Читать книгу Лицо для Риты - Александр Витальевич Спахов - Страница 5
ГЛАВА 5. ПОНЕДЕЛЬНИК ПРОДОЛЖАЕТСЯ. РИТА
ОглавлениеПерестань, Костя Воронин. Я бесконечно, до оцепенения устала от тебя. Прекрати играть мною. Еще три года назад я оплакала тебя как без вести пропавшего, и у меня находились силы прятать в своей душе любовь к тебе, защищать ее, но сейчас, когда ты пытаешься сообщить, что наконец погиб, я не верю, я равнодушна. У меня нет уже сил верить тебе, КВ. Все слезы давно закончились. Сейчас мне не больно, вернее, не так больно. Сегодняшняя боль – пустяки против боли той осени и зимы, когда я находилась между жизнью и смертью, а они – уж не знаю, партнеры ли, работодатели – решали мою судьбу и лениво спорили, я слышала. Тогда я больше думала о тебе, чем о себе. А сейчас я спокойна. С меня хватит. Мне не нужны эти деньги, дома, акции и прочее. Зачем? Чего ты еще хочешь от меня? Может быть, ты считаешь, что я их заработала? Если так, то я презираю тебя, Костя. Мне нужен был ты, а не твои деньги. А сейчас вообще от тебя ничего не нужно, только покой, которого ты не хочешь мне дать.
За окном брассери с независимым видом деловито двигались подмокшие парижане. Дождь заканчивался. Официант с тревогой посматривал на Риту. Ее лицо внушало ему справедливые опасения. Как она ни крепилась, глаза были влажны.
– Что-нибудь еще, мадам? – перед Ритой стояла нетронутая чашка чая.
– Нет, спасибо. Хотя… Вы не подскажете, где в Париже православная церковь? – Официант, разумеется, был иммигрант и знал толк в одиночестве.
– Я выясню, мадам. Подождите, пожалуйста, – и действительно, вскоре вернулся. – На рю Дарю. Вызвать такси, мадам? Или можно доехать до станции метро «Терне». Мерси, мадам.
Чаевые Рита оставила внушительные.
На ступенях церкви двое немолодых людей говорили по-французски. В их речи не было ни капли торжественности или ожидаемой в таком месте многозначительности. Наверное, сплетничают, решила Рита, вспомнив вчерашний разговор в самолете. Двери храма оказались открыты.
Рита не знала точно, верит она в Бога или нет. Наверное, да или скорее да, чем нет, но неумело, приблизительно как-то верит, поверхностно, на скорую руку. Она не часто беспокоила Его своими просьбами, но и не вдавалась в тонкости и механику процесса, который называется «верой». Рита сомневалась, что Богу так уж важно прилежное соблюдение верующими обрядов и правил церковной службы, ведь есть десять заповедей, свод основных законов, и, приняв их, человек как бы автоматически попадает в лоно. Что же требуется еще?
Здесь, в церкви, ей казалось, что вероятность быть услышанной Им значительно выше, чем в прозрачном кафе рядом с магазином «Пари лук» или на забитой машинами авеню Фош и уж тем более на шумной площади Республики. Обращаться к Нему там – дергать сзади за рукав, отвлекать и стараться перекричать других. Поэтому она и пришла сюда, в густую тишину храма. Но почему бы Богу не выслушать ее в лесу или на берегу реки в уединенном месте, она не понимала. Конечно же, ей было известно, что в церкви молятся, но и этого она не умела.
Строгие лица на иконах не выказали ни одобрения, ни удивления при появлении Риты. Как столоначальники среднего уровня в исполкоме, они привыкли выслушивать с утра до вечера бесконечную историю людских несчастий, глубоко убежденные, что помочь себе может только сам человек. А их задача состояла лишь в том, чтобы и человек понял это.
Рита приблизилась к иконе с изображением пожилого мужчины, считая, что мужчина поответственнее отнесется к просьбе молодой симпатичной женщины, и, обращаясь к нему на «вы», робко произнесла:
– Господи! Помогите мне, Господи. Я ничего не понимаю. Найдите Костю Воронина и вразумите его, что так издеваться надо мною нельзя. Пусть он отпустит меня, освободит от себя. Пусть я наконец стану свободной. Я ничего не сделала ему плохого. Ничего. Вот я обращаюсь к Вам и прошу упокоить его душу, предполагая, что он мертв и сейчас там, у Вас. Но вдруг это не так, и он жив, сидит где-нибудь в кабаке на острове в Карибском море, закинув руку на плечо юной мулатке, и заговаривает ей зубы, как когда-то мне. Простите, наверное нехорошо говорить с Вами об этом. Но ведь это грех – думать о человеке как о мертвом, если он жив, правда?
Рита еще поговорила с Богом, и ей показалось, что Он ее понял и обещал помочь. Обнадеженная, она подошла к киоску, где продавали свечки, и по-русски обратилась к продавщице, старушке в платочке, и та тоже ее поняла.
Получив свечку и указания, куда ее нужно поставить за упокой души, Рита опять вспомнила, что она в Париже, однако Париж стал ближе, и здесь уже некоторые ее понимают.
Перед иконой, на которую указала старушка, горело много свечей, теперь загорелась и свеча Кости Воронина. По мертвому ли?
Рита повернулась и с сухими глазами направилась к выходу. Часть груза с души ее осталась за спиной. В проходе стоял вчерашний самолетный попутчик.
– Здравствуйте.
– Добрый день, Рита, вот уж не ожидал вас здесь встретить, – сказал он и пошел рядом…