Читать книгу Свеча над пропастью - Александр Владимиров, Тиана Веснина - Страница 4

– …Витя, дорогой, привет! – раздался голос в трубке.

– Неужели?!

– Точно, я, Сережа Цветков.

– Ты где?

– В Москве. Приехал на несколько дней.

– Отлично. Повидаемся.

– С удовольствием.

– Где остановился?

– Я пока в прокуратуре. Вечером поеду в гостиницу.

– Зачем тебе гостиница? У меня свободно.

– Стеснять человека не в моих правилах.

– Причем здесь «стеснять»? Живу один.

– Не женился?

– Нет… – Виктор сразу помрачнел. Он вспомнил Анжелу… «Почему так получилось? Из-за какой же глупости мы расстались!»

– Дело поправимое. Когда мы встретимся?

– Заедешь ко мне?

– Хорошо. Скажи адрес. Часов в восемь тебя устроит?

– Вполне.

– До встречи.

Мы уже говорили, что Виктор Онежский не слишком сходился с людьми, и в институте у него особых друзей не было, кроме Сергея Цветкова. Однокурсники тогда не понимали, что связывает этих двух столь непохожих людей. Виктор – коренной москвич, совсем мальчишка, поступил в институт сразу после школы. Сергей приехал с периферии, был старше Виктора лет на восемь, перед тем, как прийти на студенческую скамью отслужил в десантных войсках, поработал в милиции. Виктор считался импульсивным, немного взрывным мечтателем, Сергея отличала практическая хватка и знание жизни, он никуда не спешил, но и никогда не опаздывал. Даже внешне они являлись антиподами: Виктор высокий, светловолосый, с тонким прямым носом, большими серыми глазами, что называется «классический красавец», Сергей коренастый, с круглым лицом, окаймленным небольшой бородкой.

Так или иначе, но они сошлись. И чем дальше, тем их дружба все больше крепла. Однако по окончании института Сергей уехал на родину, в Алексеевск. Созванивались они редко. «А жаль!» – говорил себе Виктор, которому в трудных ситуациях так не хватало совета рассудительного друга.

И вот теперь Сережка в Москве!

По давней привычке Цветков пришел ровно в восемь, не опоздав ни на минуту. Друзья обнялись, Виктор пригласил его в квартиру.

– Вот, посмотри на мое холостяцкое жилище.

– Неплохо для холостяка, – сказал Сергей. – Особенно для мужчины.

– Почему для мужчины?

– У тебя все в идеальном порядке. Вещь к вещи, даже пыль вытерта. Обычно это характерно для женщин.

– Заслуга мамы, – вздохнул Виктор. – Она навещает меня раз в два-три дня. И, как я не возражаю, не ругаюсь, везде убирает.

– Не угадал. Плохой из меня следователь, – усмехнулся Сергей. – Ну, хозяин, принимай подарки. Вот сувениры, их делают наши мастера. А вот…

– Сережа, это лишнее.

– Коньячок, рыбка – лишнее?

– Я тоже кое-что приготовил к твоему приходу. Есть и горячительные напитки. Как говорится, не лыком шит.

– Одно другому не помешает. Гулять, так с музыкой.

За столом начался обычный разговор двух друзей, которые давно не виделись. Виктор рассказал о своей недавно защищенной диссертации. Ее тема: «Особенности психологии убийцы» заинтересовала Сергея. Он сказал, что прочитал в нескольких журналах статьи Виктора по данной проблеме.

– Что статьи! – воскликнул Онежский. – У меня есть монография, которая переведена на несколько иностранных языков.

Сергей, который прекрасно знал об амбициях друга, примирительно заметил:

– Я еще в институте всех убеждал, что Витька у нас гений.

Онежский стыдливо опустил голову и пробормотал:

– Как ты? Как жена, дети?

– Супруга нормально, старший Петька – уже в четвертом классе, Машенька пошла в школу.

– Как служба?

– И служба в порядке.

Однако тон, которым была произнесена последняя фраза, заставил Онежского насторожиться. У Сереги проблемы на работе? Впрочем, спрашивать об этом было неудобно. Если Сергей захочет, все расскажет сам. Виктор наполнил рюмки и торжественно произнес:

– Давай выпьем! За студенческие годы, лучшее время нашей жизни.

– Да, тогда жизнь казалась нам несколько иной. Более простой.

И опять в голосе Сергея слышались нотки озабоченности. После выпитой рюмки Онежский осторожно поинтересовался:

– Ты, по-моему, не в духе?

