Читать книгу Дело всей жизни. Воспоминания начальника Генштаба - А. Василевский, Александр Василевский - Страница 9

В борьбе с бандитскими отрядами. – Через Самару в Тверь. – Во всех полках по очереди. – О Московском военном округе. – армия учится. – что такое «терсистема». – Однополчане. – Памятное посещение

В ноябре 1920 года нашу 48-ю стрелковую дивизию передислоцировали в Смоленскую губернию. Там на отдельный батальон, которым я командовал, возложили демобилизацию и отправку по домам военнослужащих старших возрастов. После этого батальон расформировался. Меня назначили помощником командира 424-го полка 142-й стрелковой бригады.

С начала 1921 года части 48-й дивизии, уже имевшие некоторый опыт борьбы с бандитизмом, перебросили в Самарскую губернию, где все еще орудовали бандиты. Командование Заволжского военного округа поручило нам как можно скорее очистить местные уезды от небольших, но очень злобных вооруженных кулацких шаек. Порою через губернию, спасаясь от преследования, проходили «транзитом» и крупные бандитские отряды. Они грабили, убивали, жгли… Зимой 1921 года с волжского Правобережья в губернию прорвался отряд бывшего генерала Попова численностью в 1 тыс. штыков. К апрелю он был разбит, но в мае в Пугачевском уезде появились конные группы Аистова, Сафонкина и Сарафанкина (всего до 200 сабель), потом Пятакова, а в Новоузенском уезде возникла конная банда Серова в 500 сабель. В борьбе с бандами, проходившей в целом успешно, были потери и с нашей стороны. В одной из операций погиб мой друг, общий любимец, Константин Комин. Разве я думал, прощаясь с ним накануне, что уже никогда мне не суждено будет встретиться с этим полным сил и энергии боевым товарищем, что для него путь в Самарские степи окажется последним? Это была одна из самых горьких для меня утрат среди всех тех, которые я пережил в годы гражданской войны.

К августу банды были истреблены или рассеяны. Голод, охвативший Поволжье, заставил Реввоенсовет Республики перевести отсюда ряд воинских частей. Кроме того, началось послевоенное распределение соединений Красной Армии по местам постоянной службы. 48-ю стрелковую дивизию включили в состав столичного военного округа, а местом ее пребывания определили Тверскую губернию. В частности, 424-й полк во главе с В. И. Бахаревым попал в Ржев, и я снова увидел волжское раздолье, только уже в верховьях великой реки. На меня повеяло ранней юностью: такой же примерно, как Кинешма, город, разве что побольше; схожие по типу фабричные заведения, в основном льнотрепальни и пенькопрядильни. Жизнь здесь, как и повсюду, шла по новым рельсам, определялась грандиозными событиями социалистической революции и гражданской войны.

Неся гарнизонную службу, наш полк активно включился в быт тружеников окрестных деревень. Мы помогали убирать урожай, участвовали в работе продналоговых органов. А мне вскоре пришлось заняться новым для меня делом. В связи с болезнью начальника штаба 142-й бригады Овечкина я вступил в исполнение его обязанностей. Это был у меня, строевого командира, первый опыт штабной деятельности, пока еще очень скромный. И, конечно, я и в мыслях не держал тогда, что со временем дойду до высоких штабных должностей.

В 1922 году началась крупная перестройка РККА. Во всех стрелковых дивизиях упразднялись бригады. Теперь дивизии внутренних округов состояли каждая из трех стрелковых полков, дивизионной школы младших командиров и различных подразделений с вдвое уменьшенной численностью бойцов. Новый шаг был сделан в 1923 году, когда утвердили единый штат стрелковой дивизии (15,3 тыс. человек, 156 пулеметов, 24 орудия), а также ввели в РККА стрелковые корпуса как высшие тактические соединения сухопутных войск. Параллельно шла массовая демобилизация. При расформировании соединения сливались. Бригада, преобразуясь в полк, а полки в батальоны, передавали им свои номера.

