанасьева. Неоднократно Селезнев курировал его поисковую команду. Вы, сами понимаете товарищи, что все поисковые работы связаны с обнаружением не только пригодного оружия, но и взрывчатых веществ, которые могут быть применимы террористами для совершения террористических актов.

Закончив доклад, начальник РОВД присел и положил папку на стол.

Скрестив на столе руки, Васильев нервно начал крутить карандаш. Было видно, что каждое слово Якимова его раздражает. Окинув глазом собравшийся народ, он остановил взгляд на Селезневе и тут же обратился к нему:

– Иван Васильевич, что вы скажете. У вас есть у вас какие дополнения или может свои личные соображения, или хотя бы рабочие версии? Нам интересно послушать? Может быть вы, уже вышли на финишную прямую? Может, определили хотя бы мотив преступления!?

Селезнев встал из—за стола. Почесав свою проявившуюся лысину, он сказал:

– Как вам сказал Начальник РОВД, подполковник Якимов, версия на сегодняшний день одна, это убийство. Озвучивать конкретные факты и найденные нами улики на данный момент считаю не целесообразным.

Все присутствующие недовольно зашевелились.

– Следствие, товарищи, только началось, и предвосхищать раскрытие это обрекать себя на очередного «глухаря», – сказал раздраженно Иван.

– Про «глухаря» Иван Васильевич, забудьте. Иначе вам придется уйти на пенсию в звании капитана, сказал с места начальник РОВД – Нужно найти преступника и желательно заказчика.

– Ага, как в кине, – сказал Селезнев, и покорно закрыв папку, присел. Больше он не проронил ни слова. В эту минуту Селезневу не хотелось ни говорить, ни озвучивать версии. Был неизвестен мотив преступления и кто, и какие силы стоят за этим. Совещание закончилась, и народ, поднявшись с мест, направился на выход из кабинета главы района. Иван спустился в раздевалку. Московский следователь, надевая пальто, увидел Селезнева и окликнул его.

– Иван Васильевич, пожалуйста, притормозите, пожалуйста. Хочу, поближе с вами познакомится. У меня к вам по нашему общему делу есть несколько вопросов, – сказал Тимофеев.

Селезнев кивнул головой, надел куртку, и отошел в сторону. Он, достав сигарету, стал аккуратно её разминать в ожидании, когда столичный гость облачит свое тело. В голове крутилась мысль. Иван старался предугадать разговор с «Пинкертоном». Иван чувствовал, что ревность к делу Афанасьева блокирует его желания к сотрудничеству. Ему сейчас, как никогда необходимо было самому набрать недостающие в послужном списке очки. Впереди не только маячила пенсия, но и память о покойном. Сейчас от его смекалки и опыта зависело раскрытие этого преступления, но и звание майора. Криминальные дела за двадцать лет службы надоели Ивану, как горькая редька. Он физически устал. Последнее время Селезнев только и мечтал, чтобы скорее уйти на заслуженный отдых и погрузиться с головой в рыбалку.

Сергей Тимофеевич надел пальто и, подхватив папку подмышку, подошел к Селезневу.

– Хочу познакомиться поближе, Иван Васильевич! Я уже представлялся. Я следователь из Московской прокуратуры северо—восточного округа. Коль нам вместе работать, я бы хотел поговорить, определить точки соприкосновения. А еще я хотел бы пообедать, – сказал Тимофеев, пропуская Селезнева – Я с самого утра ничего не ел. Пришлось шесть часов за рулем провести, чтобы успеть на похороны.

Селезнев мгновенно вспомнил про кулинарию. Она была совсем рядом, да и отдельный кабинет со столиком предоставлял возможность смело общаться, не опасаясь лишних ушей.

– Тут рядом, Василий Тимофеевич, у нас есть «Кулинария». Там можно перекусить. Там есть отдельный кабинет для ВИП персон.

– «Кулинария» говоришь? Ни разу не питался в «кулинарии» да еще в кабинете для ВИП персон. Давайте, Иван Васильевич, ведите в эту самую «кулинарию». Уж больно проголодался я.

Иван прикурил, и, сутулясь, направился в сторону ресторана. Там на первом этаже располагалось помещение местной «Кулинарии». Здесь продавали все то, что готовил ресторан во время будних дней. Булки, плюшки, пирожки, салаты, всевозможные полуфабрикаты да обеды и завтраки. Все это приносили ресторану дополнительную выручку.

– Я, Иван Васильевич, ради того, чтобы попасть на эти похороны, пятьсот верст на одном дыхании отбарабанил. Сам знаешь, что на этих мероприятиях можно не только познакомиться с родственниками покойного, но и встретить настоящего убийцу. Я незаметно сфотографировал почти всех, кто там был. Вы, не возражаете, если мы это посмотрим на вашем компьютере? – спросил следователь, удивив Ивана словом компьютер. Такая штука в отделе присутствовала, но только для вида и для проверяющих, из областного управления МВД. Опера пользоваться им не умели, а просто играли во всякого рода стрелялки да догонялки, которые выпадали в минуты мимолетного отдыха.

