Читать книгу Золочёный фолиант. Сын морехода - Александр Юрьевич Мовчан - Страница 4

Долго ли или не очень мир пробыл в своём изначальном состоянии, изобилуя богатствами и покоряя легендами, но таким он вряд ли когда-нибудь станет ещё. И эту главу я хотел бы посвятить именно тем годам – прошедшим и забытым, великим и преданным забвению. Годам, когда Одрия не знала бед. Годам, не зачёркнутым Пером.

И начну я свой рассказ об устройстве нашего мира. Но прежде хочу поведать об Агнии – тёмном и загадочном отражении Одрии, о мире чудес и богов, о том месте, куда мы все когда-нибудь уйдём.

Это бескрайний склон, в самом центре которого находилось Бездонное Озеро, из глубин которого, как мрачный исполин, объявший Свет самих звёзд, поднималась скала, увенчанная Замком Тысячи Свечей – оплотом богов, обителью Смерти. И то, что эта загробная страна находилась на склоне, упомянуто неспроста. Она была подобна старому скрипучему стулу, который накренился под своим же весом на изгнивших ножках, сбрасывая реки и изъеденные временем руины былых городов вниз, в неизвестную пропасть, что нагло прерывала мир.

Однако, служило это место фундаментом для могучих Столпов Мироздания, на коих держался мой собственный мир. Они символизировали главные идеалы, которым божества Наставники научили народы, когда бродили среди нас. Но из-за наклона Агнии имели они разную длину, как имели и различное предназначение в судьбах созданий Творца. И выше всех прочих был Столп Равновесия, ибо лишь он хранил ту истинную меру, что отделяла упорство от упрямства.

И правили этим миром далеко не боги, но четыре мятежных королевы, которые рвали эту землю на части, пытаясь занять пустующий трон. Ходят легенды, что они – дочери Творца, но доподлинно то неизвестно. Их имена известны и просты – Зима, Весна то, Лето, Осень. И каждая из них стремилась власть свою разлить по землям: в один день снег и лёд пленяли Агнию, на следующий – сходили без следа, сменяясь пробуждением листвы, а после – нестерпимая жара и рыхлые пустыни, что в следующий день дождями заливались, и снова дожидались холодов.

И тут природа извратилась под вечной битвой королев: снег в том краю горяч, как лава, как лёд прохладен Свет звезды, дождь сух, а ветер – влажен. И лишь по смене власти королев понять возможно было смену дня.

И под гнётом тех разлад несла свои воды из бездны да в бездну вечная река загробного мира – мертвенно прекрасная Аго́ния. В истоке своём текла она снизу-вверх прямо из Тьмы, разливаясь средь бесчисленных руин, вымывая берега и размывая мосты в дни штормов и дождей. И впадала вновь туда, откуда истекала – в ту самую бездну вверху огромного холма. И, кажется, что это – единственное привычное для нас в этом мире: вода в реке была кристальна, ей жажду можно было утолить.

И разделялась надвое Агония, сходясь лишь пред своим концом. А два течения её создали остров меж собой. На нём прекрасный город был Брута́дор, что ныне ветхие строения и части древних изваяний. И в центре его и было то озеро с Замком. Вода была в нём горяча, подобно раскалённому металлу. Туда единственный был путь – тонкая линия тёплой и твёрдой воды, которая на вид не отличалась от прочей, и о которой знали лишь королевы и боги. И вела эта дорога к подножию горы, где винтовая лестница тянулась в зловещий Замок. И на входе в ту обитель страж стоял – умерший король погребённой страны, владыка Брутадора. И имя его века напоминало неизвестную трагедию – он предстал, как Брута́д, ибо забыл имя, данное ему отцом, но помнил он любимый город. Король богами поднят был, как страж, чтобы впускать лишь души неживых, богов и королев. А остальных всех прочь он изгонял.

Но тех, кто был допущен, отводил в главную залу, где среди свеч неисчислимых, что гасли, загораясь вновь, был расположен трибунал; где все Наставники сидели подле незанятого трона. Сходились там Пути всех душ.

