Читать книгу Тень - Александр Валерьевич Волков - Страница 2

Вечер. Я глядел в окно, наблюдая за звездным небом, и слушал, как поют сверчки. Очередная тяжелая тренировка вновь вытянула из меня все силы, но на прогулку пороха ещё осталось. Накинув обычную одежду, я решил немного побродить по городу. Кроме как по одному маршруту, ведущему с дома до работы, я не ходил, и это немного надоело. Ещё мне было интересно, как люди Купола проводят время. Наверное, так же, как и там, снаружи, за стенами.

Хеля закрыла за мной дверь, и я остался стоять на пороге перед дорожкой, ведущей за забор на улицы города. Город был необычайно красивым, и мерцал вечерними огнями, заманивая меня в свои бетонные лабиринты. Внутри одновременно бушевали страх и восторг. С одной стороны, очень хотелось посмотреть на город, и узнать его получше, но с другой стороны, мне ещё никогда не приходилось уходить одному туда, куда мне хочется, а не куда надо. Это порождало страх перед неизвестным. «Мечей бояться – воином не быть», – подумал я, и смело шагнул вперед.

Город встретил меня тусклыми огоньками улиц, которые мерцали в фонарных столбах и малоэтажных зданиях. По пути мне редко попадались мечники, одетые в черные кимоно с символов мечников на спине. Всё-таки дракон, изрыгающий клинок, выглядел одновременно странно и угрожающе.

Вдалеке я заметил витрину, которая переливалась яркими цветами. Так же оттуда исходил шум. Не сдержав любопытство, я зашагал по улице по направлению к этому зданию, и заметил на углу вывеску с надписью «Игровые автоматы Пита».

Я осторожно выглянул из-за угла в витрину, и дрогнул, увидев там ребят из своего зала. Окружив аркадный игровой автомат, ребята столпились вокруг Итомэ, который выделывал на экране что-то невообразимое. Мне тоже вдруг стало любопытно, что он там делает, но зайти я не решился. Они были одеты в кимоно, кичась своей принадлежностью к школе фехтования, что действительно производило впечатление на других детей, заставляя их держаться от фехтовальщиков подальше. Помимо боя с мечом мы ещё и изучали схватку без оружия, и следы её изучения болели по всему моему телу. В спаррингах мои оппоненты работали надо мной с двойным усердием.

Так вот чем они занимались после тренировок. Их тренировка кончилась несколько часов назад, намного раньше, чем моя, и мне стало интересно, сколько они уже находятся тут. «Наверняка сразу после тренировки пошли, – с завистью подумал я. – Вот бы и мне так».

Зависть во мне была сильной. Пока я обливался потом в зале, махая мечом и отрабатывая техники – они развлекались, если сладости и мороженное. Правда, тайком от Рю, который держал нас на диете. Диета была не голодная, она была невкусная, и я единственный мог выдерживать её соблюдение. Я грезил тем, что как только добьюсь своей цели, тут же сокращу время тренировок вдвое, чтобы была возможность веселиться и вкусно есть. Правда до цели этой, как задним ходом до Луны, достичь которой поможет лишь сложная программа, которую составил для меня мастер. Суть моей программы состояла в том, что мне было нужно догнать и превзойти своих товарищей по фехтованию лет за десять, а для этого, чисто с математической точки зрения, нужно заниматься в два раза больше, чем они. Таким образом, за шесть лет, я достигну уровня, который они достигли за двенадцать лет тренировок. А потом уж я, год за годом, начну их превосходить. Мысли о маячившем в воображении светлом будущем, наполненным моим превосходством и уверенностью в собственных силах, вызвали у меня улыбку.

Вдруг земля колыхнулась под ногами, а в небе раздался гулкий звук, напомнивший шум удара о морское дно чего-то огромного. Ребята тоже оторвались от игры, услышав и почувствовав то же самое, но затем, вернулись к автоматам, как ни в чём не бывало.

Я взглянул в небо, увидев, как небосвод расчертила крохотная, едва различимая черная трещина. От удивления у меня отвисла челюсть, и я испугался, что толстая скорлупа Купола рухнет, завалив нас обломками. Около концов трещины появились яркие огоньки, которые двигаясь, оставляли за собой новый фрагмент неба. Вскоре трещина совсем пропала, но внутри меня, почему-то, возник непонятный страх. Чего я боюсь, если трещины уже нет? Лишь опустив глаза, я понял, в чём дело.

Передо мной, за стеклом, было хмурое лицо Итомэ, который гневно на меня смотрел, и уже тянул руку к ручке двери. Тут же в кровь хлынул адреналин, сердце бешено застучало, и колени подкосились. Если бы он хотел просто забурить меня жутким взглядом, то справился бы с этим дистанционно. Мне стало ясно, что одними томными переглядываниями дело не обойдется, потому нужно было либо драться, либо бежать. Драться я уже пробовал, не получилось, хотелось попробовать ещё раз, но не с таким количеством врагов. К Итомэ подходили остальные. Значит – бежать.

Я нырнул в ближайший переулок, слыша за своей спиной топот множества ног. Мчаться по переулкам мне мешали камни, о которые я периодически спотыкался, но мне удавалось сохранять темп. Меня бросило в холодный пот, страх быть побитым придавал мне скорости, и я несся так, что был уверен в своей недосягаемости. Но враг оказался хитрее.

Пятку пронзила острая боль, в следующий миг я почувствовал, что совсем не могу наступать на ступню и пришлось замедлиться. Обернувшись, я увидел отлетевший в сторону камень, и десяток бегущих за мной ребят, находившихся от меня на маленьком расстоянии. Как им удалось меня так быстро догнать? Насколько сильно надо хотеть зла человеку, что бы гнаться за ним как лев за зеброй? Но, в отличии от льва, ребятами двигал не голод.

Ими двигала жажда расправы над тем, кто подвергает сомнению их избранность и уникальность. Они просто хотели меня выжить, по каким-то там своим, известным только им, соображениям. Они хотели издеваться надо мной, потому что я не такой, как они, и потому, что я слабее. Расправа и самоутверждение.

