Читать книгу Три столетия реформ и революций в России - Александр Яковлев - Страница 6

Петр I приступил сразу ко второму этапу реформ, ибо первый был уже пройден. Военная слабость государства и экономическая отсталость страны побудили его к проведению отдельных преобразований качественного характера в сферах военной, экономической и образовательной. Обращает на себя внимание бешено-неукротимая энергия государя, яростно стремившегося преодолеть все препятствия и достичь видимых ему целей. Круто и решительно началось проведение реформ внутри системы. Это отвечало созревшим нуждам страны, но лишь отчасти.

Видимые успехи царя очевидны: 1. Созданы современная армия и флот, в которых офицеры и солдаты являются профессионалами, имеющими знания и опыт для ведения боевых действий. Рекрутская система пополнения армии просуществовала более полутора столетий. Появились специальные военные учебные заведения (Навигацкая, Инженерная, Артиллерийская школы, Морская академия и др.). Создана отечественная военная промышленность на высоком мировом уровне. Сама по себе военная победа над сильной мировой державой Швецией в ходе Северной войны 1703–1710 гг. была результатом преобразований Петра, показателем возросшей силы государства.

2. В национальном хозяйстве появились современные отрасли промышленности, достигшие европейского уровня: металлургия, сукноделие, кораблестроение и др. Большое развитие получило горное дело. Всего было создано больше 200 мануфактур и горных предприятий. Было развернуто строительство каналов. Введен покровительственный тариф, ограждавший новые отрасли отечественной промышленности от иностранной конкуренции. По производству чугуна и железа Россия вышла на первое место в мире и вывозила металл на Запад.

В то же время царская власть, с одной стороны, раздавала льготы и привилегии русским мануфактористам и торговцам, а с другой – ужесточала фискальную политику (немало «прибыльщиков» специально занимались придумыванием новых налогов, которых стало так много, что не все поддавались учету). Иначе говоря, «народнохозяйственная реформа превратилась в финансовую, и успех, ею достигнутый, был собственно финансовый, а не народнохозяйственный». Крепло Российское государство, но не российский капитал.

Уральская металлургическая промышленность, этот «исторический уникум», по выражению А. Спундэ, сочетала новые производительные силы со старыми общественными отношениями: на рудниках и заводах преимущественно использовался труд крепостных, которых приписывали к заводам. Это прямо сдерживало формирование рынка рабочей силы. «Промышленность на Западе толкала феодализм к могиле. Крепостная промышленность Петра усиливала его, – делает вывод А. Спундэ, заключая: – Зародышу будущего Петр придает реакционную феодальную форму». Решающая роль государства, а не частной инициативы вела русских промышленников к постоянной оглядке на государство и надежде на помощь государства, следствием этого стало возникновение монополий, отсутствие конкуренции, и все это сдерживало свободное развитие национальной промышленности. В 1724 г. была введена подушная подать (не взимаемая с дворянства и духовенства) и сумма налогов выросла в 2 раза.

3. На основе Руси, Московского царства была создана Российская империя. Само принятие наименования империя подразумевало не только величину ее территории, но также выход за пределы национального государства, разнообразие населявших ее народов и новую роль в мировой системе, которую осознало Российское государство. Российское стало синонимом понятия имперское и относилось более к сфере государственности, в то время как русское – к сфере культуры, духовной жизни и быта.

Была проведена административная перестройка всего государства в соответствии с европейскими нормами, как на уровне центрального аппарата, так и местной власти: создание Сената в 1711 г., коллегий в 1717 г., Святейшего Синода в 1721 г.; губернские реформы 1708–1710 гг. привели к разделению страны на 8 губерний; в 1722 г. был принят Табель о рангах, ослабивший сословный строй общества. Но в те же годы были созданы Тайная канцелярия, институт тайных доносчиков (фискалов), получавших долю доходов от разоблаченного (подлинного или мнимого) преступника, что явно сдерживало создание правового государства.

