Читать книгу Кладбище звёздных кораблей - Александр Зиборов - Страница 7

Выбираясь из гробницы, Ахмед не представлял себе, насколько трудным окажется обратный путь.

Здесь уместно сравнение с подъёмом и спуском. Зачастую обычно подниматься куда легче, чем потом спускаться. Кто был в горах, лазил по скалам, тот это хорошо знает.

Ахмед помнил об этом, старался проявлять максимальные предосторожности, но, видимо, где-то допустил промашку.

– Наиболее вероятно то, что мой космобот, взлетевший с планеты, засекли сторожевые спутники-роботы, которые кружили вокруг Пандоры, – сказал Ахмед. – Ведь просчитать их орбитальные траектории движения и проскользнуть в «мёртвую зону», не контролируемую ими, снизу гораздо сложнее, чем извне с естественного спутника Пандоры. Но до своего корабля я добрался без помех, машалла, но едва оказался в нём, как увидел приближающиеся астрокрейсера галактической полиции. Пришлось уносить ноги на предельном форсаже, не щадя двигатель. Увы, скорость преследователей оказалась даже чуть большей и они постепенно настигали меня. Сбить их со следу не удалось и я не нашёл иного способа, как укрыться в необычайно огромном кольцевом поясе астероидов четвёртой планеты Регула, название которой даже и не знаю.

Я подсказал:

– Она называется Каннита.

– Спасибо! Да, именно так – Каннита. Запамятовал. Иншалла! Итак я нырнул в рой астероидов, лишь немного снизив скорость. С час несся куда глаза глядят, но не уберёгся, налетел на огромный валун и он распорол бок корабля. Основной двигатель сразу же заглох. Пришлось использовать маневровые. Признаюсь, стали зарождаться мысли о сдаче. Только так я мог сохранить свою жизнь. Иначе моя судьба была бы незавидной. Улететь я отсюда не смог, прожил бы в этой скорлупке столько, сколько хватило бы запасов воздуха, воды и еды. Как в тюрьме. Минул не один месяц, когда я заметил ваш корабль, альхамдилилля. И вот я здесь…

– Редкая удача, – коротко прокомментировал я. И задал вопрос, который давно висел у меня на языке: – Вы говорили о своём напарнике, Тусе. А при нашей встрече вы были одни…

– Извините, Елисей, – посерел лицом Ахмед, – не знал, как это вам рассказать. Уже тут, в поясе астероидов, негодяю удалось каким-то образом освободиться от пут, он даже вооружился кухонным ножом и неожиданно напал на меня, ударив в спину. Между нами произошла драка… Смертельная. Для него… Я долго потом лечился… Времени для этого у меня имелось предостаточно…

Я не стал продолжать расспросы, которые были ему явно неприятны. В голове пронеслась известная пословица: «Для продажной псины кол из осины», но её оглашать не стал, посочувствовал:

– Так нередко бывает: вдруг друг оказывается и не друг вовсе. Это жизнь. Сочувствую вам и понимаю. Но вижу, вы всё же стойко держались, несмотря на очень тяжёлую ситуацию.

– Признаю, очень тяжёлую. Я уже думал, что обречён на вечное пленение в рое камней. Конечно, пытался бороться с мрачными мыслями, напоминал себе мудрое наставление великого поэта Саади Ширази: «Не убивайся ни о чём – всё временно, хоть ночь темна, но светлым днём беременна». Сладкоустая Зебуниссо говорила: «Жизнь – сплетенье радостей и бед, но за ночью день идёт вослед». Незабвенный Абулькасим Фирдоуси указал: «Не думай, что беда для смертных непреложность, и смейся, если есть хоть малая возможность». Повторял себе: «Дни жизни даже горькие цени, ведь навсегда уходят и они». Словом, старался не падать духом, не опускать руки. Иншалла!

– У нас в таких случаях стискивают зубы и твердят себе: «Сдохну, но жизнь до конца проживу». Простите за резкость.

– Извиняться не за что, раз живём, то нужно жить, всем бедам назло. Правильно говорится: «Слёз не лей о том, что потерялось, лучше пожалей то, что осталось», – указывал Асади Туси. – Многомудрый Абу Абдаллах Рудаки учил: «Встречай то, что пришло, как можно веселей. О том, что утекло, вовек не сожалей».

– Тоже самое гласит русская народная пословица: «В весёлый час и смерть не страшна».