Я не сделал ничего такого, что бы они меня так возненавидели, и даже хотел быть с ними дружелюбным. Вопрос – почему тогда я не относился к ним предвзято? Не видел их как элиту, которая угнетает бедных и слабых? Ведь как правило дети из рода Шинода – дети богатых родителей. Видимо, что-то в моей голове было набекрень, и это вполне меня устраивало. Лучше быть белой вороной, чем ободранным бараном.

Расстояние между нами сократилось моментально.

Подсечка. Полет. Земля. Вспышка перед глазами. Боль в лице. Кровь из носа.

Мне даже не дали шанса прийти в себя после падения, и тут же начали избивать ногами с такой силой, будто я не человек, а мешок картошки. Тупая боль покрывала всё тело, заставив меня сжаться в комок и заплакать. Но даже слезы и явные признаки поражения их не остановили, они продолжали бить.

За что? За что, ребята?

Вдруг они прекратили наказание, но я не расслаблялся, в ожидании следующих ударов. Главное в таком положении защитить внутренние органы и голову, чтобы не проломили череп. Для этого я закрыл голову руками и поджал колени под себя, делая из конечностей естественный щит.

– Бежим! – крикнул кто-то.

– А как же?

– Да брось ты его! Бежим!

Ребята помчались прочь, словно ураган, громко топча и явно не жалея сил. Как только в переулке повисла тишина, я услышал чьё-то болезненное, сопящее дыхание. Я поднял глаза. Всё ещё текли слезы, и взгляд никак не мог проясниться, не позволяя мне разглядеть застывший передо мной силуэт. Он был черным.

Зажмурившись, я протер глаза. Подняв веки, я оказался в ступоре, не в силах даже вскрикнуть. Передо мной стоял человеческий силуэт, сшитый из черных нитей, и из щелей в его теле сочилась тьма. Дыхание перехватило, сердце ухнуло в груди, и я похолодел.

Я продолжал лежать.

Мне не удавалось понять, что это за тварь, и что она сейчас со мной сделает, но мне было так страшно, как ещё никогда прежде. Все эти ребята, избивавшие меня минуту назад, и близко не вызывали у меня ужас, который я испытывал сейчас. Тень стояла, и глядела на меня незримыми глазами, изредка дергаясь, будто всё её тело охватывала сильная судорога. Я видел перед собой слово «зло» воплоти, и назвать это иначе не поворачивался язык.

Что делать?

Тень шевельнулась. Я дрогнул, но встать и побежать не смог. Может она решила, что я мертв? Проклятие, у меня ведь даже не было с собой меча, или хоть чего-то, чем я мог себя защитить. Собрав волю в кулак, я стал медленно тянуться за ближайшим камнем. Камень – смертоносное оружие в правильных руках. Если метко и с нужной силой запустить его в голову, то вполне можно убить или вывести из строя. Убивать тень мне не хотелось, хотелось хотя бы отвлечь, но чем дольше я на неё смотрел, тем сильнее были мои сомнения. Сможет ли камень хотя бы поцарапать её?

Я снова услышал топот, и обрадовался, что ребята вернулись, что бы мне помочь.

– Парня долой! Откинь его подальше! – раздался мужской, и до боли знакомый голос.

Откинь?!

Вдруг я почувствовал, как кто-то вцепился мне в ступню, и я резко откатился назад, отдаляясь от тени, которая стояла всё так же невозмутимо. Вперед выбежали двое мечников, один из которых был Европой, и знали бы вы, как я обрадовался, увидев его. Его компаньоном была женщина, и это поразило меня, ведь в моём понимании мечниками были только мужчины. Получается, мечником могла стать даже женщина. Они обнажили мечи, и тень тут же изменила своё поведение, распустив ладони. Из черных пальцев поползли длинные отростки, напоминающие иглы, и они были такими длинными, что доставали до земли. Я затаил дыхание.

Тень злобно завыла, и её вой показался мне жутким, мертвецким. Мечница скакнула к тени, занеся клинок над головой, но тень тут же отреагировала, мастерски рубанув нападавшую по животу, и в миг оказавшись за её спиной. На стену брызнула кровь, и под ногами мечницы быстро образовалась небольшая кровавая лужица.

– Кира! – Стиснув зубы крикнул Европа, и, сделав широкий шаг махнул клинком. Сначала я удивился, что он бьет по воздуху, находясь далеко от врага, но потом заметил небольшой светящийся круг в его лбу. Взмахом меча мечник направил ослепительный световой веер в сторону тени, и, достигнув цели, веер рассек неприятеля надвое, оставив в стене черный след. Две половинки тени повалились в разные стороны, и из них, вместо крови, фонтанами хлынула черная вода, окропив Европу и Киру.

Европа тяжело дышал, заставив меня гадать, что его так утомило. Видимо, создание световой волны требовало много сил. С восторгом я осознал, что Европа – самый настоящий маг. Остальные мечники тоже маги?

Вид Киры, беспомощно облокотившейся на стену, вызвал у меня жалость.

– Пацан, живой? – спросил меня Европа, не отрывая глаз от Киры.

– Д-да, – ответил я, встав, но, не осмеливаясь отряхивать с себя пыль. Пылевое облако, поднятое мной, могло занести смертельную инфекцию в рану Киры. Пусть такая мысль была глупой, но я всё равно боялся нанести своему спасителю вред.

– Джон, я всё, – кашлянула Кира, прислонившись к стене, и начав по ней сползать. – Он мне кишки порезал, я всё.

– Домой сам пойдешь, – быстро отрезал Европа, и, подбежав к Кире, взял её под локоть. – Кира, домой, быстрее!

– Я не… – Кира закашлялась.

– Мне не успеть, Кира, постарайся!

Я увидел, как у Киры на спине, где-то на уровне сердца, вспыхнул зеленый круг. В следующий миг Европу и Киру окутали пылевые вихри, сделав их силуэты неразборчивыми, и они, став быстрым и невесомым облаком пара, умчались прочь.

