Читать книгу Новая ментальность - Александр Воин - Страница 2

С выражением «новая ментальность» я столкнулся впервые, когда в конце1976 года приехал в Израиль, предварительно 3 с половиной года участвуя в борьбе за право выезда евреев из Советского Союза. Нас, евреев прилетевших из Союза, собрали в зале аэропорта, и некий израильский чиновник прочел нам своего рода напутственную речь перед нашим вступлением в новую для нас израильскую жизнь. И главным «меседжем» этой речи было то, что мы должны отныне принять «новую ментальность». В чем она состоит, говорящий не уточнил, по крайней мере, я этого не уловил тогда. Но с тех пор мне приходилось не раз сталкиваться не только с этим выражением, но и с самой «новой ментальностью» и ее проявлениями в израильской действительности, так что скоро смысл этого выражения прояснился, причем весьма чувствительным и болезненным для меня образом.

Под «новой ментальностью» понималась тогда в Израиле не просто вообще какая-то новая ментальность, сиречь система ценностей, и не демократия вообще, противопоставляемая тоталитаризму, оставленному нами в Советском Союзе (хотя отчасти, конечно, и демократия сюда входила), а главным образом та система ценностей, которая воцарилась на Западе после сексуальной революции. И которую ее апологеты пытались связать с демократией, как органическую часть последней.

Вообще то, с этой ментальностью я, как и другие выходцы из Союза, был отчасти знаком уже по поздне советской действительности, поскольку она начала проникать в Союз малыми дозами, начиная с эпохи Хрущева. Но степень концентрации ее тогда в Израиле настолько превосходила оставленную в советской действительности, что для меня, как и для многих других, это было шоком. Порнография, сплошь покрывающая витрины газетных киосков так, что ничего не порнографического там не видно было. Район публичных домов в окрестностях улицы Аленби в Тель-Авиве, где грязные проститутки нагло приставали к проходящим мимо мужчинам. Малолетние проститутки на обочинах дорог при выезде из Тель-Авива. Гомосексуалисты, которых было больше, чем проституток, и с которыми можно было столкнуться где угодно. И которые нагло демонстрировали свои гомосексуальные наклонности в объятиях друг с другом или, приставая к незнакомым мужчинам. Секс-шопы с надувными куклами и вибраторами. Необычайно грязная атмосфера, проявляющаяся, прежде всего, в чувствительной сфере отношений мужчин и женщин. Потоки брачных объявлений в главных газетах Израиля откровенно меркантильного характера: «Дама таких-то параметров, имеющая трехкомнатную квартиру в Тель-Авиве, ищет для брака мужчину таких-то параметров с машиной класса не ниже Ауди» и т. п. Но эти меркантильные, но все же хотя бы брачные, объявления перемежаются с огромным количеством объявлений о поиске сексуальных связей не просто внебрачных (типа «Студент готов услаждать пожилых дамочек за соответствующую плату»), но о поиске извращенных сексуальных связей всех мыслимых и немыслимых видов. От группового секса, через гомосексуальные связи и до садо-мазо. Непрекращающиеся политические скандалы и накаты на сексуальной почве, широко обсуждаемые в СМИ, и то же самое уже без обсуждения в СМИ в любых местах, где люди пересекаются по роду их деятельности. Искусство и особенно масс искусство, перегруженное сексом, зачастую извращенным, настолько, что даже в пьесу по Гоголю вводят гомосексуалиста, иначе публика не примет. И т. д.

Многие мои друзья, вместе с которыми я боролся за право евреев на выезд из Союза, также как и я шокированные этой действительностью, кто раньше, кто позже примирялись с ней. Одни говорили: «В чужой монастырь не ходят со своим уставом». Другие, что, мол, хватит, мы уже отборолись в Союзе, теперь надо принимать ту действительность, какая есть здесь. Но я не мог примириться. Для меня главной причиной необходимости евреям из рассеяния ехать в Израиль, была утрата нами достоинства в галутной жизни, в которой мы постоянно подвергались преследованиям и унижениям. Но разве можно было назвать всю эту грязную новоментальную действительность достойной жизнью? Я пребывал в состоянии душевной растерянности и яростно пытался разобраться в вопросе, может ли вообще быть общество с достойной жизнью, если в Союзе таковой не было по причине тоталитаризма и отсутствия свободы, а в Израиле демократия и свобода обернулись новоментальной действительностью.