– Совершенно верно, – улыбнулся Ахмед. – Только так! Иншалла!

– Правильно. Нужно хотя бы стараться – стараться – радоваться всему тому хорошему, что имеется. Вы старались. Может быть, именно потому мы и встретились.

– Да, это редкая, поразительная для меня удача, машалла, – согласился Ахмед, – иначе меня ждала бы участь, о которой даже и не хочется думать. Теперь вопрос к вам, Елисей: что будем делать?

– Сейчас малыми воздействиями я направляю корабль к внешней стороны роя метеоритов. Самыми малыми – это чтобы сложнее было заметить нас. При этом по максимуму ведётся сканирование всеми имеющимися на «Яроваре» приборами окрестностей, чтобы своевременно обнаружить преследователей.

– В конце концов, корабль окажется вне кольца астероидов, иншалла, и что тогда? У вас имеются идеи насчёт дальнейших действий?

– Некоторые есть. Лучший вариант для нас – оказаться с пиратами на противоположных сторонах от кольца планеты. Тогда вероятнее всего оно нас скроет собой, и мы сможет уйти в подпространство, не будучи замеченными. Тогда ищи нас – свищи!

– А ежели этого не получится? План «Б» имеется в наличие?

– Есть и он. Но о нём позже. Скажу, когда до него дойдёт дело. Надеюсь на лучшее.

– Хорошо, что у вас нет тоски, уныния. Верно сказал поэт: «Ценою грустных мыслей и печали ты хлеб насущный едва ли!» Нужны действия и вера. Буду молиться за это, – сказал Ахмед и по-восточному молитвенно провёл руками по лицу. – Иншалла!

– Молитесь. Нам нужно очень и очень сильно захотеть.

– Ну и?..

– Когда очень сильно чего-то хочешь, то тебе начинают помогать небеса. Сейчас вся надежда на них.

– На аллаха надейся, но верблюда привязывай. Иншалла! – Огласил народную поговорку Ахмед.

Какое-то время мы занимались каждый своими делами, отдыхали. Конечно, про отдых можно было упоминать только с иронией, ибо и до этого мы фактически маялись без дела, мало чем занимаясь. Но всё же.

Я тянул время не случайно, ждал определённого момента.

Когда Ахмед перебрался ко мне на «Яровар», я послал к оставленному им кораблю астроторпеду: ей была дана команда приблизиться, примагнититься к борту и взорваться через сутки. За это время я должен был удалиться от неё на достаточно большое расстояние. Гостю я об этом не сказал. Колебался, но не признался, помня пословицу: «Чем язык скупее на слова, тем твоя целее голова».

Размышляя отвлечённо, он понимал, что его звездолёт потерян им навсегда, даже при желании Ахмед не мог вернуться на него, ибо с каждой минутой расстояние между нами увеличивалось на многие километры. Спустя несколько часов вряд ли мы смогли бы его найти, даже если бы я повернул свой астроклипер обратно: он навсегда затерялся в огромном потоке метеоритов.

Но одно дело понимать умом этот непреложный факт, а совсем другое эмоционально осознать, что взорван и уничтожен твой прежний маленький мирок со всем тем, что там имелось и было дорого. Психология-с!..

Теперь можно было действовать. Но не торопясь и разумно.

Сильнейший взрыв астроторпеды несомненно заставил сдетонировать все взрывчатые вещества на борту звездолёта Ахмеда, а главное – топливо. Этого не могли не заметить мои преследователи, и я надеялся, что они сочтут сие взрывом «Яровара». Например, при столкновении с крупной каменной скалой в потоке прочих. После этого им останется только отправляться своим путём, куда они сочтут нужным.

Для большей надёжности следовало некоторое время выждать, пробраться в рое метеоритов подальше, а затем можно будет рискнуть выйти наружу.

Ахмеду не признался в причине своей медлительности, пояснил только, что хочу подальше удалиться от того места, куда я вошёл в кольце метеорных потоков Канниты, там меня ждёт пиратская эскадра. Он понимающе кивнул. По большому счёту я сказал ему правду, всё было именно так. А небольшие – пусть и важные нюансы – излишни.

Умерил своё нетерпение, решив прождать для большей надёжности ещё сутки, прежде чем начать действовать.

