Читать книгу Подъезд - Александр Владимирович Левин - Страница 3

Сашок-рыбачок
Кривец

Оглавление

Где Дубна, под углом изгибаясь,

Сквозь Сестру воды в Волгу несёт,

Дом стоит, там от лет укрываясь,

Моё звонкое детство живёт.


Скрип ли снега, дурман разноцветья,

Сок берёзовый, шелест листвы,

Нет милее мне места на свете,

Но возможно, вдруг скажете вы,


Что вот есть изумрудные горы,

На какой-то чужой стороне.

Злато, серебро, жизнь там без горя,

И всё это, конечно же, мне!


Я отвечу: «Душа неподкупна,

Прочь слова!» – у калитки – отец.

«Здравствуй, папа, и доброе утро!

Моя отчина, дом мой – Кривец!»


…..

Да, это деревня Кривец. Там построен уже и мой собственный дом. А по середине деревни – стоит дом моего папы и старшего брата. Раньше на его месте находилась простая крестьянская изба с комнатой и большой русской печью с лежанкой. Был и чулан, тёмный-претёмный и от того прохладный. А в нём – огромная деревянная кровать, на которой лежал матрас, набитый соломой. Как и полагается, имелись и сени, где в дальнем углу стояла большая бочка-медогонка. Был и овин, где мекали овечечки и мычала корова. На дворе, где трава, хранились и дрова – огромный дровяной сарай, высотой чуть ли не с дом, который подпирала яблоня-дикушка. И рубили дрова, на траве двора, суетливые взрослые. А над их головами весной тиукали скворцы, жужжали, пчёлы, несущие мёд в ульи, стоящие рядом со строением и смешным названием «подсарайка» (слышали—нет?)

Хромая на одну ногу, опираясь на палку, выходил на улицу погреть свои косточки мой двоюродный дедушка Серёжа, садился на лавочку и смотрел на солнышко, зябко двигая плечами в стареньком ватнике. Назанимавшись со скотиной с раннего утра и выпустив её гулять, баба Ксюша, его жена, кормила городских гостей завтраком, ставила в печке томиться молоко и тоже выходила «из дому», садясь рядышком с мужем. На голове бабушки белый платок, тёплое платье обтягивает замызганный от хозяйских дел халатик, поверх одета чёрная жилетка из овчины. Она сидит, постукивает палочкой, пока к ней на лавку не запрыгивает рябая курочка.

У бабушкиного халатика есть два кармашка. В одном – лежат зубастые щипцы, в другом – карамелька или кусочек сахару. Бабушка Ксюша – большая сластёна. Но никогда не пьёт чай, размешивая в нём сахар, а всегда вприкуску, раскалывая сахар или конфетку на несколько частей, так по-крестьянски рачительней! Вот и сейчас она полезла в кармашки руками. Зачем? Она достала и развернула, привезённую городскими гостями лимонную карамельку с варением, раскусила её чёрными щипцами на три части. Одну – мужу, одну себе, а одну – курочке.

Вокруг этих «божьих одуванчиков» вертятся две собаки – рыжий, суетливый, с хвостом как бублик и похожий на лайку – это Пушок. Чёрная ласкучка, припадающая постоянно на лапы, чтоб её погладили по голове – дворняжка Динка. Динка живёт в конуре у дома, а Пушок спит с дедушкой на диванчике, согревая его ножки. Динке очень хочется карамельку, но баба Ксюша не даёт – глаза будут слезиться, и гонит её к конуре доедать вчерашнюю кашу.

– Ну, пошла, окаянная! Эна, каши сколько, не жрёшь ни черта! – и креститься, произнося «не божье слово». Бог-то рядом, вон, за окном в красном углу – Николай-угодник! Он всё слышит, всё видит. «Хоть бы Серёже ещё здоровья, а то совсем пожелтел, иссох, знобит постоянно!»

За домом у подсарайки, среди ульев «колдуют» два Вовчика. Один – племянник, второй – муж племянницы, два друга «метель-да-вьюга». Приехали с жёнами, с малыми ребятками. Те ещё на лежанке спят, уморились с дороги. А их жёны, Нина и Вера, хлопочут уже по хозяйству, моют посуду после завтрака, да щи готовят на обед.

«Не дал Бог детей, да хоть племянники помогают! И то веселей. Вон и Серёжа оживает, когда московские гости-то приезжают. Да и Вера, старшего в честь мужа назвала. Видать любит!» – рассуждала так про себя баба Ксюша: «А то и правда, старые мы, отписать им дом, всё ж о нас забота, не бросят, чай!»

Старшие дети Вовчиков, Серёжа и Алла, уже большие, оставлены в городе, только маленьких взяли с собой: худобушку-Оксанку, нытика Сашку и любопытную Маринку.

Так и сидели они, семейно: дед да баба, да курочка Ряба. В ногах у деда виляет «бубликом» верный Пушок. Динка, поджав хвост, высовывает свой нос из-за дровяника, боясь бабушкиного окрика.

Из дома выглянула Нина: «Пойдёмте все обедать, там и дети проснулись!» И покатилась дальше деревенская история – незамысловатая, простая жизнь.

Знала бы бабулечка, что её простой крестьянский образ не оставит равнодушным плаксу и нытика Сашку! Поразит в самое сердце своей подмосковной красотой и обитателями деревня Кривец, с неторопливой речкой Дубной.

Подъезд

Подняться наверх