Оставшись в переулке один, я столкнулся с пугающей, тяжелой тишиной. Стены были забрызганы черной водой и кровью. Я почувствовал, как к горлу подступает рвотный ком. Кое-как сдержавшись, я отвернулся, и сделал глубокий вдох, переводя дух. Если бы не мечники, меня бы точно убили, бесспорно. Ударом, нанесенным Кире тенью, меня бы вообще разрубило на пять кусочков.

Всё позади.

Из-за угла выбежал Рю, рядом с ним бежал один из ребят. Вместо того, что бы обрадоваться, я испытал интерес к тому, бил ли он меня ногами вместе с остальными. Парнишка был невзрачным, выделяясь только тем, что носил растрепанные длинные волосы.

– Вот! Вот учитель Рю! Тут! – кричал он.

Рю подбежал ко мне, и с испугом посмотрел на меня, сев передо мной на одно колено, и положив руки на мои плечи. Понаблюдав за мной пару секунд, Рю сказал:

– У него шок. Рэн! Ты цел? – спросил Рю.

Я кивнул. Я не знал, в порядке ли я. Мне вдруг стало очень тревожно за Хелю. Из-за меня пострадала Кира, значит, и Хеля может пострадать. В приступе самобичевания я решил, что опасен для окружающих, что мне надо уйти и скрыться от общества.

Глаза Рю вдруг расширились. Он осмотрел меня с ног до головы, и резко отскочив, нанес мне удар рукой в голову. В глазах потемнело, посыпались искры, раздался короткий звон и я потерял сознание. Видимо, Рю тоже понял, что я опасен, и решил разделаться со мной. Во мне не возникло злости, напротив, я был благодарен Рю за то, что он хотел позаботиться о людях, избавив их от меня.

Меня разбудил запах еды, сочившийся сквозь приоткрытую дверь. Открыв глаза, я увидел потолок своей комнаты. Голова болела так, будто по ней настучали молотком, а всё тело ломило от боли и переутомления. Организм отказывался работать, и любая попытка привстать кончалась одинаково. Чуть приподнявшись, я беспомощно валился на кровать, как немощный. Блеск.

Значит, Рю не захотел меня выбросить.

Плохо.

С трудом, но я поднялся. С меня сползло одеяло, обнажая перебинтованное в некоторых местах тело. Встав, я оделся в домашнее. На каждое шевеление мышцы отзывались ноющей болью. Теперь гадай, тренировки меня так вымотали, или вчерашнее избиение. Наверное, и то, и другое.

Выйдя в коридор, я направился на кухню, ориентируясь на идущий оттуда вкусный запах. Оттуда доносился звук бьющегося по железу паломника и стучащего по доске ножа. Не успел я войти, как услышал голос Рю:

– Иди в постель, Рэн. Я принесу поесть. Ещё у меня к тебе серьезный разговор, – войдя, я увидел его в домашней одежде, что было необычным. Он нарезал овощи, а неподалеку, у плиты, возилась Хеля, что-то перемешивая большим паломником в кастрюле. Увидев Хелю, я улыбнулся. Она, покосившись на меня, сделала вид, что не заметила. Не мою улыбку, а меня вообще, что немного задело. От злобы она это, или от смущения, было непонятно. Кивнув, я вышел с кухни.

Возвращаясь, я думал, почему Рю в домашней одежде? Ведь из кимоно он почти не вылезал. Посчитал дни, и понял, что сегодня выходной. Моё увлечение тренировками заставило меня забыть, что в неделе есть дни, во время которых можно ничего не делать. Совсем не хотелось ими пользоваться. Это обеспечивало мне хороший прогресс, и позволяло быстрее догонять остальных. Никаких выходных. Только раз в месяц.

Завалившись обратно в постель, я почувствовал, как в груди защемило. Перед мысленным взором появился кулак Рю, который выбил меня из сознания.

Я дождался Рю, и когда он вошел, я старался не смотреть ему в глаза. Казалось, что стоит мне поднять голову, и Рю тут же меня ударит. Он нес в руках поднос с парой тарелок, от которых исходил запах, вскруживший мне голову. Пахло тем же, чем на кухне, но теперь запах был завершенным, и мог порадовать полной гаммой ароматов. Пахло рамэном и каким-то рисовым блюдом, которое пробовать не приходилось. Иначе бы я узнал запах. Рот тут же наполнился слюной, и я громко сглотнул, хотя даже не хотел этого делать.

Сев, Рю поставил передо мной поднос, и я, осторожно взяв палочки с тарелкой, принялся есть. Сначала аккуратно, но затем, голод сорвал все ограничители, позволяя мне есть быстро и большими кусками. Лишь съев суп я остановился, взглянув на Рю, терпеливо за мной наблюдавшего.

– Вы хотели поговорить, – начал я тихо. – Я готов слушать.

Рю кивнул, и я поставил тарелку обратно на поднос.

– Как ты себя чувствуешь?

Съязвить, или сказать, что нормально? Язвить не хотелось, мог получить по морде, прибедняться, что плохо, тоже не резон.

– Сносно, – нашел я середину между «ужасно» и «нормально».

– Прости, что ударил тебя, – искренне произнес Рю, и эти слова сняли камень с души. Значит, выгонять он меня всё-таки не собирался.

– Ичинару прибежал, сказав, что ты с чудовищем в переулке. Я явился, как только смог. Ты, надеюсь, понял, что без разрешения тебе в город лучше не соваться?

Я кивнул. Без Рю мне теперь даже в туалет отойти было страшно. Чудище могло притаиться и там, устроив мне теплый прием.

– Как ты попал в переулок? – спросил Рю. – Ребята тебя там оставили? Называй имена. Каждый будет исключён из школы.

Внутри всё сжалось. Сдать или не сдать, вот в чём вопрос. С какой стати я должен их оберегать? Они загнали меня, как кролика, пинали, как грушу, и бросили подыхать. Меньшее, что я мог сделать в отместку, лишить их возможности учиться искусству Шести клинков.

– Не… – открыл я рот, готовясь назвать первое имя, но передумав, продолжил. – Не причем тут они. Я решил поиграть в ниндзя, и стал бегать по переулкам. Там бежал, споткнулся о камень, и с неба свалилась эта штука.