4. В церковной жизни, в сфере управления вместо реформ происходила вестернизация, т. е. вытеснение старого новым, национального – западным. Уничтожение патриаршества и создание в 1721 г. «коллегиального управления» Церковью – Святейшего Синода, вопреки православным канонам, означали не просто усиление контроля государства над церковными делами. Петр целенаправленно использовал Церковь для усиления контроля государства над народом, заодно умаляя авторитет Церкви путем проведения явно антицерковных мероприятий (от гонений на монастыри и монашество до создания пародийного «Всешутейшего собора»). Этот открытый разрыв с традицией, с важной частью цивилизационного наследия, и породил в народе, прежде всего у «старообрядцев», представление о Петре как антихристе, вызывал неприятие благих намерений и действий власти.

В своем создании современного государства Петр пошел на издание указа о веротерпимости, разрешение иностранцам свободного совершения богослужения, строительство католических храмов и школ в России. Петр лично был религиозным человеком, говорил, что «кто не верует в Бога, тот либо сумасшедший, либо с природы безумный. Зрячий Творца по творениям познать должен». Сочетание старого и нового принимало подчас причудливые формы.

Показательно, что митрополит Стефан (Яворский, 1658–1722) отправляет еретиков на сожжение и переписывается с немецким философом-идеалистом Г. Лейбницем. Однако написанную митрополитом книгу «Камень веры», содержавшую обличения лютеранской и кальвинистской ереси, Петр не разрешил издавать. В ту эпоху русская богословская мысль, проложившая путь русской философии, опиралась и на греческое богословие ради сохранения самоидентичности России, и вступала в контакт с западным – ради «разрешения новых, поставленных Новым временем проблем».

5. В сфере культуры российское общество открылось западноевропейской культуре, но – не по своей воле. У части общества – дворянских верхов – произошло вытеснение старых бытовых, социальных, культурных ценностей новыми, что еще более отчуждало их от масс народа.

Народ – крестьян, духовенство и купцов – не тронули, а служилый слой дворянства царь перелицевал на иноземный фасон. Например, по высочайшему указу 1701 г. мужчинам надлежало носить верхнее платье французского и саксонского фасона, а исподнее – немецкого; женщинам – шапки, юбки и башмаки – также немецкого. Бородачей и носителей ставшего нелегальным привычного костюма штрафовали, а самое платье резали и брали. Купцам за торг русским платьем – кнут, конфискация и каторга. Дворян, явившихся на государев смотр с невыбритыми усами и бородой, нещадно били батогами.

Но в то же время, как бы то ни было, произошел качественный скачок в развитии отечественного образования и профессиональной подготовки: были созданы десятки общеобразовательных и профессиональных школ и училищ. Начала развиваться наука: в 1724 г. создана Петербургская академия наук, в 1725 г. – академический университет в Петербурге, позднее, в 1755 г., – Московский университет. С 1702 г. в России начала выходить первая газета. При личном участии Петра был выработан новый, гражданский алфавит. С 1700 г. введена европейская система летоисчисления. Русская литература и изобразительное искусство получили возможность развиваться не только в традиционных, но и в современных (западных) формах.

6. В сфере внешних отношений уже не Русь, а Россия прочно встала в ряд ведущих европейских держав, включившись в качестве активного субъекта в системы мировой политики и мирового хозяйства. Петр разорвал путы изоляционизма, заставив европейские державы признать Россию в новом имперском качестве, нравится это европейцам или нет. Правда, проблемы нового статуса России и новой безопасности государства Петр решал преимущественно путем силы. Так были присоединены Лифляндия и Эстляндия, никогда не бывшие в составе России, в Швеции и Польше Россия жестко преследовала свои интересы. Иначе быть не могло. Россия по своему местоположению в Европе и Азии, по своим размерам, по восприимчивости своей культуры и сложной многонациональности населения была обречена быть империей.

