Читать книгу Вкус хлеба. Издание второе, с изменениями и дополнениями - Александр Василега - Страница 6

Великая Отечественная война закончилась, фронтовики возвращались домой. Вернулись в станицу и наши земляки. Возвращение с фронта для них и их родных было большим праздником – радости не было предела.

Но праздник был у всех – для тех, чьи отцы, мужья и сыновья не вернулись с фронта, праздника не было – для них вместе с Победой пришло чувство глубочайшей и невосполнимой утраты, горькой обиды за несправедливость своей судьбы. По сути, Победа для них оказалась великим горем… Я помню, как в школе, еще в начальных классах, учительница нам рассказывала, что были случаи, когда жены солдат, не вернувшихся с войны, в День Победы, от горя рыдали и рвали на себе волосы.

Не всех фронтовиков дома ждала радостная встреча с родными. Радость Победы омрачалась горем от потери близких родственников. За годы войны много наших земляков, из тех, кто непосредственно не участвовал в боевых действиях на фронте, умерли от болезней, непосильного труда и голода.

Велики были и материальные потери. Ущерб, причиненный оккупантами народному хозяйству Краснодарского края, был огромен – в довоенных ценах он составил более пятнадцати миллиардов рублей.

Общественное хозяйство колхозов, МТС, совхозов, оставшееся на захваченной территории, было разграблено. Весь скот, сельхозмашины – почти полностью были уничтожены или вывезены на территорию врага, а общественные производственные сооружения – подверглись разорению.

Возвращавшиеся фронтовики видели в станице разруху и запустение – всюду разрушенные или покосившиеся хаты, заросшие бурьяном огороды, разбитые дороги, голодные и оборванные люди. На смену радости от Победы к ним приходили чувства горечи и безысходности от всего увиденного в родной станице.

Вместе с возвращавшимися с фронта солдатами в станицах Краснодарского края появились слухи об отмене колхозов, якобы Жуков обещал, что после окончания войны в стране отменят колхозный строй. Однако, последующие действия и заявления руководства страны развеяли эти надежды. Суть этих заявлений состояла в том, что «если колхозный строй, и вообще, советский государственный строй прошёл проверку войной, то его надо не упразднять, а восстанавливать после войны в том же виде».

И хотя в станице Ловлинской и её окрестностях не было тяжёлых боёв – ни при отступлении наших войск летом тысяча девятьсот сорок второго года, ни при освобождении станицы зимой тысяча девятьсот сорок третьего года, и станица не подвергались обстрелам и бомбёжкам, дыхание прошедшей войны ощущалось везде и во всём.

В колхозе не хватало тракторов, сельхозмашин, лошадей, рабочих рук. Все работы выполнялись с помощью ручного труда, а в качестве тягловой силы использовали быков и коров. Моя мама рассказывала, как они пахали свой огород с помощью коровы – их единственной кормилицы. А если у кого коровы не было – люди впрягались в плуг сами – деваться им было некуда, единственный способ выжить – вырастить хотя бы что-нибудь съедобное на своём приусадебном участке. И такое положение в станице было сплошь и рядом.

Вот как о том времени рассказывала моя мама – Василега (Гайдай) Галина Мефодьевна, в то время ей было десять лет: «…Было невыносимо тяжело: всё время приходили извещения о гибели людей, почти в каждом дворе было горе… Люди работали от темна и до темна. Не хватало одежды, еды, многие голодали».

С первых же дней после освобождения от фашистов, повсеместно началось восстановление разрушенного хозяйства, сельские труженики собирали раскуроченные ими же перед оккупацией тракторы, комбайны и другие машины.

Одновременно с восстановлением сельского хозяйства решался вопрос о размещении и обустройстве быта демобилизованных с фронта, жизнеобеспечения членов семей погибших, беспризорных детей и подростков.

