Читать книгу Между волком и собакой - Александр Соболев - Страница 12

А лет пятьдесят тому начинался май,

сирень занималась, многое было внове.

С набором из глюков, глупостей и любовей

шкатулка судьбы раскрывалась уже сама.

И ночи стояли свежие, как моря,

и страсть к переменам тянула вперёд и выше.

…Когда через тесный люк он попал на крышу,

то некому было мешать или укорять.

Внизу тополей и акаций толпились купы,

и стало другим пространство вокруг и в нём,

и был на четыре сто́роны окоём,

где вдруг развернулся медленный звёздный купол.

На верхней палубе в переплетенье вант,

среди антенн, надстроек уснувших лифтов

он плыл вперёд, на курсе не было рифов.

Он был себе Ломоносов, Коперник, Кант.

Он знать не знал, к какому приписан порту,

но шёл к удаче, видел цель целиком!

А рядом серийной копией, двойником

другой пассажирский шёл по правому борту.

Светились шторы, съедался вчерашний суп,

подсчитывались потраченные пиастры,

и два корабля эфир держал на весу,

и плыли они в кильватере тьмы per astra[4].

Весенняя ночь творила свои дела,

а жажда чудес и жадность души и плоти

искали спасенья в женщине, что была

гола перед сном, и, не чуя того, звала

своим обнажённым телом в окне напротив.