Читать книгу Золочёный фолиант. Сын морехода - Александр Юрьевич Мовчан - Страница 2

ПРОЛОГ
Изминол

Оглавление

– Серокрылые аллоры, мне имя – Немеэ́ль. Вы же зовёте меня Осенним Зверем, пришедшим с запада. Любой, кто меня слышит, отзовись!

– С чем ты пожаловал, безумец? – раздался голос из бойницы.

– Я предлагаю вам открыть врата Изминола и сдаться на суд Легиона!

В ответ послышался лишь истеричный смех.

– А где же твой Легион, падший воитель? Или ты решил в одиночку водрузить свой чёрный стяг над крепостью?

– Я спрашиваю вас в последний раз, готовы ли вы сдаться? Если врата не распахнутся предо мной, никто не уйдёт отсюда живым!

– Ещё ни одной армии не удалось взять Изминол! На что же надеешься ты, одинокий воин? – раздался второй взволнованный голос.

– Я предупреждал вас, аллоры Изминола. Да будет так!

Я вынул меч из ножен. Лезвие его уже давно почернело – то ли от пролитой крови, то ли от скверны, что струится по моим венам. Затем я повернулся к своим пленникам и одним резким движением перерезал обоим глотки. Кровь ручьём хлынула по ржавому кровостоку, заливая подол моего плаща. Когда же их хрипы утихли, воцарилась гробовая тишина, и даже неукротимый северный ветер не посмел её нарушить. Мёртвые пленники перестали шевелиться, отчаянно цепляясь за Жизнь. Я повернулся лицом к замку.

– Готовьтесь, аллоры, ваше время пришло.

Клинком своим я перерезал путы своих узников и убрал на место меч. Вдруг эти мертвецы восстали и бешеными скачками устремились к вратам. Тут аллоры засуетились, из бойниц полетели стрелы.

Я никогда не любил стрелы. Быть может, потому что не умел стрелять из лука, а, может быть, потому что именно стрелою меня свергли в тот злополучный день.

Несколько снарядов попали в цель, но мертвецы мои всё равно достигли стен и начали карабкаться, словно пауки. Вот тут защитники забыли про насмешки. Изнутри начали вперемешку доноситься крики, приказы и молитвы. Я же в это время уже стоял у чёрных врат, положив ладонь на холодный металл.

Пленники достигли-таки бойниц и забрались вовнутрь. В тот миг оттуда выпал аллор и камнем полетел к земле. Я подошёл и грудь его пронзил мечом, а после склонился, чтобы осмотреть. Он был одет в добротную кольчугу, хоть сам был крайне истощён. А на крылах его ткани с чёрной жемчужиной на синем фоне – то символ был Альдмара. Вернув на место свой клинок, на стену снова я опёрся. И тут меня объяли мысли. О тех, кто гибнет ныне там, об аллорах, что в Изминоле. Каким же всё-таки народ их был искусным. Хоть их страну терзает смута, как ярко блещет их броня. Они как будто в стороне от войн, сидят и полируют сталь. Я не был в Альдмаре ни разу, но слышал, что он славится практичностью – дома с подземными подвалами и улицы локтей в шесть шириной. И чего только стоит эта крепость – стена из камня и металла, чьи шпили прямо до небес, собой пронзают облака. Бесконечно чёрная, как сам Пепельный Замок. Казалось, будто бы она вбирает Свет в себя, лишь сумрак оставляя от него до самого моста, что словно раб прильнул к её сандалиям на века. А как же быстро Изминол восстал из ничего. Четыре года не прошло, как к острову был путь закрыт.

Раздался скрип тяжёлых петель и грохот металлических цепей. Мне показалось, будто задрожал весь мир, и я немного отступил. Лёд, прильнувший к холодным сводам, извился тысячами трещин. Немного погодя, когда врата пустились в путь, он будто с исступленьем грома, вниз рухнул, сотрясая землю. О как же медленно тянулось время, о как же долго зазор становится всё шире, выпуская из Альдмара Тьму, пепел и снег.

И, наконец-то, замерли врата, и грохот стих. Лишь вопли ужаса из крепости мешали наслаждаться триумфом тишины. Я тут же двинулся вперёд уверенным и гордым шагом.

