Читать книгу Кладбище звёздных кораблей - Александр Зиборов - Страница 3

Когда нас отправили к Чаре, мы несколько вздохнули с облегчением: в полёте муштра превратилась в относительно лёгкие тренировки и теоретические занятия. А вот на Драконее – четвертой по счёту от тамошнего светила планете – нам пришлось несладко. Уже до нас наши предшественники существенно потрепали противника и после нескольких сражений, в которых мы понесли несущественные потери, он ретировался на Занбеси, следующую планету Чары, где находились основные силы мятежной цивилизации.

Причину слабого сопротивления врага мы познали очень скоро: планета походила на гигантскую оранжерею, где царило вечное жаркое лето. Всю поверхность Драконеи покрыты джунгли-дебри. Правда, крупных хищников практически не имелось. По той причине, что господствовали гигантские насекомые: они ходили и бегали, плавали и летали повсюду, ползали и скакали, нападая на всех, кто двигался. Нам они причинили вреда многократно больше, чем противник. Ждать нападения приходилось со всех сторон, а также – сверху и из-под земли.

Однажды я едва поставил ногу на землю, как тут же вспучилась, высунулась зубастая пасть и ухватила меня за ботинок. Я закричал, вражина сильно дёрнула и я упал. Хорошо, что ближайший сослуживец, это был Деян, тут же подскочил, приставил бластер к роговой голове твари и спустил курок: огненный плевок прожёг насквозь половину головы. Только тогда челюсти разжались и я освободился. Но идти не мог, ибо подошва бронированного башмака, выдерживающая даже взрыв небольшой мины, оказалась сильно деформирована, а на ноге остались синяки. Пришлось менять обувь и обращаться к врачу.

Я рьяно благодарил своего спасителя, а буквально на следующий день спас Деяна от неожиданного нападения существа, похожего на гусеницу, только длинной метра в полтора. Она свалилась с широчайшего листа дерева и не успела вцепиться клыками в шею, ибо я успел до того зарубить её своей саблей.

В такие минуты мы все понимали, почему нас в числе среди прочего учили владеть подобным оружием. Кто-то утверждал, что она похожа на абордажную саблю пиратов древности: относительно короткая, хорошо сбалансированная, удобная для действия ею в тесноте. Также саблями мы прорубали густейшую растительность, иначе двигаться по Драконее невозможно. В рукоятку сабли было встроено устройство, стреляющее тремя-пятью бластерными зарядами. Число определялось выбором мощности выстрела. Ветераны советовали устанавливать более слабые, дабы можно было выстрелить пять раз, ведь оглушённого или раненного врага можно добить той же саблей. Я так и сделал. Потом неоднократно убеждался в правильности сделанного выбора.

Наше подразделение поучаствовало в ряде специальных операций как на Драконее, так и на её спутниках, коих было два. Порой даже дело доходило до ожесточённых сражений буквально лоб в лоб, когда в ход шли не только сабли, но и кулаки, а то и зубы.

Серьёзно я пострадал лишь однажды, если не считать несколько полученных ранений, больше похожих на царапины. Врачи быстро подлечили меня и вернули в строй.

Неудача пришла во время десанта на Буксе, так назывался большой спутник Драконеи. Мы благополучно высадились, подобрались к казармам, сняли часовых, вошли внутрь и тут услышали шипение газов. Последовала паническая команда «отступаем!», но было поздно – сорок один человек десантников лишились сознания.

Пришли в себя мы уже в плену.

Как нам позже сообщили, о нашей высадке узнали заблаговременно и подготовились…

Нас стали использовать на подземных работах, в крепчайших скалах Букса вырезались казематы для размещения воинских подразделений мятежников.

В один из дней у меня вышла стычка с надсмотрщиком, которого мы дружно именовали за глаза Гориллой, ибо он был похож на именно на большую гориллу. Огромный, массивный, с грубыми чертами лица, даже плотоядными. В обращении с нами у него превалировала ругань, оскорбления, поникания и угрозы. Однажды я автоматически я отмахнулся от тычка, которым он награждал всех, кто ему подворачивался под руку, и чувствительно задел лицо. Из носа Гориллы пошла кровь. Он рассвирепел и избил меня до полусмерти.