В нашей 48-й дивизии, которая получила двойное наименование (по месту нахождения штаба стала называться Тверской, а по месту расположения ряда служб – Кашинской), оказались 142-й, 143-й и 144-й стрелковые полки, один артиллерийский полк и один кавалерийский (вскоре направленный в Туркестан на борьбу с басмачами), а также различные спецчасти и подразделения обслуживания. 144-й полк, ставший затем Кимрским, а еще позднее – Вышневолоцким, некоторое время находился в Москве, прочие же части сразу разместились в Тверской губернии. Поскольку наша бригада превратилась в полк, произошли очередные перемещения в комсоставе. Меня опять назначили помощником комполка, а когда наш командир В. И. Калинин уехал на учебу, я вступил во временное командование 142-м стрелковым полком. Между прочим, в дальнейшем мне пришлось в течение десяти лет поочередно командовать всеми полками нашей дивизии, и, могу по совести сказать, что «полковой опыт» я приобрел изрядный.

Кажется полезным упомянуть здесь о том, что же представлял тогда собой Московский военный округ, служить в котором нам выпала честь. Не касаясь столичного гарнизона, скажу лишь о губернских воинских соединениях. Округ охватывал 16 губерний. На их территории дислоцировались в 1922 году шесть стрелковых дивизий, две отдельные стрелковые бригады, авиаотряды, бронечасти, артиллерийские, инженерные, связи и другие отдельные части, а также специальные учреждения и разнообразные склады. В 1923 году округу добавили 1-ю отдельную особую кавбригаду, а в 1924 году – 14-ю (позднее 10-ю) Майкопскую кавдивизию. Эти соединения входили в корпуса. Когда в 1923 году в округе прибавился 10-й стрелковый корпус под командованием героя Октябрьской революции и гражданской войны П. Е. Дыбенко, прежнее подчинение соединений изменилось не сразу: в 3-м стрелковом корпусе (командир – опытный боевой военачальник В. Ф. Грушецкий) были 6-я Орловская, 17-я Нижегородская и 19-я Воронежская стрелковые дивизии; во 2-м – 14-я Московская, 18-я Ярославская и 48-я Тверская.

Нашим корпусом тогда командовал Д. Н. Надежный. Во время гражданской войны он командовал Северным и Западным фронтами, а потом был инспектором пехоты РККА. Его огромный опыт и широкие познания имели большое значение для упорядочения, и совершенствования службы подчиненных ему соединений. Не занимать умения было и окружному начальству. Войсками МВО в 1921–1924 годах командовал Н. И. Муралов, начальником штаба был М. И. Алафузо, а начальниками политического управления – последовательно И. В. Валентинов-Бойков, Б. А. Бреслав и П. И. Павловский. Судьба их несхожа, но никому из них нельзя было отказать в высоких деловых качествах.

Большинство командиров и политработников в своем 142-м стрелковом полку я знал давно и неплохо. Полк вырос из Богородицкого отряда Тульского укрепленного района. Когда Тульская дивизия стала 48-й, полк получил номер 425. В ее составе он прошел через сражения на Западном фронте, а теперь, как и вся армия, приступил к повседневной боевой и политической учебе в условиях мирной жизни. Над ним шефствовал Тверской уездный исполнительный комитет. Вскоре после того, как я принял полковые дела, нашей воинской части довелось пройти серьезное испытание, готовясь к сентябрьским маневрам. Это были первые в стране после гражданской войны двусторонние маневры всех родов войск, а также частей ГПУ и ЧОН. Они состоялись в присутствии главнокомандующего всеми вооруженными силами Республики С. С. Каменева и первого помощника начальника Штаба РККА Б. М. Шапошникова.

