Читать книгу Основы современной философии - Александр Вейнгольд - Страница 7

Не исключено, что важнейшую роль в становлении аксиоматического метода сыграл диалог Платона «Тиэтет», в котором сказано, что «… на вопрос о каждой вещи можно дать ответ при помощи начал», – и что «нельзя говорить о чем-то со знанием дела, прежде чем не определишь каждую вещь при помощи начал». О самих же началах в «Тиэтете» сказано: «первоначала, из которых состоит все прочее, необъяснимы (…) первоначала просты и неделимы».

Продолжатель дела Платона Аристотель пришел к выводу, что «… все доказывающие науки одинаково пользуются аксиомами», – и, указав, что «… аксиомы обладают наивысшей степенью общности и суть начала всего», – так сформулировал задачу философа в их отношении: «И если не дело философа исследовать, что́ относительно них правда, и что́ – ложь, то чье же это дело?». Именно с осознания и формулировки используемых аксиом и следует, по Аристотелю, начинать доказывающие рассуждения: «А попытки иных рассуждающих об истине разобраться, как же следует понимать [аксиомы], объясняются их незнанием аналитики, ибо [к рассмотрению] до́лжно приступать, уже заранее зная эти аксиомы, а не изучать их, услышав про них (…) ведь это невежество не знать, для чего следует искать доказательства и для чего не следует».

Обсуждением того, что может иметь статус аксиомы, а что нет, несомненно, занимались многие древнегреческие мыслители. Так, Диоген Лаэртский сообщает о Менедеме Эретрийском: «Назначенный эретрийцами в охранный отряд в Мегары, он посетил по дороге Платона в Академии и был так пленен им, что отстал от войска. (…) Говорят, он не признавал отрицательных аксиом и обращал их в положительные; а из положительных он признавал лишь простые и отвергал непростые, то есть составные и сложные».

Итак, если «аксиомы (…) суть начала всего», и их исследование есть «дело философа,» то что же тогда есть исследование аксиом самой философии, как не «дело философа» в квадрате?!

Сократ платоновского «Тиэтета» заметил, что «философу свойственно испытывать (…) изумление. Оно и есть начало философии…», аналогичного мнения придерживался и Аристотель: «… и теперь и прежде удивление побуждает людей философствовать». Поэтому не может не вызвать изумления и не побуждать философствовать то поразительное обстоятельство, что и на сегодняшний день, (т. е. более чем двадцать три столетия спустя!) философия так и не обрела какой-либо определенной, общепринятой и канонизированной аксиоматизированной формы, которая была бы хороша уже хотя бы и тем, что одним фактом своего существования значительно облегчила бы изучение и преподавание «любви к мудрости»…

Все это выглядит особенно странным, если принять во внимание ту роль, на которую претендует, уже в силу своего названия, именно эта сфера человеческой деятельности и поэтому вполне можно было бы ожидать, что именно современная философия должна была бы являть собой тот достойный всяческого подражания образец аксиоматизации, который наглядно бы подтверждал, что претензии философов на стремление к мудрости не есть лишь атавизм давно уже минувших времен…