И я поймал себя на мысли, что выражение лица доселе было неизменным. Как изменился я, вернувшийся из А́гнии. Быть может, я разочарован в чувствах. Они ведь зачастую лживы. Я помню тот последний день, когда мне боги показали всю истинную грязь. Поверг меня в забвенье тот, кто в верности поклялся и Осени, и мне! Я мог бы выжить… Мог бы вернуться к А́риэн…

Меня прервала смена звука – хруст снега стих под ударами каблуков на чёрной стали. Вот и свершилось. Я стал первым человеком, ступившим в чёрные чертоги аллоров. Но время ликовать ещё не близко.

Как я и думал, Изминолом правил мрак… Равно как и всем Альдмаром после его сокрытия. Я взял факел, что тщетно пробовал развеять темноту с безжизненной стены.

Первый чертог резко перешёл в огромную залу. Её каменный пол покрывали роскошные ковры, а стены – расписные гобелены. Ещё висели там прекрасные картины в оправах драгоценных. Наверняка на них были изображены аллоровы генералы. Почему же такие ничтожные личности заслуживают столь великого почтения? Они сидят в своих крепостях и башнях, командуя своими обречёнными войсками, и боятся высунуть свой нос наружу, чтоб не испачкать свои чудесные сказочные крылья! Тьфу! Они не ровня людским командирам, что мчатся в бой вперёд своих солдат, что добывают победу плечом к плечу с простыми воинами, и что нередко принимают Смерть на поле брани. Нет. Они им не чета. Они не ровня, таким как я.

И ничего не настораживало бы в этом пейзаже – такой же день как все, лишь темнота и тишина хранят порядок в незыблемых чертогах. Всё бы ничего, если бы не алые подтёки на коврах и не оживший мрак, где копошились силуэты.

Я вышел в коридор и аллоры, что стояли у стен, громкими криками приветствовали меня. Вот только Жизнь в этих существах уже погасла, и они вступили в ряды моего Чёрного Легиона. Какой ценный подарок богов. Единственное, что отличало их от живых – безумный, потухший взгляд и странные неестественные движения. Ах да, ещё и Жизнь, что насмешливой пульсацией бьёт из них. Но только это вовсе и не Жизнь. Это сделка. Договор исполнить последний приказ, чтобы уйти в Замок Тысячи Свечей. И никто из этих смертных не дерзнёт ослушаться меня, ибо тот, кто нарушит клятву, станет навеки тенью себя, своим отраженьем, кому не будет места ни в этом мире, ни в загробном. Он станет сонным духом, что бродит меж миров и думает о сне. Но эти призраки забыли, что значит безмятежно засыпать.

Один из мертвецов указал на запертую дверь. Недолго думая, я вышиб её ударом ноги. И тут же зазвучал металл. В хорошо освещённой комнате стояла дюжина аллоров – остаток великого гарнизона. Они как дикобраз, что выставил иглы-клинки, готовясь к тому, чтоб перед Смертью забрать с собой как можно больше моих созданий. Глупцы. Они не понимают, что в Изминоле боле нет живых, помимо них… Да и тех уж скоро позабудут.

– Кто ведёт вас, аллоры Изминола? Кто командует чёрной стеной? – обратился я к крылатым воинам.

Из их рядов вышел аллор в позолоченных латах. В глаза сразу же бросились его белоснежные крылья. Это был единственный белокрылый воин в этом пепельном краю.

Я молча вынул меч из ножен. Аллор сделал то же. Мой взгляд отвлёк его сияющий клинок. Аллор заметил это и стремительно бросился на меня, пытаясь нанести удар. Уверенное движение чёрным клинком – и его выпад парирован, а меч отклонён в сторону, обнажая сердце для моего острия. Последний лязг стали, и мрачное лезвие торчит из его спины, покрытой позолоченными доспехами.

– Я видел тебя на одной из картин в зале, – проговорил я, глядя в его мечущиеся глаза, – ты недостоин висеть на той стене, надменно глядя на других.

Удар ногой в грудь, и меч возвращается в свою опочивальню в ножнах.

Я посмотрел в глаза каждому аллору, стоявшему в комнате. Они были доверху полны страха и смятения… И правильно.

– Изминол пал, – едва слышно сказал я, развернулся и вышел из комнаты.