Развитию военного дела уже и в ту пору придавалось большое значение. Все отлично осознавали, что мы не имеем права отставать от армий империалистических государств, а потому каждый из нас работал, насколько хватало сил и знаний. Менялось в армии и вооружение, правда, не такими быстрыми темпами, как хотелось бы. В 1922 году началось формирование так называемых показных рот, вооруженных автоматическими винтовками. В этой связи мы поставили перед полком задачу глубоко изучить новые огневые средства, овладеть и новыми приемами ведения боя с тем, чтобы перейти от линейной тактики к групповой. Накопленный опыт должен был передаваться другим подразделениям полка. К сожалению, на той стадии из-за недостатка нового вооружения делать это было почти невозможно. Поэтому всех поступавших в полк (согласно декрету от 28 сентября 1922 года об обязательной воинской повинности граждан РСФСР трудового происхождения) мы вынуждены были вооружать и обучать в основном по-прежнему. Большинство их было малограмотными или вовсе неграмотными, так что во всех частях, помимо чисто военных и политических занятий, приходилось организовывать обучение русскому языку, арифметике и географии. Таким образом, Красная Армия становилась одновременно и массовой школой ускоренной ликвидации безграмотности.

Из крупных учебных мероприятий 1922 года запомнились мне интересно проведенные зимой под Судогдой окружные маневры всех разведывательных команд войск округа, поставленных на лыжи. На двусторонних маневрах отрабатывался встречный марш в зимних условиях. Командование отрядом разведчиков от частей и соединений 2-го стрелкового корпуса было возложено на меня. Одну из сторон на этих оригинальных и поучительных маневрах возглавлял командир 2-го стрелкового корпуса Д. Н. Надежный, а другую – командир 3-го стрелкового корпуса В. Ф. Грушецкий.

Лыжной подготовке в войсках уделялось тогда большое внимание. Неплохо была поставлена она и у нас, в 142-м полку. Об этом говорят хотя бы такие факты. Отлично был проведен зимой 1923 года, в процессе подготовки к окружным соревнованиям, лыжный пробег полковой команды по маршруту Клин – Тверь. На окружных соревнованиях по маршруту Тверь – Москва, в которых принимало участие 35 лыжных команд, отряд нашего полка занял третье место, а начальник команды, командир роты Врунов, был награжден серебряной медалью.

Серьезное внимание уделялось в полку и другим видам физкультуры и спорта. Мы использовали для этой цели и внеурочное время, стремясь привить любовь к спорту всем военнослужащим и всячески поощряя отличившихся. Отрадно было видеть, как бойцы бегают взапуски по плацу, штурмуют спортивный городок, кидают в состязании на дальность броска учебную гранату или подтягиваются на турнике. На глазах менялся облик новобранцев. Чем выносливее становились они на учениях и маневрах, тем строже делалась выправка.

В 1922 году на дивизионных состязаниях по легкой атлетике команда 142-го полка завоевала семь призов из 77. В 1923 году полк в составе дивизии, наряду с другими в округе, отбывал лагерный сбор в Москве на Ходынском поле. 17 июня впервые в округе проводились соревнования команд на 10-километровый пробег по пересеченной местности с полной походной выкладкой. Посмотреть соревнования собрались тысячи москвичей. Все с нетерпением ожидали результатов. Каково же было наше ликование, когда победу одержала команда нашего 142-го стрелкового полка. Под гром аплодисментов ей торжественно был вручен переходящий приз.

Не нужно думать, что нам сопутствовали только успехи. Трудностей у нас было не меньше. Страна только-только приступала к восстановлению хозяйства, вконец подорванного гражданской войной и интервенцией. Когда весной 1923 года полк прибыл в московские Октябрьские лагеря, нам дали дополнительную, очень чувствительную, нагрузку по несению гарнизонной службы. Немало неудобств создавала неустроенность красноармейского быта. Материальное обеспечение было пока недостаточное. Не хватало обмундирования и обуви. Текучесть красноармейского состава затрудняла налаживание планов военно-учебной подготовки. Но весь начальствующий состав, в том числе наши семьи, не покладая рук работали, чтобы преодолеть все эти трудности, и добивались определенных успехов.

В сентябре 1923 года наш полк в составе дивизии принимал участие в окружных маневрах под Коломной и получил от окружного командования хорошую оценку. Рабочие предприятий Бронницкого уезда вручили политотделу дивизии почетное Красное знамя, которое было передано на хранение в 142-й стрелковый полк, как в передовую часть, 48-й дивизии.