В воображении я увидел трещину в небе и тень, которая появилась после. Откуда берутся эти твари? Точно таких же я видел прежде, чем мы попали под Купол, и, кажется, я начинал понимать, для чего Купол предназначен. Мечники, похоже, нужны для той же цели. «Мечник, самурай клана Яркого света, Редклиф Джонатан» – раздался в моей голове голос Европы.

Купол и Мечники защищают людей от чудовищ?

Мечник, самурай клана Шести Клинков, Рэн Шинода. Звучало неплохо, и мне захотелось, что бы этот титул стал действительностью. Мечники истребляли теней, и если будучи мечником, я смогу уничтожить как можно больше этих тварей, никто не пострадает, как я или Кира. Стало яснее, кем мне хочется стать, и впереди я увидел новые горизонты.

– В ниндзя, значит? – изогнул бровь Рю. – Ну, тогда знай, что ниндзя в нашем клане быть не могут. Они бесчестные, корыстные, и трусливые.

Этого я не знал. Впрочем, мне и не хотелось стать ниндзя.

– Извините, – попытался я оправдаться. – Не знал. Просто думал, что ниндзя это круто. Я хочу стать самураем и мечником.

Рю кивнул, задумчиво на меня взглянув, но я чувствовал, что это явно не то, что он хотел обсудить.

– У тебя будет такая возможность, – сказал Рю. – Ты знаешь, с кем столкнулся?

– С монстром, – ответил я, не зная более точной характеристики. Честно сказать, мне более интересно было, почему Рю меня ударил. Тени враги, их надо убить – это всё, что мне требовалось знать. – Но я о нем ничего не знаю.

– Это тень, имеющая плоть, – наставительно начал Рю. – Тени когда-то были людьми, которые использовали силу темной энергии для того, что бы стать бессмертными и способными сопротивляться обществу.

– Темная энергия? – я изогнул брови. Впервые слышал о таком.

– Во Вселенной есть две энергии, которыми особые люди, вроде тебя и меня, могут управлять. Одна из них – светлая, которая позволяет контролировать стихии. Светлая энергия набирается в чакру человека, давая ему возможность порождать пламя из воздуха, например. Есть темная энергия, но она подвластна только злым людям, с которыми борется пятерка Всесильных правителей, создавая армии мечников и воюя со злом. Темная энергия очень могущественна, но если её использовать, она приводит к тому, что ты сам превращаешься во тьму, становясь кровожадной тенью.

Тень жестоко расправилась с Кирой, и я даже не сомневался, что тень кровожадна.

– А зачем тогда мечникам мечи? – спросил я, вспомнив, как Европа создал волну света взмахом клинка. – Разве не проще стрелять?

– Это не простые мечи. Их делают из селидия. Это особый металл, который является отличным проводником для тонких энергий, вроде светлой. Он многократно увеличивает силу мага. Одной чакрой управлять учатся лет по двадцать, я, например, – Рю вытянул руки в разные стороны, распустив ладони. В одной, из воздуха, появился шарик льда, а в другой сформировался маленький воздушный вихрь. В груди Рю загорелся зеленый круг, прям как у Киры, а в области горла синий, – владею двумя. И у меня жизнь ушла, что бы ими овладеть. Для того, что бы компенсировать наши временные недостатки и сделать нас достаточно сильными, и были придуманы селидиевые мечи.

Темная энергия, светлая энергия, селидиевые мечи… Фантастика! Я не понял большую часть из того, что сказал Рю, но это привело меня в восторг. Возможность управлять стихией, да ещё и используя для этого меч, будоражила моё воображение, и я хотел поскорее ей воспользоваться. Спустя несколько секунд, восторг сменился во мне замешательством, ведь Рю сказал: «Особые люди, вроде тебя и меня». Мне не хотелось верить в то, что у меня есть способности к управлению чем-то, кроме своего тела.

– Почему вы ударили меня? За какой-то проступок? – не выдержав, спросил я. По моему представлению, Рю должен был рассердиться, услышав этот вопрос. Я вжал голову в плечи, боясь агрессивной реакции.

– Нет, – ответил Рю, не проявляя ни малейших признаков злости. – В переулке ты сиял, как утренняя звезда. В тебе много мощи, и я раньше никогда такого не видел. Ударить тебя заставил страх, что твоя сила выйдет из-под контроля. Ты мог натворить дел.

Каких таких дел?

– Понятно, – сказал я, стесняясь дальше задавать вопросы.

– Ты видел что-то прежде, чем появилась тень?

Когда я рассказал ему про трещину в небе, и шарики света, залатавшие её, он стал задумчиво гладить усы.

– Странно. Тени раньше тут никогда не появлялись. Не в этом районе.

– Вы хотите сказать, что город – лишь район?

Рю кивнул.

– Об этом я и хотел поговорить. Мне думалось, что ты догадаешься обо всём, но, похоже, кое-где я тебя переоценил, – беззлобно сказал Рю.

Мне стало немного обидно после этих слов. Будто меня гладили по голове пару минут, в конце дав сильную затрещину. Ведь и вправду, с чего меня сразу не заинтересовало то, почему под Куполом находится копия города? Почему улицы за Куполом были усыпаны трупами, с чего вдруг город пылал, и кто всю эту разруху устроил? Тени?

Я не задумывался об этом потому, что с городом, и с событием, заставившим столько людей погибнуть, меня не связывали никакие воспоминания. Благодаря этому мне с легкостью удалось погрузиться в новую жизнь, даже не думая о проблемах, которые возможно были. Вдруг всё стало на свои места. Пазл сложился, сформировав картину произошедшего.

– Мир был атакован тенями, Рэн. Всесильные правители построили Купол, вместивший под собой копии самых крупных городов мира, в которые удалось засунуть семьсот миллионов человек. Остальные, к сожалению…

Мертвы. Шесть миллиардов и триста миллионов человек, уничтоженных атакой теней, как-то не могли уложиться в моей голове. Цифра была слишком большой, жертв слишком много, и разум просто отказывался принимать это, как факт. Всесильные правители спасли остатки человечества, и за это я был им благодарен. Теперь они давали возможность людям жить так, как раньше, в полюбившемся им мире. Все граждане вели себя естественно, и я не видел, что бы кто-то чувствовал себя не в своей тарелке.