В этот миг раздался дикий рёв, и Легион устремился на последних живых аллоров. Звон стали, предсмертные крики и падения чего-то увесистого на мраморный пол – всё это стихло в считанные мгновения, и коридор залился кровью крылатых существ. Я же удалился в ближайшую комнату, чтобы перевести свой гиблый дух. Мне попалось уютное помещение, похожее на мастерскую. Напротив потрескивающего камина стояло большое на вид удобное кресло и старый стол, заставленный книгами и бумагами. Посреди комнаты лежал мёртвый аллор. Но он отличался от всех остальных… Это был седой старик в длинной мантии и в причудливом капюшоне. А в руках он мёртвой хваткой сжимал книгу в золотом переплёте. Мертвец прижимал её к груди так, будто это было величайшее сокровище двух миров.

Я размеренным шагом прошёлся к окну и выглянул наружу. Оно выходило на вечно снежные просторы Альдмара. От Изминола вниз тянулась узкая тропа, на которой плечом к плечу могла уместиться лишь пара воинов. Как же аллоры со своими крыльями проходят по ней? Куда ведёт эта дорога, невозможно было разглядеть, ибо пепел и снег, что валили из туч, укрывали собой всё северное королевство. И лишь Творцу известно, какие тайны хранит этот суровый край.

От этих мыслей по спине пробежала дрожь, и даже мне стало холодно, и я поторопился вернуться к камину. По пути к креслу мой взгляд снова приковала к себе эта необычная книга. За свою Дорогу Жизни я прочёл немало писаний, интересовался всем, до чего имел возможность добраться, ибо лишь за этим занятием мог отправиться туда, куда бы сам захотел – в мир без Смерти и войн, в мир без Принцев, в мир, не сошедший с Пера.

Единственное, чего мне хотелось в этот момент – это рухнуть в кресло и дать своим телу и разуму отдохнуть. Я снял ножны с пояса, скинул щит со спины, ослабил доспех и упал на кресло, которое будто меня ожидало долгие годы. Огонь в камине манил своим потрескиванием и пламенной пляской. Казалось, будто сотни танцоров в рыжих одеждах кружат в беспечном танце. Этот очаг напомнил мне о доме – о Ка́рноге на берегу крохотной речушки Ада́льи. Там тоже был камин, правда, не столь вычурный как этот, но такой родной, какой не найти ни в одном из миров. Я любил проводить перед ним вечера вместе с любимой Ариэн. Сестра… как же ты там? Я так давно тебя не видел. Сейчас, в зимний год, волосы твои вновь побелели и стали подобно утреннему снегу. А помнишь нашу последнюю встречу перед моим отъездом в И́льтур? Мы сидели вдвоём перед таким же огнём и поклялись друг другу, что встретимся вновь. Как же я скучаю по тебе, милая Ариэн.

Вдруг за стеной раздался грохот. Это означало, что исполнен приказ и души мёртвых отправились в Агнию на зов пламени Тысячи Свечей. От этого звука я повернул голову в сторону двери. И в поле зрения вновь попал этот аллор, посмертно хранивший книгу в золотом переплёте. И тут моё любопытство взяло верх. Я решительно встал, подошёл к мертвецу, разжал его хватку и завладел этим фолиантом.

Я долго стоял и разглядывал её снаружи – переплёт был покрыт чёрным бархатом, поверх которого была искусно обита золотая оправа, которая создавала в моём сознании причудливые образы – от падающих листьев до парящих птиц. Казалось, будто книга то и дело меняет свою форму, и уловить какой-то образ дольше, чем на мгновенье, было невозможно. Приложив некоторую силу, я раскрыл этот новый неизвестный мир.

Когда переплёт замер на моей ладони, вся комната будто озарилась какой-то таинственной дымкой. Голова мигом очистилась от всех мыслей, и мне немедленно захотелось сесть. Я вернулся в кресло, раздвинул бумажные массивы на столе, едва ли не торжественно водрузив там книгу. Фигурные символы завораживали меня. Что-то было в этой книге. Что-то необъяснимое… Волшебное.

Я перевернул страницу, и все буквы озарились бирюзовым сиянием, прокрадываясь в моё сознание бархатистой змеёй. И в голове у меня сами начали возникать слова, написанные в этом золочёном фолианте. Я расслабился и просто позволил этому голосу струиться сквозь меня, наполняя мой разум рассказом.

Золочёный фолиант. Сын морехода

Подняться наверх