Читать книгу Предательство от А до N… Потерянному поколению молодежи СССР посвящается - Александр Соболев - Страница 7

Хорошо сидеть и вспоминать о прошедших днях. Тревожные события и старые раны почти не тревожат, лишь слегка волнуют и будоражат воображение. Ушибы и раны отболели, швы сняты, синяки прошли, кости срослись. Память сглаживала острые углы. Виктор Степанович еще раз мысленно поблагодарил небеса за прожитые счастливые годы, за супругу Валентину, за детей, за возможность дышать и наслаждаться теплым летним днем.

На площадку крадущимся шагом вышла знакомая старушка-бутылочница Лидия Ивановна. Она шла, как и прежде, заглядывала в урны для мусора, под лавочки и в песочницу. Местные старушки оживились, запшикали на нее. Виктор Степанович поднял руку и помахал, как старой знакомой.

– Кого я вижу? – расцвела старушка, – да ты меня, старый хрыч, преследуешь?

– Нисколечко. Я прогуливаюсь, у меня собственный маршрут.

– Признайся, крепко я запала тебе в душу? – Лидия Ивановна ударила в ладоши, – хотеть женщину – это нормально. Не стесняйся.

– Да. Пожалуй, – кивнул Виктор Степанович.

– Не думаешь ли ты, что это судьба? Извини, забыла, как тебя звать?

– Виктор.

– Вить, нравлюсь я тебе?

– Не знаю пока.

– Ты с этим не тяни. Нет у нас времени, милок. Чай не восемнадцать годков-то нам? Верно говорю?

– Верно, Лидия.

– Или хочешь познакомиться с Веркиной компанией? – Лидия Ивановна махнула в сторону перешептывающихся о чем-то старушек, – выбор побольше. И бабищи вроде как пофасонистее имеются. Вона у Нинки квартира трёхкомнатная, и живет одна. Она бы с удовольствием пустила тебя на постой. Отдавай ей только пенсию. И делов-то.

Лидия Ивановна выставила средний палец правой руки и отвесила конкуренткам неприличный жест.

– Ого! – заметил наметившийся конфликт Виктор Степанович.

– Не долюбливают они меня. А я их… Ха-ха-ха…

Лидия Ивановна громко рассмеялась.

– Почему, если не секрет? – поинтересовался Виктор Степанович.

– Завидуют моему оптимизьму.

– Это как?

– Да проще простого. Я никогда не унываю. Никогда! Сидеть с этими старыми кошелками и трепаться дни напролет мне противно и тошно. Жизнь течет и скоро ее финал. Се ля ви! Неужто я остатки единственной и драгоценно-неповторимой жизни проведу в обществе ущербных неудачников?

– Бутылки собирать лучше?

– Намного. Сравнивать нельзя. Это как небо и земля. Во-первых, целый день при деле. И мусор лишний собираю, для обчества польза, и копеечку лишнюю имею. Так?

– Согласен, – кивнул Виктор Степанович.

– Доход небольшой, если честно. Мне бы и пенсии хватило. Но не могу, я, хоть убей, сидеть сиднем с, прости господи, старыми склочницами. Оно ведь как получается? С кем общаешься, на того и похож становишься. Они кто? Сплетники и лентяи. Я так не же-ла-аю!

– Понятно.

– А склочные бабки мне завидуют. Думают, что я озолотилась на бутылках. Дело не в деньгах! Дело – в жизненной позиции. Понимаешь?

– Почему, Лидия, вы думаете, что эти милые старушки сплетники и склочники?

– Опять, двадцать пять. Да ты меня, Петенька, не слушаешь совсем.

– Витенька.

– Чего?

– Меня Витенька зовут.

– Ну, да. Извини. Вот гляди внимательно и запоминай. Вот та противная старушенция в сиреневой юбке – Верка-гадюка. Увела у меня третьего мужа.

– Вы были замужем три раза? – перебил Виктор Степанович.

– Вот еще! Четыре! Я никогда не сдаюсь, это мое кредо. Знай, Витенька. Если ты думаешь, после того как Верка увела у меня мужа, я остановилась и распустила сопли? Грош мне цена иль три копейки. Я не такая. Я долго не горевала. Отслужила панихиду, справила поминки и вышла замуж еще раз.