Весь цикл Жизни в Одрии прозвался как Путь. Чтобы живое существо, родившись в смертном мире, могло свой крик новорождённый испустить, нужна была душа. И где-то в Одрии загоралась незримая свеча, которая манила душу в тело младенца. И горела она всё время, отведённое Жизнью, удерживая то священное дуновение Творца. А по его прошествии (или, когда свечу задували досрочно) огонь гас, и душа, более ничем не обременённая, летела прочь. Но каждому дано по две свечи – по одной на каждый мир. И, когда гасла одна в Одрии, зажигалась вторая – в Агнии. Она хранилась в Замке Тысячи Свечей. Душа летела на её Свет. И сама Смерть встречала её, предлагая отдых, пока горит загробная свеча. А когда этот огонь грозился погаснуть, Жизнь пробуждала душу от глубокого сна, и предлагала вновь зажечь свечу в Одрии, но уже для другого тела. Но платой за это деяние были все знания и воспоминания души. И если она соглашалась, её Путь начинался вновь. А если отказывалась, то гасли обе свечи, и душа была больше неподвластна никакому Свету, а оставалась в Агнии до скончания времён. Но и из Замка изгонялась, в котором могла обрести блаженный покой. И со временем она превращалась в сонный дух, чей разум полностью угас. И заклята она вечно скитаться по просторам мёртвой земли, пока время не перестанет быть или не будет она растерзана более властной душой.

Такой была Агния – мир королев, богов и мёртвых душ.

А теперь немного об Одрии, мире народов, чудес и Принцев. Смертный мир, хоть его так и называли, был светлым отражением гиблого мира богов. Его просторы покрывали моря, леса и пустыни, а день и ночь здесь разграничивались восходом разных звёзд. Но самым ценным его сокровищем были народы.

И сперва я расскажу об эльфах, восточном народе. Эти прекрасные создания прославились как искуснейшие виноделы. Их виноградники простирались от восточных равнин Нимленда до южных скал Дор’Фамиата. Въезжая в их земли, королевство Илония, первое, что замечал путешественник – терпкий запах вина или насыщенный аромат винограда.

Сами же эльфы выделялись высоким ростом. Они были наголову выше людей, и на две – низкорослых аллоров. Но самое приметное в этих существах – это, конечно же, их длинные заострённые кверху уши. Но как же прекрасен был этот дивный народ! Их красоту и изящество нельзя было сравнить ни с чем в этом мире. Кожа эльфов была бела, как утренний снег, а глаза их сверкали как далёкие звёзды, которых не коснулась ни скверна, ни Тьма. Движения эльфов были легки и бесшумны, а нрав – спокоен и мягок. Они никогда не спешили, но и никогда не опаздывали.

Эльфы всегда предпочитали красоту богатству. И это проявлялось во всём – от их домов до кошельков. Жилища их не отличались роскошью, но повсеместно были увенчаны резьбой и отливом. Серебро для эльфов было священным металлом. Золото в Илонии встречалось редко, да и то лишь случайно, ибо всё на серебро менялось в землях севера и запада. И именно поэтому эльфов недолюбливали на людских и аллоровых рынках, ибо расплачивались за всё они лишь серебром, сколь бы ценным не был товар. И неподъёмный мешок монет из этого металла – обычное дело для несчастных торговцев, решившихся иметь с ними дело.

Но венцом красоты этого народа был Тиссари́н – Серебряный Город. Это была столица Илонии, хрустальная роза, распустившаяся среди прекрасных лесов и холмов. Тиссарин был выстроен вокруг Серебряного Храма – обители Итриля. Главная улица его имела форму огромного креста, если смотреть глазами птицы, и соединяла она собой все остальные кварталы. А в центре её, как бутон лазурного цвета, высился Серебряный Храм. Эта обитель была видна сразу при въезде в главные ворота.

Стены Тиссарина заворачивались над верхушками домов, образуя некое подобие купола. Могучие, недвижные и одновременно прекрасные, ибо вплавлено в них было Ночное Серебро – благородный металл, что золота ценней в разы, и столь же многократно крепче. И вбирало это вещество любой Свет, умножая как призма его и рассеивая на многие лиги вокруг. И когда над Тиссарином восходила Ночная Звезда, вся долина надевала бирюзовый наряд, на миг всё приближая к сказке.

А как же набожны были эльфы, я сказал бы даже фанатичны. В Илонии было всего восемь городов, помимо Тиссарина. И центром каждого из них был храм. И каждое селение было посвящено своему одному богу. А Серебряный же Храм объединял их всех – он был передарен Творцу, во Имя которого, как водилось у эльфов, и рождался их смиренный народ. Скульптура Его стояла у дальней стены и высилась она до самых сводов, поддерживая их одной рукой. Вторая Длань Его довлела над центром просторной залы. Пол в Храме был вымощен в виде карты Одрии, отсылая к легенде Столпа Откровений.