Местные органы власти пытались решать задачи восстановления разрушенного войной хозяйства, восстановления социальной инфраструктуры, но их ресурсы были крайне ограничены. Для понимания тогдашней ситуации приведу всего лишь один пример – шестнадцатого ноября тысяча девятьсот сорок пятого года Тбилисским райисполкомом были рассмотрены вопросы: «О бесплатном отпуске лесоматериалов для оказания помощи в строительстве и капитальном ремонте жилых домов», «О предоставлении кредитов на строительство и восстановление жилых домов», «Об утверждении списков на выдачу продовольственных пайков для семей, погибших воинов, семей военнослужащих и инвалидов Отечественной войны». Решениями, принятыми по этим вопросам, предусматривалась выдача:

– кредитов десяти семьям;

– ста семидесяти полных пайков: по восемь килограммов муки, два килограмма крупы, восемьсот граммов сахара;

– ста девяноста детских пайков: по два килограмма муки, одному килограмму крупы и одному килограмму сахара.

И это на весь Тбилисский район, притом, что только в станице Ловлинской не вернулись с фронта более четырёхсот человек, да ещё несколько десятков человек вернулись инвалидами первой группы…

Восстановление экономики СССР проходило в сложных условиях. Ни одна страна в мире за годы Второй мировой войны не понесла таких потерь, как Советский Союз.

Последствия для народного хозяйства были катастрофическими – страна потеряла около тридцати процентов национальных богатств.

Тысяча семьсот десять городов и поселков были разрушены, одиннадцать миллионов человек остались без крова. Советский Союз потерял в боях на фронте шестнадцать миллионов человек, и это только убитыми. Миллионы людей погибли в плену, умерли от ран, голода. Десятки миллионов были ранены, покалечены, потеряли близких…

Тем не менее, страна медленно возвращалась к мирной жизни. Уже в конце мая тысяча девятьсот сорок пятого года Государственный Комитет Обороны (ГКО) постановил перевести часть оборонных предприятий на выпуск товаров для населения. В сентябре того же года был упразднен ГКО, все функции по управлению страной сосредоточились в руках Совета Народных Комиссаров.

В марте тысяча девятьсот сорок шестого года Верховный Совет СССР утвердил «План восстановления и развития народного хозяйства на 1946 – 1950 гг.». В нем были определены пути возрождения и дальнейшего развития экономики. Основная задача пятилетнего плана заключалась в том, чтобы восстановить районы страны, подвергшиеся оккупации, достичь довоенного уровня развития промышленности и сельского хозяйства и затем превзойти их (соответственно на сорок восемь и двадцать три процента). План предусматривал первоочередное развитие отраслей тяжелой и оборонной промышленности. Сюда направлялись значительные финансовые средства, материальные и трудовые ресурсы. Намечались освоение новых угольных районов, расширение металлургической базы на востоке страны. Одним из условий выполнения плановых заданий выдвигалось максимальное использование достижений научно-технического прогресса. Работы по восстановлению промышленности были в основном завершены в тысяча девятьсот сорок восьмом году.

К концу пятилетки уровень промышленного производства на семьдесят три процента превысил довоенный. Однако, приоритетное развитие тяжелой индустрии и перераспределение в её пользу средств за счёт легкой и пищевой отраслей, привели к дальнейшей деформации структуры промышленности в сторону увеличения производства продукции тяжёлой промышленности.

Война тяжело отразилась на состоянии сельского хозяйства страны, в том числе и в Краснодарском крае – сократились посевные площади, ухудшилась обработка полей, почти на треть уменьшилось число трудоспособного населения. На протяжении нескольких лет на село практически не поставлялась новая техника.

Колоссальные людские потери, особенно среди мужского населения, не могли не сказаться на развитии сельского хозяйства в послевоенные годы. Если перед началом войны соотношение мужчин и женщин в колхозах было примерно один к одному, то после окончания войны оно стало почти один к трём. Сельское хозяйство страны вышло из войны истощенным. В тысяча девятьсот сорок пятом году производство продукции сельского хозяйства не превышало шестидесяти процентов от довоенного уровня.

Еще больше ухудшилось положение в связи с засухой тысяча девятьсот сорок шестого года. В некоторых регионах европейской части России, в том числе и на Кубани, разразился страшный голод. Причиной, наряду с засухой, стало и то, что государство, покупая по твердым ценам сельскохозяйственную продукцию, компенсировало колхозам лишь пятую часть расходов на производство молока, десятую часть – зерна, двадцатую – мяса.