Заметим, что сам царь-реформатор решал вполне конкретные задачи. Г.В. Плеханов отмечал, что «люди делают свою историю вовсе не затем, чтобы шествовать по заранее начертанному пути прогресса, и не потому, что должны повиноваться законам какой-то отвлеченной… эволюции. Они делают ее, стремясь удовлетворить свои нужды…». Так Петр начал модернизацию и вестернизацию России, исходя не только из своего видения нужд и задач государства, но и из своего крайне упрощенного понимания законов общественного развития. Он видел в Западной Европе, говоря словами В.О. Ключевского, «магазин надобных России изделий», а первой целью преобразований считал «выучиться самим делать, что прежде покупали». В то же время реформы Петра соответствовали насущным нуждам государства и народа, а образ царя-реформатора воспринимался в народе и обществе возвышенно и недосягаемо.

Петр вовсе не был западником в последующем понимании этого слова. По изустному преданию он как-то сказал: «Нам нужна Европа на несколько десятков лет, а потом мы к ней должны повернуться задом». Таким образом, сближение с Европой было в глазах Петра только средством для достижения цели, а не самой целью, заключал В.О. Ключевский.

Однако он не сумел осознать недостаточности заимствования на Западе лишь материальных достижений капиталистического хозяйства для ускорения развития страны без изменения крепостного строя – в отличие от князя В.В. Голицына. Напротив, Петр своими частичными реформами значительно укрепил не только самодержавную власть государя, но и основы крепостного строя, ставшие путами для социально-экономического развития по капиталистическому пути. К концу правления Петра его основные цели были достигнуты, но его реформы внутри системы не переросли в реформу системы, а, напротив, усиливали самодовлеющую роль государства и потенциальную конфликтность в обществе.

Итак, великий государственный деятель, дипломат и полководец… Но стоит отметить, что личность реформатора сильно сказалась на методах проведения преобразований, оказавшихся вполне революционными, т. е. отрицающими традицию. «Отчуждение царя от собственной страны произошло как бы само собой, – отмечал Е.В. Анисимов. – Петр не усвоил той системы ценностей, которые были присущи русской традиционной культуре, основанной на православии, «книжной премудрости», уважении заветов предков, сознании особой стати, богоизбранности России, чья столица – третий Рим, а четвертому не быть». Петр не просто выучил голландский и немецкий языки, он принял отчасти мировосприятие протестантских стран тогдашней Европы, в систему ценностей которых входили индивидуализм, прагматизм и рационализм.

Петр не получил традиционного православного образования, да и знания, обретенные им в Немецкой слободе, оказались отрывочными, случайными. Царь до конца жизни остался малограмотным самоучкой, не знавшим элементарных правил грамматики.

Точно так же миф о демократичности Петра отвергается фактами явного самовластья царя. Да, он был и плотник, и кузнец, работая до мозолей на руках, мог выпить в кабаке с простым мужиком. Но для него рабами были все, и он фельдмаршала и князя мог избить, послать на земляные работы, а простого солдата возвысить до высокой должности – но не по закону, а по своей царской воле абсолютного самодержца. Правда, в этом отношении он был частью своего народа, ибо и царь и народ хотели не свободы: народ желал воли, а царь – самовластья. В народных низах намерения Петра не были понятны. Привычка к бедности и возможность ухода (в казацкую вольницу на Дон или в Сибирь) при сохранении постоянно невысокого уровня жизни не могли побудить народные массы поддержать преобразования власти. Их терпели.

Стоимость реформ Петра для страны и народа оказалась явно чрезмерной. Стремительный рост расходов государства на содержание чиновничества, армии и флота потребовали увеличения налогов. В 1701 г. власть повысила налоги с податного крестьянского сословия вдвое, в 1705 г. были введены чрезвычайные налоги и введена государственная монополия на продажу соли. Строительство Санкт-Петербурга привело к росту налогов в четыре раза.

