Читать книгу Сочинения. Том 7 - Александр Строганов - Страница 3

Картина первая

Арнольд Давыдович Ригерт, приземистый, при некоторой угловатости атлетически сложенный, с чуть удлиненным торсом и тяжелым лицом актер около пятидесяти. Глаза пленника. Пребывает на стуле. Лицом к нам, точнее, к зеркалу. Рассматривает себя. Приглаживает брови. Изучает зубы, веки. Отворачивается.

Профиль. Нога на ногу. Извлекает из кармана брюк портсигар. Закуривает. Пускает дым кольцами.

Анфас. Выпускает струю дыма в зеркало. Отмахивается рукой. Отворачивается.

Запрокидывает голову. Выпускает еще одну струю дыма в потолок. Закрывает глаза. Открывает глаза.

Анфас…

Сомова – средних лет актриса. На заднем плане. На диванчике. Внешность сестры милосердия. Однако глаза – буравчики. Обрабатывает маникюрной пилочкой ногти. Поглощена этим занятием всецело.

Нерослов, высокий рыжеволосый юноша с подбритыми висками и острыми коленками в свободной, отчего-то женской кофте. Также на заднем плане. На полу. Окружен падшей листвой роли. Попивает из походной фляжки и читает. Иногда вслух.

У вышеуказанной фляжки имеется одно несколько мистическое свойство. Содержимое ее не кончается. А, может быть, с походными фляжками так всегда, и никакой мистики?

Наслаждаемся немой сценой.

Затемнение.

Картина вторая

Те же действующие лица. Ригерт анфас. Смотрится в зеркало.

РИГЕРТ А знаешь, Нина, отчего я плохой актер? (Поворачивается в профиль, нога на ногу.) А знаешь, Нина, отчего я плохой актер? (Анфас, струя дыма в зеркало, машет рукой.) Знаешь, отчего я плохой актер? (Запрокидывает голову, выпускает струю дыма в потолок.) Знаешь, Нина, отчего я плохой актер? (Закрывает глаза.) А знаешь, Нина, отчего я плохой актер? (Открывает глаза.) Знаешь?

Долгая пауза.

РИГЕРТ (Анфас.) А знаешь ты, Нина, отчего, например, я плохой актер?

Затемнение.

Картина третья

Те же действующие лица.

Ригерт, точно заключенный в камере, путешествует по кругу. То и дело меняет шаг.

РИГЕРТ А знаешь, Нина, отчего я плохой актер? (Пауза.) Что молчишь ты? Или ты не слышишь?.. Или это я уже ничего не слышу? Ты ответила мне, а я ничего не слышу?.. Скажи, Нина, что происходит? Я ничего не слышу?.. Ты ответила, а я ничего не слышу?.. Или ты молчишь, и правильно, что я ничего не слышу, и поделом мне, что я ничего не слышу? А?.. А может быть, это ты не слышишь меня? (Пауза.) Скажи, ты не слышишь меня? (Пауза.) Не слышишь, или не хочешь слышать?.. Это – разница, Нина, согласись, это – разница!.. Ты слышишь меня, Нина?

НЕРОСЛОВ Вот, послушайте. (Читает.) «Молодость – это последний шанс вовремя уйти со сцены…» Каково? (Пауза.) «Молодость – это последний шанс вовремя уйти со сцены…» Каково?.. Как вам фразочка?.. Молодость – последний шанс вовремя уйти со сцены…

Пауза.

РИГЕРТ (Сомовой.) Ну, так что же ты молчишь, Нина?

Пауза.

НЕРОСЛОВ А сколько ему лет, этому автору, кто-нибудь знает?.. Очень и очень интересно, сколько ему лет?.. Вот бы узнать, сколько же ему лет на самом деле?.. Во фразочке, если быть внимательным, содержится этакая игра с намеком, дескать, вам и невдомек, что на самом-то деле лет мне столько-то и столько-то, а вовсе не столько-то и столько-то. А вы, дескать, сколько дали бы мне?.. А самим-то вам сколько, с позволения сказать?.. Как оценивать вас? Фактически? По метрикам?.. Или по тому, на сколько вы выглядите? Или, насколько, к примеру, вы осознаете себя, ощущаете?.. Хотя, и первое, и второе, и третье есть ложь, ибо возраст каждого из вас, в конечном счете, вам-то самим неизвестен, а известен он, дескать, мне и только мне. Ну, может быть еще тому, кто выше, тому, кто водит моей рукой, если там еще, разумеется, кто-нибудь думает о вас… Но, вероятнее всего, на это не приходится рассчитывать. А рассчитывать имеет резон только лишь на меня, ибо, как сказал один поэт, «я вам пишу… и о вас же и пишу…», что нисколько не освобождает вас от следующего, уже безапелляционного изречения, «ну и дураки же вы все!» Вот это самое «дураки» раздражает больше всего. (Пауза.) Откуда в них столько гонора? Какие на то основания?.. Странно и неприятно… Странно и неприятно. (Пауза.) Странно и неприятно, согласитесь.

Пауза.

СОМОВА А что за поэт?

НЕРОСЛОВ Что?

СОМОВА О каком поэте идет речь?

Пауза.

НЕРОСЛОВ О поэте?

СОМОВА Ну да, ты, то есть он, автор, насколько правильно я поняла, упоминает какого-то поэта. Так вот, хотелось бы уточнить, о каком именно поэте речь?

Пауза.

НЕРОСЛОВ Зачем вам?

СОМОВА Не знаю. Так, любопытство. Когда-то очень и очень давно я интересовалась поэзией… Очень давно… Еще когда куколкой была.

НЕРОСЛОВ (Смеется.) Куколкой?

СОМОВА (Смеется.) Ну да, ну да, куколкой.

НЕРОСЛОВ Вы хотели сказать куклой?

СОМОВА Я сказала то, что хотела сказать, молодой человек… Может быть и куклой. Не знаю, как это правильно называется.

НЕРОСЛОВ И так, и этак можно. Все зависит от размера.

СОМОВА Да нет, размер здесь не при чем. Кукла, куколка… анатомия, биология… какой-то один из вариантов – правильный. Я помнила, но забыла… Если бы ты знал, как это все печально, Димочка. Помнила, но забыла. Интересовалась, но больше не интересуюсь… Знаешь, как все вместе это называется?.. «Смеркалось»… Так или иначе, правильным является только один из предложенных вариантов. Но вот какой?.. Ты, Димочка, не помнишь? Мне думается, что ты непременно должен знать.

НЕРОСЛОВ А что вы имеете в виду?

СОМОВА Вариант.

Пауза.

НЕРОСЛОВ Вариант чего?

СОМОВА Куклы, куколки, куклы, куколки, куклы, куколки, ку…

НЕРОСЛОВ Какой куклы-куколки?

СОМОВА Ну как же, той, из чего получаются ласточки.

НЕРОСЛОВ (Смеется.) Может быть, бабочки?

СОМОВА Бабочки? (Пауза.) Нет, ласточки. (Мечтательно.) Он называл меня ласточкой.

НЕРОСЛОВ Кто?

СОМОВА Кто? (Возвращается с небес.) Так, бутафор один… Стеклодув.

НЕРОСЛОВ Бутафор или стеклодув?

СОМОВА А, это – одно и то же… Не важно. Важно другое. Я вспомнила. Определенно кукла, а уже из куклы – ласточка… Лично мне больше нравится кукла. Кукла, несомненно, привлекательнее. (Вздыхает.) Ну вот, видишь? Вспомнили, с горем пополам. (Пауза.) А я и не сомневалась, что ты знаешь… Нисколько не сомневалась, что ты знаешь… Вообще, мне иногда кажется, что ты все знаешь. Мне иногда кажется, что ты среди нас случайно… Я угадала?.. Я права? Права?

НЕРОСЛОВ Почему-то этот вопрос видится мне провокацией.

СОМОВА Да?

НЕРОСЛОВ Да.

СОМОВА Ну, не знаю. Хороший вопрос. Наивный вопрос. Вопрос наивной женщины.

НЕРОСЛОВ Да?

СОМОВА Да.

Пауза.

СОМОВ Просто спросила, все ли ты знаешь?

НЕРОСЛОВ Спросили, все ли я знаю?.. Это спросили?.. Именно это – не другое?

СОМОВА Это. (Интонирует.) Это… Это, это.

НЕРОСЛОВ Всего знать не может ни один человек.

СОМОВА Скромничаете, молодой человек… А вы вот что, вы не скромничайте. У вас нет особого повода для скромничанья. Таких всезнаек, как вы немало. Я бы даже сказала, что их много. (Вздыхает..) Слишком много, для такой наивной женщины как я.

Пауза.

НЕРОСЛОВ Всего знать не может ни один человек.

СОМОВА Может быть, может быть, конечно, их и не так много. Я даже готова допустить мысль, что их – единицы… Один-то, найдется, поди? (Смеется.) Один-то уж наверняка найдется. (Озарение.) А я знаю такого человека лично! И это не ты. Молодец, что ставишь свое всезнание под сомнение. Это другой человек, и он то уж точно знает все!.. Как это могло случиться? Он всегда во мне, а я про него забыла. Вот уж, действительно, «а слона то и не случилось увидеть»… И с этим уж никак уж не поспоришь!.. С этим уж никак не поспоришь!.. Вот уж с этим уж никак уж не поспоришь!.. С этим уж – никак!

НЕРОСЛОВ Уж.

СОМОВА Что?

НЕРОСЛОВ Исключено.

СОМОВА А я смогу доказать!

