Читать книгу Утка под кроватью - Александр Ушанов - Страница 3

Фирма «Меркурий» была дилером обогатительного комбината по добыче янтаря, поэтому имела свои склады и мастерские прямо на территории комбината.

Причём, если до распада Советского Союза слово «обогатительный» считалось чисто геологической терминологией, то за годы перестройки стало ясно, что этот, ранее поделочный, а ныне драгоценный камень, позволяет обогатиться не только предприятиям, занимающимся его добычей, переработкой и продажей, но и множеству народа, проживающего рядом или занимающегося изготовлением изделий из янтаря.

Эта окаменевшая смола древних деревьев пользуется обширнейшим спросом не только на внутреннем рынке, но и за рубежом. Сукцинит, как он называется в научной литературе, алатырь – камень, а попросту – янтарь, имеет множество поклонников и поклонниц во всех странах мира. Особенное предпочтение ему отдают в Литве, Германии, Италии, Канаде, Соединённых Штатах, Японии, Индокитае.

Камушек солнечно-жёлтого, реже – белого, зеленоватого, синего или чёрного цветов, переживший мамонтов и динозавров, вызывает щенячий восторг не только у прелестных ценительниц ювелирных украшений, но и у солидных бизнесменов, невозмутимых проповедников, импозантных артистов и чинных политиков.

Стоит ли удивляться размерам интереса и количеству кормящегося возле комбината народа, если – по оценкам разных специалистов – запасы этого ископаемого здесь оцениваются в 65-90% мировых?

Это ж – балтийский Клондайк!

А ведь кроме художественных промыслов янтарь используется в медицине, промышленности, сельском хозяйстве.

А после того, как в одном из постановлений правительства комбинат был упомянут, как «государственное унитарное предприятие», интерес к нему со стороны самых разных персон заметно увеличился.

Поэтому, благодаря территориальному расположению области, являвшейся анклавом, который окружали Балтийское море, Литва и Польша, и удалённости от столицы, от желающих приобрести янтарь, а то и просто погреть руки на этом поприще, отбоя не было.

Неприятности в «Меркурии», если происходящее можно было назвать таким обиходным термином, начались в самый неожиданный момент.

Неожиданный не потому, что их можно было бы ожидать раньше или позднее. И не потому, что руководство фирмы не смогло подготовиться и во всеоружии встретить возникшие проблемы.

Просто потому, что они начались практически из ничего, так сказать, на ровном месте. Как буря в пустыне или на море: светит солнце, вокруг, насколько видно, ни одного облачка, и вдруг из ничего рождается вихрь, который захватывает всё, что попадается ему на пути, затмевает свет, и в полной темноте гибнет всё, не успевшее спрятаться от этой убийственной стихии.

«Меркурий» считался крепким компаньоном, имел выгодные контракты с зарубежьем, банки с почтением относились к такому выгодному клиенту, на счёт которого поступали суммы с привлекательным количеством цифр из известных своим устойчивым финансовым положением государств. Материальное положение работников фирмы стояло на порядок выше множества коммерческих структур, не говоря уж о бюджетных организациях. Фирма обрастала новыми филиалами, скупала недвижимость, организовывала вспомогательные и сопутствующие службы.

И вот пришло необычное известие от канадского партнёра о получении контейнера с товаром, не предусмотренным соглашением между ним и фирмой «Меркурий».

Вылетевший в Бостон торговый представитель не смог привезти никаких утешительных новостей, кроме впечатлений о великолепной игре хоккеистов «Бостон Брюинз», среди которых блистал и наш легионер Сергей Самсонов. Зато он смог констатировать и даже предъявить фотографии, что контейнер с изделиями из янтаря, отправленный из морского торгового порта и прошедший там таможенное оформление фирмой «Меркурий», пришел в Канаду с набором металлического хлама. Коробки с янтарными изделиями, оцениваемые специалистами «Меркурия» в кругленькую сумму в американских долларах, исчезли, как мираж.

Страховая компания решила не выплачивать компенсации до выяснения обстоятельств, так как сам контейнер канадскими представителями был получен. А имела место кража, подмена или иная махинация с товаром – должно разобраться следствие. Причём загадкой пока оставалось: на каком этапе это было проделано, и не имеет ли к этому отношения продавец, то есть сам «Меркурий».

Торговое соглашение с канадцами заключалось, согласно правил «Инкотермз», на условиях CIF, поэтому трудно было определить, когда и кто обязан компенсировать убытки: продавец, покупатель, перевозчик, страховая компания?