У остальных же стен этого круглого зала, преклонив колени, стояли восемь аллоров, держа в руках и направляя к Праотцу алтари с вечно горящими свечами, как символ бессмертия и вечной верности. То были боги Наставники смертного мира. Каждый год, взывая мольбам Итриля, сюда спускался один из них, но лишь один, ибо таков был замысел Творца, и учил всех желающих сфере своего влияния. Паломники со всего мира стекались сюда с начала времён в поисках знаний и просветления.

И никто не знал, как выглядят Творец и боги, и поэтому Праотца изображали в виде человека с ушами эльфа и крылами аллора, а богов – как северян, ибо лишь этот народ мог сравниться с ними в упорности и искусности. Такими были эльфы.

Что же касается самих аллоров, моего народа, то первое, о чём я хочу поведать – это аллоров календарь. Летоисчисление в Одрии велось по годам, которые длились девяносто дней. И делились они на годы зимы, весны, лета и осени, проходя друг за другом по порядку. И брали начало они в ночь восхода первой звезды, что, как принято считать, случилось первым осенним годом. Но возраст было принято считать в проведённых летах, независимо от даты рождения.

Но не этим был прославлен мой народ. Аллоры были искуснейшими кузнецами и ювелирами. Казалось, что мы могли заковать в кулон сам Свет далёких звёзд и сплести золотые нити не толще волоска. А видели бы вы какие прекрасные скульптуры и памятники могли мы сотворить из любого металла и камня – вековые, величественные. Как жаль, что теперь наши умения служат совсем иным целям.

Внешне аллоры сильно отличались от эльфов – были низкорослы, без длинных ушей, но за спиной у нас было по два прекрасных крыла. И ни одно живое существо не ведало, для чего они нам даны, ибо летать не умел ни один аллор. Может, это была надежда на иное будущее, а может лишь шутка Творца. Отличия нашего народа проявлялись так же и в глазах. Встретив аллора на улице, незнающий решит, что увидел слепца, ибо очи наши белы, как и наши крылья. Но видим мы куда дальше, чем остальные народы. Взор аллора был подобен орлиному… Могли бы мы так же пуститься в полёт.

Жили аллоры в прекрасной стране – Альдмар. Нимленд, её континентальная часть, был когда-то бескрайней землёй равнин и лугов. Именно на юге этих мест рос в небо Столп Откровений. Аллорам так же принадлежал огромный остров Альдмар, который грядой возвышался над морем. Между Нимлендом и островом был глубокий ров, который прерывался лишь в двух местах – в непроходимых заснеженных горах на западе на Хребте Нильта́р, как звали его мы со своей стороны, или на Межземельном Хребте, для людей с их стороны; и в узком мосте в самой северной точке Нимленда, который как нож разрезал корону островных гор.

Сам же Альдмар был суровой северной провинцией. Суровой и прекрасной – снег лежал там дольше обычного, покрывая землю по два, а то и по три года к ряду. Чтобы выжить в этом, неприветливом на первый взгляд, краю, необходимо было усердно трудиться, что закаляло волю даже самого последнего лентяя. На севере разлилось Озеро Хла́да – единственный водоём на острове, который не покрывался льдом ни в один мороз. И в центре его, к которому вёл узкий каменный мост, что в зимние годы становился ледяным, расположено чёрное чудо севера – Жемчужный Замок, обитель Авелоса. Стены его были будто из чёрного мрамора. Но также были они и подобны зеркалу – отражая от себя всё в изменённом виде. Отражение теряло цвет и возвращалось чёрно-белым. Однако, в этой увядающей красоте было что-то таинственное, необъяснимое.

Внутри же Замок был не менее мистическим – в нём не было ничего, кроме непроглядной темни, но живые существа, входившие туда, виделись отчётливо, будто при Свете дня. Было видно и предметы, что находились там, но они как бы парили в пустоте, имитируя очертания подставок и тумб. Вся эта пустота и Тьма были подвластны лишь Авелосу, младшему сыну Творца.

Аллоры были кротки нравом и дисциплинированы. И дома наши были под стать владельцам – просты и практичны. Они крепко стояли на фундаментах, глубоко вкопанные в землю. В них всегда строился цокольный этаж – так было удобнее и теплее. А какие же у нас были деревенские таверны… Да-да, именно деревенские, ибо городов у аллоров не строилось. Что же касается трактиров – они были так же до неприличия практичны. Крепкие столы были намертво вбиты в пол, а скамьи прикреплены к специальным желобкам, по которым только и могли двигаться. Деревянная посуда была не менее прочна и добротна. А из стекла там были только окна.