– Какую панихиду?

– По мужу, по третьему. Он как к ней ушел, так и помер через три месяца. Уходил, знаешь, нормальным был. Я ей можно сказать конфетку в красивом фантике передала: мужик выстиранный, ухоженный, брючки со стрелочкой, стрижечка – полубокс, одеколон – Шипр. Не мужчина, а загляденье. Она на него и позарилась. Что там произошло, точно не скажу. Не знаю. Верка молчит. Но помер быстро, не успел, значит, насладиться в постели с разлучницей. Она же замужем до того не была ни разу. А баба на вид симпатишная. Это было в 96-м году, тогда ей было сорок семь лет, грудь пышная. Задница упругая, прическа модельная и все такое. Вот он и позарился, кобелина поганая.

– Жаль его.

– Наверно, ты и прав, Вить. Человек все-таки. Не кошка.

– Долго вы с ним прожили?

– Пять лет. Познакомилась я с ним на тренинге в Гербалайфе.

– Ничего себе!

– Весело было. Я подрабатывала. Денег не хватало, началась галопирующая инфляция, на работе платили мало и часто задерживали. Было у тебя такое?

– Да, – согласился Виктор Степанович, – бывало.

– У меня два ребенка на попечении от второго брака. Второй муж у меня был афганец. Не вернулся с войны. В самом конце, в 87-м году, пропал без вести.

– Какая нелегкая судьба у вас, Лидия Ивановна.

– И не говори, Виктор. Но я никогда не отчаивалась, и многое получалось. Детей на ноги поставила, по институтам распределила. Сейчас большие люди, между нами говоря. Имеють большие деньги. Дома. Внуки ростут. Зовут к себе. А я не хочу. Что мне в ихних коттеджах делать? Скукота!

– Совершенно с вами согласен.

– Засиделась я что-то с тобой, Виктор. Приглашаю тебя со мной, ежели не хочешь пропасть в рутине и бесперспективности мещанского бытия.

– Я готов, Лидия Ивановна, – встрепенулся Виктор Степанович, жизнь совершала неожиданный поворот, – а это удобно?

– Неудобно спать на потолке, одеяло сваливается. А остальное допустимо. Пока нравишься ты мне. Если надоешь, не серчай, так и скажу. Терпеть обузу на шее не стану.

– Помочь вам?

– Держи, – Лидия Ивановна протянула Виктору Степановичу пакеты с позвякивающими бутылками.

Сердце волнительно застучало, глазки засверкали, ладошки вспотели. «Давление, – подумал Виктор Степанович, – пару таблеток Цитрамона не помешали бы». Но лекарство он с собой не взял. Махнул рукой. Будь что будет. Взволнованный пенсионер пошел сзади Лидии Ивановны. Новая знакомая шныряляа то влево, то вправо. Возвращалась из-под кустов с бутылкой в руках, кидала добычу в пакет к Виктору Степановичу, и вновь убегала вперед.

У Лидии Ивановны оказалась очень даже стройная фигура, отметил про себя Виктор Степанович. Под балахонистым ситцевым платьем проглядывалось соблазнительное и крепкое тело новой подружки. А что такого? Чему удивляться? А если дело дойдет до объятий и совместного возлежания в кровати? Или мужчина зайдет в ванну, а Лидия Ивановна там переодевается? Виктор Степанович задумался, сможет ли удивить новую спутницу необузданной страстью? Лидия Ивановна ему нравилась оптимизмом, опрятностью, прямотой. Хорошо с такими людьми.

Меж тем, ничего не подозревающая о смелых эротических фантазиях, пенсионерка Лидия Ивановна собирала бутылки и одновременно расспрашивала Виктора Степановича о жизни. Чего стесняться? Он рассказывал. Жизнь, как у большинства людей в нашей стране. Имелись горести, случались и радости. Раньше были молодыми, а теперь вот пожилые.

– Хочешь вернуться в молодость? – спросила вдруг Лидия Ивановна.

– Хочу. А кто ж не хочет?

– Грехи тянут? Что-то хочешь исправить? Али думаешь прожить жизнь по-другому?