– Неужели бетона хватает, что бы сдержать теней? – спросил я, не представляя, как что-то материальное способно сдержать сильное существо, состоящее из тьмы.

– Теней сдерживает поле, формирующее иллюзию неба над нашей головой. Это основной эшелон защиты, который иногда получается пробить. В разных районах разная степень проникновения. Наш, Восточный, считается самым спокойным.

– Восточный? А есть и другие?

– Да, – Рю кивнул. – Пять Всесильных управляют пятью районами, и в каждом районе есть своя армия мечников, сдерживающая теней.

– А какие районы есть?

– Южный, Северный, Западный, Восточный, Центральный. Вместе они формируют цитадель общества, и позволяют сохранить цивилизацию, которую мы чуть не потеряли.

– Если всем обществе было так хорошо, то почему кто-то решил воспользоваться темной энергией, что бы обществу противостоять? – стало мне любопытно.

– Им было нехорошо в социуме, в котором мы все живём, и с правилами которого должны считаться, – сказал Рю. С чего вдруг кто-то кому-то что-то должен, мне стало неясно. – Они претили законам общества, и преступали их, ради достижения своих корыстных целей. Если пойдешь в мечники, там тебе всё разъяснят. Что бы быть полноценным членом общества, нужно стремиться быть как остальные, стать его частью. Тогда люди совместными усилиями смогут достичь поставленной обществом цели. Тени этого не хотели.

– Какой цели? – спросил я.

– Процветание человечества.

Я нахмурил брови. Процветание человечества – это хорошо. Так что теням не нравилось? Почему они воспротивились? Мясорубка снаружи была устроена ими просто так? Не знаю, что ими двигало, но моя ненависть к ним крепла. Что бы ни было у них на уме, это не повод сжечь планету и убить кучу людей.

– Теперь ты знаешь, что выходить одному на улицу по ночам не стоит. Да и днем не очень безопасно, – подытожил Рю.

– Ясно, – сказал я. – Мастер Рю, а можете мне сегодня подготовить лед?

Рю изогнул бровь.

– Тренироваться собрался? Ты себя видел? Тебе нужно восстановиться.

– Я восстановился, – сказал я ему, заметив, что усталость и боль в мышцах уже прошла. Это больше всего поражало Рю, и он чуть было не прозвал меня собакой из-за того, что я так быстро восстанавливался.

– Тебе очень повезло с организмом, – сказал Рю. – Но отдохнуть надо. Ты психологически не выдержишь.

– Выдержу, – сказал я.

Поставив цель, я был намерен идти до тех пор, пока не достигну её, и не нужно будет ставить новую.

Ну, – сказал Рю, пожав плечами. – На твой страх, и риск. Потом не вини меня, что не остановил. Понял?

Я кивнул. Если бы Рю действительно чувствовал, что я не могу, он бы и не позволил мне заниматься.

Мне действительно повезло. Будь у меня организм обычного человека, я смог бы тренироваться лишь на час дольше остальных, и на день больше. Конечно, это обеспечило бы мне превосходство, но не такое быстрое, как мне было нужно. В один день, когда Рю рассчитывал увидеть меня полумертвого в постели, я пришел на тренировку отдохнувший и полный сил. Это удивило его так, что он даже уронил связку с тренировочными шестами, решив, что я над ним издеваюсь.

Потом мы заметили ещё кое-что.

На восстановление определенной группы мышц у обычного человека уходит сорок восемь часов минимум, и только спустя этот срок, можно работать с этой группой снова. Я же восстанавливался за восемь, и это позволило нам с Рю, во-первых, удлинить тренировку, во-вторых, нагрузить тренировочный план большим количеством упражнений. Это обеспечивало мне очень большой прогресс.

Каков же был мой предел?

Единственное, с чем нельзя было спешить, это с количеством осваиваемых техник. Рю говорил: «У тебя очень живучее тело, которое быстро восстанавливается. Мы можем сделать так, что ты будешь расти быстрее остальных в плане физической силы, выносливости, и ловкости. Но не можем сделать так, что бы твоё тело быстрее запоминало движения, делая их автоматическими и бессознательными. На освоение техники нужно больше времени».

Впрочем, в плане ударных техник я тоже прогрессировал быстрее остальных. Благодаря природной выносливости я отрабатывал удары на несколько часов больше, чем другие, потому тело запоминало их быстрее. Мне хотелось за одну тренировку отрабатывать как можно больше техник, но этого Рю уже не допустил. В ответ на моё желание внести больше ударов в тренировку он отвечал: «Брюс Ли говорил: Я боюсь не того, кто тренирует десять тысяч различных ударов, я боюсь того, кто десять тысяч раз тренирует один и тот же удар».

Беря на веру то, что Брюс Ли великий воин без каких либо доказательств, я не смел сомневаться в практичности его слов.

В коридоре раздался электронный писк, вызвав любопытство у Рю. На домашнюю почту прислали сообщение.

– Подготовлю, – Рю наконец решил удовлетворить мою просьбу с ванной.

Встав, он вышел, но вскоре вернулся обратно, уже одетый в кимоно. С чего ему надевать кимоно в выходной день? Неужели собрался на какие-то соревнования? А зачем он тогда заглянул ко мне?

– Рэн, собирайся, – сказал он, и я понял, что возражений он не потерпит. – Тренировку перенесем на час позже.

Решив не задавать лишних вопросов, я открыл шкаф, и надел первое попавшееся кимоно. Хеля почему-то быстро зашла в комнату, закрывшись, и её лицо показалось мне очень растерянным.

– А куда мы идем?

– Правители созывают граждан на главную площадь Центрального района. И возьми планшет. Он может пригодиться.

– Почему Хеля не идет? – я попробовал отодвинуть дверь. Она была заперта.

– Хеля уже видела то, что произойдет, – сказал Рю, явно не желая отвечать на этот вопрос. – Пока она не подрастет, я стараюсь на такие мероприятия её не водить. Всё равно пока не поймёт, зачем это нужно.