НЕРОСЛОВ Исключено.

СОМОВА Я смогу!

НЕРОСЛОВ Не сможете.

СОМОВА Смогу!

НЕРОСЛОВ Чтобы доказать, нужно самому всё знать.

Пауза.

СОМОВА Зачем?

НЕРОСЛОВ Чтобы задать все необходимые проверочные вопросы.

Пауза.

СОМОВА Есть способ намного проще.

НЕРОСЛОВ Вот как?

СОМОВА Да.

НЕРОСЛОВ И что же это за способ?

СОМОВА А вот есть такой способ, и намного проще предложенного тобой.

НЕРОСЛОВ И что же это за способ?

СОМОВА И при этом, не исключено, а я бы сказала, исключено обратное, что ты, дорогой мой, сядешь в лужу. В лужу, в лужу, со всего размаха, на мягкое место, так, что сиреневые брызги полетят во все стороны! (Смеется и хлопает в ладоши.)

НЕРОСЛОВ (Смеется вместе с Сомовой.) И что же это за фокус?

СОМОВА (Смеется.) Фокус – покус.

НЕРОСЛОВ (Смеется.) Фокус – покус?

СОМОВА (Смеется.) Фокус – покус.

Пауза.

НЕРОСЛОВ (Смеется.) Фокус – покус?

СОМОВА (Смеется.) Фокус – покус.

Пауза.

НЕРОСЛОВ (Смеется.) Фокус – покус?

СОМОВА (Смеется.) Фокус – покус… Я просто-напросто назову имя. Нет ничего проще.

НЕРОСЛОВ (Смеется.) И я в луже?

СОМОВА (Смеется.) И ты в луже.

НЕРОСЛОВ (Смеется.) Исключено.

СОМОВА (Закатывается от смеха.) Я могу назвать тебе имя человека, который знает все. Я могу назвать тебе имя человека, который знает все. Просто я назову тебе имя человека, который знает все. Все… И ты, Димочка, согласишься со мной.

НЕРОСЛОВ (Закатывается от смеха.) Исключено.

СОМОВА (Закатывается от смеха.) Это очевидно, и ты согласишься со мной.

НЕРОСЛОВ (Закатывается от смеха.) Нет.

СОМОВА (Закатывается от смеха.) Очевидно, и ты согласишься со мной.

НЕРОСЛОВ (Закатывается от смеха.) Ну же, называйте.

СОМОВА Левит!

Нерослов перестает смеяться. Пауза. В зале возникает яркий свет. Появляются зрители. Они занимают свои места, разговаривают между собой оживленно и громко.

Затемнение.

Картина четвертая

Те же действующие лица. Зрители на своих местах. Пышный марш.

Явление Милентьева. Он вносит на руках Лучинскую. Оба в трико. Трико подчеркивает возраст и недостатки фигуры Милентьева.

Милентьев огромен, неловок, хмур и стар. Что-нибудь около восьмидесяти, не меньше. Лучинская – точное соответствие фамилии. Оленька. Воздушная, легкая, светлая, лет двадцати. Очень выразительные, немного грустные глаза. Сейчас в этих глазах ужас. Она осознает, что Ивану Силычу не по годам подобные подвиги, однако пытается улыбаться.

Все же неизбежное свершилось. Падение выглядит скорее драматично, нежели смешно.

Гром аплодисментов.

Затемнение.

Картина пятая

Сомова, Ригерт, Нерослов. Зрители отсутствуют.

РИГЕРТ (У зеркала, Сомовой с напускным негодованием.) Или ты, Нина, разделяешь мою точку зрения?!

СОМОВА О чем ты, Дронт?

РИГЕРТ О том, что я – плохой актер?

НЕРОСЛОВ (Перебирает листы.) Автор наверняка молод. И, наверняка, откуда-нибудь из провинции.

Пауза.

РИГЕРТ Разделяешь мою точку зрения? Или не знаешь, что сказать?..

НЕРОСЛОВ Или, наоборот, старичок. Потусторонний такой старичок, на вроде нашего государя, Ивана Силыча… откуда-нибудь из провинции…

Пауза.

РИГЕРТ (Сомовой.)..или отметаешь все мои мысли как никчемные? лучше сказать негодные?.. Что предпочтительнее, «негодные» или «никчемные»?.. Что ты молчишь?

Пауза.

НЕРОСЛОВ Откуда-нибудь из провинции.

РИГЕРТ (Нерослову молниеносно.) Да поди ты к черту! Что тебе далась провинция?!

НЕРОСЛОВ (Размеренно, с ленцой.) В провинции все так чинно и подробно, что совершенно невозможно понять, сколько человеку лет.

РИГЕРТ (Нерослову.) Что тебе далась провинция?!

НЕРОСЛОВ Они там не ходят. Нет, не ходят – шествуют. Даже бегают по-другому.

РИГЕРТ Что значит «по-другому»? Как это возможно бегать по-другому?

НЕРОСЛОВ А вот то и значит.

Пауза.

СОМОВА Медленнее, что ли?

НЕРОСЛОВ Нет, не медленнее… Со значением… Как будто на некоторое время зависают в воздухе… Опаздывают всегда. Всегда опаздывают… Другая страна. Совсем другая страна.

РИГЕРТ (Взрыв.) Почему другая страна?! Что ты мелешь?!

НЕРОСЛОВ Что с вами сегодня, Арнольд Давыдыч?

РИГЕРТ Не сметь!

СОМОВА Правда, Дронт, что с тобой нынче?

РИГЕРТ Ничего! Надоело, вот что! (Нерослову) Извольте отвечать! С какой стати провинция – чужая страна?!

Пауза.

НЕРОСЛОВ А при чем здесь, вообще, провинция? при чем здесь провинция, вообще? Да разве, в конечном счете, дело в провинции? И зачем вы наговариваете на себя? Вы думаете, нам не больно за вас, когда вы так вот наговариваете на себя? Все время наговариваете и наговариваете, наговариваете и наговариваете, наговариваете и наговариваете… на себя… Арнольд Давыдыч! (Пауза.) Вы наговариваете на себя… зачем?.. Зачем?.. Зачем вы делаете это, Арнольд Давыдыч, когда все знают, все и так знают, да кого не спроси, все знают, что вы – великий актер… Арнольд Давыдыч!.. И это не то, что я придумал, не то, чтобы я, или кто-нибудь придумал, не то, чтобы фантазия чья-нибудь, это – истинная правда… великий актер, один из самых великих актеров… Арнольд Давыдыч!

Пауза.

СОМОВА (Нерослову.) Не вздумай ляпнуть при государе.

НЕРОСЛОВ А я и при государе!..

СОМОВА Не нужно.

НЕРОСЛОВ Да при ком угодно!

СОМОВА Ни к чему.

Пауза.

РИГЕРТ Извольте ответить на мой вопрос, Димочка. Не отвлекайтесь, пожалуйста.

НЕРОСЛОВ Очень просто.

РИГЕРТ Просто?

НЕРОСЛОВ Очень просто.

РИГЕРТ Чудесно. Вот и докажите мне, выходцу из провинции, что я родился в другой стране.

Пауза.

НЕРОСЛОВ А вы, разве, Арнольд Давыдыч?..

РИГЕРТ Да! Именно! Именно из провинции! (Пауза.) Ну же?! Я хочу знать!

Пауза.

НЕРОСЛОВ А из каких краев, Арнольд Давыдыч, если не секрет?

РИГЕРТ Из Додеса.

Пауза.

НЕРОСЛОВ Откуда, простите?

РИГЕРТ Из Додеса!

Пауза.

НЕРОСЛОВ (Явно не имея представления о таком населенном пункте.) Да разве Додес это?.. Да нет, Додес, это… Додес?! Додес – совсем другое дело… Нечто я говорил о Додесе, когда говорил?..

РИГЕРТ Да. Ты имел в виду именно Додес.

Пауза.

НЕРОСЛОВ Нет. Исключено. Этого просто не может быть! Вы уверены?

РИГЕРТ В чем?

НЕРОСЛОВ Ну, в том, что я всуе Додес сравнил?..

РИГЕРТ С чем?! С чем сравнил?!

Пауза.

НЕРОСЛОВ Сравнил? Я?

РИГЕРТ Да, ты, именно ты! А кто же еще?

НЕРОСЛОВ Я не мог сравнивать его.

РИГЕРТ Почему?

НЕРОСЛОВ Его невозможно сравнивать. Ни с чем! (Пауза.) Да разве можно с чем-нибудь сравнить Додес? Да у кого повернется язык?..

Пауза.

РИГЕРТ А тебе приходилось там бывать?

НЕРОСЛОВ Кому? Мне?

РИГЕРТ Да, тебе! (Пауза.) Приходилось бывать там?

Пауза.

НЕРОСЛОВ Где?

РИГЕРТ В Додесе, где же еще?

Пауза.

НЕРОСЛОВ В Додесе?

РИГЕРТ Да, да, да, в Додесе!

НЕРОСЛОВ Нет.

Пауза.

РИГЕРТ И ты назвал это другой страной?

НЕРОСЛОВ Что «это»?!

РИГЕРТ Додес!

Пауза.

НЕРОСЛОВ Я назвал другой страной?

РИГЕРТ Да!

НЕРОСЛОВ Додес?

РИГЕРТ Да, черт тебя дери!

Пауза.

НЕРОСЛОВ И что, я прямо так и сказал?

РИГЕРТ А ты, разве не помнишь?

Пауза.

НЕРОСЛОВ Додес?