Петр исходил из своего узко понимаемого развития страны, а поэтому установил жесткую регламентацию в торговле и предпринимательстве, поощрял нескольких производителей и тем самым губил на корню всякую конкуренцию. Зачем было заменять старый торговый порт Архангельск на новый Санкт-Петербург? В новый порт не было сухопутных дорог, а на Балтийском море торговым судам грозили шведские каперы, но Петр в 1713 г. запретил возить в Архангельск два основных экспортных товара – пеньку и юфть. Их везли в новый город Петра, и там они благополучно гнили под открытым небом. Наконец, налоговый пресс давил на купечество постоянно, не только препятствуя расширенному воспроизводству капитала, но нередко приводил к разорению. За Петровскую эпоху численность купеческих династий сократилась, это видно по его элите – гостиной сотне, численность которой упала с 226 человек в 1700 г. до 104 в 1715 г.

Вся огромная мощь государства обрушилась на русскую деревню, истощив ее материально и физически, подавив духовно. Реформы привели к разорению крестьянских масс, падению численности населения, восстаниям и мятежам от Карелии до Азова. В 1722–1724 гг. неурожаи привели к массовому голоду. Поэтому после кончины Петра подушная подать была сокращена наполовину, соляная монополия ликвидирована и цена на соль снижена; расходы на бюрократический аппарат и флот сокращены, и в 1727–1730 гг. не было заложено ни одного линейного корабля.

Реформы Петра были явно преобразующие, фактически революционные по характеру, порывающие со многими традиционными ценностями, идеалами, понятиями, ценностями, обычаями и нормами. Чего стоит одно перенесение столицы из центра страны на далекую окраину, причем новый город – с нерусским названием – был обречен регулярно подвергаться опустошительным наводнениям.

Насильственная вестернизация в бытовой культуре дворянства (насаждение брадобрития, курения, иноземной одежды, даже употребления новой еды и напитков) расколола русский на род на собственно народ, мужиков, сохранивших традиционный уклад жизни и традиционное мировоззрение, и на европеизированное дворянское общество. Такой раскол русского народа по вертикали, привел к более или менее явно выраженному отчуждению узкого слоя образованного дворянства (1–2 %) от широких народных масс. А нарушение органической целостности общества естественно ослабляет его, уменьшает возможности для более эффективной и скорой его трансформации в новое качество.

Была ли в то время альтернатива преобразованиям Петра? Теоретически да. В феврале 1724 г. Посошков подал на имя царя свое сочинение под названием «Книга о скудости и богатстве». Иван Тихонович Посошков (1652–1726), оригинальный русский мыслитель, рассмотрел основные части русской хозяйственной жизни и предложил их поправление, но не путем подражания европейской Реформации, а в пределах православного миропонимания. Дошло ли сочинение до царя, неизвестно, только автор в августе 1725 г. был арестован, помещен в Петропавловскую крепость, где и скончался 1 февраля 1726 г.

Справедливости ради скажем, что в то же время реформы Петра были по своему характеру своевременными, отвечавшими потребностям государства и общества. Но главное все же состояло в том, что преобразования Петра ограничивались рамками реформы внутри системы и не переросли в реформу системы, в революцию сверху. Этого не произошло не из-за внезапной кончины царя, а просто потому, что он сам большего не желал и большего не представлял. Петр жил и действовал, чувствовал и мыслил как феодальный правитель; но он оказался больше революционером-разрушителем, чем реформатором-созидателем. Вот почему реформы Петра столько же ускорили развитие России, сколько и затормозили его.