В тысяча девятьсот сорок шестом и сорок седьмом годах на Кубани люди голодали не только из-за засухи, но и из-за грабительской по отношению к колхозам и колхозникам политики. Сельские жители Кубани, отдававшие Родине почти весь урожай, исключительно тяжело пережили послевоенный продовольственный кризис. Несмотря на засуху и, как её следствие – неурожай картофеля и других культур, выращиваемых в личных хозяйствах крестьян, нормы обязательных продуктовых поставок не были снижены, а нормы поставок молока даже увеличены по сравнению с тысяча девятьсот сорок пятым годом. За продуктовые поставки крестьянам государство ничего не платило. В колхозе «давали» только трудодень и больше ничего – галочку ставили, что вышел на работу, отработал.

Помимо продуктовых обязательных поставок, с колхозников также взимали сельскохозяйственный налог. Кроме сельскохозяйственного налога, крестьяне платили и государственные обязательные страховые взносы. А ещё в «добровольно-принудительном» порядке крестьяне должны были подписываться на облигации государственного займа. Так что если даже у сельского труженика от реализации сельскохозяйственной продукции, выращенной в своем подсобном хозяйстве, и появлялись какие-то деньги, они все равно, тем или иным способом изымались в пользу государства.

Колхозники практически ничего не получали за свой труд в колхозе, спасало их только личное подсобное хозяйство. Однако и по нему государством был нанесен удар. Под предлогом того, что крестьяне отвернулись от колхозных полей и занимаются лишь своим личным подсобным хозяйством, правительство решило «ликвидировать нарушения в колхозах и изгнать враждебные элементы, которые срывают хлебозаготовки, воруют и расхищают урожай».

В сентябре тысяча девятьсот сорок шестого года была создана специальная комиссия при Правительстве СССР – Совет по делам колхозов, который должен был изъять государственные земли, «незаконно присвоенные» во время войны крестьянами. За два года колхозам были возвращены десять миллионов гектаров земель, присвоенных крестьянами, обрабатывая которые, они просто пытались выжить…

В станицу с фронта многие наши земляки вернулись инвалидами, с различными ранениями и увечьями. Фронтовики прекрасно понимали, что вся самая тяжёлая работа по восстановлению разрушенного войной хозяйства, возрождению жизни в станице ляжет на их плечи. Все они надеялись, что после всего пережитого ими на фронте, они заслужили уважение, и что отношение к ним будет лучше, чем в довоенные годы.

Но, к сожалению, ничего этого не произошло – бывшие герои-фронтовики, особенно инвалиды, сплошь и рядом сталкивались с бюрократией и черствостью местных чиновников. Не всем удавалось смириться с таким отношением – большинство были в смятении, не могли понять, почему так происходит. «Как же так? Я – герой войны, на фронте много раз рисковал жизнью, а меня после этого „лицом в грязь“? Что делать? Как жить дальше?» – возникал вопрос у каждого фронтовика, вернувшегося с войны. У большинства не было ответов на эти вопросы и многие, отчаявшись, находили спасение в спиртном. Употребление спиртных напитков приобрело массовый характер, сначала пили от радости, что закончилась война, затем от горя – из-за потери близких, искалеченных судеб, а затем от осознания собственного бессилия и безысходности.

Были значительно повышены налоги с доходов от продаж на рынке. Торговать на рынке разрешалось лишь крестьянам, колхозы которых выполнили государственные поставки. Каждое крестьянское хозяйство было обязано сдавать государству в качестве налога за земельный участок мясо, молоко, яйца, шерсть.

Тяжелое положение крестьян, кормившихся почти исключительно за счет своих личных подворий, осложнялось действием правительственных постановлений, принятых за годы войны и до предела ужесточивших систему трудовой повинности колхозников. Так, ещё в годы войны вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР «О судебной ответственности колхозников за невыполнение минимума трудодней», в соответствие с которым трудоспособные колхозники, не выработавшие без уважительной причины обязательного минимума трудодней, предавались суду. За подобные нарушения виновные карались исправительными трудовыми работами в колхозе, сроком до шести месяцев с удержанием из оплаты до двадцати пяти процентов в пользу сельхозартели. Кроме того, они лишались приусадебного участка. Постановлением правительства от тридцать первого мая тысяча девятьсот сорок седьмого года судебная ответственность колхозников за невыполнение минимума трудодней сохранялась и в мирное время.