РИГЕРТ Да!

СОМОВА Дался тебе, Дронт, этот Додес…

РИГЕРТ Хочу знать!

СОМОВА (Мечтательно.) Ах, господа, оставьте провинцию в покое. Провинция прекрасна. Там сирень…

РИГЕРТ (Нерослову.) Хочу знать! И тебе придется ответить мне!

НЕРОСЛОВ (Делает большой глоток из фляжки.) Очень просто…

РИГЕРТ Хочу знать!

НЕРОСЛОВ Да, но прошу учесть, что это не будет иметь отношение к Додесу.

РИГЕРТ Почему?!

НЕРОСЛОВ Да потому что Додес, именно Додес, это – совсем другое.

РИГЕРТ Почему?!

НЕРОСЛОВ Да потому что…

РИГЕРТ Что?!

Пауза.

НЕРОСЛОВ Да хотя бы потому, что вы там родились.

Пауза.

РИГЕРТ Как бы между прочим… так, для информации… может быть окажется полезным, может быть пригодится… Левит тоже из Додеса.

НЕРОСЛОВ И Левит из Додеса?!

РИГЕРТ Да, представь себе, философ.

Пауза.

НЕРОСЛОВ Ну и что же, ну и ничего удивительного.

РИГЕРТ Ничего удивительного?

НЕРОСЛОВ А чему же здесь удивляться? Если вы из Додеса, вполне закономерно…

РИГЕРТ Перестань паясничать!

Пауза.

НЕРОСЛОВ Честное слово, я бы очень хотел не касаться Додеса… Не взирая на то, что Додес как будто бы и не столица, а значит, условно, очень условно и несправедливо, да, именно, несправедливо и условно ее можно было бы сравнить с провинцией… если подходить к этому формально… чисто формально… Да только можно ли?

РИГЕРТ Что «можно ли»? Ничего не могу понять!

Нерослов припадает к фляжке, долго пьет.

НЕРОСЛОВ (Переведя дух.) Без Додеса можно?

Пауза.

РИГЕРТ Ну, давай без Додеса. Хотя, без Додеса уже не объективно.

НЕРОСЛОВ Ну, не могу я говорить о Додесе!.. Не могу и все! Не могу идти против совести и не считаться с велениями сердца.

РИГЕРТ Ох, ерничаешь ты, сдается мне, Димочка!

НЕРОСЛОВ Давайте возьмем Сибирь! Ну, я прошу вас, я вас умоляю, давайте ее возьмем. Мне Сибирь знакома, сам Бог велел… Додес не в Сибири?.. Нет?.. Ну, пожалуйста! Давайте, Сибирь! Можно?.. Можно? Пусть будет Сибирь?!

РИГЕРТ Да хоть Греция!

Пауза.

НЕРОСЛОВ Как вы сказали, простите?

РИГЕРТ Да хоть Греция!

НЕРОСЛОВ Греция!.. Точно, Греция! Греция – еще лучше! Ни в ком из присутствующих, а также значимо отсутствующих нет капли греческой крови? Кроме Софокла, разумеется? Но он, сдается мне, не так уже опасен.

РИГЕРТ Опасен, опасен, не в меньшей степени, чем Левит.

НЕРОСЛОВ И все же я выбираю Грецию.

РИГЕРТ Хорошо. Греция.

НЕРОСЛОВ Греция?

РИГЕРТ Греция.

Пауза.

НЕРОСЛОВ Греция.

РИГЕРТ Греция.

НЕРОСЛОВ Греция.

РИГЕРТ Греция. И что?

НЕРОСЛОВ Что – «что»?

РИГЕРТ Ну, что там с Грецией?!

НЕРОСЛОВ С Грецией, с любой другой пустыней. Все очень просто.

РИГЕРТ Вот как?

НЕРОСЛОВ Да, просто. (Торжественно и значительно.) Мы уже не перевариваем собственные территории.

Пауза.

РИГЕРТ Как?

НЕРОСЛОВ Мы уже не перевариваем собственные территории.

Пауза.

РИГЕРТ Кто это, мы?

НЕРОСЛОВ Мы!

Пауза.

РИГЕРТ Кто, кто, кто, конкретно?

НЕРОСЛОВ Человечество!

РИГЕРТ Человечество?

НЕРОСЛОВ Да, человечество! Как… как… как… (Смеется.) …как белый кролик, поедающий собственную голову.

РИГЕРТ (Также не может удержаться от смеха.) Ну вот вам! Типичный бред! При чем здесь белый кролик?

НЕРОСЛОВ (Смех по нарастающей.) Был такой фильм…

РИГЕРТ (Хохотом сотрясая стены.) При чем здесь белый кролик?!

Всеобщий, на грани истерики смех.

НЕРОСЛОВ (Воодушевленный переменой атмосферы, стараясь перекричать присутствующих.) Вот почему говорю я «за границей»! За гранью, так сказать!

РИГЕРТ (Смеется.) За гранью чего?

НЕРОСЛОВ За гранью всего!

РИГЕРТ (Враз перестает смеяться, гримаса боли на лице.) Очень болит голова.

НЕРОСЛОВ (Кричит по инерции.) За гранью…

РИГЕРТ Очень болит голова!

Пауза.

НЕРОСЛОВ (Тихо.) За гранью. Точнее не скажешь… Уж вы поверьте мне, я провел там столько лет, я столько лет… Боже правый, сколько же лет я?.. Да-а-а, подумать только…

РИГЕРТ Сколько лет?

НЕРОСЛОВ Целую жизнь…

РИГЕРТ А сколько ты прожил-то, собственно?

НЕРОСЛОВ О-о-о… так долго, что научился беседовать с покойным… о, эти беседы с покойным… Зимними вечерами они вели долгие беседы с покойным… они были ровесниками… они даже походили друг на друга как братья близнецы…

РИГЕРТ При чем здесь покойник?

НЕРОСЛОВ Так, ассоциативный ряд.

РИГЕРТ Что?

НЕРОСЛОВ Ассоциативный ряд.

Пауза.

РИГЕРТ Что же ты не отвечаешь?

НЕРОСЛОВ Я рассказываю.

РИГЕРТ Ты молчишь.

Пауза.

НЕРОСЛОВ Прожил целую жизнь… и еще одну… Там, если это мое там что-нибудь значит для вас… Год… не знаю точно… нет, больше года… нет, год… Там совсем другое время. Это здесь – год, а там… кажется, год… еще год… Год, по нашим меркам. Но этого достаточно! Этого вполне достаточно! Этого с лихвой любому, каждому, даже и не такому как я, даже такому как, ну, я не знаю, да, даже такому как… Даже и не знаю, кто бы… Мне, во всяком случае, хватило…

РИГЕРТ Чтобы что?

Нерослов припадает к фляжке и пьет.

НЕРОСЛОВ (Отдышавшись.) Чтобы что?

РИГЕРТ Чтобы что?

НЕРОСЛОВ Что, «чтобы что»?

РИГЕРТ Хватило, чтобы что?

Пауза.

НЕРОСЛОВ Чтобы что?

РИГЕРТ Чтобы что?

СОМОВА Чтобы спиться?

НЕРОСЛОВ (Оскорблен.) А вот что касается вашего последнего примечания, Нина Валерьевна…

СОМОВА Ну-ну, это же я так, любя.

НЕРОСЛОВ Однако странная у вас любовь, Нина Валерьевна. Странная и тревожная какая-то… Какая-то, ей Богу, чудн’ая любовь.

СОМОВА Это – очень точное замечание… А ты не обращай на меня внимания, я сегодня не слышу себя… И, вообще, Димочка, я ведь тоже, если вдуматься, за гранью.

НЕРОСЛОВ Это вы-то за гранью?

СОМОВА Конечно. А разве это еще не бросается в глаза? Все эти разговоры про ласточку? Нет? Не заметно?

НЕРОСЛОВ Никак нет… И вы кокетничаете, Нина Валерьевна. При «тем» обилии поклонников…

СОМОВА (Смеется) При «тем» обилии? Дмитрий, голубчик, поклонники давно уже выпили меня, к ассоциативному ряду, а теперь наслаждаются воспоминаниями, разглядывая пустой сосуд… Я, Димочка, всего лишь, одинокая женщина, отказавшаяся от дальнейшего поиска несчастий… А как бы хотелось? Ах, как хотелось бы, хоть разик еще…

НЕРОСЛОВ Чего?

СОМОВА (Игриво.) Да так, фантазия одна.

НЕРОСЛОВ Скажите.

СОМОВА Нет, не скажу. Это очень смешная фантазия.

НЕРОСЛОВ Ну, пожалуйста, Нина Валерьевна!

СОМОВА А ты не станешь смеяться надо мной?

НЕРОСЛОВ Клянусь!

СОМОВА Так хотелось бы покататься на ком-нибудь!

НЕРОСЛОВ (Смеется) Покататься?

СОМОВА Но ты же обещал не смеяться!

НЕРОСЛОВ Это не тот смех.

СОМОВА Не тот?

НЕРОСЛОВ Нет.

СОМОВА Тогда я прощаю тебя… Да, хочется, еще хоть разик, на ком-нибудь покататься.

НЕРОСЛОВ На ком-нибудь?

СОМОВА Ну да, на скакуне, рысаке, жеребце, хоть на пони, как в детстве… Рай для меня, Димочка – это детство. А потом наступило изгнание из рая. Но не на грешную землю, а сюда… В детстве я каталась на пони. У этого пони в гриву были вплетены пестрые такие ленточки. И пахло от него, не поверишь, земляничным мылом… Ах, как хотелось бы мне, хоть разик еще прокатиться на пони с пестрыми ленточками в гриве… Пусть даже и без ленточек. Просто прокатиться…

НЕРОСЛОВ Нет ничего проще! (Становится на четвереньки и похлопывает себя по шее.)