– Почему?

– Слишком хорошо тебя знаю. Что-то случилось? На работе?

– Витя, давай еще по одной.

Теперь предположения Виктора насчет проблем Сергея превратились в уверенность. Он вспомнил последний курс института. Он тогда зашел к Цветкову в общежитие и поразился. Перед Сергеем, практически не пьющим человеком, стояла бутылка вина. Сергей кивнул ему, налил рюмку:

– Садись.

– Сережа, ты же знаешь, я не…

– Садись, не обижай!

Резкий тон Цветкова невольно заставил Виктора подчиниться. Он выполнил просьбу друга, выпил. И Сергей произнес точно такую же фразу:

– Витя, давай еще по одной.

Позже выяснилось, что у Сергея погиб в Чечне брат, и вечером он уезжал домой на похороны…

И сегодня, как пять лет назад, Онежский не стал спорить с другом, выпил с ним по второй. Пошли задушевные разговоры, в основном о пустяках, потом – разные воспоминания. Время катилось к полуночи, Сергей спросил:

– Наверное, пора спать. Тебе ведь завтра рано вставать.

– А тебе?

– Я привык. Провинция всегда встает рано.

Онежский понял, Цветков так и не сказал ему главного.

Да и скажет ли? Он решил рискнуть, взять инициативу в свои руки.

– Сережа, ты порядочный свинтус. Извини за откровенность, но ведь ты мой друг.

– Вот тебе на! За что такая немилость?

– У тебя проблемы, ты хотел мне о них рассказать, но в последний момент почему-то передумал.

– Разве возможно сейчас прожить без проблем? Где мне лечь?

– Вот здесь, на диване. Сейчас принесу белье.

«Он упорно избегает разговора. Что ж, в конце концов, это его право. Навязываться не стану», – решил Виктор.

Он принес из спальни белье и заметил, что Сергея в комнате не было. Цветков стоял на балконе, дымил сигаретой и смотрел в ночное небо. Виктор встал рядом.

– По-прежнему не куришь? – спросил Сергей.

– Нет, так и не научился. А ведь ты, насколько память не изменяет, бросил еще в институте. И за столом не курил… Опять начал?

– Балуюсь понемногу…

– Ну и зря.

Царящая вокруг тишина создавала иллюзию, что и вся жизнь такая же тихая и спокойная. Как хочется иногда отдаться этой иллюзии, особенно тому, кого каждый день засасывает омут проблем.

– Пойдем, – вдруг кивнул Сергей. – Мне действительно нужно тебе кое-что сказать.

Они снова вернулись за стол, и Онежский заметил, что его друг сильно наморщил лоб. Сергей так часто делает перед тем, как принять какое-нибудь важное решение.

– Знаешь, Витя, когда я учился в институте, некоторые мои приятели говорили (ты уж прости за откровенность): зачем связался с молокососом?..

Онежский усмехнулся. Для него это новостью не было.

Прошедшие «школу жизни» студенты часто относятся к «малышне» с известной долей иронии и скептицизма.

– …Я им тогда сказал: Витька не погодам серьезен и по-настоящему честный парень. Не испорченный всеми нелепицами, что творятся нынче у нас.

– Захвалил!

– Я серьезно. Конечно, раньше ты был немного горяч, тщеславен…

– От горячности пришлось избавиться. Обстоятельства заставили, пришлось сильно потрудиться, поломать характер. А вот тщеславие осталось, – честно предупредил Онежский.

– Людей без недостатков не бывает.

Сергей сделал паузу и продолжал:

– Хочу посоветоваться, поскольку ты мне друг, и мы с тобой «слуги закона». Я не случайно сказал, что читал твои статьи. Многое, о чем ты пишешь, меня по-настоящему заинтересовало. И здесь не просто праздное любопытство.

– Вот как?

– Ты считаешь, что любой, кто пошел на убийство, это человек с психическим отклонением, даже профессиональный киллер, для которого смерть жертвы – всего лишь работа, часто высокооплачиваемая. Но главная оригинальность твоих исследований в том, что ты выводишь целый ряд признаков в поведении, общении, что проявляются у людей уже в раннем возрасте, то есть у детей, признаков, по которым можно сделать вывод: человек этот впоследствии станет преступником. Когда я впервые познакомился с твоими изысканиями, то решил: тебе не дают покоя лавры Ломброзо (Известный итальянский психиатр и криминалист 19-ого века. Выдвинул теорию предрасположенности человека к преступлению в силу биологических признаков. Долгое время несправедливо обвинялся в расизме и человеконенавистничестве. – прим. авт.). Но в последнее время я взглянул на все это по иному.

