Читать книгу «Баргузин» уходит от погони - Александр Скуридин - Страница 6

В Белом доме с утра всё шло как обычно. По случаю воскресенья президент не спешил заниматься государственными делами. Он лежал одетый на кровати поверх заправленного одеяла. В окно спальни игриво заглядывало солнце. Тромбу совсем не хотелось вникать в официальные сводки и выслушивать доклады о событиях, произошедших в стране и мире.

Но он, Дональд Тромб, не Обама, которому окружающую обстановку разжевывали многочисленные советники. Он всё привык в основном делать сам. Да, его обвиняли и обвиняют в неготовности к президентству. Громко кричали, мол, Тромб никогда не занимался политикой.

Глупцы!

Крупный бизнес, который он неустанно ворочал, как грузчик мешки, был ещё сложней их хвалёной политики. Надо только хорошо взяться за дело, впрячься в этот тяжёлый воз и тащить его, тащить…

Дональд просматривал воскресные газеты, которые публиковали читательские письма и очень толковые статьи. Во многих письмах обсуждалась война в Сирии, давались довольно глупые и примитивные советы. В них также критиковалась пассивность Штатов, которая привела к большим имиджевым потерям Америки в мире.

Но Тромба все эти журналистские стенания мало трогали. Пишущая братия никак не хотела конкретно указать виновника «имиджевых потерь» – предшественника Дональда. Как же, Обама для них свой человек, чуть ли не священная корова. И Барака, как это животное, не то что за сиськи дёрнуть нельзя, но и критиковать – большой грех.

Но одно из печатных сообщений заинтересовало президента. В передовице газеты «Чикаго Трибьюн» говорилось:

«Нефть как кровь в артериях. Она пульсирует в машинах и агрегатах, даёт движение, дает саму жизнь. Нефть – сила, она и есть мерило состояния нашего бытия. Что думает Тромб и его правительство о том, что нехватка данного стратегического сырья может существенно повлиять на могущество Соединённых Штатов Америки? Увы, война на Ближнем Востоке пока не приблизила нас к разрешению этого важного вопроса – быть или не быть нефти в нужном объёме.

Сланцевый бизнес «чёрного золота» может стать невыгодным из-за низких цен на этот стратегический продукт…»

«Какой умник! – раздражённо подумал Дональд. – Как будто никто не знает ничего о важности энергетической отрасли. Думаем, господа журналисты, действуем!»

Понимали щелкопёры: сланцевый бум задуман правительством Обамы, в основном, чтобы сломать хребет России. Так зачем же им всерьёз сетовать на экономическую невыгодность сланца? Очередные информационные вбросы?

Но пока менять что-либо, в сложившемся раскладе сил, не стоит. Да и фрекинг-добыча пока ещё нужна Штатам, чтобы оживить собственную экономику. Правда, экологи трубят о загубленных землях, но это уже издержки производства. Если чересчур сильно начнут вопить, только тогда, видимо, придётся придумывать что-либо в этом направлении.

Россия… Уже весь мир достала эта страна. И у него, Тромба, из-за России до сих пор продолжаются неприятности. Надо же, все эти грязные журналюги обвиняют президента США в симпатиях к этому государству с жалкой экономикой и к его президенту – Спутину!

Но он, Дональд, что и говорить, испытывал некоторое уважение к неординарному лидеру далёкой страны.

Спутин сделал самого себя, как и он, Тромб!.. Правда, отец Дональда был миллионером, а не простым рабочим, как у российского оппонента. Но оба президента знали падения и взлёты.

Да и имена обоих говорящие. Если Владимир означало «владеющий миром», то гаэльское имя Dòmhnall по-протокельтски «говорило»: dumno – «мир», плюс val – «закон, власть»!.. То же самое! Выходило, что он, Тромб, и Спутин имеют в этом плане абсолютную общность. Правда, его, Дональда, фамилия, означает «затор, преграда». Она являлась полной противоположностью значению фамилии русского президента.

Тромб…

А что, если таковой и нужен Америке? Отрыв его, тромба, как раз даст сильный толчок идущей на спад мощи государства. О, тот тромб и он, Дональд Тромб, очень важны на этом самом ответственном этапе жизни Соединённых Штатов!..

Ну и ещё, если верить прессе, президент России имеет довольно странные сексуальные предпочтения. Не хотелось, чтобы «это» оказалось правдой. Хотя… сейчас во всём цивилизованном мире идёт тенденция к полному извращению. Это он, Тромб, замшелый консерватор в области человеческих отношений.

Дональд поднялся с кровати, подошёл к соседней спальне, тихо приоткрыл дверь. Меланья уже проснулась и причёсывалась перед настенным зеркалом.

– Доброе утро, дорогая, – сердечно произнёс муж.

– Доброе утро, Донни, – проворковала Меланья, обернулась и заулыбалась. – Кофе готов. Его только что принесли. Я приведу себя в порядок и скоро приду.

– Намёк понял! – засмеялся Тромб.

Муж знал, что жена не любит, когда он рассматривает её по утрам «в расхристанном», как она как-то выразилась, виде.

Дональд взял поднос, где покоился кофейник и бутерброды с ветчиной и сыром. Президент прошел в свою спальню. Он включил кофейник и плазменный телевизор в электрическую сеть.

