Читать книгу Псы Господни - Александр Уралов - Страница 6

Илья не пошёл сегодня в «чайхану». Ждал сестру в гости. Ленка обещалась прийти, как обычно, по субботам. Сам-то Илья вполне нормально управлялся с домашними делами – стирал, гладил, прибирался. Сашка помогал, а то как же! Ленка обычно ворчала, что, де, опять они с Сашкой пыль не везде протёрли, да и постирали как-то криво, без отбеливателя. Ну, и рубашки у Ильи глажены с заломами! А брата она, мол, привыкла видеть чистеньким и даже где-то щеголеватым.

Это уж точно. С детства Илья понимал, что ему далеко до двух своих братьев-красавцев. Рост, физиономии, ум – всё у них при всём! Бог дал семье Васильевых хороших детей, и мать всегда гордилась этим. А то, что Илюшенька таким уродился, так то запоздалый намёк Господа – дескать, не выдрючивайся Антонина Сергеевна, всё в Моей воле! Во всяком случае, мать так считала.

Вот и получилось, что в посёлке Медное лучше Ильи никто и не жил. Павел с Володькой любому морду разобьют, кто о брательнике ихнем не то, что слово паршивое вставит, а просто пренебрежительно в его сторону посмотрит. Сестра своего первенца Илюшенькой назвала – в честь брата младшего. Девки бесперечь у Васильевых дома толклись. Все тебе удовольствия – и братья-красавцы, и Ленка, душа незлобивая и независтливая, и музыки полон дом, и сам Илья, тогда ещё раскатывающий в инвалидской коляске. Лицом симпатичен… а к его калечеству быстро привыкаешь! Не заячья губа и не волдырь во всё лицо, всё-таки! Очень уж толков парень, во всём других первее, что школьной программы касается! И поёт красиво, и знает уйму всякого, и читает много.

Паша с Володей, те по коммерческой части пошли. Одно время Илья очень за них переживал. Мол, знаем мы эти бизнес-законы современной России. Но, слава Богу, всё обошлось! Не стали братья ни в криминал, ни во власть лезть. Тем и пережили лихие 90-е, что отстёгивали кому надо. Крышу правильную выбрали, а это – Закон Номер Один в бизнесе. Смекаете?

Жаль только, что Илья из родного дома уехал. Ну, впрочем, отец ещё, когда жив был, предсказывал: «Что Илье с его-то головой в нашей деревне делать? Ему в город надо, в столицу!»

Поначалу братья Васильевы, когда по делам в Екатеринбург ездили, книги Илье покупали. Бухгалтерия для нашего Илюшеньки – чисто семечки лузгать! Вот и достался ему, самому первому в семье, компьютер… а позже и к сети подключили. Ну, это уже, когда Илья в Екатеринбург переехал. Павел ему квартирку двухкомнатную прикупил, считай, почти в самом центре. Что уж Илья там из интернета качает – не наше дело. Но в любой момент – спросить его о законах, о налогах, о составе правительства, о движении космических тел вокруг Земли, о том, кто из политиков кого свалит… и на какие деньги они там все в Кремле и Думе живут, – ответ будет точным!

Мать, умирая, всё старших просила о младшеньком позаботиться, не бросать его в Екатеринбурге, куда он к тому времени уже год, как перебрался. Мечтал он на заочном учиться и операцию на ногах сделать, чтобы хотя бы на костылях передвигаться. Как же, бросим мы его! Илья у нас свет в окошке! Вот только… эх… нашлась бы девушка, что душу в нём бы увидела, а не внешнюю убогую оболочку!

Операция, вроде, нормально прошла. Во всяком случае, хоть с лыжными палками, но на своих ногах ходит. С коляской-то совсем беда была…

С учёбой так себе получилось, – кому они сейчас нужны, физики да математики! – но курсы бухгалтерские закончить всё-таки пришлось. И теперь бухгалтерию братьев Илья назубок знал. Дамочка-бухгалтер основную чёрную работу тянет, а Илья по телефону, да по интернету основной контроль ведёт. Живи, да радуйся!

Да только… как бы это сказать… совсем парень изменился, как за 30 перевалило.

Не то, чтобы Илье больше помогать приходилось, как раз наоборот! Как раз тогда Павел, старшенький, в гору пошёл и Володьку за собой потянул. Ленка замуж вышла, в десяти минутах езды от Ильи живёт. Жаль, овдовела. Но зарабатывает неплохо, хоть и с тремя детьми возится. Няньку нанимает. Все условия, так сказать.

Просто злиться стал наш Илья. Резкий стал… злой.

Да и то сказать, а мы бы на его месте – что? Плясали бы? Жизнь своим чередом катится, а инвалиду в ней места особо-то и нет. Вот, что бы вы на месте братьев делали? Зовут, конечно, Илью назад, к себе, да всё без толку. Улыбается только мрачно и отказывается. Говорит, проживу как-нибудь. Пенсия по инвалидности есть, ваша помощь имеется, да и я не даром ваш хлеб жую, чего бы не жить.