СОМОВА Встань. Встань, Димочка.

Нерослов повинуется.

СОМОВА (Грустно улыбается.) Это только так кажется, молодой человек. Близок локоток, да не укусишь… Совсем вчера это было еще просто. А теперь, Димочка, знаешь ли ты, что происходит теперь?.. Теперь я ловлю себя на сходствах.

НЕРОСЛОВ Ловите себя на сходствах?

СОМОВА Да, я могу назвать, как минимум, пять человек, безумно похожих на меня. А может быть и больше… Ах, как это страшно для актрисы!

НЕРОСЛОВ (На глазах слезы вселенского сочувствия.) То же самое, что касается пития, заметьте, все же должно иметь какие-нибудь критерии. Я размышляю… ну, вот, к примеру, если я говорю, что человек – провинциал… Я, опять же, о драматургах… Не может же меня не интересовать пожарник он или ветеринар? Это понятно… Это очевидно и понятно… Так вот, если уж я говорю, что человек – драматург, то есть, что драматург – провинциал, здесь главное не потерять мысль, значит я, как актер могу с точностью описать для себя приметы его провинциализма, угол, с которым он носит шапку или характер облысения, если он лысоват… Он непременно и обязательно лысоват. Лысоватость для литературной провинции непременна и обязательна, подчеркиваю, речь идет о драматургах… Нередко – пожарник… Встречаются и ветеринары… Я могу и должен описать степень оттопыренности карманов, то, как он кашляет… Могу и должен… У них при кашле появляется такая кричащая нотка…

РИГЕРТ Какая нотка?

НЕРОСЛОВ Вообще-то я не о музыке! (Пауза.) Да знаете ли вы, как это страшно – мороз?! Настоящая стужа, градусов, этак, в пятьдесят!.. У вас в Додесе бывают такие морозы?!.. Что?! Не слыхивали о таких?!.. И зал не топят! И дома иней на потолке! И все плюют на пол. Простите за прозу, но просто плюют на пол! Вот, там, где стоит, там и плюнет! Там стоит – там плюнет! Здесь стоит – здесь плюнет! А водку не пьют только пингвины!.. Нет, собаки тоже не пьют… Без пельменей… Пельмени, пельмени, пельмени, пельмени и водка! И мороз – пятьдесят градусов! Плевок в две секунды замерзает и делается звездой, полярной звездой. Целые созвездия на полу, хоть астрономию изучай!.. Тут уж, знаете ли, не до музыки! (Пауза.) Да ну вас! (Прикладывается к фляжке.) Так или иначе, я вам описал, описал, доложил, передал свои, так сказать, ощущения, которые вы можете презирать, с которыми вы можете соглашаться или же не соглашаться, хотя, безусловно, для этого нужен кое-какой опыт… прежде всего и превыше всего… (Пауза.) А «спиться», что означает это самое «спиться»?.. Вот, говорят, «он спивается». Как это понять?.. Спивается. Что это значит? Что он, например, делает в этот момент, в это время, кроме того, разумеется, что он пьет? А пьют, согласитесь, все, что там, что здесь… за редким исключением… да, за редким исключением. Что с ним, спивающимся, происходит такое?.. и как отличить его, скажем, от просто-напросто крепко выпившего человека?.. Или, скажем, просто выпившего человека, который обычно не пьет, а тут вот, как раз, взял, да и надрался, крепко надрался и… и… и счастлив, между прочим… Да, кстати, и как отличить опьянение от счастья?.. Что скажете?.. А счастье, предположим, от поэзии? Да! Вот и именно, а счастье от поэзии?!.. Мне, лично, кажется, да нет, даже не кажется, я могу с определенной степенью уверенности сказать, в моем представлении, поэзия – это… это… поэзия – это…

РИГЕРТ (К этому времени уже в исходной позиции, лицом к зеркалу, то есть к нам с вами.) Все… Иссяк… Кончился, сдается мне. (Пауза.) Сколько, Димочка, голова твоя хранит вздора? (Пауза.) Нет, в самом деле, интересно, сколько его умещается у тебя в голове?.. И ведь он там не просто хранятся как на складе. Он там у тебя живет, передвигается, растет, размножается.

НЕРОСЛОВ (Как будто не услышав реплику Ригерта.) …или вот, например, Левит, человек, законопативший нас всех здесь?.. При всем уважении… При всем и особом уважении… Просто взявший, да и замуровавший нас здесь человек. Человек и режиссер. И, почти что, почти что уже, без пяти минут… нет, без четырех минут… без трех с половиной минут… нет, без трех… без двух минут, простите, пароход… Па-ро-ход-с!.. Простите великодушно! Весь день крутится в голове Маяковский, революционный поэт. Зачем пришел в меня? Вы не знаете?.. Да! Законопатил!.. И, вероятно, навсегда!.. И хорошо, и очень хорошо, и замечательно! Можно было только мечтать!.. Так вот, при всем уважении… Левит ведь, кажется, не особенно пьет? Мне только один раз довелось выпить с ним. Но…

РИГЕРТ И он, вздор этот, вероятно, есть просит.

НЕРОСЛОВ …но он все время, как будто пьяный, этот Левит…

РИГЕРТ… или только пить?

НЕРОСЛОВ… так вот, спился ли он, например, и можно ли спиться, не употребляя спиртного, или употребляя его ничтожно мало? Вот – вопрос!.. Вот – всем вопросам вопрос!.. Вот – вопрос вопросов!.. И поступки у него, вы уж простите меня великодушно, я понимаю, что он – великий режиссер, я понимаю, что все вы без ума от него… Да и сам я, конечно же… иначе с чего бы я ринулся вслед за вами, дорогие мои в это безумие, именуемое… именуемое репетицией? Как вы называете это для себя? Репетиция?.. Рифмуется со словом революция?.. Или не рифмуется?.. Или я уже пьян?.. Или я не поэт?!.. Репетиция! Друг другу, пароходу, равно, как и он нам, мы говорим что это – репетиция. А для себя? Что мы решили для себя? Что вы решили для себя? Как про себя называете вы это?.. Репетицией?.. И чем отличается эта, с позволения сказать, репетиция, от запоя?.. Скажем… И почему, с какой стати, зачем, должны мы не выходить никуда, ни с кем не видеться, не дышать свежим воздухом, не есть клубничного мороженого, не есть шоколадного мороженого, не есть крем-брюле, не зачинать и не рожать детей, а быть здесь, здесь, здесь, в застенках, в заложниках, на бесконечной, бессмысленной, беспощадной, бессовестной репетиции всегда!.. Всегда! Всегда! Всегда!.. Или в провинции или на репетиции, или в провинции, или на репетиции, или в провинции или на репетиции! Да когда же это кончится?!.. Когда же мы вздохнем то, наконец?! (Пауза.) Водуха-а-а!

Пауза.

РИГЕРТ Целый ворох! Вавилон! Космос вздора!

НЕРОСЛОВ Да почему же вздор?!.. Вздор-то почему?!.. Что сказал я такого, что не укладывалось бы в очевидное?.. Разве мы не в башне.. Разве не в толще океанических вод?.. Разве Левит не надел нас на себя как тряпье в стужу?

СОМОВА Нет, Димочка, Левит наг как морской слон.

НЕРОСЛОВ Левит наг? Левит наг? Это Левит то наг? Кто наг? Левит?!.. Левит – с ног до головы в броне, как римский легионер!

РИГЕРТ Оставь Левита, не гневи Бога! Он бьет тебя за лень.

НЕРОСЛОВ Па-ро-ход-с! Броненосец «Князь Потемкин». Бронированный.

РИГЕРТ Бьет за лень и глупость.

НЕРОСЛОВ Пусть бьет, пусть, и замечательно, что бьет! (Смеется.) Но дайте мне смеяться!.. И дайте мне самому подставлять шею… Сколько захочу и когда захочу! (Пауза.) Я отличаюсь от вас?!.. Плох я?!.. Однако же я здесь, с вами!.. Что вы на это скажете?.. И где он сам, кстати, что-то я не вижу его давненько?! Сколько дён уже нет его?!.. Где он отсутствует, где, где, где, почему, где он отсутствует?.. Что-нибудь случилось? (Пауза.) Если уж я так плох, что же он не расстанется со мной?! Или таких дураков, способных добровольно проститься с собой в расцвете лет мало? (Плачет.)

Пауза.

РИГЕРТ Скажу, что он устал. Немного. Но вот, пройдет время, наберется сил и выбросит тебя.

НЕРОСЛОВ (Всхлипывает.) Куда?

РИГЕРТ На улицу, в подворотню.

НЕРОСЛОВ Уступит конкурирующей организации.

РИГЕРТ Что?

НЕРОСЛОВ Из огня да в полымя.

РИГЕРТ Что?

НЕРОСЛОВ Театр или подворотня, суть – одно и то же. Улица да-авно уже театр. А театр – подворотня.

РИГЕРТ Действительно, океан. Океан вздора!

НЕРОСЛОВ Между тем, устами младенца глаголет…

РИГЕРТ Виселица!

НЕРОСЛОВ Вот – типичное мышление подворотен.

РИГЕРТ Ты не младенец, Димочка, ты – Ганимед.

Пауза.