Сергей сделал еще одну паузу и продолжал:

– В последнее время у нас в городе всплеск преступности, особенно молодежной. Когда я беседовал с арестованными ребятами, то обнаружил в их поведении некоторую странность… И тут я вспомнил твою теорию. Поразительно, но ты во многом прав! Все описываемые тобой признаки подходят молодым преступникам. После обследования врачи подтверждают их болезнь. Но почему в Алексеевске появилось столько подростков с психическими отклонениями?

– Преступность растет везде, – напомнил Онежский.

– Понимаю, но… Помимо обычного роста преступности у нас происходят зверские немотивированные преступления. Не так давно убили женщину, ее труп буквально растерзали. Так убивают только звери, однако УБИВАЛ ЧЕЛОВЕК.

– И кто он?

– К сожалению, его не поймали.

– А чем та женщина занималась?

– Работала продавщицей в универсаме. Никто из ее родных, знакомых и в мыслях не допускает, что она хоть каким-то образом связала себя с криминальным миром. Все утверждают, что она была доброй и отзывчивой, не уводила чужого мужа, не поджигала соседям сарай или баню, и так далее.

– Идеальная биография еще далеко не все. У каждого человека есть темные пятна. Может быть месть за дела давно минувших дней?..

– Такое жуткое возмездие для обычной продавщицы?

– Пожалуй, ты прав, это маловероятно, – согласился Онежский.

– У нас в Алексеевске что-то СЛУЧИЛОСЬ. Мне не хватает слов, чтобы объяснить… Интуиция следователя! Она подсказывает мне, что я живу в ДРУГОМ городе, совершенно чужом. А тот старый куда-то исчез, растворился. Я могу ошибаться, но… Кстати, люди у нас не только звереют, но и чахнут на глазах. Везде больные! Столько везде жалоб на плохое самочувствие. Может, психическая агрессия – результат соответствующей реакции на слабое здоровье, на импотенцию и прочее?

– Со своим начальством говорил?

– Говорил, приводил аргументы. Они соглашаются, что криминогенная ситуация в Алексеевске сложная. Призывают лучше работать, твердят, что в крупных городах дела обстоят еще сложнее.

– А твоя командировка в Москву? Если это, конечно, не секрет?..

– Я привез сюда отчеты, доложил о проблемах города. Мне ответили то же, что и наше местное начальство. Только в более грубой форме. Мол, если мы не можем контролировать ситуацию, то для чего носим погоны? И не лучше ли представителям прокуратуры Алексеевска поменять профессию?

Онежский видел, как исказилось лицо друга. Чем он ему помочь кроме доброго совета? Подобная ситуация в России не редкость. Виктору иногда кажется, что мир вокруг него – чужой, ирреальный, где, как в огромном озере, рыба, большая и маленькая, перестала чувствовать себя в своей стихии… Теперь в этом озере хозяйничают несколько удачливых рыбаков, которым плевать на все на свете, кроме хорошего улова.

– …Если я покажу тебе, Витя, статистику, ты ужаснешься. Словно злой рок завис над нашим городом.

У Виктора блеснула неожиданная мысль: а если он посоветуется со своим начальством?.. Да, пожалуй, он так и сделает. Прямо завтра.

– Заговорил я тебя, Витя, но надо было выговориться. Ладно, пойдем спать.

Засыпая, Онежский думал, как все это лучше преподнести шефу? И чем он в данном случае может помочь? «Поговорю, а там будет видно».

Он и не представлял, чем этот разговор закончится.

Проводница улыбнулась молодому красивому мужчине и вернула ему билет.

– Все правильно? К вам? – спросил он.

– Ко мне. Двенадцатое место.

– Очень хорошо. У нас такая симпатичная хозяйка.

Молодой человек пружинистой походкой прошел в купе, вежливо поздоровался с соседями. Через несколько минут поезд тронулся, а молодой человек, охваченный легкой грустью, все смотрел в окно на мелькавшие, позолоченные ранней осенью улицы Москвы. Ему всегда было немного грустно, когда покидал родной город, пусть даже ненадолго. Но сколько времени продлится его нынешняя командировка? Возможно, не месяц, не два.

