Читать книгу На уличных подмостках. Сатира, юмор, приключения - Александр Ведров - Страница 16

Отслужив в армии, Павел вернулся в родные места, раскинувшиеся по Присаянью. Вековечная тайга, горные реки и воздух, которым не надышишься вдосталь, – всё это великолепие во время беспокойной пограничной службы нет-нет да вспыхивало в сознании, неудержимо влекло к себе. Отпраздновав возвращение на отчую землю, демобилизованный служака обратился к тестю Антону Иосифовичу, возглавлявшему Итейский лестрансхоз, с просьбой о содействии в трудоустройстве.

– Есть для тебя работа, – отвечал тот, – езжай-ка, браток, в Ишедей, там назначу тебя директором лесопункта.

– Директором? – переспросил Павел. – Нет уж, уволь, я не справлюсь.

– С чего ты решил, что не справишься? Сам смотри – техникум окончил по специальности, дело знаешь, в армии дослужился до командира отделения, вот и командуй.

– Легко сказать – командуй. В армии-то был молодняк, а в Ишедее – матёрые мужики, в отцы годятся, таёжники, спецпоселенцы, а бывших зэков сколько! – возражал Павел. – Какой я для них авторитет?

– Конечно, народ там серьёзный, но и ты парень не промах – спортсмен, комсорг, пограничник! Подберёшь к работягам ключик – и пойдут дела…

Так молодой специалист начал трудовую деятельность в директорской должности. Как он и ожидал, лесоповальщики встретили назначение юного начальника с нескрываемым недоверием, которое сквозило в насмешливых взглядах, в пренебрежительном тоне разговора. Дошли даже слухи, что его прозвали сосунком! Надо было срочно выправлять положение. Но как?!

Подходящий к тому случай подвернулся молодому руководителю там, где он и не ожидал, – в поселковой бане. Общественное моечное заведение в посёлке было весьма почитаемым местом и поставлено основательно, так, чтобы после гигиенической процедуры обновлённая душа ликовала и радовалась Богом дарованной жизни. Там-то в мужской банный день Павлуша встретился лицом к лицу с мужиками из числа подчинённых, находившихся, как и он, в чём мать родила. Нагота подчёркивала молодость начальственной фигуры, терявшейся среди кряжистых великанов. Мужики с демонстративной вежливостью выдали «сосунку» распаренный веник и пригласили в парилку.

Хлестание тел душистым веником – апогей русской бани. Какой потомок славянской породы не испытывал наслаждения от берёзовой экзекуции в жаркой воздушной среде, когда на каждый взмах связки распаренных веток разгорячённое тело отзывается благодарностью? В первом заходе парильщики слегка прогревались, подготавливая организм к нагрузкам. Кто-то полегоньку плескал из шайки водичку на раскалённую каменную груду, другие вели неторопливую беседу.

– Федя, говорят, ты намедни с медведем боролся али как? – подкидывал затравку к разговору один из парильщиков.

– На фига бы он мне сдался, такой борец? – загудел Фёдор, откликаясь на вопрос. – Так хитрюга же! Даром что зверь.

– Что ли умней тебя? – подначивал тот же голос.

– А понимай как хошь. Пошёл, стало быть, я налегке стрельнуть какую живность. Собак взял. Шёл уж второй час. Откуда ни возьмись он нападает на меня сбоку.

– Как же ты просмотрел косолапого? Не впервой, поди, в тайге-то.

– Говорю – хитрюга! Затаился за толстым стволом сосны. Пока я шёл к сосне, он вокруг неё потихоньку передвигался – прятки со мной устроил! Вот стервец! А как я поравнялся, он и напал.

– Даже ружьё снять не успел? – Похоже, слушатель наизусть знал историю о единоборстве с медведем, но Павел и без того понимал, что разговор затеян неспроста, а ему, начальнику, в назидание.

– Как двинул лапой, так ружьё и отлетело. А потом сгрёб меня и норовит к себе прижать, только мне такие обнимки были ни к чему. Уцепился я за шкуру и упёрся прямыми руками в грудь, чтобы он не подтащил к себе, только чуял, как когти в плечи впиваются. – Рассказчик вытянул перед собой ручищи со сжатыми кулаками, каждый с чайник, показывая, как он отстранялся от наседавшего медведя.