– На чем!? – удивленно спросил Иван, затормозив – На каком это компьютере?

– Ну, на этом – на компьютере! – повторил Тимофеев, удивляясь удивлению Селезнева.

– Наш компьютер, Василий Тимофеевич, это калькулятор во время получки. А на нем ваши цифровые фотографии не увидишь, – сказал Иван, давая понять, что в районе слово компьютер, ассоциируется с огромным богатством, достатком и недюжинным умом.

– Ну, в этом нет ничего страшного. Я покажу тогда в автономном режиме, – сказал Тимофеев, давая понять Ивану, что для настоящего следователя московской прокуратуры нет ничего невозможного.

Селезнев глубоко затянулся табачным дымом. Он задумался, словно что—то вспоминал. Вернувшись в реальный мир, он вновь двинул в сторону «Кулинарии». Отворив двери, Иван взглядом словно метнул молнию в сторону Люськи. Людку в тот миг, словно ударили током. Следователь из Москвы, в кашемировом пальто вошел следом за Иваном. Продавщица обомлела. Это был настоящий ядреный москвич, как на картинке журнала мод. Она, словно застыла возле кассы, открыв рот от удивления.

– Форточку Люся, захлопни, а то кишки простудишь, – сказал Иван, – отвори нам кабинет. Гость из Москвы желает отведать местную кухню, – сказал с суровым видом Селезнев, натягивая следом за собой «свинцовые тучи».

– О, о, открыто там, – заикаясь, сказала Людка.

Минуту спустя оцепенение отпустило её. Она тут же скинула не совсем свежий фартук с замытыми пятнами майонеза и кетчупа и, в одно мгновение, переоделась в белоснежно новый. Взглянув в зеркало, она подкрасила губы, и, схватив меню, просеменила за представителями органов.

– Что, господа, изволите!? – спросила она, прикидываясь растерянной и ошеломленной.

Продавщица положила папку меню на столик и, открыв шкаф официантки, достала свежую скатерть. Ловким движением рук, она накрыла столик и принялась сервировать его, посматривая искоса на Тимофеева.

– Да ты, Люд, так не суетись, будто мы женихи. Это всего лишь следователь московской прокуратуры, – сказал Иван, разглядывая приятных форм выпуклые ягодицы продавщицы, которыми она умело управляла.

– А мы, Иван Васильевич, любому гостю рады, – взволновано сказала Люська. Краем глаза она заметила взгляд Селезнева. Ей показалось что Иван, прямо сквозь трикотажное платье «трогает» её пухленькие булочки ягодиц.

Заботливо раскрыв перед Тимофеевым меню, она сказала:

– Фуагры у нас естественно нет, мы её не понимаем, а вот, гусиная печень с белыми грибами у нас есть.

Москвич взглянул на нее, улыбнулся, и, закрыв папку, вкрадчиво сказал:

– Из ваших ручек мадам, мы с Иваном Васильевичем готовы съесть даже жареную змею. Полностью полагаемся на ваш профессиональный вкус.

Люська взволновано вздохнула, и, прижав меню к своей груди, скрылась за дверями.

– Чего это она, Иван Васильевич? – спросил Тимофеев.

– Ну, так замуж, наверное, хочет, – спокойно ответил Иван. Он, достав сигареты, положил их на стол. – Баба она одинокая. Ей уже двадцать девять, замужем была три раза. Все принцев ищет, а не понимает, что проблема в ней самой.

– Я, Васильевич, женат. Мне нельзя. У меня и сын есть. Пацану четырнадцать лет исполнилось. Паспорт недавно получил.

– А у меня, Тимофеевич, дочка, в институт поступила. Педагогом будет.

Через какое—то мгновение, в кабинет с подносом в руках влетела Люська. Хлопая ресницами, она не сводя глаз с гостя, поставила на стол тарелки с рассольником и графинчик с водкой.

– А вот это не надо, – сказал сурово москвич, указывая на графин.

– Иди, Люд, неси остальное. Товарищ просто пошутил, – сказал Иван, перехватывая графин, на лету, который она хотела унести назад.

Иван, молча, открыл графинчик и налил в рюмки водку. Все это время Тимофеев заворожено смотрел на него, ничего не понимая.

– Василий Тимофеевич, не стесняйтесь. Пьем за знакомство и взаимовыгодное партнерство в деле убиенных отставного майора Афанасьева, и господина Солдатова.

– Я, Иван Васильевич, на службе не пью. Да к тому же я за рулем, – ответил москвич.

– Знаете, Василий Тимофеевич, я не предлагаю напиваться. Я хотел предложить вам, для начала перейти на – ты. Ну, не могу я работать в команде, и выкать – не могу! Мы люди деревенские делаем все по простому, без заморочек. Давайте Василий Тимофеевич, выпьем на брудершафт, и будем обедать.