СОМОВА Дронт, ты несправедлив к Димочке.

НЕРОСЛОВ Спасибо, Нина Валерьевна!

РИГЕРТ Едок!

СОМОВА Дронт, ты несправедлив к Димочке.

НЕРОСЛОВ Благодарю вас, Нина Валерьевна!

Пауза.

СОМОВА Дронт, ты несправедлив к Димочке… Он – филос’оф. А Левит? Что же сделал Левит? Что сделал этот волшебник со всеми нами? (Весьма романтические интонации.) Левит позвал нас! Левит сказал, «хотите?» И больше ничего… И больше, ведь, ничего!.. И сразу все стало понятно. Все сразу стало с ног на голову, то есть с головы на ноги, я оговорилась, простите… «Хотите?».. И все… «Хотите?» (Пауза.) И все. (Пауза.) «Хотите?»…

НЕРОСЛОВ Ну, понятно, что за этим «хотите» кроется.

СОМОВА А ничего не кроется. Самое интересное, что ничего за этим «хотите» и не кроется. То есть. Ровным счетом ничего. В этом то и фокус, в этом то и фокус, в этом то…

НЕРОСЛОВ А если, предположим, ответ «не хочу»?

СОМОВА Ничего… Просто ничего… Просто ничего не будет. Совсем ничего. (Пауза.) Ничего – это так страшно, Димочка. Ты знаешь это. (Лицо светлеет.) А он… он пригласил нас собирать камни.

НЕРОСЛОВ Для возведения своими же собственными руками тюрьмы себе самим?

СОМОВА Ты так не думаешь. Язык твой спешит. Левит тюрьмы не хочет. Левит хочет не тюрьмы.

НЕРОСЛОВ Что же хочет Левит?

СОМОВА Левит хочет… Левит хочет… Левит хочет… рая… Да… А почему и не назвать это раем? Что в этом плохого? Да, вот именно, Левит хочет рая.

НЕРОСЛОВ Ах, так?

СОМОВА Да, он пригласил собирать камни, предполагая, что откликнется тот, кто уже, к этому времени, сам по себе подошел…

НЕРОСЛОВ К собиранию камней?

СОМОВА К собиранию камней, Димочка, к собиранию камней.

НЕРОСЛОВ И каковы, хотелось бы знать, сроки? Он не делился с вами?

СОМОВА Как долго мы будем репетировать?

НЕРОСЛОВ Нет, с этим, увы, все ясно. Когда покажутся первые ангелы? Вообще в его раю предполагаются ангелы? Без ангелов я не согласен. Я понимаю, стереотип, но он у меня так связан с детством, а без детства, что же я за поэт? Да и какой я алкоголик без детства?.. Говорил Левит вам о предполагаемых сроках вступления в блаженное состояние?

СОМОВА Нет… Нет, к сожалению… Ну и что? А разве это важно? Главное, что мы знаем, мы уже твердо знаем, в каком направлении мы движемся, и что делаем. Понятно, что нужно делать… Да если мы даже и не дождемся этого рая здесь, на репетиции…

НЕРОСЛОВ (Играет.) Что?!

СОМОВА Если мы даже…

НЕРОСЛОВ Обещанный рай может оказаться фикцией?!

СОМОВА Я только предполагаю, рассуждаю…

НЕРОСЛОВ И вся непосильная работа насмарку?!

СОМОВА Но опыт, Димочка…

НЕРОСЛОВ Что же касается опыта, как раз из опыта, сдается мне, что эта история уже разыгрывалась на подмостках печали? И еще, парадокс, но, отчего-то, хотя причина эта, наверное, известна всякому мало-мальски верующему человеку, отчего-то, устраиваемый таким вот кустарным способом рай очень смахивает на нечто совсем-совсем обратное. И если прислушаться, можно даже разобрать собачий лай!

СОМОВА Ничего не известно.

РИГЕРТ Гаер.

НЕРОСЛОВ (Грустно.) Ну, вот! Установка: ни слова правды. (Как будто услышав на время умолкнувший внутренний голос, оживляется.) …хотя мы, то есть субъекты сырости и смеха, имеющие отношение к Маяковскому и прочим самоубийцам, к поэзии вообще, прекрасно понимаем, что имеет в виду обожаемый Левит, когда произносит «слюда»… или «копировальная бумага»… или «стеклянный глаз»… Я уже не говорю о «шкурке змеи». Слепки, слепки, слепки жизни, еще более точные и беспощадные, нежели театральное действо!

СОМОВА (В стремлении переменить тему, картинно заламывая руки и закатывая глаза, как будто исполняет роль из плохонького водевиля.) Ах, как давно не бродила я по лесу в поисках грибов!

Пауза.

НЕРОСЛОВ Рай на театре получается ненасытный какой-то. Без жертв никак!

РИГЕРТ Довольно! Я уже докладывал тебе о своей нестерпимой головной боли!

Пауза.

СОМОВА По поводу рая, Димочка, это только мои предположения. Быть может Левит, услышав их, и отругал бы меня.

НЕРОСЛОВ (Пытается ерничать.) Да за что же, дорогая Нина Валерьевна? Помилуйте!

СОМОВА За безвкусицу, за безвкусицу. Левит, между прочим, всегда сердится, когда я начинаю рассуждать. Он говорит, что я должна чувствовать, а не болтать… При этом, заметь, Оленьку Лучинскую он не трогает.

НЕРОСЛОВ Может быть он, как и многие, если не сказать все, полагает, что она – нема?

СОМОВА И знаешь, что он заявляет мне?.. Он говорит, что болтливая актриса это то же самое, что немая певица.

НЕРОСЛОВ Или лысая.

СОМОВА Почему лысая?!

НЕРОСЛОВ Лысая певица, не слыхали про такую?

СОМОВА Что?! Какая лысая певица, при чем здесь лысая певица?! О чем ты вообще, о чем ты, о чем?..

НЕРОСЛОВ Это я так, про себя, рассуждаю о болтовне. И, что же, вы, Нина Валерьевна, вы, умная женщина, купились на это?

СОМОВ Еще раз, Левит ничего, слышишь, ничего не говорил мне про рай, про камни. Ничего… Он говорил только о молчании, точнее о тишине… Да и об этом говорил мало… Он же вообще почти ничего не говорит. А если и говорит, то очень трудно разобрать. Ты же знаешь, у него все эти дефекты…

НЕРОСЛОВ А вы все равно купились. Трогательные намеки на превосходство?

СОМОВА (Укоризненно.) Димочка!

НЕРОСЛОВ Признайтесь, Нина Валерьевна, вы немного влюблены в него?

СОМОВА О, да! Ах! Я вообще, Димочка, очень и очень влюбчивая женщина… …была когда-то… в ласточках еще… И меня любили, Димочка… А теперь они пьют Оленьку Лучинскую.

НЕРОСЛОВ Немую Оленьку Лучинскую?

СОМОВА Это она то немая?!

НЕРОСЛОВ Конечно.

СОМОВА Она – немая?! (Наиграно смеется.)

НЕРОСЛОВ Насколько мне известно…

СОМОВА Что ты, Димочка, она много болтливее, чем ты думаешь.

НЕРОСЛОВ Да вы шутите?

СОМОВА Отнюдь… Ты думаешь в словах – всё? Нет, дорогой мой, в словах – ничего. А уж в западне-то они и вовсе не нужны, по большому счету.

НЕРОСЛОВ В западне?

СОМОВА Это я так, шутя, именую репетицию.

НЕРОСЛОВ А ведь вы сейчас невольно вскрыли самую суть. Так и есть, западня.

СОМОВА Нет, нет, не слушай меня, я не думаю так. Я, если хочешь знать думаю совсем по-другому, совсем противоположное. Но вот Дронт как-то пошутил, а во мне записалось. Так часто бывает, особенно с колкостями, нелепостями, привяжется и все. И не выбросишь из себя. Так и ходишь с этим. Думаешь иначе, а это так и просится на язык… Вот и с твоим питием. Да если хочешь знать, я даже любуюсь иногда, как ты попиваешь из своей фляжки. Есть в этом некий кураж. Хотя, я понимаю, куража в этом никакого быть не может, но вот просится на язык слово «кураж»… Владеем ли мы своими мыслями, словами? Боюсь, что нет. (Пауза.) А тебе, Дима, очень нравится Оленька?

НЕРОСЛОВ Мне? Оленька?

СОМОВА Да, тебе, Оленька.

НЕРОСЛОВ Да что вы, я даже и не думал об этом.

СОМОВА Думал, думал, я столько лет в театре, меня не обманешь.

НЕРОСЛОВ Да что вы, Нина Валерьевна?!..

СОМОВА Поберегись. Она опасна.

НЕРОСЛОВ И чем же?

СОМОВА Молчит.

НЕРОСЛОВ Да разве это – опасность?

СОМОВА На театре – да.

НЕРОСЛОВ А на мой вкус, так это – благо.

РИГЕРТ Хороша! А как двигается?!

СОМОВА Поскорее бы Иван Силыч задушил ее.

НЕРОСЛОВ (Смеется.) Почему Иван Силыч?

СОМОВА А кто же еще?

НЕРОСЛОВ Иван Силыч?

СОМОВА Да, Иван Силыч.

НЕРОСЛОВ Да за что же?

СОМОВА Он ближе всех к ней. Ему удобнее это сделать, чем кому бы то ни было.

Пауза.

НЕРОСЛОВ Он что, ухаживает за ней?

СОМОВА Конечно!

НЕРОСЛОВ Ухаживает за Оленькой?!