Глядя на могучие плечи и конечности таёжника, Павел живо представил себе картину противостояния титанов, сошедшихся на лесной тропе.

– И долго вы упирались? – раздался голос нетерпеливого слушателя.

– Пока собаки не подоспели, а то бы несдобровать. Насели они сзади на топтыгу и рвут за задницу. Едва тот отмахнулся от лаек, я и вырвался. Схватил ружьё – и мишка приказал долго жить, токо когтистые отметины мне на плечах оставил.

Павел почтительно посмотрел на Федины плечи, украшенные ещё не зажившими бороздами. Поведанная история добавила меланхолии новичку. Как ему совладать с такими «медвежатниками»? Не на медведя же самому идти! Между тем настало время настоящей парилки, от которой, как говаривали, уши скручивались в трубочку. Похлестались они вениками, испытывая непередаваемое наслаждение от шелестящих хлопаний по раскрасневшемуся телу. Павел из последних сил крепился и напускал на себя форсу, не покидая верхнюю полку. Измождённые мужики один за другим покидали банное пекло.

– Ишо поддать? – спросил Фёдор, оставшийся в парилке наедине с маленьким стойким начальником.

– Смотри сам, – беспечным тоном ответил Павел, наметивший тактику дальнейших действий. – Когда останусь один, попарюсь в своё удовольствие.

Фёдор был поражён ответом самонадеянного новичка. Он, худосочный мальчишка, надумал перепарить таёжников! Каким же настырным оказался начальничек! Медвежатник уважительно глянул на упрямца, с невозмутимым видом сидевшего рядом. А парилка брала своё. Сердца парильщиков бешено трепыхались, испытывая непосильные нагрузки, обильный пот стекал по телам, горячий воздух обжигал лёгкие.

– Что-то раны заныли, – виновато произнёс Федя и двинулся на выход.

Этого и ждал начальник лесопункта! Едва Федя вышел к отдыхающим дружкам, как в парилке раздались звуки, оповещавшие о бурной деятельности неугомонного любителя жаркого пара. Яростное шипенье воды, хлёсткие удары веником, истошные крики, доносившиеся из-за двери, сливались в единый шумовой эффект. Завсегдатаи парного заведения растерянно переглядывались между собой. Что он там, в конце-то концов, не с ума ли сошёл? Не железный всё-таки…

Тем временем, спасаясь от невыносимого пекла, Паша сидел на полу и ожесточённо колошматил веником по нижней лавке, подбрасывая на печную каменку по черпаку воды и издавая отчаянные вопли. Не забывал холодной водой окатить разгорячённую голову. Затем постановщик спектакля для публики, находящейся за дверями, принялся гроздьями обдирать с веника пропаренные листья и разбрасывать их куда ни попадя, создавая листопадом впечатляющую картину состоявшегося самоистязания. В завершение всего жаждущий признания коллектива начальник нещадно, с протяжкой по телу, отхлестался ободранными ветками, пока его худые плечи и ребристые бока не покрылись кровянистыми бороздками, такими же, как у Фёдора. Здесь-то он вопил по-всамделишному.

Наконец триумфатор вышел к компаньонам, исполосованный прутьями и предусмотрительно облепленный берёзовой листвой. Притихшие мужики услужливо поставили Павлу бутылку пива. Не отрываясь от горлышка, парильщик перелил в себя содержимое стеклянной ёмкости.

– Павел Александрович, вам ещё пивка? Так мы быстро организуем, – предупредительно обратился Федя к признанному победителю.

– Спасибо, братцы, больше одной я не пью, – благодарно отозвался Павел Александрович.

На следующий день Ишедей был переполнен слухами и пересудами о необыкновенной крепости нового директора. Рассказывали, что приезжий молодой начальник не только перепарил самого Федю, но и измохратил пять веников и так поддавал жару, что стенка каменки не выдержала температурного напора и треснула.

С того банного дня авторитет молодого директора, словно по мановению волшебной палочки, вознёсся на небывалую высоту. Коллектив лесопункта трудился слаженно и напористо, подавая другим пример к лучшему. Павел же раз и навсегда взял себе за первое правило как руководитель простую формулу – если хочешь какого-то движения от подчинённых, сделай его сначала сам. Только в баню с ними он больше не ходил.