Читать книгу Избранное - Александр Сытин - Страница 22

Военный год. Ни дать, ни взять

ни шкуры, ни мосла…

Но поросёнка как-то мать

с базара принесла.

Мы ликовали, я и брат.

Мы прыгали, смеясь.

Сосед-рыбак был тоже рад,

Кричал: «Вот это язь!»

А я топчан отвоевал,

чтоб ближе быть к нему.

И Борькою его назвал,

не знаю, почему.

Он по утрам меня будил

и почесать просил.

И я гулять его водил

и на руках носил.

Он всхрюкивал на зов «Борь-Борь…».

Совсем не ведал зла.

Но тут простуда или хворь

сердешного нашла..

Я рвал ботву ему, чтоб мять,

готовить на плите…

Но, видно, чтоб его поднять,

харчи были не те…

Он стал невесел, плохо рос,

худел день ото дня.

И о его судьбе вопрос

решился без меня…

Была голодная зима,

суровый год войны.

Но стали наши закрома

неслыханно полны.

В кадушке, старой и большой,

от днища на вершок,

лежал с отторгнутой душой

болезный мой дружок.

И был растерзан он, разъят

на тонкие куски.

И говорил мне старший брат:

«Ну что, малыш, раскис?

Смотри, какой устроим пир!

Бери себе шматок!»

Но я-то знал, что этот мир

предательски жесток.

Я часто вскрикивал в ночи.

Мне снился длинный нож.

На тёплой бабкиной печи

меня трепала дрожь.

Лечила бабка на углях,

чтоб порчу всю отвесть.

И врач смотрел. А я всё чах,

отказывался есть…

И кадку жуткую потом

убрали из сеней.

И говорили шепотком

о том, что было в ней.