СОМОВА Разумеется.

НЕРОСЛОВ Да как он смеет?!

СОМОВА Я удивляюсь тебе, Димочка. А что здесь такого, Димочка?

НЕРОСЛОВ Хотя бы, разница в возрасте.

СОМОВА А у государя нет возраста… И потом, он так умеет войти в образ!.. Ты видел хоть раз, как он входит в образ?.. Если он войдет в образ двадцатилетнего, поставь вас рядом, любой скажет, что он моложе тебя. Он всемогущ!.. И очень, очень опасен.

НЕРОСЛОВ (Ригерту.) Что, в самом деле опасен?

РИГЕРТ О, да!

Пауза.

НЕРОСЛОВ Вы разыгрываете меня?

СОМОВА Какой уж тут розыгрыш?

Пауза.

НЕРОСЛОВ И у него есть шанс?

СОМОВА Больше, чем у кого бы то ни было другого. Во всяком случае, больше твоего. (Шепотом.) Да я сама влюблена в него… была… когда-то… Сама не припомню когда.

НЕРОСЛОВ (Смеется.) Вы были влюблены в Милентьева?!

СОМОВА Влюблена? Нет, это звучит плоско. Нет, Димочка. Это – не влюбленность. Это… это… он был мне отцом, любовником и сыном. Что такое влюбленность? Нет, это больше. Это, Димочка, сам театр.

Пауза.

НЕРОСЛОВ Что, он действительно может задушить ее?

СОМОВА Непременно задушит. Разве он не понимает, что рано или поздно она заговорит? Заговорит и расскажет та-а-акие подробности!.. Он же сутками с ней. И все-все-все рассказывает ей.

НЕРОСЛОВ Оленька заговорит?

СОМОВА Непременно. На этом-то все и построено.

НЕРОСЛОВ Что построено?

СОМОВА Сюжет.

НЕРОСЛОВ Так вы читали пьесу?

СОМОВА Ну что ты, я, конечно, уже не юна, но не до такой же степени выжила из ума, чтобы читать все это, когда и так предельно ясно, Оленька заговорит… Правда, щебетать ей не придется долго, вскоре государь, как я уже говорила, задушит ее, как он, собственно и поступает всегда, но некоторое время еще она пощебечет… и расскажет такие подробности!

НЕРОСЛОВ Да, но…

РИГЕРТ Не спорь.

НЕРОСЛОВ Но вы же не читали пьесу?

СОМОВА Я прочла ее задолго до того, как этот бумагомарака, этот щелкопер произвел ее на свет.

Пауза.

НЕРОСЛОВ И смерть ее неизбежна?

СОМОВА (Шепотом.) Самое интригующее во всем этом то, что Иван Силыч сделает это по-настоящему.

Пауза.

НЕРОСЛОВ Не знаю, Нина Валерьевна, не знаю. Как-то не укладывается в голове. По-моему вы все же бессовестно разыгрываете меня… По-моему, я даже протрезвел… Признайтесь, вы разыгрываете меня?

СОМОВА По какому поводу?

НЕРОСЛОВ По поводу Милентьева, Оленьки, пьесы…

СОМОВА (Шепотом.) Потрясающее вхождение в образ! Он лучший из нас. Из всех нас он – самый лучший! (Громко) Так, Дронт?

РИГЕРТ Без сомнения.

СОМОВА Самый лучший!

РИГЕРТ Без сомнения.

СОМОВА Такого больше нет, и быть не может!

РИГЕРТ Без сомнения!

СОМОВА (Шепотом.) Вот за что мы его так ненавидим.

Пауза.

НЕРОСЛОВ Так вы не любите Ивана Силыча?

СОМОВА Конечно! Мы никого не любим, но его – больше всех.

Пауза.

НЕРОСЛОВ Вы не знаете пьесы.

СОМОВА Та-а-ак! Дискуссия начинает приобретать оттенок хронического заболевания.

РИГЕРТ Сделай, Димочка паузу, у меня очень болит голова.

НЕРОСЛОВ (Шепотом.) Вы не знаете пьесы. Там нет образа государя.

СОМОВА (Шепотом.) Нет образа государя?

НЕРОСЛОВ (Шепотом.) Нет.

СОМОВА (Шепотом.) Пока нет. Но он будет там. Всему свое время.

НЕРОСЛОВ (Шепотом.) Да как же?..

РИГЕРТ Замолчи! Замолчите все! (Обхватывает голову руками и стонет.)

Затемнение.

Картина шестая

Милентьев и Лучинская.

Зрители. Посмеиваются над неловкими моментами, когда, вслед за Лучинской, Иван Силыч пытается выполнять пластические упражнения.

МИЛЕНТЬЕВ Автора, Оленька, автора вовсе не волнует то, что с нами станется. Нас, Оленька, как будто бы нет. Он же, Оленька, когда он изобретает свой опус, не задумывается о том, что мы то с вами – живые люди, а не куклы, ласточка вы моя. Ему и невдомек, что ни при каких обстоятельствах не сможете вы полюбить меня, старика, будь я даже и государем… Хотя, конечно, если бы он выписал для меня роль государя, может быть у меня, точнее у моего персонажа и появился бы хоть какой-нибудь, хоть вот такусенький шанс?.. А что?.. Да нет, и в таком случае, шансов у меня никаких не было бы. (Пауза.) Или вы рассуждаете по-другому?.. Так, именно так. (Пауза.) Левит? Вашим губкам хотелось бы прошептать «Левит»?.. Что вы, Оленька?! Левит – немилостив. Левита радуют этакие вот фантазии, гадкие фантазии, на которые теперешние авторы мастаки… Да и прежде, если призадуматься, дела обстояли не лучше… (Пауза.) А вы случаем не слыхали, не намерен ли автор явиться к нам на репетиции? Может быть, я сумел бы как-то убедить его?.. Когда бы он выписал-таки государя, я бы, наверное, почувствовал себя моложе… Не моложе, увереннее, что ли… Может быть, он, все же явится и спасет меня? (Пауза.) Непременно явится, раз уж я думаю о нем, непременно явится. И спасет меня! Нас спасет, Оленька! Надо же нам с вами умудриться исполнить этих амуров. (Пауза.) Говорят, он – провинциал, а провинциалы – люди уважительные. (Пауза.) А каков должен быть соблазн для автора, выписать государя? (Пауза.) А вам хотелось бы принять ухаживания настоящего государя? Я так вживаюсь в образ! Вам еще не доводилось видеть меня в образе! (Пауза.) И ревность, Оленька, я подам! Настоящую ревность!.. Даже теперь, в нынешнем моем положении… в этих одеждах… когда я смешон, смешон, и не могу рассчитывать не то что на взаимность, на улыбку вашу… когда вызываю омерзение и отвращение… А знаете что? а быть может, в комическом моем положении, как раз и прогремит ревность великая! Прогремит и поразит сердца!.. Тем более, я хорошо знаю своих соперников сценических и подлинных… все это ничтожество, душою старше и гаже меня… всех этих болтунов… Я стану рвать их зубами! Верьте, Оленька, зубы у меня еще крепкие!.. Я и сам еще крепкий, и зубы у меня крепкие. Все целы. Все до одного, как у хорошего жеребца. Или льва. Лев – точнее… Да вот же они, извольте взглянуть. (Показывает зубы.) Что? Что? Что-нибудь не так?.. Так. Всё так. (Пауза.) Вообще меня часто сравнивали с жеребцом… Да и теперь сравнивают. Я, знаете ли, еще пользуюсь некоторыми симпатиями. Это – к вопросу о ревности!.. Хотя по природе я вовсе не ревнив. Могу и вольности и вольнодумства понять, хоть и государь, в некоем отвлеченном понимании этого слова… А что, собственно, амуры, почему так пренебрежительно, амуры?.. Не амуры – любовь. Вы верите в любовь, Оленька? Вот скажите, ваше поколение еще верит в любовь? Во всепоглощающий пламень ея?.. Между тем, жалость – это тоже любовь, жалость – тоже любовь, тоже любовь… я настаиваю… знаю!.. Не верят, смеются над этим только пошляки, коим, увы, несть числа. Но мы! Но мы, Оленька, мы – совсем другое поколение! Мы умеем оценить и жалость, и любовь, Оленька. (Пауза.) Я теперь, Оленька, скажу глупость, но, простите, простите меня, немота ваша это такой дар, такой дар! Левит рассмотрел его… Два человека рассмотрели этот дар, и вас, Оленька. Два человека, Левит и ваш покорный слуга… Точнее сказать, в обратной последовательности, ваш покорный слуга, а затем уже Левит… Не подумайте, я не намекаю на благодарность, упаси Боже, от чистого сердца, от чистого сердца… Не тщитесь избавиться от этого дара, не нужно. (Пауза.) Мне докладывали, что вам хотелось бы встретиться с автором и переговорить о том, чтобы он исправил эту вашу немоту? Заклинаю вас, Оленька, не делайте этого. Это принесет вам только страдания. Да если хотите знать, чувства мои, пылкие чувства мои к вам во многом и питаются этим даром… А вы думали, что дело в вашей молодости? Так нет же, это – напротив препятствие. Это напротив, должно было бы наводить меня на неуместные мысли о детках, о внуках, хотя о внуках мне говорить еще рановато. (Пауза.) Все же, не так уж я и стар… Опытен? Другое дело… Умение уважить женщину? Это – я… А старость? В моем представлении – для хора мальчиков я староват, но для серьезного дела это еще как посмотреть! (Пауза.) Ах, как мне нравится говорить с вами! Мне кажется иногда, что мы знакомы всю жизнь. Хорошо и покойно… Так уж приятно мне с вами, старику!.. Я вам Оленька расскажу все. Все, что знаю. Весь свой опыт передам. Это дорогого стоит. Вы сможете быть великой актрисой. Может быть, впервые за всю историю великой немой актрисой… Я и молчать вас научу по-настоящему. Не так как вы молчите, а по-настоящему. Я сумею. (Пауза.) Улыбаетесь, Оленька?.. Вы улыбнулись мне?.. Хорошо улыбнулись. Хорошо и покойно… Теперь мне хочется сделать глупость. Хочется сделать мостик… Не верите, что я умею делать мостик?.. Смеетесь, Оленька? А какие у вас чудные зубки! Вы же не станете кусать старика? Не станете?.. Впрочем, если уж вам непременно этого захочется, только подайте знак, только подайте знак. (Зрителям.) Ну что, готовы вы к мостику? (Принимается за выполнение упражнения.) Вы еще не знаете меня… Когда вы увидите меня во всей красе, в костюме государя… Смотри, Левит!