В то же время стоит заметить, что русское общество той эпохи оставалось пассивно; оно не сумело выработать свои формы организации, способы выражения своих интересов. Показательно в этом отношении неудача городовой реформы, начатой в 1699 г. и тихо сошедшей на нет. Общество во всех своих сословиях еще не полностью выросло из состояния средневековой дикости и произвола, оно являло подчас полярное сочетание грубости и жестокости с тонкостью чувств и глубиною ума, европейских познаний и умений с ухватками темного мужика, уважением силы, а не закона. Тем более такие западные ценности, как права личности и права частной собственности, основанные на идеологии протестантизма, чуждой православному народу, не могли быть просто заимствованы. Русскому обществу предстояло самому дойти до признания их ценности и важности, но исходя из позиций православного мировоззрения.

Таким образом, при наличии сходных с западными странами предпосылок (развитие торговли и мануфактур, рост городов, развитие системы образования), при очевидности той же цели – современного, капиталистического общества, России до этого было далеко. Почему?

Помешала авторитарная форма власти? Нет. Сильная власть, способная определять цели развития страны и направлять имеющиеся ресурсы для их достижения, необходима для выхода из кризиса национального масштаба и проведения реформ. В пространстве России такая власть была жизненно необходима.

Представляется, что важнейшей причиной оказалось богатство страны, неисчерпаемость ее природных и человеческих ресурсов, что резко сокращало значимость фактора экономического кризиса. Другая причина – особая роль государства, издавна более значимая, чем на Западе. Если на Западе монархической власти противостояли то городские бюргеры, то аристократия, то народные массы, в России все и вся находилось под властью короны. Именно при Петре у нас образовалось тоталитарное государство, беспощадное в своем рвении к прогрессу и чуждое как интересам различных слоев русского общества, так и духовному миру отдельного человека, его желаниям и стремлениям.

Справедливости ради отметим, что еще отец Петра требовал от своих воевод следить за тем, чтобы воины в походах исповедовались; он же запрещал ряд обычаев и увеселений, например, за игру на гуслях или домре, за качание на качелях или игру в шахматы били батогами. Но и Петр полагал, что «наш народ яко дети, неучения ради которые за азбуку не примутся, когда от мастера не приневолены бывают». Как отмечал А.С. Пушкин, «история представляет около его всеобщее рабство… все состояния, окованные без разбора, были равны пред его дубинкою. Все дрожало, все безмолвно повиновалось». При нем подданные должны были руководствоваться предписаниями власти при строительстве изб, при кладке печей, при посещении церкви, при похоронах и т. д. Позднее продолжателями такого рода жесткой и мелочной регламентации частной жизни своих подданных были Павел I и Александр I. Только полтора столетия спустя после реформ Петра государство снимает свою опеку над обществом, и понадобилось полтора столетия для того, чтобы борода и народные пляски вернулись к дворянам.

Сыграл свою роль и внешний фактор. К началу XVIII в. передовые страны Запада обладали более длительным опытом исторического развития, чем Россия; внутренние условия побуждали Англию, Голландию и Францию к большей активности на внешних рынках для сбыта своих товаров. Россия была включена в систему мирового хозяйства, но оказалась на его периферии и превратилась в важную мировую «житницу» и поставщика сырья. Стоит обратить внимание на эту двоякую роль Запада в общественном развитии России: западный капитал и внешняя торговля с Европой усиливали экономический рост, но замедляли экономическое развитие России.

Лишенное внутренней динамики, относительно окрепшее и развившееся, но сохранившее покорность и принятие самодержавной власти, русское общество при Петре I остановилось собственно на пороге коренных реформ. Переступить его преемники Петра не смогли.

Более того, с начала царствования внука Петра I, государя Петра II (1715–1730 гг., император с 1727 г.), намечается «поворот к старине». В феврале 1728 г. императорский двор и государственные учреждения переезжают в Москву. Строительные работы в Петербурге были остановлены, его жители стали покидать новую столицу. Готовилось восстановление патриаршества…

Но такой очевидный откат к старине был прерван скоропостижной смертью молодого царя. В правящей группе вновь взяли верх сторонники европейской модели развития.