Мелькают за окном живописные картины столицы. Вот уже и пригороды… а где-то за сотни километров отсюда находится незнакомый Алексеевск.

Появилась улыбчивая проводница, вновь попросила билеты.

– …Онежский Виктор Иванович, до Алексеевска.

– Точно.

– Приятного пути. Постель брать будете?

Виктор кивнул, откинулся на стенку, закрыл глаза. Он думал о неожиданном повороте своей судьбы. А все решил тот разговор с Цветковым, те, сказанные его другом, ключевые слова:

«…Если я покажу тебе, Витя, статистику, ты ужаснешься. Точно злой рок завис над нашим городом».

Виктору почему-то вспомнился странный сон почти десятилетней давности. Он точно так же «ехал» поездом на таинственную станцию, название которой до сих пор вспомнить не может. И вдруг ему показалось, что это ТОТ ЖЕ САМЫЙ ПОЕЗД. Такой же вагон, и… лицо проводницы! Когда Виктор входил сюда, он подумал, что где-то видел эту женщину. Но где? Профессия следователя научила Виктора запоминать любые мельчайшие детали, любого человека и те обстоятельства, при которых они познакомились. Проводницу он раньше НЕ ВСТРЕЧАЛ. Но такие знакомые ГОЛУБЫЕ ГЛАЗА. Как у женщины из сна!

«Не глупи, Виктор! – сказал он себе. – Сон – это только сон!»

Однако когда проводница разносила чай, он (на всякий случай) вновь посмотрел ей в глаза. Нет, они не совсем ГОЛУБЫЕ, они скорее СЕРЫЕ. Виктор ощутил странное облегчение.

Утром пейзаж за окном несколько поменялся, золото на деревьях исчезло, здесь, в Черноземье еще господствовало лето, еще гуляли по лугам стада коров, а залетевший в открытое окно ветер казался довольно теплым. Какие леса! Какие травы! Пышная растительность, где словно соединились Москва и Крым, привела Онежского в восторг. Не зря Цветков еще в институте так расхваливал свой регион.

А вот и Алексеевск. Невысокий плотный человек встречал Виктора, он почему-то был слишком весел, постоянно смеялся, отпускал шутки, подкручивал пышные усы.

– Идемте, идемте, Виктор Иванович. Прошу вот в эту машину. Минут пятнадцать, и будем на месте. Это вам не Москва, где из одного конца в другой едешь по времени примерно столько же, сколько до Тулы.

Он засмеялся, довольный своей, не слишком оригинальной шуткой. И наконец соизволил представиться:

– Рыков Семен Григорьевич, следователь по особо важным делам прокуратуры. Мне предстоит ввести вас в курс дела.

– Ну, а меня вы уже знаете. Онежский Виктор Иванович.

Виктор разговаривал с Рыковым и осматривал город.

Вокруг – в основном каменные пятиэтажки, движение транспорта – довольно редкое, люди никуда не спешили. Что ж, это так характерно для провинции. Семен Григорьевич лукаво посмотрел на Онежского:

– Сложно москвичу привыкнуть к такому ритму жизни?

– Человек привыкает ко всему, – философски изрек Виктор.

– И как вы решились поменять столицу на нашу дыру?

– Вот так и решился.

– Но должность вам здесь предложили хорошую.

– Да.

– И надолго к нам?

На лице Онежского появилась довольная улыбка. Весь его вид словно говорил: «Смог бы я в Москве в мои годы стать старшим следователем по особо важным делам прокуратуры. Зато покручусь здесь годика два и вернусь в столицу. Но въеду в нее уже на белом коне!»

– Сейчас, Виктор Иванович, вы увидите другой Алексеевск, – Рыков опять почему-то засмеялся.

Машин на улице становилось больше, Алексеевск действительно менялся на глазах. Теперь это был город больших красивых зданий и бесконечных рекламных вывесок. В глазах Виктора можно было прочесть: «Неплохо! Очень неплохо». Рыков незаметно посмотрел на соседа и подумал: «Похоже, он не столь опытен. Не может скрыть эмоций. Совсем еще мальчишка».

А у Онежского вновь, как в поезде, возникло странное ощущение, что он все это видел. Эти дома, улицы кажутся такими знакомыми, будто он уже не раз проезжал здесь. Сейчас должен быть перекресток… Точно! Но где? Когда?…

Виктор опять вспомнил свой старый сон. Странный, похожий на терем дом, картины на втором этаже. На одной из них изображен город. Именно этот город!