Увы, ни это, ни устроенный взрыв чужого корабля, ни все прочие ухищрения не помогли. Уже вскоре после того, как я покинул своё прибежище – огромное кольцо метеоритов около планеты – и оказался в открытом космосе, то обнаружил за собой погоню. Все шесть пиратских кораблей, почти правильным полукругом понеслись за мной следом. Даже вернуться в потоки метеоритов я уже не мог.

Пришлось уходить в подпространство…

Действовал второпях. Если бы у меня было время, то я бы избрал иное направление, а тут едва снова вынырнул в просторы космоса, как пульсирующее освещение принялось попеременно окрашивать рубку в красный и жёлтый свет. Так бортовой мозг предупреждал об опасности.

– Что у тебя? – крикнул я, ожидая крупных неприятностей.

Но всё на деле оказались гораздо хуже, чем я ожидал.

Оказывается, мой «Яровар» двигался прямо в Космический Бермудский Треугольник, который находился в пространстве между созвездиями Гидра (ближе к ней), Чаша, Секстант и Лев. Из последнего я вылетел и сейчас мой корабль несся прямо к созвездию Гидра, справа от меня находилось созвездие Чаша (Кратер), а слева – созвездие Секстант.

Это место было истинным ужасом звездолётчиков, оно имело много названий, кроме упомянутого, – Чаша Смерти, Кратер Безнадёжности, Космическое Кладбище, Омут Гидры, Пасть Гидры, Секстант Судьбы, Пасть Льва и прочие. Ничего хорошего они не сулили. Именно здесь таинственно исчезали все оказавшиеся здесь звездолёты. А место было довольно оживлённое, оно являлось, образно говоря, космическим перекрёстком – мимо Космического Бермудского Треугольника пролегали трассы следования многих кораблей. Если же кто-то по неосторожности, сдуру ли, спьяну ли заходил в упомянутую зону, то потом просто исчезал, сгинув, не успев подать не то что сигнала бедствия, а вообще никакого сообщения.

В свете этого даже местные названия представали в ином смысле, более страшном или даже ужасном.

Поневоле вспоминалось, что в греческих мифах была ужасная Лернейская Гидра. Её породили Тифон и Ехидна. Она имела длинное змеиное тело и девять голов дракона, одна из них была бессмертной. Только Геракл, смог победить Лернейскую Гидру, хотя у неё вместо каждой отрубленной головы сразу же вырастали две новые. Герой сообразил прижигать шею после того, как сносил с неё голову Гидры. По этой Гидре и назвали новооткрытое созвездие.

Честно признаться, я растерялся. Мой «Яровар» мчался почти прямо к созвездию Гидра, чуть смещаясь вправо, а там находилось созвездие Чаша. Не лучше ли развернуться к созвездию Секстанта? Но на это уйдёт немало времени и я буду вынужден довольно далеко в Космический Бермудский Треугольник…

А тут ещё на экране заднего обзора показались зловещие красные точки шести пиратских звездолётов.

Похоже, на них и на моём корабле имелась система, позволяющая определять координаторы каждого звездолёта. Потому они не отставали от меня. Не помогла даже имитация гибели «Яровара», когда я взорвал корабль Ахмеда. Если даже из-за массы астероидов они меня тогда не видели, но позже сразу же обнаружили, едва я вышел из этой каменной каши астероидов.

И я принял решение прямиком направиться в щель между созвездиями Гидра и Чаша, она находилась ближе всех. Надеялся пройти между Сциллой и Харибдой – Пастью Гидры и Чашей Смерти.

Решение оказалось ошибочным. Впрочем, похоже, лучшего решения вообще не имелось.

Я несся по Космическому Бермудскому Треугольнику, надеясь на лучше, а за мной по пятам следовали корабли пиратов.

– Пока всё идёт хорошо, – повернулся я Ахмеду, справляясь с внутренней дрожью от ожидания самого худшего. Ожидание стало настоящей пыткой. Пошутил: – Так говорил мой друг, упав с крыши небоскрёба и пролетая мимо моего окна – «Пока всё идёт хорошо…».

Ахмед криво усмехнулся, согласно кивнул. Я заметил на его внешне спокойном лице бисеринки пота.

И тут произошло нечто невероятное: нас ослепила зелёная вспышка. Потом она стала более тёмной, ровной с постоянным изумрудным свечением.