Вдруг мне стало любопытно. Что там должно произойти такого, чтобы Хеля с растерянным видом спряталась в комнате? Страх переплелся с интригой, заставив меня решить послушно следовать за Рю. Хотя, честно, я бы лучше лишний час потренировался. Но, раз так надо, то мне пришлось идти. Ведь быть достойной частью общества, которое приняло и спасло меня, мне очень хотелось. Я взял планшет, лежавший в спортзале, и вернулся к Рю.

Мы вышли под открытое небо, на улицы, уже заполнившиеся народом. Сегодня погода была пасмурной. Даже накрапывал дождь. Интересно, почему нельзя было оставить солнечную погоду навсегда? «Людям наверное, надоедает однообразная погода», – решил я.

Мы с Рю жили в Восточном районе. Он был копией Японского Токио, как я позже выяснил. На улицу, выходя из своих домов, лениво выходили люди, создавая один общий, живой поток. Народ нас окружил самый разный, но преимущественно, в толпе, мне удавалось разглядывать лица азиатов.

В дороге я всё время с кем-то сталкивался, но потом, почувствовав ход толпы, более менее освоился.

Скоро мы вошли в огромный тоннель, и, пройдя по нему какое-то время, вышли с противоположной стороны на широкий проспект Центрального района. Я оглянулся, и увидел гигантские полотна гермоворот, которые, судя по виду, могли выдержать прямое попадание ядерной ракеты. Восточный район казался тесным, а Центральный же был застроен так, что бы тут было много свободного места. Вдоль низких зданий тянулись дороги, по которым брели люди, обтекая стоявшие у обочины шикарные автомобили. Настроение у всех было разное. Кто улыбался, а кто выглядел обеспокоенно. Похоже, Всесильные не так уж и часто собирали подданных.

Вскоре толпа остановилась перед громадной площадью, в центре которой высилось гигантское строение с куполом на вершине. Размер здания не укладывался в моей голове, ведь до этого момента я даже не думал, что может быть что-то, способное поразить меня размером после купола. На фасаде здания была большая лоджия, расположенная на высоте метров, наверное, в 10.

В центре площади была белая палатка, возле которой стояло два угрюмых воина. Площадь оцепили так, что бы сгрудившаяся вокруг неё толпа видела палатку изнутри. Зачем это, интересно?

Мечники выстроились перед площадью, не позволяя никому шагнуть на неё, и сдерживая толпу.

– Дальше не идем, останавливаемся! – говорил двухметровый мечник, за спиной которого висел увесистый меч, почти с него самого ростом. Как таким можно орудовать, я даже не представлял. Мечник вытянул вперед кряжистые руки, которыми, казалось, можно перевернуть всю толпу.

В оцеплении бойцы были самые разные, в том числе и наши, из Восточного района. Только одеты они были не в привычные мне кимоно, а в черные доспехи, усиленные по всему телу темными пластинами с красивыми рисунками. На их лицах были устрашающие маски, олицетворяющие демонов. Ладони они держали на рукоятках катан, готовясь в любой момент обнажить их.

Я достал планшет, чтобы узнать побольше о мечниках других районов. Прав был Рю, пригодился планшет.

У Западных мечников, как правило, воины были здоровенными либо в росте, либо в плечах, редко и в том, и в другом. Они носили тяжелые мечи, булавы, и топоры, прикрепленные к ножнам на тяжелых стальных доспехах.

Южные носили копья, и трезубцы, потому я удивлялся, почему их называли мечниками, а не копейщиками. В основном они были чернокожие, но среди них попадались и белокожие, автоматически становясь белыми воронами. Брони на них почти не было, и она присутствовала частично, видимо затем, что бы обеспечить максимум подвижности. Одежда под броней была простой, и явно без изысков. Темная, как и их кожа.

Северные чем-то походили на западных, только почти поголовно были бородатыми, с тяжелыми топорами и секирами. Доспехи на них были с мехами, и от того воины выглядели как непробиваемые звери, облачившиеся в металлические панцири. Они напомнили мне древних викингов.

Толпа гудела. Кто-то выражал недовольство, потому что был оторван от важных дел, а кто-то просто бубнил, чтобы не отделяться от общего настроения. Мне очень хотелось разделить недовольство, но когда я открыл рот, то сразу же словил укоризненный взгляд Рю.

– Мастер Рю, – шепнул я, дернув его за рукав. Рю выглядел спокойно, явно не разделяя настроения толпы. – А почему вдруг все расстроились?

Я вспомнил людей, шедших сюда с улыбками. Что могло заставить их так резко поменяться в лице? Как секунду назад счастливый человек, вдруг резко становился угрюмым даже без видимой на это причины? Мне было очень интересно.

– Толпа пробуждает в тебе стадное чувство, – пояснил Рю. – Не поддавайся ему, и не наломаешь дров вместе с остальными. Нужно уметь контролировать эмоции.

Стало ясно, почему Рю так на меня посмотрел, и сразу стало легче.

– А что будет? – не удержался я. – Что за палатка?

– Увидишь.

– Добрые граждане Купола! – раздался незнакомый мне голос, сразу же изменивший настроение толпы с недовольного на приподнятое. Голос доносился из динамиков, стоявших неизвестно где, и разносивших звук по всей площади. – Прошу вас, не шуметь и успокоиться.

Толпа стихла. Вскоре я увидел говорящего – крохотный человечек на лоджии, вытянувший руки в разные стороны, и делающий успокаивающий жест.

– Сегодня Всесильные правители решили удостоить нас, своих славных подчиненных, своим визитом.

Толпа зашлась радостным визгом, который мне тоже захотелось поддержать, но воспоминания о взгляде Рю заставили сдержаться.

Из дверей на лоджию вышло пять фигур, еле различимых, но даже с большого расстояния можно было понять, что они хорошо одеты. Захотелось подойти поближе, но взглянув на амбала с огромным мечом, стоявшего перед нами, я быстро передумал. В честь чего ставить в центре площади белую палатку, собирать людей, и удостаивать их визитом?