Ясным и конкретным было одно: «Меркурий» не получил очередного валютного вливания, причём ощутимого.

Пришлось отказаться от пары весьма перспективных сделок.

В работу включились юристы, тщательно изучая каждую запятую торгового соглашения, страховых полисов, таможенных деклараций, коносаментов. Но труд предстоял кропотливый и результатов его, выражающихся в переводе денег на счёт «Меркурия», предстояло дожидаться долго, и пока не была исключена возможность того, что денег компания не получит вообще.

Это был ощутимый удар, особенно если учесть, во что обошлось получение от правительства лицензии на право торговли янтарём с иностранными партнёрами.

– Вот таково положение дел на сегодняшний день, Юрий Саныч, – закончил экскурс в такое недалекое и такое безжалостное прошлое глава «Меркурия».

– А почему не обратились в полицию?

Сергей Иванович отмахнулся рукой:

– В полицию мы обратились… Всё как положено… Но мне нужен положительный результат, а они не умеют работать. Это в телесериалах они вычисляют преступников по ДНК на одежде, сигналам местонахождения телефонов, запаху духов в комнате или грязи на ботинках. А в жизни…

Он огорчённо вздохнул:

– Нет, есть, конечно, в России из миллиона состоящих на службе МВД пара тысяч действительно умных, работающих спецов, но они занимаются серьёзными делами. Ну-у, террористами там, громкими преступлениями… А остальные 998 тысяч… Они годятся только если потребуется пьяных погонять, а на службе только отчёты пишут – как их служба «и опасна, и трудна». Стали обычными клерками. Отказывают в возбуждении уголовных дел, которые раньше рядовой милиционер раскрывал.

Сергей Иванович потёр пальцами виски:

– Знаете, ещё в царской России были очень сильные профессионалы-сыскари. Особенно Московский уголовный сыск. Они носили на лацканах знаки с надписью «МУС» – Московский уголовный сыск. Отсюда и жаргонное «мусор», а не как наш народ думает, что это от названия содержимого помоек. Потом был МУР – Московский уголовный розыск. Туда приглашали лучших профессионалов со всего Союза. Но они были везде, в каждом городе – хорошие профи. А сейчас? Вы думаете, они поедут ко мне из Москвы? Да у них своих дел невпроворот! А мы для них – провинция… И что меня беспокоит: не могу понять – как и на каком этапе перевозки всё это проделано?

Ардов решил направить разговор в нужное русло: красноречие Сергея Ивановича забавляло его, но сейчас требовалась информация:

– Это могли проделать в Канаде? Я имею в виду – хищение. Сейчас меня не интересуют моральные качества людей, имевших отношение к грузу, и вероятность их участия в краже, а только возможности.

– Нет. Я давно работаю с ними. Контейнер получали в Бостонском порту по прибытии судна. Несоответствие груза коносаментам завизировано покупателем, перевозчиком и таможней. А это значит, что мы исключаем канадцев.

– Что перевозчик? Переход до Канады долгий. Можно было в море всё проделать, без лишних глаз…

– На судне вскрыть контейнер можно, но он не был вскрыт, все печати и пломбы в сохранности. К тому же на контейнеровозе груз – как в трюме, так и на палубе – крепится твистлоками рядами один к одному в ширину, в длину и высоту. Где именно на судне находился наш – сейчас уже никто не скажет, но он мог быть и с краю, и внутри, заставленный другими без шансов на доступ к нему, мог быть нижним, а мог быть и самым верхним. Там сотни контейнеров. Нет, моряки хорошо зарабатывают, им незачем пачкаться с кражами груза.

Ардов сделал глоточек кофе:

– Значит всё было осуществлено здесь у нас? Кого-нибудь подозреваете? Могли украсть в порту, что скажете?

– Кто? Стивидор, бывший на погрузке и опечатавший контейнер? Но он опечатывает груз в присутствии нашего торгового представителя и таможенника сразу после погрузки и сверки количества товара. Затем пломбы и печати накладывает таможня. Какая-нибудь шайка докеров промышляющих воровством грузов? Но это слишком громко и много для них. Ну да, может докер прихватить коробку апельсинов или сахара мешок из открытого вагона или трюма. Но вскрыть контейнер? Выгрузить из него товар, вывезти за пределы порта, а в контейнер загрузить какой-то металлический хлам и обратно опечатать? Совершенно нереально. На это требуется полдня для нескольких человек, доступ к пломбированию и к пропускам на выезд. Это невозможно.