Я ничего не слышал, кроме своего судорожного дыхания. Пытался сдвинуться с места, но не смог, только двигалась грудь, набирая воздух или избавляясь от него. И это всё. Даже моргнуть не удавалось. Также я ничего не видел, даже Ахмеда, который находился в кресле штурмана в полутора метров от меня.

Сколько длилось пребывание в этой зелени, я не могу сказать: то ли минуты, то ли часы или даже сутки. Ощущение времени потерялось.

Вот загорелся обычный свет в рубки, осветив меня и Ахмеда. Мы недоуменно поглядели друг на друга с немым вопросом: что это такое?

Необычным было то, что оказались выключенными экраны внешнего обзора. Я поспешно включить их и ахнул, услышав одновременно удивлённый возглас своего спутника. Вокруг нас царила абсолютная темнота, не было видно никаких созвездий, к мириадам которых мы привыкли.

Не сразу заметил впереди мелкие искорки, которые сосредоточились вокруг чего-то зелёного. Они походили на скопление звёзд галактики, которое можно увидеть с невообразимой дали. Например, с окраины соседней галактики.

Переглянулся с Ахмедом, который тоже заметил их.

К своему сильнейшему удивлению, не обрадовался даже отсутствию погони за нами. Вполне возможно, мы угодили из огня в полымя. В куда худшую беду.

Что ж, поживём – увидим.

Принялся обсуждать с Ахмедом, что нам делать в сложившейся ситуации?

После недолгого совещания, в котором прозвучало много вопросов, но не имелось ответов, Ахмед предложил:

– Нужно уходить отсюда! Иншалла!

– И куда?

– Погони за нами нет. Возможно, нам стоит развернуться и выйти отсюда в том месте, через которое мы здесь оказались. Иншалла!

– И наткнёмся на эскадру пиратов Хуана Бешеного?!

– Ну, может не совсем в этом месте, а в ином. Хочется оказаться подальше отсюда.

– Мне тоже, – признался я. – Давайте хотя бы попробуем.

Дальнейшее нас потрясло. Все попытки изменить курс оказались тщетными. Двигатели просто не работали. Вообще никакие.

– В чём дело? Почему невозможно запустить даже планетарные двигатели? – прокричал я бортовому мозгу, находясь в сильнейшем бешенстве.

– Нет информации, – прозвучал ответ бездушным электронным голосом.

– Как так – нет информации? Почему? Отвечай!

– Нет информации.

Так и далее продолжало звучать на все мои расспросы.

Что-то заставило меня спросить:

– Как с запасами энергии в реверсных аккумуляторах?

– Реверсные аккумуляторы функционируют нормально. Имеется излишек энергии, нужно их сбросить.

– Как сбросить?

– Нет информации.

Я выругался. Бортовой мозг посоветовал мне успокоиться: лучше всего не прибегая к лекарствах, а используя естественные средства – например, душ, физические упражнения.

– Это я знаю без тебя! Беспокойство не устраняет завтрашних проблем, но забирает сегодняшний покой! Лучше ты мне скажи, в каком состоянии планетарные двигатели?

– Планетарные двигатели в полном функциональном порядке.

– Почему не удаётся их запустить?

– Нет информации.

– Может быть, до них не доходят сигналы из рубки?

– Неисправностей в рубке или где-либо на борту корабля не имеется.

И так было практически во всём. Мы выпустили наружу космоботы, думая отправиться к зелёной планете, но тем дело и ограничилось: их двигатели отказывались работать, несмотря на полную функциональную готовность. Пришлось вернуть челноки на прежнее место.

Правда, у меня мелькнула мысль вообще избавиться от них, раз ими нельзя воспользоваться. Но я её прогнал. Просто не привык транжирить собственное имущество. Вдруг ещё пригодится.

Также оказалось нерабочим всё оружие, даже ручные бластеры. Мы были фактически безоружными. Могли рассчитывать разве что на свои кулаки, сабли, имелись в арсенале также и столовые ножи.

Оказались бездействующими куклами рабочие и боевые роботы.

Ни я, ни Ахмед ничего не могли понять, почему такое происходило. А бортовой мозг объяснить не мог, постоянно твердя одно и тоже:

– Нет информации.

И мы ничего изменить не могли. Даже уйти из того места, где мы находились, было невозможно.

Правда, мы двигались, двигались инерционно. Это было заметно по тому, что рой искорок вокруг чего-то зелёного постепенно увеличивался в размерах.