Просто чудом я оклемался, мне дали лишь день отдыха, а потом сумел встать на ноги и выйти на работу.

Горилла не удовлетворился одним избиением, а постоянно оказывался около меня, обзывал самыми цветистыми выражениями, пинал или пускал в ход кулаки.

Раз Деян не выдержал и заслонил меня, когда Горилла слишком увлёкся экзекуцией, но тоже был сурово избит. После этого у Гориллы стало уже два объекта для постоянных преследований – я и Деян. Постепенно Деян стал подвергаться избиениям всё чаще и чаще, даже мне мучитель уделял меньше времени.

Теперь уже не выдержал я, и когда Горилла вошёл в раж, буквально топча ногами упавшего Деяна, я бросился на него, ударив подхваченным куском камня. Горилла ухитрился увернуться, несмотря на свою массивность, он был довольно подвижен и ловок. Затем он занялся мной. Мне оставалось лишь прикрывать руками самые чувствительные места от наносимых Гориллой ударов ногами и руками.

Его остановили лишь по той причине, что следовало продолжать работу, она и так продвигалась медленно по мнению начальства.

Меня увели и бросили в кутузку, где вообще ничего не было. Перед уходом заверили, что теперь я отсюда выйду лишь для того, чтобы быть убитым.

На прощанием Горилла «порадовал» меня:

– Буду убивать тебя я. И ты легко и просто не умрёшь, я изобью тебя так, как тебя не избивал никто. Отрежу нос, уши, мужские причиндалы. Догадайся, куда я их тебе засуну? Ха-ха-ха! Переломаю все твои конечности, а потом залью суперклей в твой зад и брошу в бак с мусором. Но нажимать кнопку «переработка» не буду до того часа, пока ты подохнешь. На это уйдёт день или два. Ничего, я подожду, я терпеливый – осклабился Горилла, довольный перечнем всех тех ужасов, которые он мне уготовил. – А ты теперь помучайся, в холоде и голоде, представляя всё это.

С этими словами он ушёл, громко хлопнув дверью.

В кутузке было холодно, приходилось согреваться движениями. Невыносимо долго тянулось время. Я не знал, радоваться этому или огорчаться, ведь с каждой минутой я приближался к обещанным мне мукам и страшному концу.

В конце концов, донельзя усталый, уселся в уголок камеры, сжался в комок и постарался уснуть…

Послышался характерный звук открываемой двери. В камеру вошёл Горилла, как я его именовал, прорычал:

– Поднимайся!

Грубо поднял меня за шиворот, помогая стать на ноги. Они были связаны, как и руки, потому я едва передвигался.

Горилла повёл меня, награждая сильнейшими пинками и тычками, шипя сквозь зубы:

– Убил бы тебя! Но нельзя!

Почему ему нельзя было меня убивать, я скоро понял. Меня провели в просторное помещение, похожее на спортивный зал. Наверное, оно таковым и было, использовалось для тренировок мятежников.

Приглядеться мне не дали, Горилла передал меня двум бугаям в одинаковых костюмах. Очень широкоплечих, у каждого на боку имелась кобура с мощнейшим бластером.

Они подвели меня к мужчине аристократического вида и властными манерами лет тридцати пяти, довольно смуглого с маленькими усиками на холёном лице. Он был облачён в спортивный костюм, но даже в нём держался по-хозяйски.

– Диего, – кратко представился он.

Оглядел меня и продолжил:

– Предлагаю провести несколько спаррингов. Именно спаррингов. Калечить друг друга не будем. Согласны?

– А у меня есть выбор?

– Можете отказаться, вас уведут, и что будет потом, вы знаете.

Я знал, что со мной расправятся, убьют максимально жестоким образом, прежде поиздевавшись.

– А если я соглашусь?

– Ваша дальнейшая судьба зависит от того, насколько хорошо вы покажете себя как боец. Тогда я выкуплю вас.

– Понятно, предлагаете перейти в рабство.

– Не совсем так. Рабов и прислуги у меня предостаточно, мне нужны бойцы, а точнее – гладиаторы.

– И в том и в другом случае – смерть.

– Жизнь – это такая штука, которая неизменно кончается смертью, – философски заметил Диего. – Только у меня вы проживёте дольше, чем здесь, и в гораздо лучших условиях. При этом, возможен и другой вариант. Порой я дарую свободу, перевожу на договорные отношения, а то и позволяя отправляться куда кто пожелает. Правда, предупреждаю, такое бывает не часто.

