Читать книгу Воздушный поцелуй - Александр Староторжский - Страница 4

…В потолке сначала появились ноги человека, потом крупное тело, потом седая голова с пушистой, широкой бородой, и пожилой мужчина в фиолетовом кафтане, мягко опустился передо мной, в мое старое кресло. Я спокойно ждал, что он скажет.

– Саша, дорогой, здравствуй! – сказал мужчина, – Ты, я вижу, не очень удивлен моим появлением! Но иначе и быть не могло. Много наших навещало тебя. Разреши представиться! Я, старинный пекарь Филиппов, один из первых Филипповых в Москве!

…Я хотел встать, но Филиппов, взмахнув рукой, дал понять, что это не нужно. Филиппов провел рукой по столу и на нем появились калачи. Они были с поджаристыми бочками и чудесно пахли.

– Эти калачи тебе прислала твоя бабушка, Маргарита Ивановна. Она знает, что у вас в магазинах торгуют очень плохим хлебом, который есть нельзя, и вот решила тебя побаловать. Кушай, Саша! Да, погоди! Калачи- то, запить чем- то нужно, а я это чуть не упустил! Ну – ка, иди сюда! – сказал Филиппов. И с потолка на стол мягко, бесшумно, опустилась большая квадратная бутылка. Зеленая, украшенная тремя золотыми пчелами.

– Не пугайся, Саша! Это медовуха! Старинная! Такую никто из ныне живущих не пил!

…Филиппов быстро открыл бутылку, налил золотистую медовуху в мой стакан, и подвинул его ко мне поближе. Запах от медовухи пошел ошеломительный. Он буквально свел меня с ума! Я жадно схватил стакан и залпом выпил золотую, густую влагу! Она огнем разбежалась по мне, и я восторженно запел! Удивительно, но я пел хорошо, хотя певчего голоса у меня нет. Был в детстве, но это не считается. Слава Богу, я пел не долго! Быстро успокоился. Потом медленно, с наслаждением съел горячий калач с маслом и спросил у Филиппова:

– Скажите, Филиппов, почему я запел? Я сошел с ума?

Филиппов улыбнулся, перекрестился, и сказал:

– Господь с тобой, Саша! Ты просто правильно отреагировал на вино! Не так как у вас принято! Особенно на периферии и в деревнях! Выпьют и сразу драться! Да как! Сын убил отца за бутылку пива! Бабушка выкинула внука в окно! Вместе с его собачкой! Надоел! Раздражает! Невеста жениху вонзила нож в спину на свадьбе! Ну, хватит, не будем больше об ужасном! Ты поступил правильно! Хорошо! Как Господь велел! Вино радость, а не убийца! Калач понравился?

…Я кивнул. Потом схватил бутылку, налил без спросу полный стакан, и выпил его, не спеша, уже понимая, что я пью. Огонь разгорелся во мне еще сильнее, еще ярче! Я посмотрел на улыбающегося Филиппова и спросил:

– Я не умру?

Филиппов вылил мне в стакан остатки вина и сказал:

– От этого вина нет… А от магазинного можешь… Там полно подделки… Пей, Саша! И потом поговорим!

…Я выпил, и огонь во мне вдруг погас. Я растерялся и посмотрел на Филиппова с изумлением. Филиппов сказал:

– Не удивляйся! Так нужно! Разговор впереди… Ты ведь, Саша, в ужасе живешь… Интерес к искусству у народа падает… Книги почти не читают …А если читают, то выбирают самые ерундовые… Вместо нормального общения, хамская грызня в интернете… Театры, не театры, а смесь цирка и сумасшедшего дома… Ты, видя это, погибаешь… Надежду на постановку своих пьес потерял… Тут еще вирус сковал жизнь цепями страшными… Но, Саша, не пугайся! Я пришел к тебе с доброй вестью! 27 часов тому назад у нас на небесах, в нашем небесном театре, состоялась премьера твоей гениальной комедии « Слово короля или государственные люди»! Перечисляю артистов! Александр Македонский, Венера Милосская, Тарасова, Станиславский, Бисмарк, Николай Первый, Лев Толстой, Гете, Томас Манн, Михаил Ульянов, Фрэнк Синатра, Луспекаев, Шекспир, Чехов, Мольер, Татьяна Шмыга, Роман Виктюк, Гоголева, Бомарше, Хрущев, Брежнев, Качалов, Мерилин Монро, Данелия, Кобзон, маршал Жуков, Вера Марецкая, Завадский, и еще 115 тысяч артистов! Ставил спектакль – я! Не удивляйся! Я теперь, там – фигура! Ну, ты доволен?

…Я онемел, окаменел, стал неподвижен. На столе появилась другая бутылка. Большая, длинная, черная. Филиппов быстро открыл ее, налил мне в стакан лиловую жидкость и приказал:

– Быстро пей! Это пиратский ром 17 века! Пей! А то и в правду умрешь!

…Я выпил и ожил. Стал соображать. Но двигаться не мог. Говорить не мог. Филиппов весело сказал мне:

– И не надо говорить. Саша! Надо осознать! Ты – в Истории! Теперь, дальше! Дело есть одно! Смотри вниз!

…Я посмотрел. Квартира. Комнат несколько. В одной из них, на кровати, лежал огромный, седой, длинноволосый старик, со знакомым лицом. Он громко стонал. В другой комнате, рядом с комнатой старика, какие – то мужчины, тоже знакомого вида, играли в карты. Играли странно. Понятно было, что игра их совсем не интересует. Карты падали на стол без всякого смысла. Мужчины прислушивались к стонам старика и, молча, переглядывались. Один из них плакал. Филиппов посуровел лицом и сказал:

– Вот, что происходит, Саша! Старик, лежащий на кровати – Иван Сергеевич Тургенев! У него рак позвоночника! Он умирает! Как ты видишь, он испытывает страшные боли! А мужчины в соседней комнате, его друзья! Ждут, когда он умрет! Друга в такую минуту не бросают! Они любят Ивана Сергеевича, они хорошие, знаменитые писатели, но в жизни разбираются мало! Смотри!

Тургенев вдруг сбросил с себя одеяло, и из последних сил закричал:

– Господа! Я испытываю страшные муки! Я больше не могу! Дайте мне пистолет! И я уйду из этого мира, освобожусь от страданий! Господа! Помогите мне, если вы действительно любите меня!

Филиппов. У них есть оружие! Но они не дадут его несчастному Ивану Сергеевичу! Самоубийство считается величайшим грехом! Они не могут его допустить! Церковь запретила так уходить из жизни! Но церковь не всегда права! Она и людей жгла за талант и честные, смелые мысли! И ошибалась во многом! И беспощадно сдерживала и науку, и искусство! Все было! Ты как думаешь, спасти человека чистого, честного, величайшего гения, – да и любого другого, самого простого, – от страшных мук, грех?!

…Я закричал:

– Нет! Никакой не грех! Ерунда все это!

Филиппов. Правильно! На самом деле, – грех, не помочь человеку избавиться от страданий! И я Ивана Сергеевича спасу! Я знаю, что сделаю для него доброе дело! Смотри!

В руках у Тургенева появился пистолет. И он со счастливой улыбкой выстрелил себе в голову. Поднялся шум, крик… Писатели упали на колени перед телом мертвого Тургенева, заплакали… Все исчезло.

Филиппов. А теперь, Саша, я ухожу! Завтра мы начинаем репетировать вашу с Ларисой пьесу « Стоглазая Хромоножка Скарлет». Артистов будет 250 тысяч! Пьеса очень нравится, поэтому очередь!

Филиппов исчез. Я не знал, что делать. Я заплакал!