Тимофеев улыбнулся. Такой ход событий, ему явно был по душе, да к тому же встретить в таком городке сотрудника ГИБДД с алкометром было настоящее чудо. Приподняв рюмку, он сказал:

– Я, Васильевич, не коренной москвич. Я родился в Тульской области и начинал свою карьеру в районной прокуратуре. Я не сноб и готов поддержать твое, Вань, стремление к более тесным отношениям.

– Ну, вот и прекрасно! А то я не пью. На халяву Тимофеевич, пьют все даже трезвенники и язвенники, – сказал Иван. Чокнувшись с Тимофеевым, одним глотком выпил водку и занюхал кусочком хлеба.

– Ну, ты.

– Я, Тимофеевич, простой русский мужик. Я не люблю это – пресмыкаться, поэтому и хожу в капитанах. Мне через два года на пенсию, а я еще капитан.

– Раскроем дело, я, Васильевич, напишу представление на поощрение. Вот и получишь майора.

– Его, Тимофеевич, еще надо раскрыть. А у нас, кроме двух гильз и двух жмуров, ничего нет.

– Васильевич, мне подполковник Якимов говорили, что ты знал Афанасьева довольно хорошо? Что он был за мужик такой? Может у него были, какие там заморочки с криминалом, может, был должен кому, или кто—то ему!? – спросил Тимофеев, хлебая рассольник.

– Нормальный он был – наш мужик офицер, Афган прошел! Потом ушел из армии по ранению, работал в училище военруком. Там же организовал поисковый клуб «Долг». Со своими ребятишками ездил по всем слетам и «вахтам памяти». Тысячи солдат разыскал по лесам. Сотни родственников узнали, где похоронены их отцы, мужья, деды. Даже есть один генерал, чьего отца, он нашел лично. Памятник поставили, останки по-людски захоронили. Нужное дело делал отставник. Честно скажу, мне очень жалко его, – сказал Селезнев, с чувством сожаления – Хорошо, что хоть смерть была легкая.

– А он, Ваня, часом трофейным оружием не приторговывал? Может быть, стоит его связи с «черными следопытами» отработать? – спросил следователь СК. продолжая жевать – Ведь его же, пристрелили тоже из трофейного пистолета. Да и патроны, судя по маркировке на гильзе, были времен войны. Все тут с трофеями связано, все вокруг них и крутится. Вот это, наверное, и будет основная версия следствия. Эти черные следопыты, кого хочешь, завалят, если им стараются перекрыть бизнес. Одним словом – фанаты! Я в Москве встречал таких – звери, а не люди!

– Я вот, что думаю, Тимофеевич, раз первый выстрел прозвучал в Москве, значит и корни находятся там! А здесь!? Здесь всего лишь эхо прокатилось! В нашем городе вряд ли кому нужно было его убирать. Мужик он был тихий, в конфликты не с кем не вступал. Правда, к нему постоянно на постой приезжали поисковики. Они тут у нас каждое лето по лесам ковыряются. Бои у нас во время войны были довольно жестокие. Столько здесь полегло людей, одному богу известно. Прошлый год, когда в наш РОВД вели новую теплотрассу, то нашли столько оружия, что можно батальон целый вооружить. Минометы, винтовки, автоматы, пулеметы столько было металлолома – мама не горюй! – сказал Иван, вращая в руке пустую рюмку.

– И что все оружие в рабочем виде?

– Да ну, брось. Гнилье! С войны в земле лежало.

– Я тебе вот, что, Иван, скажу, сейчас в Москве, рынок военных трофеев очень популярен. Люди на этом деле миллионы долларов отмывают. Продается все, начиная от пуговицы от немецких кальсон, до крупнокалиберных пулеметов. Оружие, правда, реставрируют, «выхолащивают», чтобы с уголовным кодексом не иметь дел. А так – медали, ордена, знаки различия, эмблемы – все идет в ход. Все, словно спятили на этой нацистской атрибутике. Совсем забыли, суки, что эта война принесла нашему народу. Теперь стараются хоть какую—то выгоду получить с этих немецких железяк.

Селезнев взял графинчик, и разлив остатки водки, спокойно ответил:

– Я знаю, Тимофеевич, про этот черный рынок. По нашим лесам и работают эти черные землекопы, словно на экскаваторах. Все места боев изрыли. Давай лучше повторим, а потом продолжим.

Окончив трапезу, Селезнев подошел к прилавку и рассчитался за обед.

– Ну, как вам наша еда, – спросила Люська, сгорая от нетерпения – Вкусно было или нет!?

– Все было вкусно, – ответил Иван. – Леонтьевне передавай от меня благодарность и респект.

– Ну, так.

– А ты, Люсьена, просто молодец, прямо таки вся из себя. Ух, прямо кровь с молоком, – сказал Селезнев.– Знаешь свое дело Туго.

Продавщица, а по совместительству официантка, расплылась в улыбке. Она была счастлива, что угодила не только московскому гостю, но и самому Ивану Селезневу. Угодила, ради этой скупой мужской похвалы и ради простого теплого слова – «спасибо, все было очень вкусно».