Вот так вопрос, – отметил про себя Виктор Степанович, – чем привлекает молодость? Силой, красотой, энергией. Если представить себя помолодевшим, но с жизненным опытом, с навыками и умениями, интересно было бы жить заново?

– Как без грехов? Есть, конечно. Если что-то можно исправить, наверное, исправил бы.

– А ты понимаешь, что сегодняшняя жизнь изменится до неузнаваемости. Отдаешь себе отчет, что менять прошлое опасно?

Лидия Ивановна пристально поглядела на Виктора Степановича. Вынесет ли груз ответственности?

– Что, например? – нерешительно спросил он и поставил уже тяжелый пакет на землю.

– У тебя могут не родится дети, которые сейчас живут. Зато могут родится другие. Ты можешь жениться на другой женщине. Может начаться третья Мировая война, прилетят инопланетяне, тектоническая плита под Красногорском опустится, и город затопит водой.

– Да, ну! Неужели так серьёзно? – засомневался Виктор Степанович.

– А ты как думал? Представь, если бы сто лет назад Октябрьская революция не победила и страной правил Керенский? Мир стал бы другим. Если бы ты в молодости опоздал на первое свидание к своей жене, она встретила бы другого Васю. Что тогда? Никто не может в точности предугадать причинно-следственные связи.

– Тогда давайте, Лидия Ивановна, не будем ничего менять. Прожил я неплохо, ошибался порою, но не до такой же степени, чтобы рушить основы современного миропорядка.

– Не уходи от ответа. Я хочу знать! Требую. Имеется ли у тебя проступок, который желаешь изменить? Из-за которого просыпаешься ночью в холодном поту?

Виктор Степанович нерешительно замялся.

– Есть. Наверное. Но я не хочу об этом говорить.

– Почему?

– Я вас слишком мало знаю. И не хочу потерять.

– Сильно напортачил?

– Сильно, – кивнул Виктор Степанович.

– Хорошо, потом расскажешь, – новая знакомая внимательно посмотрела на Виктора Степановича бездонными карими глазами.

Из черных точек зрачков повеяло манящей тайной, вселенским знанием и уверенностью в собственной правоте.

– Как это у вас получается? – заикаясь спросил Виктор Степанович.

– Что? – вдруг расслабленно улыбнулась Лидия.

– Быть загадочной и привлекательной?

– Это большая женская тайна. Если мужчины узнают, то пропадет жизнь на Земле.

Лидия Ивановна кокетливо присела, легко взмахнула рукой, глазами описала полукруг поверх головы Виктора Степановича, показала язык и повернула направо.

– Бу-ты-лоч-ка, – пропал фальцетом пенсионерка.

Что за женщина? Виктор Степанович отметил про себя, что пропадает. И мало того, ему нравится подобное состояние. Последние пять лет он прожил в одиночестве. Почти привык, что в квартире никого нет. Валентина уютно не шуршит на кухне, не напевает тихий мотивчик из юности. Он научился закладывать белье в стиральную машину, научился печь блины и варить овсяную кашу. Получалось, конечно, не так вкусно, как у покойной жены, но жить можно.

Вдовец Виктор иногда посматривал в сторону проходящих женщин. Перебрасывался парой фраз в магазинных очередях или в маршрутке. Иногда любил оценивающе рассматривать встречных красоток разных возрастов, не обязательно ровесниц. Но и в мыслях не мог представить, что на старости лет появятся серьёзные отношения с женщиной. А сейчас? Сейчас он познакомился с этой шальной Лидией Ивановной всего около часа назад. И готов бежать за ней на край света? Как так получилось? Что с ним произошло? Виктор Степанович раскидывал вокруг себя килограммы вопросов.

Пока влюбчивый пенсионер предавался размышлениям, Лидия Иванова принесла и положила в пакет три пустые бутылки из-под пива.

– Чего задумался, кавалер? Идем дальше. У нас с тобой сегодня стахановская норма. Нас же теперь двое?

– Лидия, я не претендую на ваши доходы?

– Виктор! Прекрати мне выкать! Я тебе уже говорила, что нам некогда терять время на глупые предрассудки. Мы с тобой не молодые люди. Давай пропустим условности. Держи меня за руку, и шагай смело вперед.