– Значит подмена была осуществлена у вас?

– Это тоже невозможно! Накладные на товар выписывает бухгалтерия. По этим накладным склад подбирает весь ассортимент и грузит. Наш торговый представитель выписывает коносаменты и по ним передаёт товар в порту. При погрузке всё принимает и пересчитывает стивидор в порту, после этого подписывает коносаменты. Потом проверяет таможня и тоже подписывает коносаменты. Если груз будет иным, чем мы декларируем, то это сразу всплывёт!

– Сговор?

– Не смешите… Никогда не известно, кто из наших будет сопровождать груз в порт. Принимает груз любой из свободных в это время стивидоров, с таможенниками – та же песня – любой из свободных в это время. И чтобы они сговорились?

– Из всего этого следует, что хищение невозможно.

– Да! Это долгими годами наработанная система продажи и перевозки! – гордо резюмировал Сокол.

– И тем не менее…

– Да, тем не менее груз похищен. Но как? – Сергей Иванович пожал плечами, помотал головой и широко развёл руками, выражая крайнюю степень недоумения.

– Похоже, что наш город посетил всемирно известный маг и фокусник Дэвид Копперфильд Великий и Ужасный! Никто ничего не видел, никто ничего не знает и даже не догадывается, – рассмеялся Ардов. – И всё же хищение имело момент случая или было подготовлено? Как вы думаете?

– В случайности я не верю, – сцепив пальцы рук, Сергей Иванович подпер ими подбородок, – хищение было спланировано, но проделать это могли только с участием человека, весьма осведомлённого в наших внутренних делах. Знающего, когда и куда мы отправляем нашу продукцию. Поэтому я стал сомневаться в собственной проницательности, когда дело касается денег и моих ближайших помощников. А ведь ни разу не ошибся, даже пробивая тугую Кремлёвскую стену при получении лицензии…

Сергей Иванович обиженно засопел, но через минуту продолжал:

– Я хочу найти того, кто меня «кинул». Я хочу найти наш товар. Я хочу, чтобы подобное не повторилось в будущем. Ведь если кто-то смог обокрасть меня один раз, значит сможет проделать во-второй, в третий раз… Я ничего не понимаю! Я чувствую себя идиотом! Да ещё канадцы! Я столько лет работаю с ними, а теперь они отправили мне контейнер обратно… Мол, забери себе своё дерьмо!.. Как мальчишку!..

Сокол уже кипел от возмущения, а Ардов откинулся в кресле, прокручивая в уме услышанное: «Похоже, обида захлестнула Сергея Ивановича. Этого ещё мне не хватало. Спокойствие, только спокойствие! Как говорится: «Не так страшно стать дедушкой, как спать с бабушкой!»

А вслух произнёс:

– Вы слишком эмоциональны, Сергей Иванович. Успокойтесь. Ну сами подумайте: не оставлять же вашему покупателю у себя железяки, если они торгуют ювелиркой. Да и договор, я думаю, предусматривает ненадлежащий товар возвращать продавцу. А нам здесь может пригодиться этот металлолом. Выясним, откуда он мог взяться. Это шанс выйти на похитителей. Так что они поступили правильно, совершенно не желая вас обидеть.

– Думаете?

– Иногда бывает, – саркастически парировал Ардов. – Жизнь удалась, если жалуются на тебя, и стала совершенно никчемной, если жалуешься ты. Вам жаловаться грех, вам наслаждаться жизнью надо. А эти неприятности мы постараемся утрясти.

– Так вы берётесь?.. – успокоился Сокол.

– Соглашение будем считать подписанным и утверждённым: вы, с одной стороны, сделали устное предложение, а я, с другой стороны, принял и подписал. Устно. – улыбнулся Ардов. – Если, конечно, вы не против? Или у вас теперь «купеческое» слово не в чести, и мы будем оформлять на бумаге?

– Ваши рекомендации не нуждаются в печатях. А судя по вашим словам, я смею надеяться, что и меня вам порекомендовали, как достойного и порядочного дельца?

– Да уж, Сергей Иванович, мне достаточно вашего слова. Поступим так: первоначальную информацию я от вас получил, но она мне ни о чём не говорит, я сейчас как ёжик в тумане, поэтому и удаляюсь: надо всё осмыслить, сделать кое-какие запросы, а завтра с утра буду у вас – поговорю с вашими сотрудниками. Позвольте откланяться…