Милентьев делает мостик.

Овации.

Затемнение.

Картина седьмая

Сомова, Ригерт, Нерослов. Нерослов заметно пьян.

Зрители отсутствуют.

НЕРОСЛОВ (Интонирует.) Левит. Левит. Левит. Кто? Левит. Кто? Левит. Левит. Александр Михайлович Левит. Левит. Левит.

РИГЕРТ Плохо.

НЕРОСЛОВ Да и черт с вами!

Пауза.

СОМОВА Александр Михайлович Левит. (Интонирует.) Металлический режиссер. Металлический режиссер. Металлический режиссер. Металлический. Металлический…

РИГЕРТ Больше металла.

СОМОВА Металлический… Металлический.

РИГЕРТ (Нерослову.) Учись.

Нерослов продолжительно смеется.

СОМОВА (Слезы на глазах.) Больно. (Пауза.) Больно, Димочка. (Пауза.) Всегда, слышишь, всегда тысячу раз подумай, прежде чем засмеяться! (Пауза.) Смех, Димочка – не всегда смех! (Пауза.) Смех, знаешь ли, тогда смех, когда ты знаешь все, а если уж ты сомневаешься, и, я подозреваю, теперь начинаю подозревать, что не без оснований, то и смеяться не нужно. Кроме боли своим смехом ты не вызовешь ничего… Цунами не вызовешь. Уж цунами, можешь не сомневаться, не вызовешь… И потом, знаешь, Димочка, не мешало бы, прежде чем смеяться вот так, восстановить в памяти весь круг. Если, конечно, он хранится еще в твоей памяти… Восстанови круг полностью, а потом уже смейся. Чтобы сначала понять, оценить, а потом принять решение, смеяться или не смеяться… Вот когда ты во всем разобрался, можно и посмеяться. Почему бы и не посмеяться?.. Если, конечно, все это тебе покажется настолько смешным, чтобы можно было поделиться своим смехом с нами… С нами, со зрителем… Если все это покажется тебе по-настоящему смешным… Но прежде – восстанови круг!

НЕРОСЛОВ Простите, Нина Валерьевна, я не думал… я смеялся просто так.

Пауза.

СОМОВА Левит здесь.

НЕРОСЛОВ (Моментальная реакция.) Где?! (Озирается по сторонам.)

СОМОВА Ты – кто?.. Кто ты? Вспомни… Ну? Что ты молчишь?

НЕРОСЛОВ Что вспомнить? Круг?

СОМОВА Сначала – кто ты.

НЕРОСЛОВ Кто я?

СОМОВА Ну да, ну да. Кто ты? Кто?

НЕРОСЛОВ В каком смысле?

СОМОВА В самом, что ни на есть, обыденном.

НЕРОСЛОВ Дмитрий.

СОМОВА Смейся.

НЕРОСЛОВ Зачем?

СОМОВА Почему нет?

НЕРОСЛОВ Не смешно.

СОМОВА Нет?

НЕРОСЛОВ Нет.

СОМОВА Очень хорошо. А теперь, Дмитрий, вспоминай весь круг. Если можешь, Дмитрий. Может быть, в этом направлении мы животики надорвем?

НЕРОСЛОВ Какой-то круг. Я ни черта не понимаю.

СОМОВА Весь круг с первого своего появления в этом заросшем саду. Весь свой круг от калитки, через колючки до фонтана с фламинго.

НЕРОСЛОВ Ничего не понимаю.

СОМОВА Но, по крайней мере, тебе хочется понять?

НЕРОСЛОВ Честно?

СОМОВА Честно, честно.

НЕРОСЛОВ Не хочется.

СОМОВА Уже не хочется?

НЕРОСЛОВ Уже не хочется.

СОМОВА Но еще недавно, буквально только что, тебе было интересно?

НЕРОСЛОВ Я устал.

СОМОВА Вот как?

НЕРОСЛОВ Устал.

СОМОВА Такой молодой, так быстро устаешь? А что будет дальше? А что будет, когда мы всерьез займемся репетицией?

НЕРОСЛОВ Устал.

Пауза.

СОМОВА Ну что же, отдохни.

НЕРОСЛОВ Спасибо, Нина Валерьевна. (Целует ей руку.)

Пауза.

СОМОВА Все что-то придумываю… Фламинго. Какие фламинго?.. Кукла, ласточка и всё… и на этом конец…

НЕРОСЛОВ Ну, почему же?..

СОМОВА А что еще?

НЕРОСЛОВ Кукла – ласточка – смерть.

СОМОВА Смерть – это пресно.

НЕРОСЛОВ Можно так, кукла – ласточка – старая, простите, пожилая ласточка… но потом, все равно, смерть.

Пауза.

СОМОВА Нет.

НЕРОСЛОВ Нет?

СОМОВА Нет.

Пауза.

НЕРОСЛОВ Не переживайте, я тоже в тупике, Нина Валерьевна…

Сомова улыбается.

НЕРОСЛОВ Что же касается случайности моего пребывания здесь, случайности того, что я с вами, великими людьми… хотите честно?.. (Ригерту.) Хотите честно, Арнольд Давыдыч?.. А, может быть, а, может быть, вы и правы!

Ригерт и Сомова с недоумением смотрят на Нерослова.

НЕРОСЛОВ Что? Что?.. Я что-нибудь не то сказал?.. Со мной это часто… несет, знаете… еще мама говорила всегда… а что, собственно?.. Во-первых вы не выслушали меня до конца, дальше следовал комплимент вам… И потом, он же перестал являться, этот ваш металлический, золотой, платиновый Левит!… Оставил нас здесь на вечные времена, закрыл, можно сказать замуровал, а сам исчез!.. А зачем это ему нужно, как вы думаете? Зачем ему все это было нужно проделывать с нами?! Должна быть какая-то другая, истинная цель. Как вы думаете?.. Ну что вы смотрите на меня так?! Что, что, что, что?.. Да разве сами вы не допускаете мысли, что всех нас просто-напросто надули? Разве у вас… у нас… не могут возникать сомнения?.. Что. Что, что, что?…

Пауза.

СОМОВА Вот что. Кукла – ласточка – Электра! (Игриво.) А знаешь, Димочка, я ведь просто пошутила.

НЕРОСЛОВ Пошутили?.. Насчет Электры пошутили?

СОМОВА Нет, насчет того, что ты среди нас случайно. Случайных людей, Димочка, здесь нет. Здесь заблудиться, Димочка, не получается. Заблудиться здесь можно только намеренно… Видишь ли, выход отсюда только один, смерть.

НЕРОСЛОВ Ну, знаете, этак мы далеко зайдем, знаете… Это уж вы того. Это уж вы что-то комическое. Что-то такое комическое…

СОМОВА А потому, Димочка, что настоящая жизнь – здесь, на кухоньке. И нужно, Димочка, пропахнуть ею, дружочек, нужно провонять ею, если хочешь остаться собой… Здесь, Димочка, жизнь! И поступки, и их отсутствие, и прочее, и прочее. (Пауза.) Всё!

РИГЕРТ Только не целовать.

НЕРОСЛОВ Что?

РИГЕРТ «Все, только не целовать». Была, кажется, такая подвальная пьесочка, польская, кажется. Тоже круглая, с колючками, но без фонтана.

Пауза.

СОМОВА Ну и смерть, Димочка, конечно, тоже здесь. А где же ей быть?.. Там?.. То, что там – не смерть, а так, распад на молекулы.

НЕРОСЛОВ Не о смерти я говорил!.. То есть в какой-то степени о смерти, но не о смерти же! Не о той смерти, которая смерть… А зачем вообще мы заговорили о смерти? Это зачем же мы говорим о ней, когда и так не выходим никуда, и всякие мысли в голову приходят… и не всегда, знаете ли, шутки… Прежде, да, шутки приходили в голову, а теперь уже не шутки, теперь уже всякое другое… А от ваших шуток, простите великодушно, холодом…

СОМОВА (Нерослову.) И не трогай Софокла, никогда не трогай Софокла, не трогай!

НЕРОСЛОВ А…

СОМОВА Не смей трогать его!

НЕРОСЛОВ При чем здесь Софокл вообще?

РИГЕРТ Это называется профессионализмом, сынок.

Долгая пауза.

НЕРОСЛОВ А можно повторить фокус, чтобы кто-нибудь из вас улыбнулся?

РИГЕРТ Зачем?

