Читать книгу Вечнозелёная молодость - Александр Владимирович Левин - Страница 13

Незатейливый стишок я придумал сразу, только услышав такую вот армейскую лексику. Много ещё новых словечек довелось мне тогда услышать, эдаких жаргонно-тюремно-народных, которые плавно вплелись в воинскую службу и стали неотъемлемой её эмоционально-лексической частью.

Я не говорю про русский мат, которым мы научились пользоваться столь виртуозно, что после демобилизации пришлось вытравливать его из себя целый год. (А кто-то с этой проблемой не справился до сих пор. Может и не надо?)

Подобные словечки, сленг, не взялись с пустого места, а перекочевали из «блатного тюремного» мира, когда в армию стало можно призывать и бывших уголовников. Стране были нужны «штыки», самая большая армия мира в них просто нуждалась, и чиновников уже не интересовало какого качества они будут, тем более их лексика.

«Соловей», «чилим», «клоп» – у дальневосточных погранцов это не представители фауны нашей необъятной Родины, а конкретные люди с некой характеристикой, выраженные одним лишь этим названием.

Когда поют соловьи? В мае, по весне. Значит солдат, призванный весной, и будет этой птахой – «соловьём». Коротко и ясно.

Что до чилима – представителя ракообразных креветок, то на него путина (лов) объявлялась ближе к осени. Значит новобранец осеннего призыва – «чилим».

«Дед» – не родственник, а солдат, прослуживший более половины установленного срока, т.е. считающийся старослужащим.

«Дембель» – ещё не уволенный из части солдат, после выхода приказа о демобилизации его года службы.

«Замок» – не предмет для запирания чего-либо, а заместитель (по должности) или молодой солдат по отношению к старослужащему, отслужившему в два раза больше.

«Дух» – прекрасное церковное слово, превращённое в «погоняло». «Духи» – все молодые солдаты до половины срока службы.

«Олень» – благородное животное, обитающее в дальневосточных лесах, и физическая расправа в неуставных взаимоотношениях, за какой-то «залёт», а иногда и просто так. Это когда «дед» бьёт кулаком в скрещенные руки своего «замка», приложенные ко лбу запястьями, изображающее оленьи рога. «Бегущий олень», всё то же самое, но солдат стоит на одной ноге, вторую отведя назад.

«Фанера» – стройматериал из дерева, но только в магазине. У нас это была – грудная клетка. «Пробить фанеру» – означало ударить в область солнечного сплетения. Вид неуставного наказания.

«Боб» – пограничный наряд «часовой заставы» (он же «Бобёр») и вид неуставного наказания – щелчок по лбу пальцами, ладонью. «Бобрить» – охранять что-либо.

«Заплыв» – влажная уборка казарменного помещения.

«Качественный заплыв» – это когда приходит «дед» и говорит: «Я открываю дверь в казарму и у меня от чистоты шары (глаза) падают и катятся прям отсюда и до спортуголка».

«Отбиться» – нет, это не драка или бой, когда одни отбиваются от других. Это просто – лечь спать.

«Чушь» – под этим словом мы понимаем словесную бессмыслицу, что-то сказанное невпопад, однако на армейском сленге это означает лень. «Чушать», «погонять чушь» – лениться.

«Клоп» – это не вонючая букаха, попавшая в твой рот вместе с малиной, а солдат – связист, на лычках которого была прикручена эмблема из молний, напоминающая шестилапого жука.

«Таблетка» – фельдшер, санинструктор, «руль» – водитель, «хвост» – вожатый служебной собаки. Всё подметит солдатская смекалки и назовёт коротко и ясно, с юморком.

А вот поваров коротко почему-то никак не называли, видимо боязнь получить половником по голове или, наоборот, не получить НИЧЕГО в тарелку этому явно поспособствовала. Повар в армии был уважаем, почитаем, особенно в условиях отдалённых застав! Коли солдат сыт, так и служба идёт веселее!

Ещё были «куски» – прапорщики, служившие в обеспечении, заведующие складами, материальными средствами, не гнушающиеся присвоить себе хоть какой-нибудь кусок от неё или получить выгоду. Возможно, что таких ушлых было и немного, но плохое видится отчётливей и запоминается лучше. Оттого они и были «куски».

«Свисток» … не-е-ет, это не музыкальный инструмент или сигнал, это человек в звании лейтенанта, выпустившийся недавно из училища. Почему так? И здесь опять сработала солдатская наблюдательность. Закончив военно-образовательное учреждение, получив должность, молодой офицер желает поменять в подразделении, куда он попал по распределению, всё к лучшему. Ему кажется, что он сделает это красиво, не так как его предшественник и добьётся высот военной службы «без пыли и грязи». Естественно, своими планами он делится с личным составом, коллегами по службе. Рисует воздушные замки, рассказывает красивые истории, которые обязательно произойдут по его мнению. На деле же, всё оказывается не так просто! Идеал сталкивается с бытом, с той самой «пылью и грязью», каждодневными проблемами, другими «идеалами» сослуживцев. Вот тогда-то и становится понятно – обещанное молодым офицером ни что иное, как сказка, прожекты, хвастовство. Неправду говорил, «свистел»!

Безусловно, многие лейтенанты добились поставленных целей. Но не так, как красиво говорили, а для солдатской молвы этого достаточно. «Свисток!»

«Комод» – не мебель, а командир отделения. «Сверчок» – не музыкальный жучок, а солдат сверхсрочной службы. «Партизан» – отнюдь не герой народного движения, а солдат, переслуживший свой срок демобилизации (тогда равнявшийся двум годам).

В погранвойсках, несущих непосредственно боевую службу, не было командиров (кроме младших звеньев, отделений, взводов). Должность называлась – начальник (заставы, комендатуры, отряда). Среди солдат начальников называли на западный манер – «шефами». Таковым на «четвёрке» для нас являлся капитан Камешков.

Шефу не нравилось любезничать. Да и от чего? Это было его ежедневной работой и постоянное воспитание в течении полугода новых курсантов не прибавляло молодости и здоровья, а наоборот, только добавляло забот. А жить-то хочется сейчас, а не потом!

Он воспитывал нас, мы его, временами предоставляя ему небольшой отдых в виде нашей стажировки на боевых заставах.