В 1923 году было принято решение о переводе ряда дивизий на территориально-милиционную систему. До этого в РККА имелась лишь одна милиционная бригада в Петроградском военном округе. В начале года на эту систему было переведено 10 кадровых дивизий, в том числе две в МВО – 18-я Ярославская и 19-я Воронежская, а во второй половине 1923 года к ним прибавилось дополнительно еще 16 дивизий, из них четыре в МВО – 17-я Нижегородская, 14-я Московская, 81-я Калужская и 84-я Тульская. При резком сокращении государственного военного бюджета оставшиеся в частях кадры должны были обучать и призывников, и обеспечить на случай войны быстрое развертывание соединений до штатов военного времени. Первые сборы переменного состава РККА состоялись осенью 1923 года.

Местом комплектования нашей 48-й стрелковой дивизии была определена в 1924 году Тверская губерния. Каждый стрелковый полк получил свой территориальный район, из ресурсов которого к полку приписывали военнообязанных переменного состава из пяти наиболее молодых возрастов. Спецчасти, а также отдельные подразделения, укомплектовывались из всего дивизионного района путем персонального отбора и приписки военнообязанных через уездные военкоматы. Для руководства работой уездвоенкоматов при дивизии создали территориальное управление. Каждый батальон в полку и рота в батальоне, в свою очередь, имели собственные районы комплектования. Командный и политический состав этих подразделений нес ответственность за мобилизационную готовность и военную подготовку приписанных к ним военнослужащих.

Приписной состав территориальных частей проходил военную подготовку на учебных сборах. В год призыва военнообязанные усваивали курс допризывного обучения по военной, политической и физической подготовке. Учеба шла в местных районах в специальных пунктах, оборудованных заботами командования полка, батальонов, рот, а также местных партийных, советских и общественных организаций. К началу обучения (как правило, в зимний период) командный состав подразделений прибывал в районы. Туда же из полка направлялись все необходимое боевое и учебное оружие, приборы и пособия. Будущие призывники считались военнослужащими, размещались казарменно в общежитиях, подчинялись всем требованиям воинских уставов.

В первый год службы молодые призывники привлекались для прохождения трехмесячного (май – июль) сбора, а каждый год из последующих четырех – на осенние месячные общие сборы всего переменного состава, приписанного к полку. На время сборов территориальные части получали полностью все, что полагалось им по штатам военного времени: оружие, боевую технику, транспорт и имущество. Общие сборы приписного состава, как правило, заканчивались дивизионными учениями или участием дивизий на корпусных либо окружных маневрах. Общая продолжительность обучения рядового состава в стрелковом полку, не считая трехнедельного срока допризывной подготовки, составляла, таким образом, около семи месяцев.

Хотя в целом по качеству боевой подготовки территориальные части, особенно специалисты, уступали кадровым частям, но, как свидетельствовали итоги ежегодных инспекторских смотров, войсковых учений и маневров, боеспособность этих частей по тому времени могла считаться все же вполне удовлетворительной. Большой вред армии нанесла антипартийная деятельность Троцкого. ЦК партии принял решение создать комиссию для изучения боеспособности войск. Обследовав состояние вооруженных сил страны, она в начале 1924 года отметила ряд серьезнейших недостатков и подчеркнула необходимость резко повысить боеспособность Красной Армии.

Совершенно ясно, что терпеть такое положение было нельзя. Великий Ленин учил, что «всякая революция тогда чего-нибудь стоит, если она умеет защищаться». И Коммунистическая партия на протяжении всего своего славного и сложнейшего пути стремилась и стремится как можно лучше выполнить этот важнейший для Страны Советов, для тружеников всего мира, завет своего вождя. И вот на февральском пленуме ЦК партии 1924 года было принято решение о радикальном обновлении военного руководства и о проведении коренных преобразований в РККА. Партия отлично понимала, что, окруженная врагами, наша страна построит социализм только в том случае, если, как это и завещал Ленин, Красная Армия будет могучей, боеспособной силой.