НЕРОСЛОВ Ну, не знаю, мне кажется, так было бы лучше.

РИГЕРТ Кому лучше?

НЕРОСЛОВ Думаю, что всем.

РИГЕРТ Так не бывает.

Пауза.

НЕРОСЛОВ Откровенно говоря, это ваше примечание о смерти…

СОМОВА Слова сказаны! Произнесены, понимаешь?.. Назад вернуть ничего нельзя. Все что сказано – уже текст!.. Текст, Димочка – закон для нас, для таких, как мы с тобой!..

РИГЕРТ (Нерослову.) Это называется профессионализмом, сынок.

СОМОВА (Нерослову.) Но тебе это не интересно.

НЕРОСЛОВ (Несколько подавлен.) Отчего же, мне интересно.

СОМОВА Неправда! Я бы почувствовала!

НЕРОСЛОВ (Пытается улыбнуться.) Интересно, правда.

СОМОВА Нет! Это – не интерес, блуд!.. Интерес, как кураж набирать надо. Ты должен наполниться им до краев, чтобы он сочился бы из тебя, юный Димочка. Такой интерес, когда покажи тебе кукиш, и ты лопнул, разлетелся на тысячу маленьких Димочек!

РИГЕРТ Конфетти, одним словом.

СОМОВА Одним словом, конфетти!

НЕРОСЛОВ (Грустно.) С Новым годом!

РИГЕРТ (Нерослову.) Но при всем вышесказанном, двери для тебя, Димочка, открыты. Можешь идти. Никто не держит тебя.

НЕРОСЛОВ Да я и не собирался…

РИГЕРТ Вот как?!

НЕРОСЛОВ Конечно!.. О чём речь? Разве вы не знаете, что я дал согласие Левиту?!

Пауза.

РИГЕРТ Кому?!

НЕРОСЛОВ Левиту.

Пауза.

РИГЕРТ Ты дал согласие Левиту? (Пауза.) Ты дал согласие Левиту?! (Сомовой.) Ты слышишь, Нина, он дал согласие Левиту! (Саркастически смеется.) И как тебе это нравится?!

НЕРОСЛОВ А что здесь такого?

РИГЕРТ (Нерослову.) Ты хочешь сказать, что Левит ангажировал тебя? (Пауза.) Левит тебя?!

НЕРОСЛОВ Не знаю, может быть это называется и по другому.

РИГЕРТ Сам Левит?!

НЕРОСЛОВ Я уже и не знаю, что говорить.

СОМОВА Скажи правду. Всегда лучше сказать правду. Знаешь, Димочка, правда всегда выше ценится.

НЕРОСЛОВ Я… я пообещал… одним словом… я дал слово… ну… то есть… я решил остаться здесь, в театре, навсегда, позабыв обо всем, что связывает меня с внешним миром… бред какой-то. Когда это не на бумаге, а просто так говоришь, кажется полным бредом…

РИГЕРТ Не отвлекайся.

НЕРОСЛОВ Одним словом, я здесь навсегда.

Пауза.

РИГЕРТ Еще раз.

НЕРОСЛОВ Я здесь навсегда.

Пауза.

РИГЕРТ Еще раз.

НЕРОСЛОВ Навсегда! (Прикладывается к фляжке и пьет долго.)

Долгая пауза.

РИГЕРТ Ну и дурак.

НЕРОСЛОВ (Поперхнувшись.) Что, простите?

РИГЕРТ Дурак, говорю.

Пауза.

НЕРОСЛОВ Как это понять?

РИГЕРТ Нина, объясни ему.

СОМОВА Понимаешь, Димочка, в этом мире «навсегда» ничего не бывает. (Пауза.) Как только ты говоришь «навсегда», так тот час же заставляешь окружающих невольно, невольно, я подчеркиваю, не предумышленно, но невольно усомниться в своих умственных способностях. И тот, кто только что нахваливал тебя, заявлял о том какой необыкновенный, какой фантастический умница ты есть, может горько разочароваться. Ладно бы разочароваться, он может просто-напросто сесть в лужу… До сиреневых брызг!.. Особенно, если у этого разговора есть свидетели, а у всякого разговора, уж ты поверь мне, Димочка, свидетели всегда есть… Это великое везение, что в настоящий момент зритель как будто отсутствует. Хотя об этом можно еще очень и очень поспорить. Ни один настоящий актер никогда с уверенностью не скажет, что вот теперь, вот в это именно мгновение зритель отсутствует… Вот откуда это мое «как будто»… Из того, что вообще-то, по моему глубокому убеждению, зритель присутствуют всегда. Он может скрыться в темноте, притаиться, но присутствует он всегда. И везде… Вот почему, Димочка, Арнольд Давыдч назвал тебя дураком. Не обижайся… Ты, вероятно, просто, в силу возраста, еще не понимаешь, какое это счастье, что ты здесь, что Левит протянул тебе руку, что он оставил тебя… Понимаешь, о чем я говорю?

Пауза.

НЕРОСЛОВ Зачем Левит придумал это?

РИГЕРТ О чем ты?

Пауза.

НЕРОСЛОВ Зачем Левит закрыл нас?

РИГЕРТ О чем ты?!

НЕРОСЛОВ Зачем ему нужно, чтобы мы жили здесь, не выходили никуда? Зачем Левиту это понадобилось?

РИГЕРТ (Вне себя.) Какое это имеет значение?! Ты ищешь смысла?! Так это не твоя работа, это – как раз его работа!.. Тебе что, действительно нужно разобраться в этом? Ты уверен, что тебе это нужно? Уверен?!.. Сомневаюсь. Точнее, не сомневаюсь, что это не так. Иначе, какой ты, к черту, актер?.. Но ты – актер, иначе Левит не оставил бы тебя здесь… Левит не ошибается. Он никогда не ошибается. Если он ошибется, какой он, к черту, Левит?.. Нет, он не ошибся. значит ты – актер. Просто еще не осознаешь этого… Вот Левит знает, а ты еще нет… А раз уж ты актер, тебе смысл не нужен. Мало того, вреден… Я тебе так скажу, в поисках смысла ты всегда будешь испытывать… этакий неприятный привкус. Как будто тебе в рот вставили револьвер. (Извлекает из кармана револьвер и держит его у самого носа Нерослова.) Или другое. Или, как будто ты зевнул, а у тебя ангина. Так или иначе – слезы из глаз. Зачем тебе слезы? Пусть зритель плачет. (Пауза.) Вообще, задумывался ли ты когда-нибудь, Димочка, кто такой – режиссер?.. Нет?.. Изволь, я пролью свет на этот вопрос. Режиссер – это отвергнутый ухажер… Всегда… В каждый момент его жизни… Потому опасен. Для себя и окружающих. Всегда… Театр – это, дружочек, русская рулетка. Всегда… Стало быть, ты всегда можешь рассчитывать на то, что курок будет спущен не зря. (Прячет револьвер обратно в карман.)

Долгая пауза.

СОМОВА (Выходя из некоторого оцепенения, вызванного видом оружия, несколько фальшиво.) Весело становится.

РИГЕРТ Отвергнутый ухажер! Всегда!

СОМОВА Или стеклодув.

РИГЕРТ (Смеется.) Да, да, да, да, да.

Пауза.

СОМОВА Зачем ты смеешься?

РИГЕРТ Ухватил. Кажется, ухватил более подходящее для бедной димочкиной головы объяснение. (Нерослову) Есть, Димочка, и второй план нашего добровольного заключения… Безопасность.

НЕРОСЛОВ Безопасность?

РИГЕРТ Да, безопасность. Твоя безопасность.

НЕРОСЛОВ То есть?..

РИГЕРТ Не кантовать… Стекло, Димочка. Ты – стекло.

Пауза.

НЕРОСЛОВ Я стекло?

СОМОВА Да. Именно так. Легко бьешься, очень легко, поверь мне, а так же имеешь свойство давать трещины.

Пауза.

НЕРОСЛОВ А вы?

РИГЕРТ И мы.

Пауза.

НЕРОСЛОВ А нельзя ли?..

РИГЕРТ Что?

НЕРОСЛОВ Да нет, это глупость какая-то…

СОМОВА Говори, говори, Димочка.

Пауза.

НЕРОСЛОВ Да нет, это – невообразимая глупость.

СОМОВА И прекрасно, и замечательно, настоящий талант должен быть немного глуповат.

РИГЕРТ И глуховат.

СОМОВА Это у Димочки наступит позже. А сейчас хотелось бы прослушать глупость.

НЕРОСЛОВ Я просто подумал…

СОМОВА Ну?!.. Это и для нас важно. Мы же все из одной коробки.

Пауза.

НЕРОСЛОВ А нельзя ли как-то изменить текст?

РИГЕРТ Правильно! Ату его!

НЕРОСЛОВ Кого?

РИГЕРТ Автора, Димочка, автора! Кого же еще!

Долгая пауза.

СОМОВА Вообще-то это я попросила Левита оставить нас здесь навсегда.

Пауза.

НЕРОСЛОВ Зачем?

Пауза.

СОМОВА Я уже не могу без вас. (Смеется.)

Входит Зеленый. Пепельный человечек со шляпой в руках и вопросом в глазах.

ЗЕЛЕНЫЙ (Ригерту.) У вас что же, Арнольд Давыдович, сегодня голова не болит?.. Здесь драматург… Да, вот его шляпа. (Бросает на пол шляпу.) А сам, только вошел в здание, немедленно заблудился… Он из Додеса… Очень смешно. Очень, очень смешно. (Уходит.)

Затемнение.