Читать книгу Вечнозелёная молодость - Александр Владимирович Левин - Страница 11

«Застава, подъём, тревога!» – зазвенел в ночи голос дежурного. Курсанты откинули одеяла, второпях начали одеваться (а так ведь сладко спалось). Старшины встали, видимо, заранее и подгоняли солдат и командиров отделений.

Прозвучала команда «Строится». Из кабинета вышел Камешков и осмотрел строй «сонных мух».

– Дежурный, открывай «оружейку». Застава, получить оружие! – отдал он приказ.

Мы начали по очереди заходить туда и брать из пирамиды свои, записанные по номерам в «военнике», автоматы.

– Старшина, бери три цинка с патронами и один для ПКС, – уточнил капитан количество боеприпасов. Да, один цинк «трассеров» ещё. Застава, выдвигаемся на стрельбище!

«Ага, вот для чего всеобщий шухер. Ночные стрельбы. Интересно!» – подумал я.

В марш-броске до стрельбища главное было не упасть, и не уткнутся в спину впереди идущего. Путь до места избрали короткий, всего километра полтора, а не до побережья и в сопку раза в два длиннее. Быстрым шагом, а не бегом передвигалась наша колонна. Идти было легко, исключая тех, кто тащил дополнительно цинки и пулемёт.

На стрельбище снаряжали магазины трассерами через два обычных патрона. Отличить их было просто, у трассеров пуля окаймлялась красной полоской у наконечника.

– Застава, к бою! – скомандовал Камешков, когда первая партия выполняющих стрельбы подошла к огневому рубежу. Народ залёг на подготовленных позициях.

– Застава, огонь!

«Огонь! Хм, интересно и куда стрелять? Не видно ни черта!» Мишени еле подсвечивались. Над техническим здание стрельбища ярко горел прожектор, что ухудшало видимость цели до нельзя. В общем палили по наитию, «в молоко». Правда, зрелище было красивое. Ночное небо расцвело красными, летящими вдаль мухами. Справа гулко забахал ПКС мухами покрупнее.

«Двадцать два, двадцать два» – отсчитывал я про себя короткие очереди, в паузе между цифрами отпуская курок, как нас учил старшина, чтоб не расстрелять весь магазин за одно нажатие, вдыхая ночной влажный морской воздух, пропитанный пороховым сладковатым дымком.

Когда патроны иссякли, поступила команда «закончить стрельбу, встать, разрядить оружие». Группа, проводившая стрельбы, встала с земли, отстегнула магазины, и подняв автоматы под углом сорок пять градусов, дружно передёрнула затворы. Все нажали на спусковые крючки. Автоматы клацнули, не произведя выстрела. Это означало, что патронов в патроннике нет и безопасность при стрельбе соблюдена.

Результаты ночной стрельбы были плачевными. Немногим удалось попасть по мишеням. Но задача такого упражнения заключалась не в меткости, а в самом факте «ночного ведения боя», чтобы подобное не стало неожиданностью для боевой единицы – солдата.

«А сейчас, спатеньки!» – думал так каждый построившись в колонну, чтобы отправится в казарму и в этот момент досталось Вовке Шигову.

– .лять, – только и успел обматериться Вовка. Герка Александров, закидывая в темноте автомат за спину случайно саданул ему мушкой по брови. Кровища хлестанула из Вовкиной раны. Дежурившая на стрельбище медицинская «буханка» (автомобиль УАЗ-469) с красным крестом на борту живо увезла его в санчасть.

Камешков негодовал, отчитывая курсанта. Гера стоял насупившийся, чувствуя за собой вину, хотя это была обыкновенная случайность.

Вовка явился в казарму чуть позже нашего прихода. Ему наложили швы, налепили пластырь и замотали полголовы бинтом. Сразу посыпались шуточки про «одноглазого Джо», про то, что «шрамы мужчину украшают». Лишь Гера, грустно усмехаясь, переживал рану друга внутри себя, он вообще был самоедом и никого не пускал к себе в душу.