Жестокие меры наказания вызывали недовольство и возмущение колхозников, которые высказывали их открыто. Например, народный суд, проходивший девятого июля этого же года в колхозе имени Димитрова Архангельского района, приговорил колхозника за хищение шестнадцати килограммов зерна к восьми годам исправительно-трудовых лагерей. После оглашения приговора в зале судебного заседания был слышен массовый вздох, а колхозница Кузьмичева высказала такое мнение: «За шестнадцать килограммов зерна дали восемь лет. Колхозник – то хороший, а вот настоящие воры не попадаются».

Для возобновления репрессий был ещё один немаловажный повод. Бойцы советской армии, прошедшие войну, потерявшие здоровье и свои семьи уже ничего не боялись, им было нечего терять, поэтому ощущали себя свободными. Правда, ощущение этой свободы было от безысходности собственного положения. Многие из них побывали в странах Европы, увидели, как там живут простые люди, сравнивали с собственными условиями жизни, и частенько нелицеприятно высказывались в адрес коммунистических властей. Такое поведение тоталитарное государство терпеть было не намеренно, поэтому, ещё в конце войны были созданы специальные органы, осуществлявшие надзор за всеми возвращающимися с фронта. Из управления Министерства государственной безопасности (МГБ) на места были разосланы секретные директивы, предписывающие нацелить агентурный аппарат на сбор сведений о настрое возвращающихся в родные дома солдат и офицеров. Везде шла слежка, собиралась информация. На учёт и контроль в особом порядке ставились те, кто вернулся из плена или вообще вернулся на родину не понятно откуда. Особое внимание МГБ уделяло настроениям на селе. Чаще всего здесь людей арестовывали за антисоветскую агитацию.

В тысяча девятьсот сорок шестом году правительством было принято решение о повышении налогов на личные крестьянские хозяйства, а в тысяча девятьсот сорок восьмом увеличился главный налог с крестьян – сельскохозяйственный. При тех же источниках и нормах доходности, размер налога повысился по сравнению с предыдущим годом на треть. Определялся он на основании нормы доходности – с каждой головы скота и с каждой сотой гектара приусадебной земли. Нормы доходности устанавливались директивно и далеко не всегда соответствовали реальному доходу крестьянской земли.

На этот произвол государства колхозники реагировали сокращением поголовья скота, вырубкой садовых деревьев и кустарников. Это явление приобрело массовый характер, так, итоги переписи плодово-ягодных насаждений в Тбилисском районе в тысяча девятьсот пятьдесят втором году показали, что в сравнении с предыдущей переписью, проведенной в первый послевоенный год, количество деревьев, в том числе плодоносящих, в целом по району уменьшилось на пятьдесят процентов.

По измененному закону о налогах, принятому в тысяча девятьсот пятьдесят втором году вдвое возросли налоги на единоличников и бывших колхозников. Сумма налога на единоличные крестьянские хозяйства была на сто процентов выше, чем с хозяйств колхозников… Кроме того этим законом были отменены льготы для хозяйств сельских учителей, врачей, агрономов и других сельских специалистов.

В целом же сумма сельхозналога, с учётом всех повышений, возросла по сравнению с тысяча девятьсот пятьдесят первым годом в среднем в полтора – два раза. Главной же отличительной особенностью закона о сельскохозяйственном налоге тысяча девятьсот пятьдесят второго года являлось то, что впервые налогом облагались доходы колхозников, получаемые от общественного хозяйства по трудодням в денежной и натуральной форме, чего не делалось даже в годы войны.

В социальном положении крестьян в послевоенные годы также ничего не изменилось, сохранялись нормы довоенного времени, ограничивавшие свободу передвижения колхозников, им не оплачивали дни, когда они не работали по болезни, не платили пенсии по возрасту.