– Признаться, у меня на сегодня другие планы, – робко попротивился Виктор Степанович.

– Не хочешь? – удивилась Лидия.

– Я так не сказал. Я делюсь своими ощущениями. Еще сегодня утром я был одиноким старым человеком. И вот теперь нас уже двое.

– Что тебя смущает? – Лидия Ивановна подперла руки в бока.

– Я как во сне. Так не бывает.

– Почему?

– Я не знаю. Жизненный опыт подсказывает, что с человеком следует долго сходиться. Знакомится, привыкать, прилаживаться, уступать независимые территории, а лишь потом уверенно утверждать, что они вдвоем.

– Тебя смущает, что мы мало знакомы?

– Да.

– Думаешь, я тебя обману?

– Нет. Признаться, не было такой мысли.

– Виктор, что ты надумал? Я не собираюсь с сегодняшнего дня жить с тобой в одной квартире, делить кровать и вести общий семейный бюджет. Мы просто погуляем. Сдадим бутылки и пойдем каждый в свою конурку. Спать и мечтать каждый о своём. Если тебе понравится со мной общаться, приглашаю завтра на совместную прогулку за бутылками. Все.

– А у меня фантазия не на шутку разыгралась. Ты извини, Лидия.

– Прощен. Пошли вперед. Конкуренты не дремлют. Знаешь сколько охотников до легких денег?

– Легких? Я бы не сказал, – разбухщие пакеты ощутимо оттягивали руки Виктора Степановича.

– Так многим кажется. Люди не желают видеть, что приходится делать, например, звездам шоу-бизнеса, чтобы оставаться на Олимпе и зарабатывать большие деньги. Обычный обыватель не вынесет и десятой доли того, что преодолевает Киркоров или Николай Расторгуев, бросившие вызов и сумевшие выделиться из толпы. Окружающие люди всеми силами пытаются уничтожить, как им кажется, подобных выскочек, понизить до общего среднего уровня. Не выделяйся, и у тебя все будет хорошо. Или почти все.

– И это тоже относится к бутылкам?

– Без сомнения. Деньги небольшие – труда много. Люди не понимают и завидуют.

– Лидия, вы хотите, чтобы все старушки встали и пошли собирать бутылки?

– Упаси боже, Виктор! Если они в один прекрасный день пойдут собирать бутылки. Я пойду сяду на скамейку у подъезда, лишь бы не очутиться в их компании. Не люблю стадо.

Лидия Ивановна подбежала к урне, из которой торчал набитый мусором пластиковый пакет. Виктор Степанович присел на лавочку, встряхнул затекшие руки. А он тоже человек из стада? Или шел наперекор судьбе? Ведь прожил достаточно стандартную и невыдающуюся жизнь, против общественного мнения не шел. В конце восьмидесятых было принято критиковать власть и государство, он возмущался и поливал грязью чиновников и казнокрадов. Сейчас не принято, он и помалкивает. Достоин ли он такой женщины, как Лидия Ивановна? За что ему на стрости лет подарок судьбы?

Пенсионерка, тем временем, порхала как бабочка от одной урны к другой, пританцовывала, напевала что-то типа «Ламбады». Радовалась жизни. Неужели так можно? – думал Виктор Степанович. Я же прожил жизнь неправильно. Вот, как надо жить – радуясь каждому мгновению, улыбаясь каждому встречному, мечтая о возможных и невозможных вещах.

– Устал? – Лидия Ивановна добыла на этот раз три бутылки.

– Есть немного, с непривычки.

– Ничего, втянешься, если захочешь. Движение – это жизнь!

– Сюда уже не вместится, – заметил Виктор Степанович.

– Не проблема, – легким движением руки, как фокусник, Лидия Ивановна достала из-за пазухи новый черный пакет, – не первый раз замужем. Я предусмотрела запасной вариант.

Лидия Ивановна по-хозяйски перераспределила тяжести, чтобы было удобнее нести. Сдав стеклотару, она настаивала на справедливом разделе денег. Пополам. Виктор Степанович отказывался, протестовал, но напрасно. Лидию мог остановить только железнодорожный состав. Если бравая старушка что-то решила, то так тому и быть!