Машина остановилась у светофора, теперь глаза Виктора скользнули по яркой афише. На ней – женщина в шляпе и облегающем трико. И ниже надпись: «Только на нашей сцене…» Женщина словно ответила ему заманчивым взглядом: «Приходи, не пожалеешь!»

Однако Виктору никогда не забыть и другой ее взгляд, полный ужаса и боли. Шелковая накидка-удавка сомкнулась на ее шее, а сорвать ее она не в силах! Женщина с картины!..

– Понравилась, Виктор Иванович? – усмехнулся Рыков. – Наша местная знаменитость, Глория. Конечно, Глория это только ее псевдоним. Настоящее имя Маша. Мария Александровна Нестерова.

– Красивая женщина.

– Полгорода влюблены в нее.

– Этих мужчин можно понять.

– А ведь она не так молода.

Онежский ничего не ответил, он не переставал думать о странном стечении обстоятельств. Григорий Семенович тоже сделал паузу, по-своему истолковав молчание Виктора.

С центрального проспекта машина свернула в лесную зону. Около небольшого белого здания Рыков остановился и сказал:

– Приехали. Это гостиница, в которой вы пока будете жить. Условия хорошие, хотя и не столичный шик…

– Все нормально, – однако в голосе Онежского слышались едва заметные снисходительные нотки.

Рыков проводил Виктора в номер, действительно оказавшийся неплохим, помог разместиться и пожелал приятного отдыха:

– Особых развлечений в городе нет, но при желании их найти можно. – Григорий Семенович хитро подмигнул. – Посетите ночной клуб «Волшебный сон», где выступает Глория. А завтра приступите к работе, товарищ майор. Да, если что потребуется, вот мои контактные телефоны. Пока вы не обжились, я несу за вас ответственность перед начальством.

– Спасибо, Григорий Семенович.

– Кстати, – Рыков вновь подкрутил свой ус, – вечером у нас с женой небольшое торжество. Приглашаю.

– Неудобно, мы едва знакомы.

– Никакого неудобства, Виктор Иванович. Делаем одно дело, очищаем город от нечисти. Поэтому я за настоящую дружбу. Так я вам звоню и заезжаю?

– Григорий Семенович, право слово…

– Звоню и заезжаю! – в который уже раз за небольшой промежуток времени Рыков засмеялся и исчез.

Оставшись один, Виктор постарался проанализировать то, что уже случилось с ним в Алексеевске. Какие удивительные, нет, какие необъяснимые вещи: дома центральных районов, точно материализованные с картин старого особняка, женщина… Ее псевдоним Глория!

А поведение Григория Семеновича?.. Почему он так лезет в дружбу? Действительно такой искренний человек или тут что-то другое? И почему упорно строит из себя неуемного весельчака?

«Сколько же загадок готовит мне Алексеевск?» – подумал Онежский, наблюдая за шумящей за окном листвой.

За размышлениями Виктор вдруг вспомнил, что он еще не завтракал.

Рыков докладывал руководству первые впечатления о новом сотруднике из Москвы. Виктор похож на карьериста, многое у него написано на лице. Явно заинтересовался Марией Александровной Нестеровой. Либо он – отъявленный бабник, либо – романтик. Характеристика «романтика» не отбрасывалась руководством. По их сведениям Онежский и был таковым в институте. И он действительно парень карьерный: уже кандидат, работает над докторской, решил здесь занять должность, которая явно не соответствует его званию.

– По-моему, он долго в Алексеевске не задержится, – предположил Григорий Семенович.

– А вы уверены, что он не играет, что на самом деле он не таков, каким кажется?

Рыков развел руками:

– Постараюсь сблизиться с ним. За рюмкой хорошего коньяку язык развязывается даже у самых «молчаливых».

– Один наш сотрудник учился с Онежским.

– Я знаю, Цветков.

– Говорят, они даже дружили.

– И что?

– Но потом поссорились. Так по крайней мере утверждает сам Сергей Владимирович. Он даже не поехал встречать Онежского. Однако… Цветков человек непростой. Из-за чего они поссорились? Причина, причина! Если из-за пустяка… Не такие это люди, чтобы ссориться из-за пустяка.

– Если я правильно понял, надо выяснить, не осталось ли между ними какой-либо связи?

– Нет! Не остались ли они друзьями?

Весельчак Рыков отдал честь. Но теперь на его лице не было и тени улыбки.