Эти мои размышления я выплескивал на бумагу в виде записей для себя самого. Со временем из этих записей родилась и моя первая философская книга «Неорационализм» и первая художественно-публицистическая – «Записки оле», содержащая мои впечатления от израильской действительности. Ни та, ни другая не были посвящены именно и только «новой ментальности». В «Неорационализме», для того чтобы разобраться, почему никакая философия не вывела до сих пор человечество на правильный путь, я начал с построения своей собственной теории познания, противопоставленной всем существовавшим до этого, затем выстроил свои теории детерминизма общественного развития и свободы. Но и до «новой ментальности» я там тоже добрался, погромив ее философско-теоретические основы в двух последних частях, посвященных морали и духу. (И заодно выстроил там теорию оптимальной морали). Вторая книга тоже не была посвящена именно «новой ментальности», но и ее проявления в израильской действительности я обрисовывал там в цветах и красках и полемизировал публицистически с ее адептами. Ни ту, ни другую книгу я не смог опубликовать в Израиле за все время моего пребывания там (точнее из второй книги удалось опубликовать два небольших куска в двух разных русскоязычных израильских журналах). Мало того, мои попытки продвигать мою философию привели меня к столь жесткому конфликту с теми силами, которые стояли там за «новую ментальность», что я, в конце концов, в 1991 году вынужден был оставить Израиль и вернуться в Киев, из которого я в свое время и уехал. Гражданином Израиля я остался, считая, что «новая ментальность» не есть свойство еврейского народа (она пришла в Израиль, как приходит и во многие другие страны, с Запада) и Израиль рано или поздно переживет ее.

С тех давних пор, несмотря на огромное сопротивление продвижению моей философии со стороны ее идейных противников и за пределами Израиля, я написал и опубликовал с десяток книг философских и художественно-публицистических и множество статей, размещенных главным образом в интернете, но и в философских и общественно политических журналах и газетах. Был участником ряда международных философских и научных конференций, в частности в 2010-м году был членом программного комитета Всемирного Философского Форума под эгидой ЮНЕСКО. И мне хочется тешить себя мыслью, что моя философия оказала влияние на развитие событий, прежде всего, в России и, прежде всего, связанных с «новой ментальностью». Я имею в виду то сопротивление «новой ментальности» и возрождение духовности, которое наблюдается сегодня после того, что в 90-е годы Россия полностью легла под эту ментальность, настолько, что едва ли не превзошла виденное мною в Израиле. Кое-какое встречное движение наблюдается и в западном мире.

Однако, адепты «новой ментальности» даже в России, не говоря про Запад, отнюдь не сдались. Об этом говорит распространение по миру признания однополых браков, попытки легализовать педофилию, угрозы Америки применить экономические санкции к странам, не желающим признать права гомосексуалистов и т. д. Нужно принять во внимание также, что сторонников «новой ментальности» поддерживают мощнейшие финансовые и политические силы в мире. Во-первых, это – огромная подпольная, полу подпольная и вполне легальная империя секс бизнеса: торговля живым товаром из слаборазвитых стран, включая Россию и Украину в недавнем прошлом, да отчасти и сейчас. Секс-туризм, включая использование детей. Порно-индустрия откровенная, подпольная и легальная, мажущаяся под эротику и называющая себя искусством, но нещадно эксплуатирующая изображение секса, особенно в кино. Блевотная эстрада и шоубиз, бесконечно жующие сексуальную жвачку. Но и значительная часть прочего, не связанного напрямую с сексом бизнеса, косвенно все же связана с ним. Добрая половина рекламы в мире построена на использовании секс символов. А главное, вся западная экономика нуждается в разжигании культа потребления, а «новая ментальность» этому культу весьма способствует.

Что касается политических сил, то, во-первых, большие деньги и большая политика тесно связаны. Во-вторых, за долгие годы властвования на Западе «новой ментальности» вырос многочисленный электорат, верящий, что без «новой ментальности» не может быть демократии (частный случай – ЛГБТ сообщества), а политики вынуждены считаться с этим электоратом.