Он знал по многолетнему опыту, что понятие «скоро» у Меланьи растяжимо во времени. После душа она всерьез займется массажем лица, макияжем и прочими ухищрениями. Весь этот процесс важен ей, чтобы попытаться максимально предупредить увядание кожи своего миловидного лица. Впрочем, таковы все женщины.

Посмотрев какое-то глупое шоу, Дональд вышел из спальни и направился к кабинету. При его появлении сидящий перед дверью на стуле сухопутный уорент-офицер[5] вскочил и вытянулся в струнку. «Ядерный чемоданчик», прихваченный к запястью левой руки «атомной тени президента», прижался к ладной фигуре военного.

Не служивший в армии Тромб, однако, любил ясность и чёткость людей в форме, выражавшуюся не только во внешнем виде, но и в мышлении. А оно у военных было односторонним, как движение по трассе с разделительной полосой: туда – можно, туда – нельзя…

– Доброе утро, Пол, – произнёс Тромб, пересекая большой холл.

– Доброе утро, господин президент! – откликнулся уорент-офицер.

Как всё просто! Никаких лишних слов! Это не гражданский высокопоставленный и прилизанный люд со всеми его подсознательными, порой тройными смыслами в речи, которые надо расшифровывать, как сложную шараду.

Остальные четверо уорент-офицеров, сидящих поодаль, также вскочили. Дональд приветливо кивнул им и миновал холл.

Огромные окна кабинета овальной формы выходили на южную сторону. Тромб любил смотреть, как по утрам непрерывно катит по Конститьюшн-авеню лавина машин.

«Господи, какие они счастливчики, – в очередной раз подумал Дональд о сидящих в автомобилях людях. – Им не грозят импичментом, не рассматривают под микроскопом личную жизнь. Они не имеют противовеса в виде демократов Капитолия и своих недовольных республиканцев, представителей продажной прессы и надменных обитателей Голливуда».

Он долго рассматривал мельтешение автомобилей за окном. Здесь, в кабинете, на письменном столе тоже лежали газеты. Но читать их президент пока не стал. Он придвинул к себе стопку донесений и начал просматривать их. Обыденное, рутинное занятие…

«Пора, Меланья, наверняка, готова», – наконец-то решил он и направился в свою спальню.

Опять повторилась церемония: Пол вскочил, стал, как требует Устав, по стойке «смирно» и проводил своего главнокомандующего орлиным взором.

Меланья появилась минут через пять, когда муж уже собирался вновь читать прессу. Она была одета в кремовое платье, которое ладно облегало её статную фигуру.

– Вот и я, милый, – сказала супруга, излучая покой и умиротворение, и добавила, лукаво улыбаясь: – Ты не соскучился?

– Очень даже! Все эти государственные дела идут лучше, когда я услаждаю свой взор, глядя на тебя!

– Спасибо! Ты, Донни, как всегда, любезен.

Но утренний кофе вдвоём так и не был выпит. В дверь тихо, но настойчиво постучали.

– Войдите, – пробурчал Тромб.

Он не любил, когда разрушалась идиллия утра. Согласно годами выверенному ритуалу, ему полагалось похвалить причёску, заметить безупречность платья жены. А тут…

Вошел Мэт Линдсей[6], секретарь. Мэт сделал пару шагов в сторону президентской четы.

– Доброе утро, мэм и сэр, – сказал он, держа в руке мобильный телефон, и повернулся к хозяину Белого дома. – Вам звонит вице-президент Майкл Венс!

– Дай, трубку! Алло!.. Майкл?.. Как дела?..

– Дональд, ты смотрел сегодняшнюю «Нью-Йорк Таймс»?

– Нет, ещё не добрался. А что там, дорогой Венс? Опять меня поливают помоями?

– Нет. На этот раз есть кое-что положительное. Приятного просмотра.

Трубка сыграла отбой, и Тромб вернул её Мэту. Секретарь сунул в карман пиджака мобильный телефон и поспешил удалиться.

Президент взял с журнального столика «Нью-Йорк Таймс», развернул её. Его взгляд тут же упёрся в заголовок:

«Тромб оказался не глупцом!»

Далее следовал текст, который Дональд прочитал вслух:

«Дональд Тромб, несомненно, обладает более высоким умственным коэффициентом, чем все остальные президенты США.

Об этом говорится в результатах исследования, распространённых институтом Ловенштейна, штат Пенсильвания. Согласно полученным учеными данным, у нынешнего главы Белого дома этот показатель равен числу 146.

Для сравнения: IQ Джона Кеннеди составлял 117 единиц, у Барака Обамы был зафиксирован уровень в 120 баллов, у Джорджа Буша-младшего, запомнившегося своими подчас неуместными остротами, – 125 единиц, у его предшественника в Белом доме, Билла Клинтона – 137, у бывшего госсекретаря США Хиллари Клинтон – 140…»

Тромб протянул газету жене, ткнул толстым пальцем в строку, где упомянута Хиллари Клинтон, и радостно воскликнул:

– Видишь, дорогая? Я обошёл и тут эту старую вешалку, на шесть единиц! Теперь обо мне не скажут: «Наш сиделец в Овальном кабинете обделён мозгами».

– Я в этом нисколько не сомневалась, Дональд. Ты самый умный и, воистину, самый великий человек в Америке, господин президент! – воскликнула Меланья и подставила губы для поцелуя.

После короткого поцелуя муж и жена приступили к кофе.