Уже в марте был утвержден новый состав Реввоенсовета СССР, после чего и началась военная реформа в полном смысле слова. Она включила в себя ряд крупных мероприятий, действительно позволивших повысить боеготовность Советских Вооруженных Сил и подвести их к тому новому рубежу, который определился в связи с переходом СССР к индустриализации. Серьезное внимание было уделено переподготовке командных кадров. Так, шагая от этапа к этапу, росла и развивалась наша славная Красная Армия. Она никогда не стояла на месте, шла все время вперед вместе со всей страной, успешно строившей социалистическое общество.

В 1924 году – первом году военной реформы – я возглавлял дивизионную школу младшего командного состава. Мне тогда пришлось не только руководить подготовкой для нашей дивизии этих первых помощников среднего комсостава и непосредственных начальников рядовых красноармейцев, но и думать о том, как учитывать в работе школы все то новое, что вытекало из осуществлявшейся военной реформы. В частности, необходимо было внести изменения, связанные с переменами в структуре подразделений и частей. В стрелковом взводе было теперь три отделения, три ручных пулемета и один станковый; в роте – три стрелковых взвода и взвод станковых пулеметов; в батальоне – три стрелковые роты и рота станковых пулеметов; в полку появилась 6-орудийная батарея полковой артиллерии; легкий артполк дивизии состоял теперь из 3-батарейного легкого артдивизиона и 2-батарейного гаубичного дивизиона и т. д. Затем начали вводиться новые воинские уставы и наставления.

За этими повседневными учебными заботами и застал меня внезапный вызов в Военную академию РККА (ныне Военная академия имени М. В. Фрунзе) для сдачи вступительных экзаменов. Вызов был неожиданным не только для меня, но и для командования дивизии. Я попросил командование не посылать меня в академию, так как чувствовал себя неподготовленным. Однако Главное управление кадров Красной Армии на запрос комдива И. Ф. Максимова подтвердило вызов. По прибытии в академию я подал на имя председателя приемной комиссии заявление с просьбой вернуть меня в дивизию. Меня вызвали к заместителю председателя комиссии. И кого же я увидел? Им оказался М. Л. Ткачев. Я хорошо знал его. Он стажировался в нашей дивизии, будучи слушателем академии, а теперь работал в аппарате Главного управления кадров Наркомата по военным и морским делам. Ему-то, как выяснилось, я и обязан был вызовом. Встретились мы дружески. Однако все попытки со стороны Ткачева уговорить меня держать немедленно экзамены ни к чему не привели. Я вернулся в дивизию.

С декабря 1924 года, после ликвидации дивизионной школы, я в течение четырех лет с перерывом командовал 143-м стрелковым полком, который с переходом 48-й дивизии на территориальную систему был передислоцирован из Серпухова в Тверь, а 142-й полк – из Твери в Ржев, где находился один из его батальонов. Командир 143-го полка Миловзоров был переведен в Москву, в войска ЧОН, а меня назначили на его место. Впрочем, большинство начсостава в новом для меня полку было мне хорошо знакомо по службе в дивизии.

Нашей дивизией после гражданской войны командовал по-прежнему Е. В. Баранович. В 1922 году его сменил Степан Михайлович Серышев. Один из создателей Народно-революционной армии Дальневосточной республики, он ушел от нас на должность помощника командира корпуса, служил затем военным атташе в Японии и, в течение пяти месяцев, вплоть до своей безвременной кончины в 1928 году, работал первым начальником Центрального дома РККА. После него дивизию принял герой гражданской войны, бывший командир 15-й Сивашской дивизии И. И. Раудмец. С конца 1925 и по 1928 год включительно дивизией командовал И. Ф. Максимов, ставший затем начальником Военно-топографического управления Наркомата по военным и морским делам. До 1931 года ею командовал бывший начальник пограничных войск Союза, большевик с дореволюционным стажем товарищ Угрюмов. Начальником штаба 48-й дивизии за это время последовательно были весьма опытные, авторитетные и уважаемые товарищи П. Н. Алексеев и А. В. Петров. В 1925 году на должность заместителя начальника штаба дивизии прибыл М. А. Пуркаев, ставший в 1928 году начальником штаба. В 1930 году он был переведен заместителем начальника штаба МВО. Особую известность и авторитет приобрел он в годы Великой Отечественной войны, возглавляя штаб фронта, командуя войсками 3-й ударной армии, Калининского и 2-го Дальневосточного фронтов. Это был отлично подготовленный, с огромным практическим опытом командно-штабной службы военачальник и хороший товарищ. Установившиеся между нами еще в дивизии дружеские, самые сердечные отношения, сохранились вплоть до последних дней его жизни.