Наконец, сторонники новой ментальности используют и опираются на потенциал нормальных человеческих инстинктов. Инстинкты то нормальные, но с помощью пропаганды новой ментальности они искусственно разжигаются до ненормальных.

Но главное – это массированная изощренная информационная война, которую ведут сторонники «новой ментальности» в мире, включая Россию. Изощренность ее состоит том, что они ссылаются на науку, которая якобы доказала, что человек не властен над своими инстинктами и потому негуманно и бессмысленно ограничивать его какой-либо моралью в половой сфере, что проституция несет полезную общественную функцию и т. п. И хотя теоретический базис «новой ментальности» давно уже разбит, но, во-первых, ее адепты уклоняются от теоретического спора, заменяя его оголтелой пропагандой, а, во-вторых, серьезный научный спор мало доступен пониманию широкой аудитории. Таким образом, центр борьбы сторонников и противников «новой ментальности» перенесен в сферу пропаганды. И здесь преимущество сегодня на стороне сторонников «новой ментальности», а не ее противников. Во-первых, подавляющее большинство СМИ на Западе находятся в руках сторонников «новой», а в результате глобализации эти СМИ господствуют практически во всем мире. Даже в России, где журналисты не могут не считаться с властью, провозгласившей идеологическое противостояние с Западом, «духовные скрепы» и т.д., многие журналисты, с одной стороны поддакивая властям, с другой вовсю ерничают над «духовными скрепами» и протаскивают «новую ментальность» в постмодернистском стиле («ирония к иронии»). И в чисто пропагандистском плане сторонники «новой» пока что переигрывают ее противников, демонстрируя именно на этом поле пресловутую креативность. Изобретая все новые и новые ложные, но кажущиеся многим убедительными, аргументы в ее пользу, на которые противники «новой» не успевают находить убедительные контраргументы. Тут и пресловутые гуманизм и терпимость, и привязка «новой» не только к свободе и демократии (без которой они якобы невозможны), но и к материальному благополучию общества. И попытки привязать «новую ментальность к научно-техническому прогрессу, который изменил нашу действительность и потому прежняя мораль устарела. И болтовня про гедонизм, праздник жизни, что без «новой» жизнь будет скучной. И всякие софистические приемы, типа «не хотите «новой», получите Домострой» и т.д., и т. п. Ну и подмена спора по сути накатыванием бочек на своих идеологических противников по принципу: «Если вы будете писать о нас правду, мы будем на вас клеветать». Наконец, они ловко пользуются приемом тактического отступления: будучи вынуждены под напором критики своих противников признать свою неправоту по какому-нибудь конкретному пункту своей позиции, они делают это сквозь зубы только для того, чтобы тут же начать атаку на другом участке фронта, а затем, когда широкая публика забудет детали спора, как ни в чем ни бывало вновь повторять то, от чего уже отказались.

Все это привело меня к мысли сделать эту книгу, составив ее из моих публицистических статей, касающихся «новой ментальности» и написанных как в Израиле, так и за весь период после него по сей день. Как я уже сказал, глубокая научно-философская полемика с теоретиками «новой ментальности» мало эффективна, потому что ее мало кто читает. Разбросанные в интернете по отдельности мои статьи тоже малоэффективны, поскольку в каждой из них разбирается один, два конкретных аргумента сторонников «новой». Прочтя такую статью, читатель, даже согласившись со мной, подумает: «Да, в этом пункте Воин прав, но ведь есть еще гуманизм, гедонизм, прогресс и т.д.» В общем, все равно даешь «новую». А вот собранная вместе эта публицистика, это последовательное опровержение всех аргументов, измышлений и ухищрений защитников «новой ментальности», а также анализ влияния «новой ментальности» на различные стороны жизни общества и индивидуума: человеческие отношения, политика, экономика, искусство и т.д., способно, как мне кажется, переубедить многих.

Статьи расположены в книге по возможности в хронологическом порядке с указанием даты их написания (за исключением израильского периода, т.к. написанное в Израиле у меня сохранилось только в виде машинописного текста «Записок оле», в которых я не позаботился расставить даты статей). Это позволит читателю видеть, как защитники «новой ментальности» варьировали со временем свои аргументы, изворачиваясь под напором критики своих противников, что дополнительно показывает их нечестность.