Но все эти меры были скорее для приезжих постояльцев, чем для самих аллоров, которые вели себя даже тише эльфов, будучи до краёв полны отменной брагой. Такими были аллоры.

И, наконец-то, люди. Эти странные существа назвали свои земли Королевством Вечной Осени. Их государство лежит западнее Илонии. Эти две страны разделяет горная гряда, которую люди звали Занебесными Вершинами со своей стороны, а эльфы – Дор’Фамиатом со своей. Земли запада были очень разнообразны – обширные леса могли сменяться не менее обширными пустынями. К тому же, лишь люди имели выход к морю, и лишь они владели искусствами кораблестроения и мореходства.

Нужно ли говорить, что облик Королевства полностью соответствовал своему имени? В осенние годы всё государство надевало золотой наряд – и земля, и люди. А какой был там урожай… Жители этих земель не могли сами использовать все сборы, которые пожинались дважды в год, поэтому они продавали остатки другим народам, из-за чего Королевство Вечной Осени было самым богатым в Одрии.

И это богатство отражалось в домах. Они были роскошны до неприличия. Богатая отделка снаружи меркла по сравнению с убранством внутри. Их города были построены едва ли не из золотых стен, но и деревни не уступали в своей вычурности – каждый дом был украшен искусной резьбой, и только жилище самого последнего лентяя не старалось затмить собой соседское.

А видели бы вы их столицу – Ильтур. Это был самый большой город в Одрии. Он был построен вокруг Каменного Замка на западе Королевства. Ильтур был подобен огромной квадратной черепахе, которая упала на землю грудью и более не может идти, и единственный способ передвигаться – это шириться сразу во все стороны.

Ещё Ильтур в народе звали Городом Мостов, ибо вокруг каждого нового кольца вырывался глубокий ров, заполняемый водой. И чтобы перебраться через него, необходим был мост. Каждый новый круг был больше предыдущего, и нужно было больше переправ, чтобы не было очередей, ибо внутри, как в огромном муравейнике, с каждым днём людей-муравьёв становилось всё больше и больше.

А Каменный Замок… Это самое великое, что когда-либо появлялось в Одрии. Он стоял на острове, который был окружён глубочайшим рвом, который так и не удалось заполнить водой, а вели к нему через эту бездонную пропасть семь мостов. И сам Замок тоже хотел подражать своему младшему брату Ильтуру, но был ограничен центральным островом. И у него не оставалось выбора, кроме как расти в небо. И, вы знаете, он ни на шаг не отставал от расширяющегося города, пронзая облака своими вершинами. И с самого верха этой башни свисали по три золотых стяга с каждой стороны до самой земли, которые удлинялись вслед за растущим Замком.

А что же до самих людей, внешне они ничем не выделялись – были невысоки, уши их были коротки и даже крыльев не имели! Однако, среди всех народов их выделяли сердца. Их пылкие сердца горели ярче и жарче самой Дневной Звезды. И это пламя грело душу людей, оставляя в них надежду даже в самые тёмные дни. И хоть люди не были искуснее в целом как другие народы, но среди них были те, кто считался прекраснее эльфов, преданней аллоров и даже всевластнее богов. Однако, из-за своего горячего нрава люди нередко страдали сами – они были вспыльчивыми и непредсказуемыми. Даже эль дурманил их иначе, одних делая буйными и необузданными, а других – тихими и спокойными. Самые шумные таверны были именно в землях запада. И приезжие были в неописуемом ужасе, глядя на дикие танцы, лихие песни и крепкие драки. И недаром говорили, что свеча людей горит ярче других. Такими были люди.

Нельзя не упомянуть так же и о гаванях, что будто белые лебеди сидели на южных берегах. И люди каждый день уплывали за горизонт и возвращались домой с дальних морей. Что искали там они – то лишь Творцу известно. Искали ли они там страны заморские, народы невиданные, но нашли они лишь Смерть и первобытный страх. На юге от Илонии за виноградниками Фамиата расположены горы Дор’Ута́лла. А за ними находились бескрайние пустые и гиблые земли. Населяли их бездушные существа, что лишены любого осознания. По легендам Храма, они есть хлам и мусор, что остался от сотворения первичных скульптур.