В период моего командования 143-м стрелковым полком войсками 2-го стрелкового корпуса последовательно командовали известные в Вооруженных Силах и в стране герои гражданской войны Иван Панфилович Белов, Витовт Казимирович Путна, Иван Федорович Федько. В 1924 году сменилось и руководство военного округа. Войсками Московского военного округа стал командовать видный деятель Коммунистической партии, один из героев гражданской войны К. Е. Ворошилов. Климент Ефремович командовал войсками нашего округа в 1924–1925 годах, до момента вступления на пост Наркома по военным и морским делам и председателя РВС СССР. Помощником его, а затем командующим войсками округа, был известный военный деятель Георгий Дмитриевич Базилевич, политическое управление возглавлял опытнейший политработник, разносторонний по способностям и деятельности командир, комиссар и кадровик Антон Степанович Булин; штабом округа руководил до конца 1928 года опытный штабной работник, отлично знавший военное дело, весьма оригинальный по своему характеру Алексей Макарович Перемытов.

В Краснознаменном 143-м полку я с первых же дней встретил приветливое и теплое отношение со стороны командно-политического состава и партийной организации, и вскоре мы работали очень дружно, как говорится, рука об руку. Зимой основное внимание уделялось подготовке начальствующего состава. Главные военные занятия вел я. Немало времени отнимало у нас строительство новых гарнизонных лагерей на отведенном для них земельном участке в 25 км от города, в районе бывшей усадьбы «Сахарово», принадлежавшей когда-то генерал-фельдмаршалу Гурко. Но занимались мы хозяйственными делами не в ущерб боевой и политической подготовке.

В начале июня 1924 года после выхода в лагеря мы узнали, что вскоре Тверь и нашу дивизию посетит командующий войсками округа К. Е. Ворошилов. Полк проводил тогда обычные трехмесячные сборы новобранцев. Командующий прибыл в Тверь из Вышнего Волочка, где проводил проверку 144-го стрелкового полка. Поскольку я тогда впервые встретился и познакомился с Климентом Ефремовичем, мне хочется остановиться на этом эпизоде поподробнее.

Старый член партии, К. Е. Ворошилов не мыслил своей деятельности без общения с местной парторганизацией, с трудящимися, особенно с рабочими людьми. Поэтому первым его шагом по приезде стала встреча с активом горкома партии и горисполкома, с тружениками вагоностроительного завода и текстильной фабрики «Пролетарка». Затем последовали беседы с командованием дивизии и двухдневное детальное ознакомление с нашим полком, ходом боевой и политической подготовки, состоянием дисциплины, материальным обеспечением и хозяйством. Вместе с командующим этой работой занималась большая группа начсостава из управления и штаба округа.

В первый же вечер я представил через дивизионное руководство подробный план занятий полковых подразделений на все ближайшие дни и получил указание встретить командующего в 9 часов утра на полковом стрельбище, куда он прибудет в сопровождении комдива. По плану боевой подготовки в тот день проводил стрельбы второй батальон.