О таком тяжелом положении в колхозных хозяйствах местные партийные руководители докладывали в краевой комитет партии, и таких докладов было масса. Вот что говорилось в записке секретаря Ладожского райкома в крайком партии от восьмого мая тысяча девятьсот сорок седьмого года: «…Большинство колхозников района находятся в крайне тяжелом положении в связи с отсутствием хлеба. Колхозы закрыли детские учреждения, прекратили кормить трактористов и совершенно не готовят для общественного питания. Если в апреле выход на работу составлял до ста процентов, то в мае сократился до пятидесяти. В каждом колхозе есть от десяти до пятнадцати процентов опухших от голода взрослых колхозников и детей. Колхозники района ходят по водоёмам и собирают ракушки, рвут молодой камыш, собирают всевозможные корни растений и едят. Имеют место случаи, когда колхозники на работе падают в обморок».

Такая же тяжёлая ситуация с продовольствием была и в нашей станице. Со слезами на глазах вспоминает то время Маслакова (в девичестве Гайдай) Мария Мефодьевна: «Мне в тысяча девятьсот сорок седьмом году было семь лет. Единственное, что я хорошо помню, это то, что мне всё время хотелось есть. Дома из еды ничего не было, а в школу на обед мы брали с собой по кусочку макухи, которую съедали ещё по пути в школу. Приходя домой, я все время плакала и просила маму дать мне хоть что-нибудь поесть».

Основным продуктом питания в станице была каша из кукурузы и пшеницы, заправляли кашу маслом из семян конопли. Вместо сахара отваривали сахарную свёклу. Этим и спасались от голода.

Так, в ответ на самоотверженный труд и бескорыстную помощь государству в годы войны, деревня была наказана голодом тысяча девятьсот сорок шестого – сорок седьмого годов. Под предлогом укрепления дисциплины началось преследование колхозников, рабочих совхозов и единоличников. Вместо того чтобы дать колхозам возможность самим решать хозяйственные вопросы и право распоряжаться произведенной продукцией, правительство вновь пошло на применение устрашающих мер, чтобы заставить людей бесплатно работать в колхозах.

В какой-то мере это были вынужденные меры государства. Объективным основанием подобной жёсткости государства в социально-экономической политике была необходимость высвободить финансовые средства для противостояния с западными странами в «холодной войне», разразившейся между СССР и странами Запада.

Восстановительный процесс в сельском хозяйстве региона проходил в основном за счет внутренних ресурсов села, трудового энтузиазма сельских жителей Кубани.

Партийно-государственная социальная политика на селе с тысяча девятьсот сорок пятого по пятьдесят третий год отличалась крайней противоречивостью. С одной стороны, благодаря этой политике, были преодолены тяжелые последствия войны, восстановлены сельхоз предприятия и колхозы, восстановлены и получили развитие в деревне системы здравоохранения, образования, социальной помощи. С другой стороны, эти прогрессивные изменения были достигнуты в значительной мере форсированными темпами в ущерб качеству жизни и здоровью населения страны.

Воспользовавшись трудной экономической и социальной ситуацией, внутри страны активизировались недобитые фашистские прихвостни в западной Украине, Белоруссии, Прибалтике. В стране процветали сплошное воровство, грабежи и бандитизм.

В полной мере ощущали на себе эти трудности и жители станицы Ловлинской. Голод, нищета, разруха – вот характерные приметы жизни наших земляков в те годы.

Но, несмотря на тяжелые условия жизни, люди понимали – чтобы выжить, нужно много работать, рассчитывать им не на кого, помочь себе они могут только сами, поэтому трудились не покладая рук по восемнадцать – двадцать часов в сутки и в колхозе, и на своих приусадебных хозяйствах.

Государство понимало, что возможности и терпение людей не безграничны, поэтому с целью улучшения социальной и экономической жизни в СССР принимались меры по улучшению условий жизни населения. Несколько раз снижались цены на товары массового потребления.

Были возрождены из руин и пепла разрушенные в годы войны города и села. Увеличивались масштабы жилищного и культурно-бытового строительства. В тысяча девятьсот сорок седьмом году была отменена карточная система на продовольственные товары, была проведена денежная реформа. В обращение вводились новые деньги.

О социальных последствиях войны в станице Ловлинской можно судить по фотографиям, опубликованным ниже.