Мне трудно было представить, как все семьсот миллионов человек соберутся в одном месте, и перед глазами тут же появилось решение этой проблемы. Я заметил летающих дронов с камерами, которые кружили по периметру площади, и были направлены на палатку. Большая часть населения, наверное, осталась дома. «Почему мы так не сделали? Вовсе ни к чему переться два часа пешком, если можно было посмотреть всё на экране во время тренировки». Я пожал плечами. Видимо, такова была прихоть Рю. Судя по настроению толпы, должно было произойти нечто грандиозное, мне не терпелось узнать, что.

– Жители Купола! – раздался ещё один незнакомый мне голос, заставивший толпу затихнуть. – Рад видеть, что вас так много, и вы тут, даже не взирая на пасмурную погоду. Спасибо, что пришли. Уверен, что вам интересно, для чего мы вас тут собрали, да?

Толпа отозвалась гулом. У меня возникали разные догадки по поводу того, чему люди так рады. Праздник, или какое-то памятное событие? Наверное, памятное событие. Ведь Купол был заселён недавно.

– Вы, наверное, не полностью успели освоиться в новом доме, и до конца осознать, что происходит снаружи, и почему все мы здесь, – кто-то на лоджии шагнул к перилам. Динамики слегка искажали его голос. – Но это простительно, потому, я хочу пояснить вам всю серьёзность нависшей над миром катастрофы. Вчера произошел инцидент в Восточном районе, некоторым, возможно, даже пришлось его увидеть. Кто видел, поднимите руки.

Какая разница, кто видел инцидент? Я огляделся. Руки подняло большинство людей, живших в Восточном районе, и моя рука автоматически потянулась вслед за остальными. Вдруг у меня возникло неприятное ощущение, что мной пытаются управлять, и почувствовав это, я руку тут же опустил. Рю, заметив это, покосился на меня.

– Все в Восточном районе видели, – подытожил Всесильный. – Теням снаружи удалось пробить небольшую брешь в нашей защите, но благодаря передовым технологиям, и совместным усилиям мечников с Всесильными правителями, массовое вторжение удалось пресечь, но не обошлось без жертв. Если бы тени проникли в купол, вы, ваши семьи, и ваши друзья, были бы растерзаны, и погибли бы в муках. Во всех районах иногда происходят вторжения, но благодаря нашей дисциплинированности, организованности, и скорости нам удается оперативно их сдерживать, за счёт скоординированной работы, пренебрегать механизмами которой – значит подвергать опасности весь Купол.

В груди защемило. Даже для своего возраста я понимал, что речь Всесильного слишком сложна. Он будто специально использовал длинные слова и страшилки, будто бы отвлекая от чего-то внимание и заговаривая зубы. «Массовое вторжение? Но я видел лишь одну тень», – подумал я. Остальные, похоже, не успели проникнуть.

– Кто согласен с тем, что нарушения дисциплины, ради сохранения мира и благополучия жителей Купола, нужно пресекать и регулировать любыми средствами? Поднимите руки.

В этот раз руки подняли все. Даже Рю. Один лишь я остался с опушенной рукой, от чего стало жутко неловко, а то и вовсе страшно. Желание избавиться от чувства страха стало столь сильным, что мне пришлось поднять руку просто ради того, что бы избежать всеобщего порицания и презрительных взглядов. Но я был не согласен с Всесильным. Я пообещал в себе, что в следующий раз буду не таким трусом.

– На фоне всеобщего согласия с допустимостью любых мер перевоспитания, с целью демонстрации последствий обхождения дисциплины со стороны самурая, мечник и самурай клана Яркого света, Редклиф Джонатан, приговорен к публичному воздаянию верности Господину, за игнорирование воинского кодекса чести в виде нарушения прямого приказа, отданного ему Господином.

У меня от удивления глаза на лоб полезли. Европу? За какой такой приказ, и когда это произошло? Что за публичное воздаяние верности? Звучит, в принципе, не очень страшно. Наверное, это как публичная порка. Я дернул Рю за рукав, желая спросить, но он прислонил палец к губам. Было не время задавать вопросы.

Толпа застыла, даже не понимая, как реагировать на сказанное. Вроде, приговор звучал страшно, но он явно был оправдан спасением от нависшей над Куполом опасности.

Под лоджией открылись ворота, из которых вышло четыре фигуры. Когда они подошли к палатке, то окружили её, и в палатку вошел Европа, сев на колени.

– За обход дисциплинарных правил, самурай Редклиф Джонатан лишается права прервать воздаяние с помощью друга, – заключил Всесильный. – Приступай.

Над палаткой вспыхнул большой голографический экран, где было видно изображение, передаваемое дронами. На экране было лицо Европы. Оно казалось невозмутимым, но зубы были очевидно сжаты. Что-то пугало или злило его. Джонатан косился на своих конвоиров, но в его взгляде не было просьбы о помощи, скорее наоборот. Он хотел смерти, им, или себе, и от того выглядел как самый настоящий злодей. Конвоиры, судя по одежде, были из клана Яркого света, и им, наверное, сейчас было ох как не хорошо. Я бы не смог вынести участия в публичном наказании друга.

Народ стал перешептываться. Мне быстро передалось состояние всеобщего волнения, и захотелось уйти отсюда, чтобы не видеть продолжения представления. Я был не один такой, люди вокруг тоже периодически поглядывали назад, в поисках выхода, но что-то заставляло их отводить взгляды. Я обернулся, и сквозь толпу увидел силуэты мечников, которые стояли сзади. Нас обложили со всех сторон, правители явно хотели, чтобы все оставались на площади до конца.

– Приступай, – повелительно сказал Всесильный. Европа на экране зажмурил глаза. Его маленький оригинал в палатке медленно, нехотя потянулся к поясу, и лишь присмотревшись, я увидел тоненькую рукоять меча, к которой Европа направил ладонь. Европа достал короткий клинок.

Толпа шумно вздохнула.