Мы стали приглядываться к тому, что видели впереди себя.

Вспомнил, что на астроклипере должен быть гипервиз – электронный телескоп, который позволял разглядеть находящиеся вдали объекты.

Вывел на экран эту зелень со светлячками на ней. Увидел, что светлячки – это окна в зданиях, фары каких-то машин. Дальнейшее увеличение позволило разглядеть даже улицы и людей.

Мы с Ахмедом почти одновременно ахнули: эти люди находились на улицах без скафандров. Удивила их одежда, самая разнообразная. Хотя на многих имелись костюмы астролётчиков. Причём не только современная, но и минувших веков.

Улицы и постройки тоже нас изумили. Они были очень уж необычными: улицы все словно бы висели в воздухе, будучи проложенными между зданиями… Нет, не между зданиями! Домами здесь служили космические корабли. Лишь некоторые стояли носом к нам, а остальные были уложены набок или повернуты кормой в нашу сторону. Многие имели надстройки. То, что я принял за машины, оказались небольшими летательными аппаратами.

Разглядеть на чём коренятся все постройки не удавалось, далее всё терялось в чём-то зелёном, похожем на туман.

Тут Ахмед дёрнул меня за руку и показал на боковой экран. Далеко в стороне от «Яровара» был заметен гигантский фотонный звездолёт, повисший в пустоте. Один из первых, что были построены на Земле. Увы, он закончив свой путь здесь. Корабль казался со стороны совершенно безжизненным. Похоже, на нём никого из людей не имелось.

Мы медленно продрейфовали мимо него. А затем увидели ещё один звездолёт – тороидальный. Такие использовались преимущественно на Альдебаране.

По мере продвижения вперёд мы стали чаще видеть в пространстве самые разные корабли. Некоторые узнали: Например, стреловидные звездолёты использовали на Альфе Центавре. Мы увидели их сразу два.

Пролетели мимо колоссальных размеров транспортника, таковые использовались для массового завоза колонистов на какую-либо планету, пригодную для поселения землян.

Шаровидный корабль прибыл сюда из созвездия Кита, там имелась заселённая система солнцеподобной звезды Тау. От неё до Земли всего-ничего – только около двенадцати световых лет полёта. По современным меркам – почти рядом.

Видели мы и страшилище угрюмого чёрного цвета, напоминающее собою гигантскую бесформенную картофелину. Кажется, такие строили где-то на окраине Млечного пути. Почему была выбрана именно такая форма космолёта, понять не могли.

Подивил нас обоих звездолёт в форме яйца. Мы довольно долго видели его, я пошутил:

– Яйцелёт.

Ахмед хохотнул, только бросив на меня короткий взгляд, а затем вернулся к лицезрению на мониторе корабля, который уже уходил вдаль. Вернее, пролетали мы мимо него, оставляя этот самый яйцелёт позади. Где такое могли сотворить, не знал.

Почесал голову:

– Интересно, а каким концом он летел – более острым или более тупым?

Ахмед ответил:

– Судя, по его положению, если он сохранил его после того, как тут оказался, то этот яйцелёт, как вы его именуете, двигался более острым концом вперёд.

– Похоже, вы правы, – согласился я.

Просто качали головами, удивляясь количеству и разнообразию звездолётов, оказавшихся здесь. Действительно настоящий Космический Бермудский Треугольник! Невольно прошептал:

– Да это же истинное кладбище звёздных кораблей. Самых разных миров и времён!

Стало понятно, почему корабли использовались в качестве зданий – это было куда проще, чем строить настоящие дома.

– Похоже, что «Яровар» упадёт им на головы, – Ахмед показал на улицы с людьми. – Иншалла!

– Неужели они этого не видят, не понимают?

– Возможно, не видят. Мы слишком далеко от них, ведь видим их с помощью гипервиза, машалла. А есть ли у них таковой?..

Наша опаска оказалась излишней, в чём мы скоро убедились. «Яровар» постепенно замедлялся, замедлялся и застыл почти совершенно неподвижный. Стал для нас настоящей тюрьмой. Перспективы заточения в ней нас ужасали.

Эх, с какой горечью мы разглядывали через гипервиз жизнь в городке или селении, что протекала довольно близко от нас. Казалось, рукой подать. На самом деле нас разделяло пространство не менее тысячи километров. Оказывалось в точности по пословице: «Близок локоток, да не укусишь».