Ну, а водочка… она, сволочь, тем и хороша, что помогает жизни побыстрее лететь. На всех парах…

Ленка так и не смогла сегодня прийти… ах, как жаль! Позвонила, сказала, что завтра утром всей семьёй приедет. Гавриков-племянников привезёт. А сегодня, мол, с машиной нелады. Лучше уж она сегодня ей займётся, чтобы не тянуть с этим делом. Как раз к завтрашнему и управится!

– Не будет сегодня Ленки, – сказал Илья Сашке, возящемуся на кухне, – завтра приедет, вместе с поросятами.

Сашка робко поднял голову. Он чистил плиту, зная, что строгая Лена обязательно внимательно посмотрит на конфорки. Он чувствовал, что Лена побаивается его и, когда она приезжала, старался сжаться в комочек, исчезнуть, спрятаться. Нехорошо, когда тебя боятся. Это неправильно, да! А её дети Сашки не боятся. Они с ним вместе в маленькой комнате играют. Умеет Сашка такие дома из кубиков строить, что племянники только пищат от восторга. Мосты делает вместе с ними. Нитки возьмут и канатную дорогу протянут от письменного стола к шведской стенке. Даже убирать потом всё это жаль. А Илья приляжет рядом на диване и придумывает на ходу сказку о том, как Бэтмен и Иванушка спасали Алёнушку и Бритни Спирс от злобных трансформеров. Ленка, бывает, обхохочется, слушая. А когда она смеётся, то ни Сашки не боится, ни своего брата, ставшего зачастую таким ершистым и упрямым.

«Сашка, Сашка! – в сотый раз подумал Илья. – Подрастут племянники ещё чуть-чуть и начнут стесняться дяди своего, инвалида, и его странного большого и доброго друга. Вот и кончатся тогда наши посиделки…»

– Лены не будет, – сказал Сашка, кивая головой, и стал аккуратно выполаскивать тряпку, которой уже протёр поверхность плиты.

– Ага. Так что сегодня мы с тобой остаёмся в гордом одиночестве…

Внезапно пол мягко выдернули из-под ног Ильи!

Одновременно всё вокруг окрасилось красным. Поручни, купленные по случаю в троллейбусном парке для удобства Ильи и прикрученные Павлом и Володей к стенам коридорчиков, а также в ванной, туалете и на кухне, вспыхнули ослепительными брызгами всех оттенков алого, мгновенно перешедшего в раскалённую белизну!

На исказившемся лице Сашки вскипает кожа.

Руки Ильи, вздёрнувшиеся к глазам, полыхнули трескучим огнём. Илья чувствует мгновенный всплеск пламени, вырвавшегося, казалось, прямо из-под ног, и не успев даже удивиться, а только ахнуть от мгновенного испуга за Сашку… обрушивается во тьму.

…с-с-с-с… ш-ш-ш-ш… с-с-с-с… Он тянет за собой непослушные ноги, загребая вывороченными внутрь носками ботинок опавшую листву.

…с-с-с-с… ш-ш-ш-ш… с-с-с-с…

…то не эхо там, в темноте, нет!

…эхо эхо эхо нет нет нет!!!

…это идёт за ним Сашка.

…нож

…нож-ж-ж! в его руке – нож! во имя Господа – нож!

Он смеётся и говорит… там… догоняя… за спиной! Он смеётся и говорит: «Бесы поражают также безгрешных, невинных и праведных, как Иова, и многих невинных детей!»…

Рука его хватает Илью за плечо. Пальцы впиваются в ключицу. Сашка разворачивает Илью к себе и кричит ему прямо в лицо: «Это «Молот ведьм», Илья! Это «Молот ведьм»»!

У самого Сашки лица нет. У него нет лица, а только что-то шевелящееся и непрерывно меняющееся…

Он начинает отрезать Илье голову.

* * *

Колёса электрички стучали и стучали. Они с отцом, Пашей и Леной едут в Свердловск! Свердловск! Скоро он уже станет Екатеринбургом и надо успевать доехать. Скоро начнётся новая жизнь! Операция!

Операция… да, была операция… наркоз. Я помню!

Илья открыл глаза.

Он лежал на полу, неудобно скособочив шею. Затылок ломило. Сашка сидел рядом и, раскачиваясь из стороны в сторону, тихонько подвывал, закрыв глаза. Он колотил огромным кулаком по стене – тук-тук-тук…

Что это с ним?

Что с самим Ильёй?

– Сашка, – слабо сказал он, чувствуя, как криком кричат несчастные ступни, как в рёбра тычется неумолимая боль и разламывается голова, – ну тебя в баню, не стучи! В мозгах отдаётся…