Тут мне стало ясно, что это не показательная порка, а казнь. Причем казнь проводилась руками приговоренного, и этот факт ввергал меня в тихий ужас, от силы которого я задрожал. «Европа же герой! Он спас меня! За что вы хотите его казнить?! Какой же приказ он нарушил, что вы заставляете его такое вытворять?!» – мне хотелось крикнуть вслух, но этот поступок вполне был способен посадить меня на место Европы, и я решил оставить возмущение в мыслях.

Он же герой!

Глаза намокли, будто погружая мир в аквариум, и по щекам покатились слёзы. Рю даже не пошевелился, и разочаровал меня. Нормальный отец, или нормальный взрослый человек сразу закроет своему ребенку, да и любому ребенку глаза, что бы тот не видел вынужденного убийства. Рю хотел, что бы я это видел.

Европа вытянул клинок лезвием к себе, готовясь наносить удар, и нацелился в живот. «Не делай этого!» – думал я, желая кричать, но боялся. Оглядев окружающих заплаканными глазами, я поразился их бездействию, ведь помимо меня недовольных и расстроенных было полно!

Так возьмитесь же за головы! Начните протестовать!

Нет. Всех пугали мечники, всех пугали самураи, стоящие спереди, и сзади.

Со всей силы Европа вонзил короткий клинок себе в живот, и его лицо исказилось от боли. Он корчился в агонии, зачем-то двигая клинок в животе в сторону, и скалил зубы, выпуская сквозь них сдавленный крик. Крик я не слышал, но отчетливо представлял его себе, ведь именно так выглядит человек, кричащий от убийства себя самого. В нём смешались и боль, и страх смерти.

За что? За какого Господина? За нарушение какого приказа?

Из живота Европы хлынула кровь, и окропила покрывало, на котором он сидел. Я зажмурился. Мне было страшно даже представить, какую адскую боль он испытывал. У меня в душе возникло такое гадкое ощущение, что захотелось вывернуться на изнанку, ведь я даже не успел сказать Европе спасибо. «Дурацкие тени! Всё из-за вас! Будь вы прокляты! Я вас всех уничтожу!» – во мне кипела и крепла злость, которая теперь на долгое-долгое время станет моим спутником.

Я буду тренироваться ещё усерднее, что бы стать мечником, и убить как можно больше теней.

Если бы не тени, то Всесильные не были бы вынуждены быть такими строгими, если бы не тени, Европа бы не стал мечником, если бы не тени, никому бы не пришлось умирать!

– Мастер Рю, пожалуйста, пожалуйста, – взмолился я.

– Нам не уй…

– … помогите ему, – я всхлипывал. – Ему же больно!

От полученной затрещины перед глазами всё вспыхнуло, и Рю прошипел сквозь зубы:

– Немедленно прекрати плакать! Это не подобает ни воину, ни самураю!

Я умолк. Рю плевать хотел на Европу, как и все остальные, кто тут был. Они лишь стояли, и смотрели, смотрели испуганно, равнодушно, растерянно, но просто смотрели. Никто ничего не сделал для того, что бы остановить казнь.

Я был разочарован. Не знаю, во Всесильных ли, в самураях ли, но разочарован.

Когда «шоу» закончилось, экран над площадью погас, и в моей памяти отпечаталось безжизненное лицо с пустым взглядом, которое я запомню на всю жизнь. Толпа разбредалось вяло. Всесильные ушли, даже не прощаясь. Всем сразу стало ясно, кто тут хозяин.

– Надо валить из-под Купола, – сказал какой-то старик дрожащим голосом.

– Куда? К теням? Наружу? – прокряхтела в ответ старуха. – Сиди тихо, помалкивай, и не повторишь судьбу Редклифа! Он сам выбрал этот путь!

Ведь Всесильные могли заставить пойти на такое и обычного человека, разве нет? Не обязательно быть самураем, чтобы вспороть себе живот. Формально, это было не так, однако на практике – повелевает тот, кто пишет законы.

Когда мы миновали туннель, разделяющий Центральный и Восточные районы, Рю сказал:

– Вот что бывает с теми, кто идет против общества и Господина, – сказал Рю. – Будь на стороне общества, чти Господина, и всё у тебя сложится, как надо. Ты всё ещё хочешь быть самураем?

Я кивнул. Мне было неизвестно, за что самурая могли заставить на такое пойти, потому я решил изучить кодекс чести. Там наверняка всё изложено, по пунктам, и эти знания помогут мне избежать участи Европы.

Новая мысль, появившаяся внезапно, заставила меня онеметь от ужаса. Рю заставлял Хелю смотреть на то же самое до Купола? Она ведь была намного младше меня!

Но зачем Рю заставлять ребёнка на такое смотреть? Может, он просто хотел предостеречь нас от непослушания и глупых поступков? Да, видимо этого Рю и хотел.

– Мастер Рю, – тихо спросил я. – А у вас есть кодекс чести?

– Есть, – ответил Рю. – Его изучением я рекомендую тебе заняться.

Я кивнул.

Когда мы вошли в дом, даже Хеля поразилась моему виду. Рю завёл меня в комнату, и закрыл за мной дверь. Мы с Хелей остались наедине, стоя в тусклом свете потолочных ламп.

– Что тебе показали? – спросила она. Ей было известно почти наверняка, но она просто хотела убедиться в этом.

– То, что происходит с непослушными людьми, – ответил я.

– Это называется сэппуку. Ритуальное вспарывание живота мечом, – сказала Хеля, зачем-то поясняя мне, что я увидел. Она отвела взгляд. – Не волнуйся. Люди, погибшие такой смертью, доказали чистоту своего духа перед людьми и богами. Им будет хорошо в следующей жизни.

– Что за бред?! – не выдержав, я сорвался на крик. – Какая следующая жизнь?! Какие боги?! В следующую жизнь можно уйти не у всех на глазах! Это был не обряд, а показательная казнь! Чтобы знали своё место! Чтобы боялись!

Хеля, не ожидавшая такой резкой реакции, вздрогнула, и затем виновато опустила глаза.

– Прости, – шепнула она. – Я просто хотела успокоить тебя. Я с тобой согласна. Он был твоим другом?

– Нет. Но я так и не успел сказать ему спасибо.