– Надежды юношей питают, – огласил пришедшую в голову известную фразу. – Давайте поспаррингуем.

– Действуем жёстко, но не жестоко. Мне вы нужны в… э-э, целом виде, к калеке я потеряю интерес. Кстати, до вас в спарринге один из ваших сослуживцев попытался меня намеренно покалечить… – Диего усмехнулся, – в результате оказался сам покалеченным. По-моему, его тут же добили ваши тюремщики. Уволокли куда-то и сделали это. Не на моих глазах. Не люблю глядеть на подобное.

Я понял и согласно закивал:

– Буду помнить, что это лишь спарринг – учебный бой.

– Точнее, проверочный, – поправил меня Диего, – мне хочется понять ваш уровень бойцовских качеств. Прошу на ринг…

Меня освободили от пут, вручили маленькие жёсткие перчатки и провели к рингу. На него взошёл и Диего.

Наш поединок начался с его сильнейшего удара правой рукой в грудь, я успел подставить локоть, но он оказался настолько сильным и болезненным, что у меня на какое-то время даже спёрло дыхание. Я понял, что получать таковые ни в коем случае нельзя…

Внутри меня заиграли инстинкты, я принялся много двигаться, совершая многочисленные ложные движения, уклоняясь корпусом. Сам бил редко, так как с самого начала убедился, что попасть по вёрткому Диего крайне сложно.

Это продлилось пару раундов. Я притомился, вспотел, шумно дышал, а мой противник словно бы вообще не устал.

Затем мы вышли с ним на борцовский ковёр, и тут я вообще ничего не мог ему противопоставить. Диего оказался неимоверно силён, просто сминал меня практически без всяких приёмов.

После борьбы мы минут пять сражались на саблях с затупленными лезвиями, одев предварительно защитные костюмы. Тут я практически не уступал Диего, используя полученные во время муштры навыки и технику. Мой соперник показал силу, быстроту, отменную реакцию, но всего этого оказалось недостаточно для победы: я наносил удары и уколы чаще и более точно.

Освободившись от костюмов и оставив сабли, мы перешли в тир. Там Диего показал фантастически точную пальбу из учебного бластера практически из всех положений: совершая прыжки и приседания, валясь на пол, вскакивая, совершая обороты вокруг себя. При этом бугаи его толкали, делали подножки, махали руками перед глазами Диего, то есть – всячески мешали ему. Но он стрелял и стрелял, совершенно без промаха, как автомат: каждый раз попадая точно в яблочко. У меня глаза на лоб полезли.

Закончив, Диего предложил мне повторить всё то, что делал он.

Я честно признался:

– Не только я, но не знаю никого, кто бы смог такое сделать.

– Всё равно попробуйте, – сказал Диего.

Я заметил, что он дышит ровно. Тогда как я напоминал сильно загнанную клячу.

– Приступайте! Это приказ!..

Пришлось и мне приступить к стрельбе. Бугаи могли бы умереть со смеху, насколько плохо у меня это получалось, но их спасло то, что им было не до гляделок, они всячески мешали мне целиться. Несколько раз сбивали с ног толчками или пинками. Они лишь махали ладонями перед лицом своего хозяина, а меня бесцеремонно били по лицу. В яблочко я попал лишь пару раз, какое-то количество попаданий пришлись по мишени, а большинство вообще ушли в молоко.

Дышал я совсем тяжело, болел ударенный при падении на пол локоть. Уши горели от стыда.

Диего удивил меня:

– Стреляете вы совсем неплохо. – Увидев непонимание в моих глазах, пояснил. – Я понимаю ваше состояние, вы тут находились не на курорте, растренированны. А потому результаты весьма неплохи. И в стрельбе и в спаррингах. Вы лучший из всех, с кем я спарринговал.

– Со многими спарринговали?

– Не помню. Да и не важно. Четверо, включая вас, мне понравились. Потому я вас покупаю.

Так я стал рабом Диего. Вернее, как позже я узнал, стал рабом принца Диего, ибо такой титул он носил. Более того Диего был наследным принцем Срединного континента, которым правил его отец король Франческо Мануэль III. Вот так!..