Батальон отрабатывал одно из начальных упражнений по стрельбе из винтовки. Ворошилов, вместе с сопровождавшим его известным в Красной Армии специалистом стрелкового дела С. И. Шестаковым, проверил подготовку к стрельбе очередной смены и ход самой стрельбы. Запретив отмечать на мишенях пулевые пробоины, он пошел к мишеням и тщательно осмотрел каждую из них. Туда же подвели бойцов стрелявшей смены. Каждый боец, встав у своей мишени, докладывал командующему о результатах. В целом они были хорошими, но один боец ни разу не попал в мишень. На вопрос Ворошилова, почему у него такие плохие результаты, боец ответил: «Винтовка, товарищ командующий, попалась неважная…». Последовал вопрос ко мне: «Проверен ли бой оружия перед его выдачей бойцам?» Я ответил утвердительно и потребовал у командира стрелявшей роты пристрелочную карточку на эту винтовку. Карточка свидетельствовала об отличном бое винтовки. К. Е. Ворошилов, будучи снайпером по стрельбе из всех видов стрелкового оружия, решил сам проверить винтовку и отправился вместе с ее владельцем к прицельному станку. Стрельба со станка подтвердила отменный бой винтовки. Ворошилов не удовлетворился этим и, приказав поставить соответствующую мишень в 300 м от линии огня, произвел стрельбу по ней из положения лежа с руки. Результаты и здесь оказались превосходными. После этого командующий обратился к стрелявшей смене примерно с такими словами: «Товарищи, ваша смена действовала хорошо! Спасибо вам, спасибо вашим командирам за хорошую стрельбу, за хорошую учебу. Но вот товарищ, – он назвал имя незадачливого бойца, – из вашей смены не попал в мишень ни одной пулей. На мой вопрос – почему, ответил, что виновата винтовка. Прошу посмотреть на эти мишени. Да, по-видимому, он теперь и сам убедился, как прекрасно ведет себя в умелых руках эта «неважная» винтовка. Я думаю, что нам следует, прежде всего, напомнить ему старую мудрую русскую пословицу «На зеркало неча пенять…». Порекомендуем ему посерьезнее отнестись к учебе и к концу сбора стать отменным стрелком. Но за то, что он так обидел свою ни в чем не повинную подругу, я вернуть ему ее не могу. Да к тому же ее бой я нахожу даже лучше, чем бой у моей винтовки, в стрельбе из которой я тренируюсь. А потому прошу командира полка подарить и переслать ее мне. Вторая просьба к командиру полка: дать сегодня же бойцу другую, тоже хорошего боя винтовку, а с плохим боем винтовок в вашем полку, как я надеюсь, вообще нет. По окончании летнего сбора сообщите через товарища Шестакова, как закончил «отличившийся» товарищ свою учебу и каких результатов добьется он в стрельбе».

Проверив еще две смены, а затем, ознакомившись с тем, как организованы и проводятся на стрельбищном поле стрелковые занятия в других ротах батальона, К. Е. Ворошилов заявил, что хотел бы побывать на тактических занятиях полка. Узнав, что как раз в те часы подразделения первого и третьего стрелковых батальонов отрабатывали на фоне ротных учений сколачивание отделений и взводов, он попросил провести его на занятия в третью роту. К тактическим занятиям командующий отнесся с большим интересом, задавал много вопросов, сделал полезные предложения по тактике боевых действий, использованию местности, оружия, лопаты, по маскировке, а командному составу – и по методике подготовки занятий. В целом, как он заявил на ротном разборе занятий, организация и проведение занятий его вполне удовлетворили. Остался доволен он подготовкой бойцов и состоянием роты в целом, поблагодарив за это руководившего занятиями помощника командира роты А. Д. Тимофеева и весь личный состав подразделения. Хорошо прошла на следующий день и проверка строевой подготовки полка. Не стану скрывать, что я был горд за свою воинскую часть, за то, что мы не ударили лицом в грязь перед командующим. После этого состоялся митинг. Климент Ефремович в своей речи поблагодарил полк за усердную и успешную работу и пожелал всему его личному составу новых успехов.

Это посещение дивизии и полка командующим войсками округа имело большие положительные последствия. Бойцы долго вспоминали, кому и что он сказал, восхищались его знанием воинского быта. Командование дивизии было довольно тем, что командующий составил себе мнение о 48-й стрелковой дивизии не по одному, 144-му полку, что Тверской гарнизон в целом не уступает соседям.