Существа эти, фёлды, не имели определённой внешности – они были черны как уголь, имели всевозможные отростки, а количество их голов, рук и ног у каждого разнилось. Они не обладали ни разумом, ни волей, лишь жестокостью ко всему, включая друг друга и даже самих себя. Фёлды, по рассказам путешественников, бездумно слонялись по своей гиблой стране, Уталле, в поисках своей жертвы. А если они её не находили, то начинали терзать сами себя, выдирая органы и сдирая плоть когтями и клыками. Как они множились при такой ненависти к своему виду – неразрешённая тайна.

И именно они принесли в наш мир жестокость. До встречи с этими уродливыми существами не было нужды ни в охране, ни в дозорах. Творец заложил в нас определённые знания о мире, в которых не было места тёмным мыслям. Каждый любил друг друга как брата, не было ни зависти, ни гнева. Никто об этом попросту не знал. А самое главное, не было оружия, которым можно убить себе подобного. Никто об этом и не помышлял. И фёлды, как бы это странно ни звучало, «подарили» нам это. Буквально после первой с ними встречи, слушая рассказы мореходов, люди впервые прослышали о жестокости. И даже простые рассказы об этом смогли зародить в них неправильные думы. Истории передавались, и вскоре весь мир прознал об этом. А там, где начинает прорастать порченное семя, появляются нечистые побеги… Но не будем забегать вперёд.

Здесь ещё стоит сказать о великих Дарах Творца для народов Одрии – это пять таинственных и мистических точек на карте, в которых образовались волшебные места. По мнению Храма, в тот день, когда Творец создал Одрию, Он распростёр над ней свою Длань. И в тех местах, где пальцы Его касались земли, появились Его Дары.

Первый Дар – это Безмятежный Город на юго-западе Альдмара. Это поселение, которое даже снег облетал стороной, и царила там лишь тёплая погода. Холодной земли на улицах города того не было. Вместо неё прямо были полы, вымощенные тёплым деревом. И поэтому каждый, кто входил в этот город, снимал обувь и босым проходил в купальню, где мыл свои стопы. И никогда в этом городе не было ни вражды, ни зависти, ибо любой входивший туда слышал пение незримой птицы, что как заклинание гасило любое пламя в душе, приносило мир и покой.

Второй Дар – это Великая Кузница на юго-востоке Альдмара, на уступе высоко в горах. Там горело горнило с колдовским пламенем, которое могло расплавить любое вещество, попавшее внутрь, не только металлы, но даже дерево и травы, что в разы облегчало приготовление отваров. А наковальня была из того же камня, что и Чертоги Творца, и поэтому любой предмет, который лежал на ней, становился по твёрдости подобен стеклу из сколь бы крепкого материала не был сотворён.

Третий Дар – это Древо Четырёх Королев на севере Илонии. Путники, кому довелось идти мимо него, клялись, что видели прекраснейшую деву, которая танцевала вокруг этого дерева. И каждый видел девушку из своего народа, танцующую всегда вокруг иного дерева – то ясень, то яблоня, а то и дуб. И девы были одеты то в белую одежду, то в зелёную, то в красную или жёлтую. И на дереве то снег лежал, то листья шелестели, то распускались почки. Ходили разговоры, что это – четыре мятежных королевы загробного мира, и Древо, не что иное, как та самая дверь в Агнию.

Четвёртый Дар – это Тропа Идущего За Светом на северо-западе Королевства Вечной Осени. Это дорога, лежавшая среди Гане́ллских лесов. Любой идущий по этой тропе должен был оставить дар Творцу, и тогда Свет приведёт его к любому месту в Одрии, которое он только пожелает.

Пятый Дар – это Потаённый Грот где-то на юге Дор’Фамиата или Занебесных Вершин. Любая потеря, хоть монета, хоть ключ, появлялась в том таинственном месте. Но пещера эта сокрыта от всех жадных взоров снегами и льдами девственных гор, и найден Грот был лишь однажды, а после сразу же забыт.

Такой была Одрия. И такой она уже никогда не станет, ибо то, что произошло позднее, навсегда изменило её прекрасный лик. А началось всё с человека по имени Э́лдрин, который волею случая, а может и самого Творца, запустил череду событий, положивших чудесное начало ужасного конца… а может, всего на всего приблизивших Судьбу».

•••

Элдрин… Это имя странным призрачным оттенком отпечаталось у меня в памяти. Но мой разум настойчиво не желал вспоминать того, кто носил его.

Мои обветренные губы обсохли, выражая неожиданно пробудившийся интерес. Я отшвырнул книгу, лежавшую на спинке кресла и с самого начала мешавшую мне устроиться поудобнее, а после нетерпеливо продолжил чтение, будто возвращаясь в мёртвый разум мудреца.